Елена Захарова. О последних днях и кончине Шаламова, "Вестник РХД", 1983
Письмо Елены Захаровой, подписанное Е.Х. (фамилия Захаровой по отцу - Хинкис), опубликовано в парижском журнале "Вестник РХД", №1, 1983 и служит ответом на сообщение о смерти Шаламова в подборке мемориальных материалов, напечатанное в предыдущем номере "Вестника" годом раньше. Текст этого раннего сообщения небольшой, поэтому для лучшего понимания приведу его целиком:
"17 января 1982 в психиатрической больнице, в возрасте 74 лет, скончался Варлам Шаламов. Летом прошлого года "опекуны” пытались положить его в психушку. Было проведено обследование, но врачи отказались признать его душевнобольным - да и как, слепого и глухого. И вот, за несколько дней до смерти, он исчез из инвалидного дома, где находился в течение года после полной потери зрения. Как он умер - ведает Бог. Он был сыном православного священника, чуваша. В завещании он просил, чтобы его отпевали в храме. Отпевание состоялось в Николо-Кузнецкой церкви. Было в завещании указано и кладбище, на котором он хотел быть похоронен. На отпевании было много молодежи, на кладбище беспрерывно пели ”Святый Боже” и ”Со святыми упокой".
Шаламов узнал о выходе в Англии его книги. Ему принесли ее в инвалидный дом. Он ощупал ее и сказал: "Я понял. Они издали мои рассказы”. Так же узнал он о присуждении ”премии Свободы” Пен-Клубом и был безмерно благодарен.
(Из частного письма)"
Ниже текст письма Елены Захаровой-Хинкис, в общих чертах повторяющий отчет о последних месяцах и днях жизни Шаламова, написанный Александром Морозовым и опубликованный в неподцензурном московском бюллетене "Хроника текущих событий", № 64, 1982.
Взято со страницы журнала "Вестник РХД" на сайте Дом русского зарубежья.
Письма в Редакцию
О последних днях и кончине В.Т. Шаламова
Частное сообщение о последних днях и смерти Варлама Шаламова, опубликованное в № 136, допускает весьма основательные неточности. Учитывая, что наша цель - правда, гласность и объективность, было бы желательно и даже необходимо внести в упомянутое сообщение некоторые коррективы.
1. Варлам Тихонович умер не в психиатрической больнице, а в интернате для психохроников (это не лечебное учреждение); туда же его и пытались перевести летом, якобы по инициативе главного врача интерната, где он находился.
2. Было две (как минимум) экспертизы. Первая - по инициативе дирекции инвалидного дома, где он находился; диагноз - старческое слабоумие. Вторая - по инициативе его друзей (на которой присутствовал и автор данного письма); диагноз - тот же.
3. Его перевели из инвалидного дома № 9, где он жил с 1979 г., в интернат для психохроников 14 января 1982 года, за три дня до смерти. Умер В. Т. 17 января в 17. 00 у меня на руках от острой легочно-сердечной недостаточности, видимо, в результате пневмонии (простудили при перевозке). Успел узнать меня, жал руку. Так что ведает о том, как он умер, не только один Бог.
4. В вышеупомянутом письме упоминается завещание Варлама Тихоновича. Это - ошибка. Завещания его никто не видел; но, во всяком случае, отпевать себя он не просил и разговоров на эту тему не было. Впрочем, одна из ухаживавших за ним женщин уверяет, что он говорил с ней о церкви в своем родном селе: "Лежать бы там..,”.
Тем более не было с его стороны никаких указаний относительно кладбища. Все это - инициатива его друзей.
5. О выходе в Англии его книги. Это (как и любые прочие) издание рассказов В. Т. и необходимо и неизбежно. Исполненное боли и страдания свидетельство великого русского писателя должно было стать достоянием России и всего человеческого рода. Однако, справедливости ради следует, видимо, заметить, что В. Т. желал только одного - чтобы его публиковали на родине. Действительно, дважды ему приносили лондонское издание "Колымских рассказов"; оба раза В. Т. отнесся к этому с полным равнодушием. Зато - руководствуясь именно своей жаждой быть читаемым в России - очень просил приносить и читать подборку его стихотворений из журнала "Юность” № 8, 1981 г., несколько журналов надписал на память. К премии В. Т. также отнесся совершенно равнодушно, на вопрос, как с ней поступить, если удастся получить ее, махнул рукой: ”Ну, пусть как все...”. Я упоминаю это здесь исключительно с целью восстановления "исторической правды” о последних днях Варлама Тихоновича и его настроении всего последнего периода.
6. Это же касается и фотографии, опубликованной в № 136. На ней В. Шаламов изображен не в камере, а в своей комнате в инвалидном доме № 9, на голове - не арестантская шапка, как можно подумать, а вязаная шапочка, сделанная одной из добровольных сиделок. Фото сделано 29-30 декабря 1981 г., т. е. за две недели до смерти В. Т. Я не хочу "обелять” ни одну из государственных организаций, с которыми В. Т. по воле или по неволе имел дело на протяжении всей своей жизни (вот, мол, не в камере, а в комнате, все-таки!). Но судьба Варлама Тихоновича Шаламова, плоть от плоти всей российской судьбы XX века, настолько говорит сама за себя, что не нуждается ни в каких преувеличениях или передергиваниях, пусть даже ненамеренных.
Е. X.
Скан журнальных страниц с письмом Елены Хинкис, PDF
"17 января 1982 в психиатрической больнице, в возрасте 74 лет, скончался Варлам Шаламов. Летом прошлого года "опекуны” пытались положить его в психушку. Было проведено обследование, но врачи отказались признать его душевнобольным - да и как, слепого и глухого. И вот, за несколько дней до смерти, он исчез из инвалидного дома, где находился в течение года после полной потери зрения. Как он умер - ведает Бог. Он был сыном православного священника, чуваша. В завещании он просил, чтобы его отпевали в храме. Отпевание состоялось в Николо-Кузнецкой церкви. Было в завещании указано и кладбище, на котором он хотел быть похоронен. На отпевании было много молодежи, на кладбище беспрерывно пели ”Святый Боже” и ”Со святыми упокой".
Шаламов узнал о выходе в Англии его книги. Ему принесли ее в инвалидный дом. Он ощупал ее и сказал: "Я понял. Они издали мои рассказы”. Так же узнал он о присуждении ”премии Свободы” Пен-Клубом и был безмерно благодарен.
(Из частного письма)"
Ниже текст письма Елены Захаровой-Хинкис, в общих чертах повторяющий отчет о последних месяцах и днях жизни Шаламова, написанный Александром Морозовым и опубликованный в неподцензурном московском бюллетене "Хроника текущих событий", № 64, 1982.
Взято со страницы журнала "Вестник РХД" на сайте Дом русского зарубежья.
Письма в Редакцию
О последних днях и кончине В.Т. Шаламова
Частное сообщение о последних днях и смерти Варлама Шаламова, опубликованное в № 136, допускает весьма основательные неточности. Учитывая, что наша цель - правда, гласность и объективность, было бы желательно и даже необходимо внести в упомянутое сообщение некоторые коррективы.
1. Варлам Тихонович умер не в психиатрической больнице, а в интернате для психохроников (это не лечебное учреждение); туда же его и пытались перевести летом, якобы по инициативе главного врача интерната, где он находился.
2. Было две (как минимум) экспертизы. Первая - по инициативе дирекции инвалидного дома, где он находился; диагноз - старческое слабоумие. Вторая - по инициативе его друзей (на которой присутствовал и автор данного письма); диагноз - тот же.
3. Его перевели из инвалидного дома № 9, где он жил с 1979 г., в интернат для психохроников 14 января 1982 года, за три дня до смерти. Умер В. Т. 17 января в 17. 00 у меня на руках от острой легочно-сердечной недостаточности, видимо, в результате пневмонии (простудили при перевозке). Успел узнать меня, жал руку. Так что ведает о том, как он умер, не только один Бог.
4. В вышеупомянутом письме упоминается завещание Варлама Тихоновича. Это - ошибка. Завещания его никто не видел; но, во всяком случае, отпевать себя он не просил и разговоров на эту тему не было. Впрочем, одна из ухаживавших за ним женщин уверяет, что он говорил с ней о церкви в своем родном селе: "Лежать бы там..,”.
Тем более не было с его стороны никаких указаний относительно кладбища. Все это - инициатива его друзей.
5. О выходе в Англии его книги. Это (как и любые прочие) издание рассказов В. Т. и необходимо и неизбежно. Исполненное боли и страдания свидетельство великого русского писателя должно было стать достоянием России и всего человеческого рода. Однако, справедливости ради следует, видимо, заметить, что В. Т. желал только одного - чтобы его публиковали на родине. Действительно, дважды ему приносили лондонское издание "Колымских рассказов"; оба раза В. Т. отнесся к этому с полным равнодушием. Зато - руководствуясь именно своей жаждой быть читаемым в России - очень просил приносить и читать подборку его стихотворений из журнала "Юность” № 8, 1981 г., несколько журналов надписал на память. К премии В. Т. также отнесся совершенно равнодушно, на вопрос, как с ней поступить, если удастся получить ее, махнул рукой: ”Ну, пусть как все...”. Я упоминаю это здесь исключительно с целью восстановления "исторической правды” о последних днях Варлама Тихоновича и его настроении всего последнего периода.
6. Это же касается и фотографии, опубликованной в № 136. На ней В. Шаламов изображен не в камере, а в своей комнате в инвалидном доме № 9, на голове - не арестантская шапка, как можно подумать, а вязаная шапочка, сделанная одной из добровольных сиделок. Фото сделано 29-30 декабря 1981 г., т. е. за две недели до смерти В. Т. Я не хочу "обелять” ни одну из государственных организаций, с которыми В. Т. по воле или по неволе имел дело на протяжении всей своей жизни (вот, мол, не в камере, а в комнате, все-таки!). Но судьба Варлама Тихоновича Шаламова, плоть от плоти всей российской судьбы XX века, настолько говорит сама за себя, что не нуждается ни в каких преувеличениях или передергиваниях, пусть даже ненамеренных.
Е. X.
Скан журнальных страниц с письмом Елены Хинкис, PDF