Еще о Премии Свободы и ее лауреате Варламе Шаламове
"Я к нему наклонялась и говорила прямо в ухо. Говорила: премию «Свобода» тебе дали! Он говорит: где? Я говорю: во Франции".
Сиротинская в интервью газете Московский комсомолец
Не могу уяснить для себя сюжет с этой загадочной Премией Свободы французского ПЕН-Клуба, присужденной Шаламову весной 1981 года. Все, что я нашел о ней в интернете - здесь. Теперь поискал об ее учредителе Дмитрии Столыпине, внуке Петра Столыпина, сыне Аркадия Петровича Столыпина от француженки, дочери дипломата. Было бы совершенно логично, если бы "русскую" часть этой премии курировал ее учредитель и единственный человек с русскими корнями среди членов жюри. По-видимому, так оно и было.
Дмитрий Столыпин (род. 1934) - французский журналист и литератор, всю жизнь проработал в агентстве Франс-Пресс (где прежде работал его отец), автор нескольких книг на французском - одна из них называется "Литературная жизнь в СССР", - словом, славист, эксперт по советской русской литературе и одновременно влиятельный литературный функционер, один из трех вице-президентов французского ПЕН-Клуба. Тесно связан с русскими солидаристами (что-то вроде облегченного варианта муссолиниевского фашизма или франкизма, так сказать, фашизм с человеческим лицом - ни в коем случае не нацизм) через своего отца, Аркадия Петровича Столыпина, ярого антикоммуниста, входившего в руководство НТС и журнала Посев. Того самого журнала, выпускаемого одноименным издательстом, который Шаламов в Письме в ЛГ 1972 года крыл последними словами, причем, без сомнения, искренне - к правому клерикализму и монархизму у него никаких симпатий быть не могло.
Премия, по словам Дмитрия Столыпина, присуждается как дань признания писателям-политзаключенным. Эта формулировка вполне приложима к таким ее лауреатам как Леонид Бородин или Юрий Тарнопольский, но не к таким как Лидия Чуковская или Варлам Шаламов - первая за полвека до получения премии около года провела в ссылке, второй отбыл срок и реабилитирован в середине пятидесятых. Какими все-таки критериями руководствовалось жюри? Кто выдвинул Шаламова на премию? За год до того "Колымские рассказы" вышли на французском, так что номинировать Шаламова мог и кто-нибудь из французов. Во всяком случае, кто-то должен официально предложить чью-то кандидатуру. Это должно быть соответствующим образом оформлено. Потом должно быть обсуждение и голосование семи членов жюри, весьма уважаемых представителей французской интеллектуальной элиты. Это тоже должно быть соответствующим образом оформлено. Премии с неба не падают, каждая премия, да еще такой респектабельной организации как французский ПЕН-Клуб, должна быть обставлена подобающими формальными процедурами. Все эти бумаги должны храниться в архивах, причем открытых, никаких секретов тут нет.
Французы могли быть не в курсе дела, а вот Дмитрий Столыпин - не мог, на то он и славист и эксперт по русской литературе и сын видного деятеля Народно-Трудового Союза. Дмитрий Столыпин должен был знать, что Шаламов давно не диссидент и находится не в тюрьме, а в доме престарелых, и присуждать ему сейчас эту премию - значит не защищать его гласностью от репрессий - в чем смысл премии! - а наоборот, делать его их мишенью. Кто же все-таки выдвигал Шаламова на премию? Как голосовал Дмитрий Столыпин? Существуют ли какие-то протоколы заседаний, в которых зафиксирована позиция членов жюри? Что должно было последовать за присуждением премии? Какая-то церемония? Какая именно? Как предполагалось провести церемонию, на чьей территории? - наверное, на территории Франции, не СССР же? Имелся ли какой-то знак, который должен вручаться лауреату? Какой именно? Был ли денежный приз? В какой сумме? Каким образом намеревались передать знак и деньги лауреату - ведь страна, чей он житель и гражданин, явно этому воспротивится? Может быть, знак и деньги оставались во Франции, пока лауреат не сможет их получить? Тогда кто их получил - ведь по завещанию все имущество Шаламова наследовала Сиротинская? Получила ли Сиротинская причитающееся Шаламову - если, конечно, лауреату Премии Свободы что-то причиталось помимо моральной поддержки?
Еще один важный момент, может быть, самый важный. Аркадий Столыпин, сын Петра Столыпина, и Александр Солженицын - друзья, что вполне понятно любому, листавшему "Красное колесо". А Дмитрий Столыпин, по его словам, считает "особой своей заслугой то, что вместе с Франсуа Мориаком сделал все для представления к Нобелевской премии друга отца Александра Солженицына". Действительно, на Нобелевскую премию Солженицына выдвигал католический писатель Франсуа Мориак. Не выдвигает ли теперь кандидатуру Шаламова на Премию Свободы тот, кто сделал все получения Солженицыным премии Нобелевской? Разница между премиями и обстоятельствами их присуждения очевидна. Вернее, настолько очевидна, что возникает вопрос, случайно ли все это? В марте Шаламову присуждают Премию Свободы. Месяцем-двумя позже редактируемый Никитой Струве журнал Вестник РСХД публикует подборку стихов Шаламова, записанную Морозовым осенью прошлого года и, видимо, где-то вскоре после того переданную на Запад, где список лежит и ждет своего часа. Александр Морозов, безусловно, вне подозрений, но два отчаянных парижских лоббиста Солженицына, лоббирующие теперь Шаламова - это случайность или такая бесхитростная политическая игра, в которую нужно втянуть дремлющую ГБ? Не знает ли кто-нибудь ответа на этот вопрос? Три звена одной цепи: присуждение Шаламову никчемной, но демонстративно антисоветской премии - публикация подборки его стихов в христианско-демократическом антисоветском журнале - решение администрации дома престарелых о переводе его в психушку, принятое в начале лета 1981 года и спустя полгода осуществленное. Я говорю о том, что бьет в глаза и требует пристального внимания к первому звену этой цепи - Премии Свободы, учрежденной отнюдь не младенцем в политике Дмитрием Столыпиным. Если он жив, было бы любопытно послушать, при каких обстоятельствах Шаламов удостоился высокой зарубежной награды? Такое впечатление, что богобоязненная эмиграция на пару с госбезопасностью добивали Шаламова. Может быть, оно ложное. А, может быть, и нет. Во всяком случае, пища для размышлений и дорожный указатель к очередному зиянию в шаламовской биографии.