Какие ничтожества играют сейчас грандиозную роль в нашей жизни!
Дорошевич В.М. Сахарные короли. [Перепечатка из московской газеты «Русское Слово»] // Ревельские Известия. Ревель, 1916. №247 (6841), 28 октября, с. 1-3.
I.
Из всех видов скульптуры у нас всегда поощрялся только один.
Делание сахарных голов.
- Сахарозаводчик!
Это звучало как:
- Золотопромышленник!
Как в старину:
- Откупщик!
Музыка!
Вы слышите звон золотых колокольчиков?
Сахарозаводчиков растили как ананасы.
И прикрывали нормировками.
Берегли от низких цен.
Как от низкой температуры.
Снимите шляпы, милостивые государи!
Вы покупали в Одессе сахар по 16 копеек фунт...
Была когда-то такая цена даже на сахар! Шестнадцать копеек фунт. Почем теперь карат?
Снимите шляпы, милостивые государи.
Проститесь с этой ценой.
Вы ея больше никогда не увидите.
Вы покупали в Одессе в дорогу сахар по 16 копеек фунт и, приехав в Порт-Саид, могли купить этот же русский сахар:
- По 7 копеек.
Нашим сахаром откармливали йоркширских свиней в Англии.
А русская деревня пила чай „в приглядку".
(Тогда еще рекомендации пить чай „в присоску" не было).
Сахарная промышленность!
Это была Корделия русской государственности.
И вдруг...
Бубновый туз бьет сахарных королей.
II.
Бабушкин, Гепнер, Добрый.
Передают, что в Киеве это произвело сенсацию.
Потрясающую.
- Вы слышали? Вы слышали? Королей арестовывают?
- Каких королей? Константина греческого?
- Что такое Константин! Сахарных. Бабушкина!
- Боже!
- Гепнера!
- Ой!
- Доброго!
- Что вы меня еще добиваете? Я уже в обмороке.
Хотя сенсацию должно бы производить не то, что:
- Гепнера арестовали.
А что:
- Гепнера еще не арестовывают!
Сенсацию ежедневную.
Сенсацию большого скандала.
III.
Мне говорил один из знающих сахарные дела.
- Сахарный голод! Я берусь в десять минут уничтожить всякий сахарный кризис!
- Что же для этого нужно?
- Телефонный аппарат. По которому никто не будет звонить. Лист бумаги и карандаш, которым никто не будет писать. И мне на десять минут полное право над участью одного человека. При чем я никому ничего дурного не сделаю.
- Загадка!
- Никакой. Я еду в Киев. Вызываю Гепнера или Доброго. Кто будет дома. Вынимаю часы и говорю: „Г. Гепнер или Добрый! Вот вам телефон. Справьтесь, у кого, сколько, где „попридержано" сахарного песку. И напишите на этой бумажке. Если вы этого не сделаете, через десять минут вы будете повешены". Гепнер или Добрый переполошатся. - „Какой телефон? Зачем телефон? Что за телефон? Когда всего десять минут!". Достанут записную книжку, вырвут листочек: „Вот!" У кого сколько и где „попридержано" песку. И сколько можно получить рафинаду. Вот вам и все. По телефону никто не звонил, карандаша никто не трогал, ничего дурного ни с кем не случилось, и Россия от сахарного голода спасена!
О вредной деятельности г.г. Гепнера и Доброго писал еще или генерал Рузский, или генерал Иванов.
Когда был командующим юго-западного фронта.
Вот когда еше было.
Что ж тут сенсационного, что этих господ арестовали?
Наконец, арестовали!
Я был тем летом в Киеве, когда в московских газетах было напечатано известие об аресте Бабушкина.
Известие ложное?
Известие преждевременное.
Г. Гепнер, говорят, был очень недоволен:
- Почему ж про меня не напечатали, будто и я арестован?
Он большой сноб.
И был обижен.
- Что ж, я хуже Бабушкина, что ли?
IV.
Сахарных королей арестовали в минуту их величайшего могущества.
О них, как о действительных королях в подвластных землях, нельзя было даже писать.
Особы неприкосновенные!
Киевские газеты не имели возможности сообщить даже про обыск:
- У королей.
- О простом обыске!
- О пустом обыске! - как нынче говорят.
Обыск!
У кого из „деловых" людей нынче не делается.
„Деловые" люди привыкли к обыску, как мы к уборке перед праздником.
Они находят:
- Даже удобно. Внимательно пересмотрят каждую бумажку. Разберут. Разсортируют. Наведут порядок.
- Что это, мой друг,- говорит жена,- у тебя в кабинете столпотворение вавилонское.
- Не лакею же бумаги разбирать! - отвечает „деловой" человек,- это дело судебного следователя. Придут и уберут!
Даже о простой уборке квартиры у сахарных королей не могли сообщить киевские газеты.
Сахарные короли сумели повлиять.
- Это возбуждает против нас население.
Словно речь идет о настоящих королях!
И только когда об этом было напечатано в независимом „Армейском Вестнике", киевские газеты имели возможность перепечатать то, что, кроме газет, знал весь Киев.
V.
Сахарные короли собирались издавать в Киеве свою газету.
- Для защиты своих особ и промышленности.
Вероятно, с первоклассными литераторами.
- Ох, и первоклассный литератор пить чай в накладку хочет!
Не стоять же первоклассному литератору в „хвосте".
Нынче все издают газеты.
Банкиры, сахарозаводчики.
Скоро, собираясь на большую дорогу, „участники предприятия" будут приготовлять:
- Все, что надо.
- Топор?
- Есть.
- Кистень?
- И кистень.
- Веревки, чтобы вязать?
- И веревки.
- Все!
- Стой, ребята! А газету забыли?
- Какую газету? На кой прах газету?
- А газету, чтобы нас защищать!
- Это адвокат делать будет.
- Адвокат потом. А сначала газета нужна для защиты пред обчественным мнением. Чтобы нас не трогали!
Что же можно сказать в защиту
- Деятелей большой дороги?
Как что?
Милостивые государи! Разбои на большой дороге служат лучшим показателем зажиточности населения.
Раз грабят,- значит, есть что грабить.
Значит, население не бедствует. Значит, население зажиточное.
Если бы не было богатых людей, не было бы и разбоев.
Среди нищих разбойники сделались бы честными людьми.
Умерли бы с голода.
И раз разбои повторяются ежедневно,- не служит ли это лучшим доказательством, что число богатых людей все растет и растет, что зажиточность развивается среди населения?
Не служит ли это лучшим опровержением всем кривотолкам, всем со злостной целью распространяемым слухам и вымыслам?
Какое впечатление произведет среди наших врагов известие, что достаток, обилие, богатство все больше и больше растут среди нашего населения?
Да, милостивые государи, деятельность так называемых разбойников с большой дороги лучше газет, лучше всяких статистик, лучше всего в мире, яснее, нагляднее, доказательнее защищает наши финансы, наш международный кредит.
Да здравствуют же деятели большой дороги!
Поклон им до сырой земли.
За то, что своей неустанной деятельностью и кипучей инициативой они выясняют нам неисчерпаемые богатства нашей земли и поддерживают тем бодрый дух в нашем склонном к пессимизму обществе.
А вы говорите, будто литераторам такой газеты „что же написать".
Еще Петр Великий сказал:
- Курантельщики - народ шустрый и умный, но весьма и во всем любят ефимки.
VI.
Из трех битых бубновым тузом королей г. Доброго я почему-то лично не знал.
Большой промах с моей стороны!
Говорят, из королей это был:
- Самый червонный.
Такая фамилия!
На Сахалине, я помню, познакомился в кандальной тюрьме с человеком, который один раз зарезал семью из 5-ти душ, а в другой - из семи.
Его фамилия была:
- Мягкий.
Игра судьбы! (...)
VII.
Г. Бабушкина...
Это, говорят, был:
- Настоящий бубновый король.
Г. Бабушкина я видал.
Он время от времени появлялся в Петрограде.
Всегда окруженный бутылками:
- Квасу.
За который с него брали в ресторанах почему-то по 50 рублей за бутылку. (...)
Откуда он взялся,- не знаю.
Про него говорили:
- Как американцы говорят: self made man.
„Человек, который сам себя сделал".
- Поднялся с низов.
Спекулятивных.
Об этих господах, быть может, не стоило бы говорить.
Но они характерны для нашего времени. (...)
VIII.
Г. Гепнер...
Самый пиковый из королей.
Над ним потешались. Он весь был выткан из анекдотов.
Глядя на него, я жалел:
- Зачем я не драматург!
Какую мольеровскую комедию можно было бы написать:
- Мещанин в сахарном дворянстве.
Я встречал его каждый год в Биаррице.
Это был сноб, самый забавный на свете.
Все богатые киевляне,- южане! - немножко хвастуны.
Этот был из хвастунов киевлянин. (...)
Киевляне, сахарозаводчики и близкие к сахарным делам, устроили на берегу океана свой маленький Крещатик.
В Биаррице можно было вообразить себя в Киеве.
Киевские достопримечательности во главе со Львом Израилевичем Бродским...
- С самим Львом Израилевичем Бродским.
Вы чувствуете? Вы понимаете? Вы постигаете?
Киевляне любят музыку.
Но фраза:
- Я и Лев Израилевич Бродский звучит для них слаще музыки Россини.
Киевляне сидели за стофранковым столом.
И бесили тогдашний Петербург.
В то время, как служивый и чиновный Петербург за „мелкими столами" выгрызали друг у друга, у каких-то испанцев, у кокоток из кармана сотню франков,- киевляне выкладывали банки:
- По десяти тысяч франков. (...)
Да еще потом портили петербуржцам печень, говоря:
- У нас за столами максимум ограничен в десять тысяч. Чтобы избежать, знаете, азарта!
Конечно, Гепнер был за этим столом.
И однажды раздался на все залы взрыв хохота.
Гепнеру не везло.
Он обратился к одному из играющих с просьбой:
- Пришлите мне три тысячи франков.
Тот поморщился и прислал.
Игроки не любят, когда у них „берут с игры".
В казино у крупных игроков с кассой свои счеты.
Их знают.
Когда они выигрывают, они оставляют деньги в кассе, чтобы не возить с собой ночью крупной суммы.
Если им не хватает денег на игру, они пишут на своей визитной карточке, и им присылают из кассы взаймы.
Гепнер обратился к игроку в другой раз:
- Пришлите мне еще пять тысяч.
Обратился снова:
- Пришлите еще пять.
Тот не выдержал:
- Ах, Боже мой! Напишите записку в кассу! Это мне, наконец, надоело.
- Ах, Боже мой! - воскликнул Гепнер,- разве вы не знаете, что сегодня пятница вечер, и я не могу писать!
И раздался дружный хохот над этим „ортодоксом", который может в пятницу вечером играть в карты, но не может писать.
Сноб,- он готов был позировать всем, даже религиозностью.
И подумать, что ради этого олицетворения мелкого тщеславия вся Россия должна была сидеть без сахару!
Какие ничтожества играют сейчас грандиозную роль в нашей жизни!
Как микробы.
IX.
Вся Россия с интересом ждет:
- Сорвутся или не сорвутся с удочки эти верхоплавки, превратившиеся в сахарных левиафанов?
Распространится известность Гепнера от Биаррица до Нарымского края или нет?
Все может быть в наше время. (...)
ПРИМЕЧАНИЯ.
События дня. // Киевлянин. К., 1916. №286, 15 октября, с. 3
После дополнительных обысков по распоряжению военных властей арестованы крупные сахарозаводчики Бабушкин и Гепнер.
Телеграммы от наших корреспондентов. Петроград, 17-го октября. Вести. // Киевлянин. К., 1916. №289, 18 октября, с. 3.
Большое впечатление в промышленных кругах произвел арест киевских рафинеров Бабушкина и Гепнеров.
События дня. // Киевлянин. К., 1916. №290, 19 октября, с. 3.
Арестован председатель правления Александровского товарищества А.Ю. Добрый. По сведениям вечерних газет предполагаемая причина ареста крупных киевских сахарозаводчиков - отпуск ими сахара с завода без разрешения „Центросахара". Гр. Бобринскому особой депутацией представлена докладная записка, в которой доказывается, что аресты крупных сахарозаводчиков пагубно отразятся на сахарной промышленности.
Делегация сахарозаводчиков у гр. А.А. Бобринского. // Киевлянин. К., 1916. №291, 20 октября, с. 2.
В связи с арестом киевских сахарозаводчиков А.Ю. Доброго, И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера, на днях министру земледелия гр. А.А. Бобринскому представлялась депутация, в состав которой вошли: управляющий петроградской конторы всероссийского общества сахарозаводчиков М.Ю. Цехановский и председатель правления Александровского товарищества сахарных заводов бывший директор кредитной канцелярии Л.Ф. Давыдов.
Депутация представила министру докладную записку, в которой доказывается, что арест А.Ю. Доброго, И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера, стоящих во главе наиболее крупных предприятий, вырабатывающих до 28-ми милл. пуд. сахару в год, крайне пагубно отразится на русской сахарной промышленности, которая из-за обстоятельств военного времени и без того испытывает серьезные затруднения.
Депутация просила министра оказать возможное содейстиве скорейшему разследованию и выяснению причин ареста указанных лиц и к освобождению их. Всероссийское общество сахарозаводчиков, по заявлению гг. Цехановского и Давыдова, готово немедленно внести залог в миллион руб. за каждого, с тем, чтобы Добрый, Бабушкин и Гепнер до окончания разследования их дела могли находиться под домашним арестом.
Депутация просила далее министра содействовать образованию специальной междуведомственной комиссии, которая вместе с представителем сахарозаводчиков разсмотрела бы все документы дела, забранные при обыске как у Доброго, Бабушкина и Гепнера, так и в киевской и петроградской конторах всероссийского общества сахарозаводчиков. Снабженная достаточными полномочиями и имея в своем составе компетентных лиц, междуведомственная комиссия могла бы дать полную оценку деятельности сахарозаводчкиов и могла бы выяснить истинные причины сахарного кризиса.
Граф Бобринский обещал немедленно обо всем этом доложить совету министров.
Последние телеграммы. П.Т.А. 26-го октября 1916 г. // Ревельские Известия. Ревель, 1916. №245 (6839), 26 октября, с. 3. То же: Телеграммы Петроградского телеграфного Агентства. 25-го октября. Арест сахарозаводчиков. // Киевлянин. К., 1916. №297, 26 октября, с. 3, Вечерняя хроника. Официальное сообщение. // Новое Время. Пг., 1916. №14599, 26 октября, с. 3 (в этом тексте «Иоель», а не «Иосель»).
Официальное сообщение.
Арестованы по распоряжению военных властей на театре военных действий киевские сахарозаводчики Израиль [Борисович] Бабушкин, Иосель Гепнер и Абрам [Юрьевич] Добрый за противодействие снабжению армии сахаром, умышленное сокращение выпуска сахара на внутренний рынок Империи и злонамеренный вывоз сахара заграницу в ущерб снабжению таковым армии и населения.
А.Ю. Добрый. // Новое Время. Пг., 1916. №14600, 27 октября, с. 6.
А.Ю. Добрый, об аресте которого последовало официальное сообщение, в сахарозаводческих кругах в последнее время играл доминирующую роль.
«Еще в бытность заведывающим товарным отделом киевского отделения Русского для внешней торговли банка, А.Ю. Добрый очень сильно развил деятельность банка с закупками сахара. Назначенный затем управляющим киевским отделением банка, избранный членом совета и, наконец, членом правления Русского банка, А.Ю. Добрый все больше и больше развивал сахарную деятельность банка, совершая ежегодно сделок на 15-20 миллионов пудов сахара.
В последние годы А.Ю. Добрый стал приобретать для банка крупные сахарные предприятия. Образовав синдикат, А.Ю. Добрый скупил для Русского банка значительное большинство акций крупнейших сахарных предприятий - Александровского и Корюковского товариществ сахарных заводов. Совсем недавно при посредстве образованного А.Ю. Добрым консорциума он скупил остававшиеся у Льва Бродского и наследников Лазаря Бродского около 20000 акций Александровского товарищества, и таким образом, Русский банк стал фактически почти единоличным владельцем обоих товариществ. Директором-распорядителем правления товарищества был избран А.Ю. Добрый, а председателем правления числится председатель Русского для внешней торговли банка, г. Давыдов (бывший директор кредитной канцелярии).
В состав Александровского и Корюковского товариществ входят заводы: Одесский рафинадный, Заливанщинский песочный, Райгородецкий песочный, Лебединский рафинадный, Матусовский песочный, Старынский песочный, Корюковский песочный и рафинадный. Кроме того, А.Ю. Добрый лично является крупным участником заводов: Мезеновского, Кашперовского, Артемовского и Липовецкого. Орудуя огромными капиталами Русского для внешней торговли банка, А.Ю. Добрый подчинил финансовому влиянию банка - или, вернее, самого Доброго - еще ряд других сахарных заводов.
Все это вместе взятое и создало А.Ю. Доброму исключительное положение на сахарном рынке. В его руках очутились заводы, производившие до 18 миллионов пудов рафинада (1/3 всего русского рафинада) и около 15 миллионов пудов песка. К тому же сам банк ежегодно совершал оборот 15-20 миллионов пудов сахара. Не удивительно, что при таких условиях А.Ю. Добрый оказывал огромное влияние и на сахарный рынок и на сахарные цены (при вольной продаже сахара до создания «Центросахара»).
По инициативе А.Ю. Доброго и при его непосредственном участии было создано в Киеве бюро рафинеров, являющееся в сущности синдикатом, который в мирное время определял ограниченные нормы производства для всех заводов, не допуская излишка сахара на рынок, чтобы цены держались на высоком уровне, и фактически устанавливал цены на сахар. Разумеется, цены эти были не убыточны для сахарозаводчиков и за прошлый год Александровское и Корюковское товарищества дали столь огромную прибыль, что один А.Ю. Добрый, как директор-распорядитель, получил тантьему в сумме около 450000 руб. Сотни тысяч тантьемы получили и г. Давыдов и другие члены правления.
А.Ю. Добрый состоял также управляющим киевским отделением страхового общества «Саламандра», которое под его управлением давало тоже большую прибыль».
(«Киевская Мысль»).
В России. Сахарозаводчики в тюрьме. // Русское Слово. М., 1917. Бюллетень, 6 февраля, с. 2.
КИЕВ, 5 февраля. Вчера состоялось первое свидание находящихся в тюрьме сахарозаводчиков Гепнера и Бабушкина с их родственниками.
Из осведомленного источника передают, что предварительное следствие по делу сахарозаводчиков, ведущееся следователем по особо важным делам киевского окружного суда, не закончено.
Если даже будет получено распоряжение об освобождении сахарозаводчиков и высылке их в местности, находящиеся вне районе военных действий, следствие все-таки будет продолжаться.
(Соб. кор.). Судебные дела. Дело сахарозаводчиков. // Киевлянин. К., 1917. №38, 7 февраля, с. 3.
МОСКВА, 6 февраля. «Русскому Слову» сообщают из Петрограда, что в виду последовавшего распоряжения, чтобы все дела по разстройству тыла, измене и проч. передавать в введение гражданских властей, следствие по делу сахарозаводчиков будет прекращено в полном объеме. Постановление о высылке будет, вероятно, пересмотрено.
Заметки Петроградского обывателя. // Русская Старина. СПб., 1917. Том 169. с. 107-108.
В Киеве арестованы, по распоряжению военных властей, сахарозаводчики И.Б. Бабушкин и Ю. Гепнер.
Арест был произведен в ночь на 13-е октября, по предписанию высших военных властей, распорядившихся произвести у И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера обыск и, независимо от результатов его, подвергнуть обоих сахарозаводчиков аресту.
В производстве обысков и арестов принимали участие чины полиции.
Одновременно с Ю.Г. Гепнером арестован и его брат, заведывающий его сахарной конторой, П.Г. Гепнер.
Арестованные И.Б. Бабушкин, Ю.Г. Гепнер и П.Г. Гепнер ночью же под усиленным конвоем были переведены в Лукьяновскую тюрьму.
Аресты Бабушкина и Гепнера произвели ошеломляющее впечатление на киевских сахарозаводчиков и вызвали в городе сенсацию («Русское Слово» №239 - 1916 г.).
I.
Из всех видов скульптуры у нас всегда поощрялся только один.
Делание сахарных голов.
- Сахарозаводчик!
Это звучало как:
- Золотопромышленник!
Как в старину:
- Откупщик!
Музыка!
Вы слышите звон золотых колокольчиков?
Сахарозаводчиков растили как ананасы.
И прикрывали нормировками.
Берегли от низких цен.
Как от низкой температуры.
Снимите шляпы, милостивые государи!
Вы покупали в Одессе сахар по 16 копеек фунт...
Была когда-то такая цена даже на сахар! Шестнадцать копеек фунт. Почем теперь карат?
Снимите шляпы, милостивые государи.
Проститесь с этой ценой.
Вы ея больше никогда не увидите.
Вы покупали в Одессе в дорогу сахар по 16 копеек фунт и, приехав в Порт-Саид, могли купить этот же русский сахар:
- По 7 копеек.
Нашим сахаром откармливали йоркширских свиней в Англии.
А русская деревня пила чай „в приглядку".
(Тогда еще рекомендации пить чай „в присоску" не было).
Сахарная промышленность!
Это была Корделия русской государственности.
И вдруг...
Бубновый туз бьет сахарных королей.
II.
Бабушкин, Гепнер, Добрый.
Передают, что в Киеве это произвело сенсацию.
Потрясающую.
- Вы слышали? Вы слышали? Королей арестовывают?
- Каких королей? Константина греческого?
- Что такое Константин! Сахарных. Бабушкина!
- Боже!
- Гепнера!
- Ой!
- Доброго!
- Что вы меня еще добиваете? Я уже в обмороке.
Хотя сенсацию должно бы производить не то, что:
- Гепнера арестовали.
А что:
- Гепнера еще не арестовывают!
Сенсацию ежедневную.
Сенсацию большого скандала.
III.
Мне говорил один из знающих сахарные дела.
- Сахарный голод! Я берусь в десять минут уничтожить всякий сахарный кризис!
- Что же для этого нужно?
- Телефонный аппарат. По которому никто не будет звонить. Лист бумаги и карандаш, которым никто не будет писать. И мне на десять минут полное право над участью одного человека. При чем я никому ничего дурного не сделаю.
- Загадка!
- Никакой. Я еду в Киев. Вызываю Гепнера или Доброго. Кто будет дома. Вынимаю часы и говорю: „Г. Гепнер или Добрый! Вот вам телефон. Справьтесь, у кого, сколько, где „попридержано" сахарного песку. И напишите на этой бумажке. Если вы этого не сделаете, через десять минут вы будете повешены". Гепнер или Добрый переполошатся. - „Какой телефон? Зачем телефон? Что за телефон? Когда всего десять минут!". Достанут записную книжку, вырвут листочек: „Вот!" У кого сколько и где „попридержано" песку. И сколько можно получить рафинаду. Вот вам и все. По телефону никто не звонил, карандаша никто не трогал, ничего дурного ни с кем не случилось, и Россия от сахарного голода спасена!
О вредной деятельности г.г. Гепнера и Доброго писал еще или генерал Рузский, или генерал Иванов.
Когда был командующим юго-западного фронта.
Вот когда еше было.
Что ж тут сенсационного, что этих господ арестовали?
Наконец, арестовали!
Я был тем летом в Киеве, когда в московских газетах было напечатано известие об аресте Бабушкина.
Известие ложное?
Известие преждевременное.
Г. Гепнер, говорят, был очень недоволен:
- Почему ж про меня не напечатали, будто и я арестован?
Он большой сноб.
И был обижен.
- Что ж, я хуже Бабушкина, что ли?
IV.
Сахарных королей арестовали в минуту их величайшего могущества.
О них, как о действительных королях в подвластных землях, нельзя было даже писать.
Особы неприкосновенные!
Киевские газеты не имели возможности сообщить даже про обыск:
- У королей.
- О простом обыске!
- О пустом обыске! - как нынче говорят.
Обыск!
У кого из „деловых" людей нынче не делается.
„Деловые" люди привыкли к обыску, как мы к уборке перед праздником.
Они находят:
- Даже удобно. Внимательно пересмотрят каждую бумажку. Разберут. Разсортируют. Наведут порядок.
- Что это, мой друг,- говорит жена,- у тебя в кабинете столпотворение вавилонское.
- Не лакею же бумаги разбирать! - отвечает „деловой" человек,- это дело судебного следователя. Придут и уберут!
Даже о простой уборке квартиры у сахарных королей не могли сообщить киевские газеты.
Сахарные короли сумели повлиять.
- Это возбуждает против нас население.
Словно речь идет о настоящих королях!
И только когда об этом было напечатано в независимом „Армейском Вестнике", киевские газеты имели возможность перепечатать то, что, кроме газет, знал весь Киев.
V.
Сахарные короли собирались издавать в Киеве свою газету.
- Для защиты своих особ и промышленности.
Вероятно, с первоклассными литераторами.
- Ох, и первоклассный литератор пить чай в накладку хочет!
Не стоять же первоклассному литератору в „хвосте".
Нынче все издают газеты.
Банкиры, сахарозаводчики.
Скоро, собираясь на большую дорогу, „участники предприятия" будут приготовлять:
- Все, что надо.
- Топор?
- Есть.
- Кистень?
- И кистень.
- Веревки, чтобы вязать?
- И веревки.
- Все!
- Стой, ребята! А газету забыли?
- Какую газету? На кой прах газету?
- А газету, чтобы нас защищать!
- Это адвокат делать будет.
- Адвокат потом. А сначала газета нужна для защиты пред обчественным мнением. Чтобы нас не трогали!
Что же можно сказать в защиту
- Деятелей большой дороги?
Как что?
Милостивые государи! Разбои на большой дороге служат лучшим показателем зажиточности населения.
Раз грабят,- значит, есть что грабить.
Значит, население не бедствует. Значит, население зажиточное.
Если бы не было богатых людей, не было бы и разбоев.
Среди нищих разбойники сделались бы честными людьми.
Умерли бы с голода.
И раз разбои повторяются ежедневно,- не служит ли это лучшим доказательством, что число богатых людей все растет и растет, что зажиточность развивается среди населения?
Не служит ли это лучшим опровержением всем кривотолкам, всем со злостной целью распространяемым слухам и вымыслам?
Какое впечатление произведет среди наших врагов известие, что достаток, обилие, богатство все больше и больше растут среди нашего населения?
Да, милостивые государи, деятельность так называемых разбойников с большой дороги лучше газет, лучше всяких статистик, лучше всего в мире, яснее, нагляднее, доказательнее защищает наши финансы, наш международный кредит.
Да здравствуют же деятели большой дороги!
Поклон им до сырой земли.
За то, что своей неустанной деятельностью и кипучей инициативой они выясняют нам неисчерпаемые богатства нашей земли и поддерживают тем бодрый дух в нашем склонном к пессимизму обществе.
А вы говорите, будто литераторам такой газеты „что же написать".
Еще Петр Великий сказал:
- Курантельщики - народ шустрый и умный, но весьма и во всем любят ефимки.
VI.
Из трех битых бубновым тузом королей г. Доброго я почему-то лично не знал.
Большой промах с моей стороны!
Говорят, из королей это был:
- Самый червонный.
Такая фамилия!
На Сахалине, я помню, познакомился в кандальной тюрьме с человеком, который один раз зарезал семью из 5-ти душ, а в другой - из семи.
Его фамилия была:
- Мягкий.
Игра судьбы! (...)
VII.
Г. Бабушкина...
Это, говорят, был:
- Настоящий бубновый король.
Г. Бабушкина я видал.
Он время от времени появлялся в Петрограде.
Всегда окруженный бутылками:
- Квасу.
За который с него брали в ресторанах почему-то по 50 рублей за бутылку. (...)
Откуда он взялся,- не знаю.
Про него говорили:
- Как американцы говорят: self made man.
„Человек, который сам себя сделал".
- Поднялся с низов.
Спекулятивных.
Об этих господах, быть может, не стоило бы говорить.
Но они характерны для нашего времени. (...)
VIII.
Г. Гепнер...
Самый пиковый из королей.
Над ним потешались. Он весь был выткан из анекдотов.
Глядя на него, я жалел:
- Зачем я не драматург!
Какую мольеровскую комедию можно было бы написать:
- Мещанин в сахарном дворянстве.
Я встречал его каждый год в Биаррице.
Это был сноб, самый забавный на свете.
Все богатые киевляне,- южане! - немножко хвастуны.
Этот был из хвастунов киевлянин. (...)
Киевляне, сахарозаводчики и близкие к сахарным делам, устроили на берегу океана свой маленький Крещатик.
В Биаррице можно было вообразить себя в Киеве.
Киевские достопримечательности во главе со Львом Израилевичем Бродским...
- С самим Львом Израилевичем Бродским.
Вы чувствуете? Вы понимаете? Вы постигаете?
Киевляне любят музыку.
Но фраза:
- Я и Лев Израилевич Бродский звучит для них слаще музыки Россини.
Киевляне сидели за стофранковым столом.
И бесили тогдашний Петербург.
В то время, как служивый и чиновный Петербург за „мелкими столами" выгрызали друг у друга, у каких-то испанцев, у кокоток из кармана сотню франков,- киевляне выкладывали банки:
- По десяти тысяч франков. (...)
Да еще потом портили петербуржцам печень, говоря:
- У нас за столами максимум ограничен в десять тысяч. Чтобы избежать, знаете, азарта!
Конечно, Гепнер был за этим столом.
И однажды раздался на все залы взрыв хохота.
Гепнеру не везло.
Он обратился к одному из играющих с просьбой:
- Пришлите мне три тысячи франков.
Тот поморщился и прислал.
Игроки не любят, когда у них „берут с игры".
В казино у крупных игроков с кассой свои счеты.
Их знают.
Когда они выигрывают, они оставляют деньги в кассе, чтобы не возить с собой ночью крупной суммы.
Если им не хватает денег на игру, они пишут на своей визитной карточке, и им присылают из кассы взаймы.
Гепнер обратился к игроку в другой раз:
- Пришлите мне еще пять тысяч.
Обратился снова:
- Пришлите еще пять.
Тот не выдержал:
- Ах, Боже мой! Напишите записку в кассу! Это мне, наконец, надоело.
- Ах, Боже мой! - воскликнул Гепнер,- разве вы не знаете, что сегодня пятница вечер, и я не могу писать!
И раздался дружный хохот над этим „ортодоксом", который может в пятницу вечером играть в карты, но не может писать.
Сноб,- он готов был позировать всем, даже религиозностью.
И подумать, что ради этого олицетворения мелкого тщеславия вся Россия должна была сидеть без сахару!
Какие ничтожества играют сейчас грандиозную роль в нашей жизни!
Как микробы.
IX.
Вся Россия с интересом ждет:
- Сорвутся или не сорвутся с удочки эти верхоплавки, превратившиеся в сахарных левиафанов?
Распространится известность Гепнера от Биаррица до Нарымского края или нет?
Все может быть в наше время. (...)
ПРИМЕЧАНИЯ.
События дня. // Киевлянин. К., 1916. №286, 15 октября, с. 3
После дополнительных обысков по распоряжению военных властей арестованы крупные сахарозаводчики Бабушкин и Гепнер.
Телеграммы от наших корреспондентов. Петроград, 17-го октября. Вести. // Киевлянин. К., 1916. №289, 18 октября, с. 3.
Большое впечатление в промышленных кругах произвел арест киевских рафинеров Бабушкина и Гепнеров.
События дня. // Киевлянин. К., 1916. №290, 19 октября, с. 3.
Арестован председатель правления Александровского товарищества А.Ю. Добрый. По сведениям вечерних газет предполагаемая причина ареста крупных киевских сахарозаводчиков - отпуск ими сахара с завода без разрешения „Центросахара". Гр. Бобринскому особой депутацией представлена докладная записка, в которой доказывается, что аресты крупных сахарозаводчиков пагубно отразятся на сахарной промышленности.
Делегация сахарозаводчиков у гр. А.А. Бобринского. // Киевлянин. К., 1916. №291, 20 октября, с. 2.
В связи с арестом киевских сахарозаводчиков А.Ю. Доброго, И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера, на днях министру земледелия гр. А.А. Бобринскому представлялась депутация, в состав которой вошли: управляющий петроградской конторы всероссийского общества сахарозаводчиков М.Ю. Цехановский и председатель правления Александровского товарищества сахарных заводов бывший директор кредитной канцелярии Л.Ф. Давыдов.
Депутация представила министру докладную записку, в которой доказывается, что арест А.Ю. Доброго, И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера, стоящих во главе наиболее крупных предприятий, вырабатывающих до 28-ми милл. пуд. сахару в год, крайне пагубно отразится на русской сахарной промышленности, которая из-за обстоятельств военного времени и без того испытывает серьезные затруднения.
Депутация просила министра оказать возможное содейстиве скорейшему разследованию и выяснению причин ареста указанных лиц и к освобождению их. Всероссийское общество сахарозаводчиков, по заявлению гг. Цехановского и Давыдова, готово немедленно внести залог в миллион руб. за каждого, с тем, чтобы Добрый, Бабушкин и Гепнер до окончания разследования их дела могли находиться под домашним арестом.
Депутация просила далее министра содействовать образованию специальной междуведомственной комиссии, которая вместе с представителем сахарозаводчиков разсмотрела бы все документы дела, забранные при обыске как у Доброго, Бабушкина и Гепнера, так и в киевской и петроградской конторах всероссийского общества сахарозаводчиков. Снабженная достаточными полномочиями и имея в своем составе компетентных лиц, междуведомственная комиссия могла бы дать полную оценку деятельности сахарозаводчкиов и могла бы выяснить истинные причины сахарного кризиса.
Граф Бобринский обещал немедленно обо всем этом доложить совету министров.
Последние телеграммы. П.Т.А. 26-го октября 1916 г. // Ревельские Известия. Ревель, 1916. №245 (6839), 26 октября, с. 3. То же: Телеграммы Петроградского телеграфного Агентства. 25-го октября. Арест сахарозаводчиков. // Киевлянин. К., 1916. №297, 26 октября, с. 3, Вечерняя хроника. Официальное сообщение. // Новое Время. Пг., 1916. №14599, 26 октября, с. 3 (в этом тексте «Иоель», а не «Иосель»).
Официальное сообщение.
Арестованы по распоряжению военных властей на театре военных действий киевские сахарозаводчики Израиль [Борисович] Бабушкин, Иосель Гепнер и Абрам [Юрьевич] Добрый за противодействие снабжению армии сахаром, умышленное сокращение выпуска сахара на внутренний рынок Империи и злонамеренный вывоз сахара заграницу в ущерб снабжению таковым армии и населения.
А.Ю. Добрый. // Новое Время. Пг., 1916. №14600, 27 октября, с. 6.
А.Ю. Добрый, об аресте которого последовало официальное сообщение, в сахарозаводческих кругах в последнее время играл доминирующую роль.
«Еще в бытность заведывающим товарным отделом киевского отделения Русского для внешней торговли банка, А.Ю. Добрый очень сильно развил деятельность банка с закупками сахара. Назначенный затем управляющим киевским отделением банка, избранный членом совета и, наконец, членом правления Русского банка, А.Ю. Добрый все больше и больше развивал сахарную деятельность банка, совершая ежегодно сделок на 15-20 миллионов пудов сахара.
В последние годы А.Ю. Добрый стал приобретать для банка крупные сахарные предприятия. Образовав синдикат, А.Ю. Добрый скупил для Русского банка значительное большинство акций крупнейших сахарных предприятий - Александровского и Корюковского товариществ сахарных заводов. Совсем недавно при посредстве образованного А.Ю. Добрым консорциума он скупил остававшиеся у Льва Бродского и наследников Лазаря Бродского около 20000 акций Александровского товарищества, и таким образом, Русский банк стал фактически почти единоличным владельцем обоих товариществ. Директором-распорядителем правления товарищества был избран А.Ю. Добрый, а председателем правления числится председатель Русского для внешней торговли банка, г. Давыдов (бывший директор кредитной канцелярии).
В состав Александровского и Корюковского товариществ входят заводы: Одесский рафинадный, Заливанщинский песочный, Райгородецкий песочный, Лебединский рафинадный, Матусовский песочный, Старынский песочный, Корюковский песочный и рафинадный. Кроме того, А.Ю. Добрый лично является крупным участником заводов: Мезеновского, Кашперовского, Артемовского и Липовецкого. Орудуя огромными капиталами Русского для внешней торговли банка, А.Ю. Добрый подчинил финансовому влиянию банка - или, вернее, самого Доброго - еще ряд других сахарных заводов.
Все это вместе взятое и создало А.Ю. Доброму исключительное положение на сахарном рынке. В его руках очутились заводы, производившие до 18 миллионов пудов рафинада (1/3 всего русского рафинада) и около 15 миллионов пудов песка. К тому же сам банк ежегодно совершал оборот 15-20 миллионов пудов сахара. Не удивительно, что при таких условиях А.Ю. Добрый оказывал огромное влияние и на сахарный рынок и на сахарные цены (при вольной продаже сахара до создания «Центросахара»).
По инициативе А.Ю. Доброго и при его непосредственном участии было создано в Киеве бюро рафинеров, являющееся в сущности синдикатом, который в мирное время определял ограниченные нормы производства для всех заводов, не допуская излишка сахара на рынок, чтобы цены держались на высоком уровне, и фактически устанавливал цены на сахар. Разумеется, цены эти были не убыточны для сахарозаводчиков и за прошлый год Александровское и Корюковское товарищества дали столь огромную прибыль, что один А.Ю. Добрый, как директор-распорядитель, получил тантьему в сумме около 450000 руб. Сотни тысяч тантьемы получили и г. Давыдов и другие члены правления.
А.Ю. Добрый состоял также управляющим киевским отделением страхового общества «Саламандра», которое под его управлением давало тоже большую прибыль».
(«Киевская Мысль»).
В России. Сахарозаводчики в тюрьме. // Русское Слово. М., 1917. Бюллетень, 6 февраля, с. 2.
КИЕВ, 5 февраля. Вчера состоялось первое свидание находящихся в тюрьме сахарозаводчиков Гепнера и Бабушкина с их родственниками.
Из осведомленного источника передают, что предварительное следствие по делу сахарозаводчиков, ведущееся следователем по особо важным делам киевского окружного суда, не закончено.
Если даже будет получено распоряжение об освобождении сахарозаводчиков и высылке их в местности, находящиеся вне районе военных действий, следствие все-таки будет продолжаться.
(Соб. кор.). Судебные дела. Дело сахарозаводчиков. // Киевлянин. К., 1917. №38, 7 февраля, с. 3.
МОСКВА, 6 февраля. «Русскому Слову» сообщают из Петрограда, что в виду последовавшего распоряжения, чтобы все дела по разстройству тыла, измене и проч. передавать в введение гражданских властей, следствие по делу сахарозаводчиков будет прекращено в полном объеме. Постановление о высылке будет, вероятно, пересмотрено.
Заметки Петроградского обывателя. // Русская Старина. СПб., 1917. Том 169. с. 107-108.
В Киеве арестованы, по распоряжению военных властей, сахарозаводчики И.Б. Бабушкин и Ю. Гепнер.
Арест был произведен в ночь на 13-е октября, по предписанию высших военных властей, распорядившихся произвести у И.Б. Бабушкина и Ю.Г. Гепнера обыск и, независимо от результатов его, подвергнуть обоих сахарозаводчиков аресту.
В производстве обысков и арестов принимали участие чины полиции.
Одновременно с Ю.Г. Гепнером арестован и его брат, заведывающий его сахарной конторой, П.Г. Гепнер.
Арестованные И.Б. Бабушкин, Ю.Г. Гепнер и П.Г. Гепнер ночью же под усиленным конвоем были переведены в Лукьяновскую тюрьму.
Аресты Бабушкина и Гепнера произвели ошеломляющее впечатление на киевских сахарозаводчиков и вызвали в городе сенсацию («Русское Слово» №239 - 1916 г.).