А. Н. КИРПИЧНИКОВ РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв. Часть третья
А. Н. КИРПИЧНИКОВ
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.
Часть третья
Второй подобный экземпляр шлема происходит из кургана близ с. Липовец бывш. Каневского уезда (раскопки О. Н. Макаревича в 1892 г.). Шлем стоял у головы погребенного воина. Маска повернута и откинута на тулью (рис. 7, 2, 3). Над круглым основанием высится конический четырехгранник тулова с жолобом на каждой грани. Шпиль обломан. На лобной части вырез для личины. По краю остатки бармицы. Маска портретно реалистична и напоминает личину первого шлема79. Железная с позолотой маска с шарниром в лобной части найдена у местечка Ротмистровка бывш. Черкасского уезда Киевск. губ.80. Форма и детали высоких шлемов с личинами можно сравнить с наголовьями на каменных бабах половецкого типа (правда, сама маска здесь неизвестна) 81. Шлемы с личиной являются самым поздним вариантом развития кочевнического шишака. Позднее шлемы с маской унаследует монгольское войско (несколько таких наголовий XV в. хранится в собрании Оружейной палаты).
Наряду со шлемами вытянутой формы на территории черных клобуков найден также образец полусферической формы. В раскопках Н. Е. Бранденбурга близ с. Пешки (Каневск. уезда) был встречен полушарный четырехчастный шлем 82, стояв¬ший в кургане у головы погребенного (рис. 7, 4).
Скрепляют тулью четыре крестооб¬разно расположенные полосы и обруч по нижнему краю. На пластинах имеется долевой жёлоб, вместо навершия - теменная пластинка с колечком, от которой спускаются четыре узких выпуклых полоски. Таким образом, корпус шлема продольно делится на восемь частей восьмью усиливающими полосками (способ, известный нам по одному из гнёздовских образцов). По окружности заметны куски «прикипевшей» бармицы и пластинчатый козырек (вероятно, назатыльник). О происхождении данного экземпляра судить трудно83. Для XII-XIII вв. полусферические наголовья известны на Западе и еще раньше - в Византии 84.
Почти все железные шишаки из Южной Киевщины лишены богатых украшений и проще шлемов X в.85. Однако и они найдены в захоронениях знатных воинов. Из 65 погребений, раскопанных Н. Е. Бранденбургом и содержавших оружие или части конской упряжи, шлемы оказались только в трех. Пожалуй, самым интересным из коллекции Н. Е. Бранденбурга является шлем из размытого водой и разграбленного кургана у с. Бабичи бывш. Черкасского уезда Киевской губ.86. Вместе с ним сохранились два овальных стремени, четыре ромбовидные стрелы, огниво, удила из двух звеньев, несколько обломков кольчуги. Стремена, судя по плоской овальной форме, приближаются к типу XIII в., что не решает еще вопроса о дате шлема. Последний сплошь покрыт золоченой медью и отличается от ранних золоченых образцов (рис. 8, 1).
Венец по нижнему краю шлема сохранил гравированный растительный орнамент в виде вьющейся ветви с листочками. Фон расчеканен мельчайшими углублениями. Корпус увенчан цельной медно-золоченой розеткой, держащейся на четырех заклепках и оформленной в общем в том же стиле, что и венец. Орнамент ее разделен на четыре секции; к растительным завиткам здесь добавлены ромбы, вырастающие из ветвистого побега (рис. 8, 1а). Края розетки и венца прочерчены мелким зигзагом. В центре верхушки имеется отверстие от небольшого несохранившегося стерженька. По нижнему краю венца- ряд мелких неровных отверстий от сорванной бармицы. Лицевая часть обозначена небольшим прямоугольным вырезом. Никаких следов наносника не заметно. Растительный орнамент венца шлема представляет редкую возможность для датировки. Он полностью совпадает с рисунком древнерусского Евангелия 1164 г. из собрания бывш. Румянцевского музея в Москве87. Совпадение рисунков полное, вплоть до «капелек» в изгибах листа. На основании этого памятник может быть отнесен к XII или первой половине XIII в. Шлем резко выделяется из серии «кочевнических» золоченой набивкой и не имеет вытянутости. Именно такие по форме образцы шлемов без наносника и с выделяющимся венцом представлены на миниатюрах «Сказания о Борисе и Глебе», восходящего к XII в.88, а также на резном деревянном блюде рубежа XII-XIII вв. из новгородских раскопок А. В. Арциховского 1955 г.89. Наносник и шпиль отсутствуют также на многих рисунках шлемов Радзивилловской летописи. Все эти сопоставления говорят, по нашему мнению, в пользу русского происхождения черкасского шлема, очевидно попавшего затем в среду «своих поганых».
С разновидностью неглубоких шлемов без наносника сопоставляется экземпляр из тайника Десятинной церкви 90. Внутри шлема - обуглившаяся масса, среди которой различаются кожа и ткань (вероятно, от подкладки). Находка принадлежала какому-то представителю киевской знати, искавшему убежище в тайнике во время штурма Киева монголами (рис. 8, 2).
Среди древнерусских шлемов наиболее поздними являются крупные крутобокие боевые наголовья, появившиеся, по-видимому, в ходе феодальных междоусобиц. Новые шлемы, самые крупные в истории домонгольского доспеха, полностью закрывали голову и лицо. Их возникновение свидетельствует об известном утяжелении предохранительного вооружения. (Процесс этот в гораздо более ощутимой форме протекал в Западной Европе и привел там к появлению громоздких и неуклюжих шлемов). К упомянутому выше типу относится прежде всего шлем Ярослава Всеволо¬довича (найденный близ с. Лыкова в 20 верстах от места Липицкой битвы), неоднократно изданный и описанный. Одни исследователи определяют время его изготовления началом XIII, другие - 40-60-ми годами XII в.91. Дорогая отделка вещи (рис. 8, 3) сравнима разве только с «курганными» образцами шлемов X в. Корпус обит серебряным листом и украшен позолоченными серебряными чеканными накладками: на вершине - звездчатой пластиной с изображением Спаса, Св. Георгия, Василия, Федора и на челе - образом архангела Михаила с черневой посвятительной надписью. По краю проходит орнаментная кайма с изображением грифонов, птиц и барсов, разделенных лилиями и листьями. Чеканная отделка близка к Владимиро-Суздальской белокаменной резьбе92, что, может быть, указывает место изготовления памятника. К макушке прикреплено небольшое навершие, на кайме ряд дырочек, пробивших орнамент и корпус. Возможно, что они служили для прикрепления подкладки. Кроме того, кругом по ободу в пяти местах имеются сломанные ушки для бармицы93. К тулье прикреплен клювовидный посеребренный наносник с позолоченным надбровьем, образующим вырезы для глаз. Носовая пластина снабжена двумя отверстиями для дыхания. Первоиздатель шлема, А. Оленин, отмечал следы железкой полуличины 94. Думаем, что за маску были приняты теперь не существующие и, по-видимому, хрупкие нижние выкружки для глаз. До сих пор еще виден их облом по бокам верхней части наносника. О первоначальном виде лицевой части так называемого шлема Ярослава Всеволодовича можно судить по другому образцу, найденному в 1866 г. у с. Никольского, близ ст. Змиевки бывш. Орловской губ. Среди русских древностей шлем не фигурировал и ошибочно был отнесен к татарским95. На самом деле, ряд существенных признаков сближает находку с липецким шлемом (рис. 8, 4). Тулья этого шлема состоит из трех частей, выкована для увеличения прочности про¬дольными желобками. К передней части прикреплена накладка с вырезами для глаз и горбатым заостренным наносником. Края накладки - своеобразной полумаски - и обрез наносника снабжены мелкими дырочками для бармицы, закрывавшей, кроме шеи, всю нижнюю часть лица. По низу корпуса - остатки восьми-девяти петель для тыльной части бармицы. Обруч не сохранился. Весь шлем покрыт тонким серебряным вызолоченным листом, который во многих местах поврежден и выкрошился96; форма его крутобокая, без вытянутости и шпиля. Третий подобный «крутобокий» шлем най¬ден в детинце древнего Киева в 1833 г. в развалинах церкви св. Ирины97. Время его определяется, очевидно, монгольским разгромом Киева (рис. 8, 5). Памятник испытал на себе все превратности в развитии русского оружиеведения. Его называли норманским, немецким, скандинавским, Полянским, но по-настоящему не издали ни разу. К трехчастной тулье этого шлема прикреплен длинный узкий наносник с выкружками для глаз, частично сохранивший серебряную набивку. Следов нижних окологлазных вы¬кружек не сохранилось, но наличие их очевидно. На макушке помещен небольшой стерженек Основные размеры и детали устройства совпадают с шлемом, найденным близ с. Никольского. Безусловно, к шлемам данного типа относится и полуличина, украшенная золотом и серебром, происходящая из богатого дома середины XII в. во Вщиже98. По-видимому, к этой же группе относится шлем из грабительских раскопок кургана в г. Ногайске (бывш. Таврической губ.). При костяке оказались также коль¬чуга, стремена, остов лошади. К передней части шлема была прикреплена медная пластинка длиной около 13 см. с изображением св. Прокопия и с надписью «Св. Прокоп» 99.
Описанные экземпляры настолько своеобразны, что исключают мысль о каком-либо заимствовании. От своих западных современников они, между прочим, отличались круговой бармицей (западные образцы или упирались боковыми, длинными стенками в плечи и стесняли движение головы, или не имели бармицы, заменявшейся кольчужным капюшоном) 100.
Характерными чертами данной группы является полное прикрытие головы и лица и рыцарская эмблематика в качестве украшения. Эти два признака можно усмотреть,как мне кажется, и в летописных известиях. Так, в 1151 г. Изяслава Мстиславовича, упавшего с коня, хотели убить свои бойцы, не узнав его. Один из пехотинцев уже ударил мечом по шлему князя, где «написан святой мученик Пантелеймон злат...», «... и тако вшибеся шелом до лба». Изяслав успел снять шлем и был узнан101. Во время похода на половцев Игорь Святославич пытался остановить дрогнувший полк ковуев и, чтобы быть увиденным, «сонма шолом погнаше опять к полку»102.
Несмотря на феодальное дробление земель, боевые наголовья последнего типа, судя по находкам, одинаковы как на севере, так и на юге страны.
Сейчас нельзя учесть все разнообразие типов и разновидностей домонгольских шлемов. К последним, например, относятся экземпляры колоколовидной формы с полями. В альбоме В. Прохорова приводится такой образец IX в. из курганных раско пок (рис. 1, 3) 103. Проверить данный факт мне не удалось. Однако в шлеме с полями нарисован Андрей Боголюбский на 185 л. Радзивилловской летописи104. В собрании Московской Оружейной палаты сохраняется греческая железная шапка с пышной золотой и серебряной насечкой и изображением деисуса, двух ангелов, двух херувимов, двух евангелистов и Николая чудотворца 105. Стиль исполнения фигур не древнее первой половины XIII в.106. Традиция связывает шлем с Александром Невским. Еще А. Оленин сопоставил форму данного памятника с шапкой на печати новгородца Ивана Иремьнича на договоре 1317 г.107. Судя по изображениям, в русских княжествах были известны и западные латинские шлемы, бармицу которым заменял кольчужный капюшон, представлявший одно целое с кольчугой 108. Ничего нельзя сказать о мягкой подкладке шишаков. Согласно одному арабскому наставлению XIV в., для шлема необходима войлочная выстилка, чтобы «лучше рассеять силу удара»109. Возможно, под железную тулью надевались волчьи или барсучьи прилбицы, впервые упоминаемые под 1172 г. В московское время прилбица означает вид шишака110. Вместе со шлемом из с. Пешки оказалась небольшая продолговатая пряжка от подбородочного ремня.
Большинство русских шлемов домонгольского периода представляли собой дорогостоящие предметы, свидетельствующие о высоком положении их владельцев - феодалов-военачальников. Расточительная рос¬кошь в отделке шлемов с первого взгляда вызывает сомнение в их боевом назначении. Однако сверкающий позолотой шлем и красный яловец выделяли князя или воеводу, делали заметным его действия. Золоченый убор служил для рядовых воинов ориентиром при движении войска и в сражении блеск шлема был виден издалека. Этот момент подчеркивается в «Слове о полку Игореве». О храбром князе Всеволоде говорится: «Камо турь поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежать пога¬ные головы половецкия...» 111. Ратники Данила Галицкого имели во время похода на ятвягов шлемы «яко солнцю восходящю» 112. По словам немецкой рифмованной хроники, шлемы новгородцев «бросались в глаза», «бле¬стели как зеркало» 113. В связи с развитием военного дела защита головы воина становилась общей необходимостью. Русские воины на десятках рисунков Радзивилловской летописи сплошь в шлемах. Однако простые ополченцы часто шли в бой без этой необходимой, но слишком дорогой принадлежности.
Монгольское нашествие тяжело отразилось на русском оружейном ремесле. Меднозолоченые шлемы, а также крутобокие шлемы с чеканной религиозной рыцарской эмблематикой не получили дальнейшего развития в позднем средневековье. Подводя общий итог эволюции шлемов X-XIII вв., можно сказать следующее. Русские домонгольские шлемы восходят к древним восточным образцам. Уже в ранний период эти шлемы отличались большим своеобразием, и многие их типы не имеют ана¬логий ни на Востоке, ни на Западе. Очевидно, русские оружейники соз¬дали самостоятельные варианты боевого наголовья, восхищавшие совре¬менников своими отличными качествами и красотой; это обеспечило русским шлемам распространение за пределами родной земли. (с) А. Н. Кирпичников
табл.№1
табл.№2
ССЫЛКИ
43 См. Z. В о ch en ski. Ук. соч., стр. 3-8, табл. I-VII; рис. 1-3.
44 W. Qerte. Ein altpreussischer Helm. ZWK, т. 1 (10), ч. 2/3, Berlin, 1923, стр.41 42, табл. III.
45 W. LaВaum. Bin spatpreussisches Reitergrab mit Helm und verzierten Lan-
zen aus Ekritten kr. Samland, Alt -Preussen, ч. 4, Konigsberg, 1940, стр. 83-87, рис. 1-
3; его же. Fruhgeschichtlische Helme aus Ostpreufien, Nachtrichtenblats fur Deutsche
Vorzeit, 15, Jahrgang, ч. 11-12; Leipzig, 1939, стр. 299-300, табл. 79, рис. 3.
46 A. N a do 1 ski. Studia nad uzbrojeniem Polskim w X, XI i XII w. Lodz, 1954,
стр. 72, рис. 8, 9.
47 Z. Bochenski. Ук. соч., стр. 9.
48 W. G e r t e. Die Besiedlung und Kultur Konigsbergs und seiner Umgebung in vorgeschichtlicher Zeit, Altpreufiische Forschungen, ч. I, Konigsberg, 1924, стр. 135-141,
рис. 8.
49 Позднее под воздействием статьи В. Арендта он передатировал польские шле¬
мы X-XI вв.
50 Z. Bochenski, Ук. соч., стр. 17.
51 W. Dziewanowski. Zarys dziejow uzbrojenia w Polsce. Warszawa, 1935,
стр. 146; R. Jakimowicz. Ук. соч., см. также его рецензию на книгу Костржевского
«Kultura prapolska» в «Rocznik Historyczne», вып. XVIII, Poznan, 1949, стр. 396.
52 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 75.
53 W. S а г п о w s k а, О t. zw. «polskich» szyczakach wczesnosredniowiecznych. WA,
т. XVI, Warszawa, 1939 (редакция 1948), стр. 316-320, табл. LX-LXI.
54 J. Antoniewicz. Niektore dowody kontaktaw slowiarisko-pruskich w okrese
wczesnosredniowiecznym w swietle zrodel archeologicznych. WA, т. XXII, zesz. 3-4,
Warszawa, 1955, стр. 250-262, рис. 10-17.
55 В. И. Сизов. Предварительный отчет о поездке с археологической целью ле¬
том 1895 г. в Курляндскую губ. АИЗ, т. IV, М., 1896, стр. 37, рис. 5.
56 Русское происхождение великопольских находок признает и Костржевский. См.
J. Kostrzewski, Pradziejie Polski, Posnari, 1949, стр. 270; его же. Kultura Pra-
polska. Posnari, 1949, стр. 333.
57 В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950, табл. XV. При указа¬
нии места находки шлема автор допускает неточность. На стр. 97 он пишет, что шлем
обнаружен возле скелета, лежащего у ворот детинца, а на стр. 41-42 сообщает, что
шлем найден в юго-восточном углу клети № 8 в западной части детинца.
58 Левая пластина, судя по продольным разрезам на медной обтяжке, носит следы
ударов сабли или меча. Однако это могут быть также разрывы медной оболочки вслед¬
ствие окисления железа. При осмотре мною шлема в Житомирском музее в 1956 г.
наносник и навершие отсутствовали.
59 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 73. Датировка прусских находок не может счи¬
таться удовлетворительной, а сами публикации их имеют чаще всего предварительный
характер.
60 Б.А.Рыбаков. Ремесло..., стр. 478; Z. Н i l с z е r o w n a. Przyczynki do handlu
Polski z Rusia Kijowska.. Przeglad Archeologiczny, т. IX, zesz. 1., Poznan, 1951, стр. 8-23.
61 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 70; Л. П. Семенов. Шлемы северной Осетии.
КСИИМК, вып. 57, 1955, стр. 68.
62 А. С п и ц ы н. Курганы киевских торков и берендеев. ЗРАО, т. XI, вып. 1 и 2,
новая серия, СПб., 1899, стр. 156-160; Д. А. Р а с о в с к и й. Печенеги, торки, берендеи
на Руси и в Угрии. Seminarium Kondakovianum, VI, Praha, 1933, стр. 53 и сл. К. В. Кудряшов. О местоположении половецких веж в Северном Причерноморье в XII в. Тр.
Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, новая серия, т. I, М.- Л., 1947,
стр. 98-112.
63 С. А. Плетнева. Кочевники южно-русских степей IX-XIII вв. М., 1952, авто¬
реферат.
64 Э. Ленд. Предметы вооружения, стр. 82, рис. 1; В. К. Гончаров. Ук. соч.,
стр. 38, рис. 27, стр. 36, рис. 24; А. Б о б р и н с к и й. Курганы и случайные находки
близ м. Смелы, т. III, СПб., 1901, табл. XXI.
65 С. А. Плетнева. Ук. соч., стр. 5.
66 И Хойновский. Археологические сведения о предках славян и Руси. Киев,
1896, стр. 118-120, табл. VI.
67 W. S а r n о w s k a. Wczesnohistoriczany kurhan z Korolewina pod Tahancza..
Swiatowit, т. 20, Warszawa, 1949, стр. 240-241. Автор неправильно отождествляет этот
комплекс с могилой «князя полян» Ярополка (ок. 980 г.).
68 Н. Е. Бранденбург. Путеводитель по СПб-скому Артиллерийскому музею,
I, Отд. доисторический, СПб., 1902, стр. 55, № 138; его же. Журнал раскопок 1888-
1902. СПб., 1908, стр. 69-70, № 106.
69 Каталог выставки XI АС в Киеве. Киев, 1899, № 494-504, стр. 103-104. Раскоп¬
ки В. Б. Антоновича (?) в 1887 г.
70 Фонд Н. Е. Бранденбурга, № 90, л. 63 и об.
71 Э. К. Витковский. Раскопки курганов и археологические находки в Василь-
ковском у. Тр. III АС, т. II, Киев, 1872, приложение, стр. 23-30.
72 КГИМ, № 18323. В музейном каталоге значится как дар И. О. Книповича.
73 Э. Ленц. Предметы вооружения..., стр. 89-90, рис. 13; Е. L е n z. In Russland
gefundene..., стр. 4-5, рис. 2.
74 Например, на рельефах царского места Ивана Грозного в Успенском соборе
Московского кремля.
75 М. С а в в а и т о в. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, рат¬
ных доспехов. СПб., 1896, стр. 34.
76 OAK за 1902, стр. 74-75, рис. 158; OAK за 1903, стр. 76, рис. 154.
77 В. В. Стасов. Славянский и восточный орнамент. СПб., 1887, табл. LXXI, 6.
78 А. Б. Бобринский Ук. соч., стр. 122-124, табл. XXI; Фонд Н. Е. Бранден¬
бурга, № 90, лл. 5-8; 51-52; № 119, л. 69; Brandenburg. Eine alte Rushing, ge-
funden in einem der Hugelgraber Sudrussland. ZWK, т. I, ч. 11, 1897, стр. 288 (рис.).
79 H. Е. Бранденбург. Путеводитель, стр. 54, № 132, 1897, стр. 288.
80 В. Б. Антонович Археологическая карта Киевской губернии. М., 1895,
стр. 104.
81 Н. И. В е с е л о в с к и й. Статуи воинов из категории каменных баб. ИТУАК,
вып. 45, Симферополь, 1911, табл. II, 2.
82 Н. Е. Бранденбург. Путеводитель, стр. 55-56, № 183; его же. Журнал раскопок..., стр. 88-89, № 133
83 В одном из курганов XIII-XIV вв. близ местечка Межерички, бывш. Балтского
уезда Подольской губ. вместе с саблей, кольчугой, булавой, двумя стременами
оказался железный полушарный шлем (см. А. Спицын. Обозрение некоторых
губ. и областей России в археологическом отношении. ЗРАО, т. XI, СПб., 1899,
стр. 280-281).
84 A. Demmin. Ук. соч., стр. 376, рис. 90; Г. В е й с. Внешний быт народов, т. II,
ч. 1, М., 1871, стр. 91-93, рис. 61-62. По-видимому, цельнокованый сферический
половецкий шлем из Екатеринодара в собрании ГИМ отличается от данного
образца.
85 В литературе упоминаются еще несколько шишаков, по-видимому, XII-XIII вв.
с территории Южной Киевщины, но об их внешнем виде ничего неизвестно (см.
В. Б. Антонович. Археологическая карта Киевской губ., стр. 47, 51).
86 Н. Е. Б р а н д е н б у р г. Путеводитель, стр. 57, № 326. Архив АИМ, Опись
Артиллерийского музея (Красная книга), ч. V, № 326, л. 99, об., Дар Н. Я. Тарнов-
гкого, 1897 г.
87 В. И. Бутовский. История русского орнамента. СПб., 1870, табл. XXIII.
88 А. В. А р ц и х о в с к и й. Древнерусские миниатюры как исторический источник,
М., 1944, стр. 163, рис. 46.
89 Любезно сообщено А. В. Арциховским.
90 М. К. К а р г е р. Археологические исследования древнего Киева. Киев, 1950,
стр. 122-123, рис. 81.
91 Б. А. Рыбаков. Ремесло..., стр. 292; В. Л. Янин. О первоначальной принад¬лежности так называемого шлема Ярослава Всеволодовича. СА, 1958, № 3, стр. 60.
92 Б. А. Рыбаков. Ремесло..., стр. 292.
93 Фонд Н. Е. Бранденбурга, № 90, л. 70-71.
94 А. Оленин. Ук. соч., стр. 57; его же. Литографированные рисунки к опыту
о славянах. СПб., 1833, рис. XI, А и В.
95 Архив ИИМК. Дело АК, № 16 (рис.); ИАК, вып. III, 1902, прибавление, стр. 36;
Э. Л е н ц. Вооружение из Демьяновки, стр. 91-92.
96 Э. Л е н ц. Альбом изображений выдающихся предметов из собрания оружия.
СПб., 1908, табл. IV. Шлем выставлен в Эрмитаже в отделе монгольского вооружения.
97 И. Фундуклей. Обозрение Киева в отношении к древности. Киев, 1847,
стр. 91, рис.; М. Погодин. Древняя русская история до монгольского ига, т. III,
отд. 1, М., 1871, табл. 38, стр. 22. Год и место находки шлема указывались различно.
Самые точные данные удалось обнаружить в «Книге для записи вещей музея Древно¬
стей университета св. Владимира», л. 2 об. (КГИМ): «найден в 1833 г. при открытии
в Киеве церкви св. Ирины и преподнесен К. Лохвицким музею в день основания в
1834 г.».
98 Б. А. Рыбаков. Стольный город Чернигов и удельный Вщиж. По следам древ¬
них культур. М., 1953, рис. на стр. 104.
99 Н. Е. Б р а н д е н б у р г. Какому племени могут быть приписаны те из языче
ских могил Киевской губ., в которых вместе с покойником погребены остовы убитых
лошадей. Тр. X АС, 1896, т. I, М., 1899, стр. 13.
100 Э. Ленд, Эрмитаж. Указатель средних веков и эпохи возрождения, ч. 1. Со¬
брание оружия, СПб., 1908, стр. 23.
101 Ипатьевская летопись, под 1151 г.
102 Там же, под 1185 г.
103 В. Прохоров. Материалы по истории русской одежды. СПб., 1883, вып. 2,
табл. VIII, 1.
104 Похожий шлем изображен на листе 12, низ.
105 Древности российского государства. М., 1853, отд. III, № 19, стр. 21. Опись Московской Оружейной палаты, ч. 3, кн. 1, М., 1884, стр. 32-33, табл. 337
106 W. А г е n d t. Der Griechische Eisenhut aus der Moskauer Rustkammer. ZWK,
т. 4 (13), ч. 1, 1932, стр. 1-3.
107 Собрание государственных грамот и договоров, ч. I, М., 1813, стр. 17.
108 Н. Н. Воронин. Археологические заметки. КСИИМК, вып. 62, 1956, рис. 17,
стр. 31-32; О. Ратич. Древньоруськi археологiчнi пам'ятки на територii захидных
областей УРСР. Киiв, 1957, табл. XIII, рис. 15.
109 L. A. Mayer. Saracenic Arms and Armor. Ars Islamica, т. X, Ann Arbor, 1943,
стр. 7.
110 П. Савваитов. Ук. соч., стр. 111 (на польском языке «przylbca» - шлем).
111 А. С. Орлов. Слово о полку Игореве. М.- Л., 1948, стр. 68.
112 Ипатьевская л. под 1251 г.
113 М. Г. Рабинович. Из истории русского оружия IX-XV вв. Тр. Института
этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, новая серия, ч. 1, М.- Л., 1947, стр. 75.
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.Часть первая
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.Часть вторая
P.S. Спасибо за текст статьи Валерию http://annals.xlegio.ru/
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.
Часть третья
Второй подобный экземпляр шлема происходит из кургана близ с. Липовец бывш. Каневского уезда (раскопки О. Н. Макаревича в 1892 г.). Шлем стоял у головы погребенного воина. Маска повернута и откинута на тулью (рис. 7, 2, 3). Над круглым основанием высится конический четырехгранник тулова с жолобом на каждой грани. Шпиль обломан. На лобной части вырез для личины. По краю остатки бармицы. Маска портретно реалистична и напоминает личину первого шлема79. Железная с позолотой маска с шарниром в лобной части найдена у местечка Ротмистровка бывш. Черкасского уезда Киевск. губ.80. Форма и детали высоких шлемов с личинами можно сравнить с наголовьями на каменных бабах половецкого типа (правда, сама маска здесь неизвестна) 81. Шлемы с личиной являются самым поздним вариантом развития кочевнического шишака. Позднее шлемы с маской унаследует монгольское войско (несколько таких наголовий XV в. хранится в собрании Оружейной палаты).
Наряду со шлемами вытянутой формы на территории черных клобуков найден также образец полусферической формы. В раскопках Н. Е. Бранденбурга близ с. Пешки (Каневск. уезда) был встречен полушарный четырехчастный шлем 82, стояв¬ший в кургане у головы погребенного (рис. 7, 4).
Скрепляют тулью четыре крестооб¬разно расположенные полосы и обруч по нижнему краю. На пластинах имеется долевой жёлоб, вместо навершия - теменная пластинка с колечком, от которой спускаются четыре узких выпуклых полоски. Таким образом, корпус шлема продольно делится на восемь частей восьмью усиливающими полосками (способ, известный нам по одному из гнёздовских образцов). По окружности заметны куски «прикипевшей» бармицы и пластинчатый козырек (вероятно, назатыльник). О происхождении данного экземпляра судить трудно83. Для XII-XIII вв. полусферические наголовья известны на Западе и еще раньше - в Византии 84.
Почти все железные шишаки из Южной Киевщины лишены богатых украшений и проще шлемов X в.85. Однако и они найдены в захоронениях знатных воинов. Из 65 погребений, раскопанных Н. Е. Бранденбургом и содержавших оружие или части конской упряжи, шлемы оказались только в трех. Пожалуй, самым интересным из коллекции Н. Е. Бранденбурга является шлем из размытого водой и разграбленного кургана у с. Бабичи бывш. Черкасского уезда Киевской губ.86. Вместе с ним сохранились два овальных стремени, четыре ромбовидные стрелы, огниво, удила из двух звеньев, несколько обломков кольчуги. Стремена, судя по плоской овальной форме, приближаются к типу XIII в., что не решает еще вопроса о дате шлема. Последний сплошь покрыт золоченой медью и отличается от ранних золоченых образцов (рис. 8, 1).
Венец по нижнему краю шлема сохранил гравированный растительный орнамент в виде вьющейся ветви с листочками. Фон расчеканен мельчайшими углублениями. Корпус увенчан цельной медно-золоченой розеткой, держащейся на четырех заклепках и оформленной в общем в том же стиле, что и венец. Орнамент ее разделен на четыре секции; к растительным завиткам здесь добавлены ромбы, вырастающие из ветвистого побега (рис. 8, 1а). Края розетки и венца прочерчены мелким зигзагом. В центре верхушки имеется отверстие от небольшого несохранившегося стерженька. По нижнему краю венца- ряд мелких неровных отверстий от сорванной бармицы. Лицевая часть обозначена небольшим прямоугольным вырезом. Никаких следов наносника не заметно. Растительный орнамент венца шлема представляет редкую возможность для датировки. Он полностью совпадает с рисунком древнерусского Евангелия 1164 г. из собрания бывш. Румянцевского музея в Москве87. Совпадение рисунков полное, вплоть до «капелек» в изгибах листа. На основании этого памятник может быть отнесен к XII или первой половине XIII в. Шлем резко выделяется из серии «кочевнических» золоченой набивкой и не имеет вытянутости. Именно такие по форме образцы шлемов без наносника и с выделяющимся венцом представлены на миниатюрах «Сказания о Борисе и Глебе», восходящего к XII в.88, а также на резном деревянном блюде рубежа XII-XIII вв. из новгородских раскопок А. В. Арциховского 1955 г.89. Наносник и шпиль отсутствуют также на многих рисунках шлемов Радзивилловской летописи. Все эти сопоставления говорят, по нашему мнению, в пользу русского происхождения черкасского шлема, очевидно попавшего затем в среду «своих поганых».
С разновидностью неглубоких шлемов без наносника сопоставляется экземпляр из тайника Десятинной церкви 90. Внутри шлема - обуглившаяся масса, среди которой различаются кожа и ткань (вероятно, от подкладки). Находка принадлежала какому-то представителю киевской знати, искавшему убежище в тайнике во время штурма Киева монголами (рис. 8, 2).
Среди древнерусских шлемов наиболее поздними являются крупные крутобокие боевые наголовья, появившиеся, по-видимому, в ходе феодальных междоусобиц. Новые шлемы, самые крупные в истории домонгольского доспеха, полностью закрывали голову и лицо. Их возникновение свидетельствует об известном утяжелении предохранительного вооружения. (Процесс этот в гораздо более ощутимой форме протекал в Западной Европе и привел там к появлению громоздких и неуклюжих шлемов). К упомянутому выше типу относится прежде всего шлем Ярослава Всеволо¬довича (найденный близ с. Лыкова в 20 верстах от места Липицкой битвы), неоднократно изданный и описанный. Одни исследователи определяют время его изготовления началом XIII, другие - 40-60-ми годами XII в.91. Дорогая отделка вещи (рис. 8, 3) сравнима разве только с «курганными» образцами шлемов X в. Корпус обит серебряным листом и украшен позолоченными серебряными чеканными накладками: на вершине - звездчатой пластиной с изображением Спаса, Св. Георгия, Василия, Федора и на челе - образом архангела Михаила с черневой посвятительной надписью. По краю проходит орнаментная кайма с изображением грифонов, птиц и барсов, разделенных лилиями и листьями. Чеканная отделка близка к Владимиро-Суздальской белокаменной резьбе92, что, может быть, указывает место изготовления памятника. К макушке прикреплено небольшое навершие, на кайме ряд дырочек, пробивших орнамент и корпус. Возможно, что они служили для прикрепления подкладки. Кроме того, кругом по ободу в пяти местах имеются сломанные ушки для бармицы93. К тулье прикреплен клювовидный посеребренный наносник с позолоченным надбровьем, образующим вырезы для глаз. Носовая пластина снабжена двумя отверстиями для дыхания. Первоиздатель шлема, А. Оленин, отмечал следы железкой полуличины 94. Думаем, что за маску были приняты теперь не существующие и, по-видимому, хрупкие нижние выкружки для глаз. До сих пор еще виден их облом по бокам верхней части наносника. О первоначальном виде лицевой части так называемого шлема Ярослава Всеволодовича можно судить по другому образцу, найденному в 1866 г. у с. Никольского, близ ст. Змиевки бывш. Орловской губ. Среди русских древностей шлем не фигурировал и ошибочно был отнесен к татарским95. На самом деле, ряд существенных признаков сближает находку с липецким шлемом (рис. 8, 4). Тулья этого шлема состоит из трех частей, выкована для увеличения прочности про¬дольными желобками. К передней части прикреплена накладка с вырезами для глаз и горбатым заостренным наносником. Края накладки - своеобразной полумаски - и обрез наносника снабжены мелкими дырочками для бармицы, закрывавшей, кроме шеи, всю нижнюю часть лица. По низу корпуса - остатки восьми-девяти петель для тыльной части бармицы. Обруч не сохранился. Весь шлем покрыт тонким серебряным вызолоченным листом, который во многих местах поврежден и выкрошился96; форма его крутобокая, без вытянутости и шпиля. Третий подобный «крутобокий» шлем най¬ден в детинце древнего Киева в 1833 г. в развалинах церкви св. Ирины97. Время его определяется, очевидно, монгольским разгромом Киева (рис. 8, 5). Памятник испытал на себе все превратности в развитии русского оружиеведения. Его называли норманским, немецким, скандинавским, Полянским, но по-настоящему не издали ни разу. К трехчастной тулье этого шлема прикреплен длинный узкий наносник с выкружками для глаз, частично сохранивший серебряную набивку. Следов нижних окологлазных вы¬кружек не сохранилось, но наличие их очевидно. На макушке помещен небольшой стерженек Основные размеры и детали устройства совпадают с шлемом, найденным близ с. Никольского. Безусловно, к шлемам данного типа относится и полуличина, украшенная золотом и серебром, происходящая из богатого дома середины XII в. во Вщиже98. По-видимому, к этой же группе относится шлем из грабительских раскопок кургана в г. Ногайске (бывш. Таврической губ.). При костяке оказались также коль¬чуга, стремена, остов лошади. К передней части шлема была прикреплена медная пластинка длиной около 13 см. с изображением св. Прокопия и с надписью «Св. Прокоп» 99.
Описанные экземпляры настолько своеобразны, что исключают мысль о каком-либо заимствовании. От своих западных современников они, между прочим, отличались круговой бармицей (западные образцы или упирались боковыми, длинными стенками в плечи и стесняли движение головы, или не имели бармицы, заменявшейся кольчужным капюшоном) 100.
Характерными чертами данной группы является полное прикрытие головы и лица и рыцарская эмблематика в качестве украшения. Эти два признака можно усмотреть,как мне кажется, и в летописных известиях. Так, в 1151 г. Изяслава Мстиславовича, упавшего с коня, хотели убить свои бойцы, не узнав его. Один из пехотинцев уже ударил мечом по шлему князя, где «написан святой мученик Пантелеймон злат...», «... и тако вшибеся шелом до лба». Изяслав успел снять шлем и был узнан101. Во время похода на половцев Игорь Святославич пытался остановить дрогнувший полк ковуев и, чтобы быть увиденным, «сонма шолом погнаше опять к полку»102.
Несмотря на феодальное дробление земель, боевые наголовья последнего типа, судя по находкам, одинаковы как на севере, так и на юге страны.
Сейчас нельзя учесть все разнообразие типов и разновидностей домонгольских шлемов. К последним, например, относятся экземпляры колоколовидной формы с полями. В альбоме В. Прохорова приводится такой образец IX в. из курганных раско пок (рис. 1, 3) 103. Проверить данный факт мне не удалось. Однако в шлеме с полями нарисован Андрей Боголюбский на 185 л. Радзивилловской летописи104. В собрании Московской Оружейной палаты сохраняется греческая железная шапка с пышной золотой и серебряной насечкой и изображением деисуса, двух ангелов, двух херувимов, двух евангелистов и Николая чудотворца 105. Стиль исполнения фигур не древнее первой половины XIII в.106. Традиция связывает шлем с Александром Невским. Еще А. Оленин сопоставил форму данного памятника с шапкой на печати новгородца Ивана Иремьнича на договоре 1317 г.107. Судя по изображениям, в русских княжествах были известны и западные латинские шлемы, бармицу которым заменял кольчужный капюшон, представлявший одно целое с кольчугой 108. Ничего нельзя сказать о мягкой подкладке шишаков. Согласно одному арабскому наставлению XIV в., для шлема необходима войлочная выстилка, чтобы «лучше рассеять силу удара»109. Возможно, под железную тулью надевались волчьи или барсучьи прилбицы, впервые упоминаемые под 1172 г. В московское время прилбица означает вид шишака110. Вместе со шлемом из с. Пешки оказалась небольшая продолговатая пряжка от подбородочного ремня.
Большинство русских шлемов домонгольского периода представляли собой дорогостоящие предметы, свидетельствующие о высоком положении их владельцев - феодалов-военачальников. Расточительная рос¬кошь в отделке шлемов с первого взгляда вызывает сомнение в их боевом назначении. Однако сверкающий позолотой шлем и красный яловец выделяли князя или воеводу, делали заметным его действия. Золоченый убор служил для рядовых воинов ориентиром при движении войска и в сражении блеск шлема был виден издалека. Этот момент подчеркивается в «Слове о полку Игореве». О храбром князе Всеволоде говорится: «Камо турь поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежать пога¬ные головы половецкия...» 111. Ратники Данила Галицкого имели во время похода на ятвягов шлемы «яко солнцю восходящю» 112. По словам немецкой рифмованной хроники, шлемы новгородцев «бросались в глаза», «бле¬стели как зеркало» 113. В связи с развитием военного дела защита головы воина становилась общей необходимостью. Русские воины на десятках рисунков Радзивилловской летописи сплошь в шлемах. Однако простые ополченцы часто шли в бой без этой необходимой, но слишком дорогой принадлежности.
Монгольское нашествие тяжело отразилось на русском оружейном ремесле. Меднозолоченые шлемы, а также крутобокие шлемы с чеканной религиозной рыцарской эмблематикой не получили дальнейшего развития в позднем средневековье. Подводя общий итог эволюции шлемов X-XIII вв., можно сказать следующее. Русские домонгольские шлемы восходят к древним восточным образцам. Уже в ранний период эти шлемы отличались большим своеобразием, и многие их типы не имеют ана¬логий ни на Востоке, ни на Западе. Очевидно, русские оружейники соз¬дали самостоятельные варианты боевого наголовья, восхищавшие совре¬менников своими отличными качествами и красотой; это обеспечило русским шлемам распространение за пределами родной земли. (с) А. Н. Кирпичников
табл.№1
табл.№2
ССЫЛКИ
43 См. Z. В о ch en ski. Ук. соч., стр. 3-8, табл. I-VII; рис. 1-3.
44 W. Qerte. Ein altpreussischer Helm. ZWK, т. 1 (10), ч. 2/3, Berlin, 1923, стр.41 42, табл. III.
45 W. LaВaum. Bin spatpreussisches Reitergrab mit Helm und verzierten Lan-
zen aus Ekritten kr. Samland, Alt -Preussen, ч. 4, Konigsberg, 1940, стр. 83-87, рис. 1-
3; его же. Fruhgeschichtlische Helme aus Ostpreufien, Nachtrichtenblats fur Deutsche
Vorzeit, 15, Jahrgang, ч. 11-12; Leipzig, 1939, стр. 299-300, табл. 79, рис. 3.
46 A. N a do 1 ski. Studia nad uzbrojeniem Polskim w X, XI i XII w. Lodz, 1954,
стр. 72, рис. 8, 9.
47 Z. Bochenski. Ук. соч., стр. 9.
48 W. G e r t e. Die Besiedlung und Kultur Konigsbergs und seiner Umgebung in vorgeschichtlicher Zeit, Altpreufiische Forschungen, ч. I, Konigsberg, 1924, стр. 135-141,
рис. 8.
49 Позднее под воздействием статьи В. Арендта он передатировал польские шле¬
мы X-XI вв.
50 Z. Bochenski, Ук. соч., стр. 17.
51 W. Dziewanowski. Zarys dziejow uzbrojenia w Polsce. Warszawa, 1935,
стр. 146; R. Jakimowicz. Ук. соч., см. также его рецензию на книгу Костржевского
«Kultura prapolska» в «Rocznik Historyczne», вып. XVIII, Poznan, 1949, стр. 396.
52 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 75.
53 W. S а г п о w s k а, О t. zw. «polskich» szyczakach wczesnosredniowiecznych. WA,
т. XVI, Warszawa, 1939 (редакция 1948), стр. 316-320, табл. LX-LXI.
54 J. Antoniewicz. Niektore dowody kontaktaw slowiarisko-pruskich w okrese
wczesnosredniowiecznym w swietle zrodel archeologicznych. WA, т. XXII, zesz. 3-4,
Warszawa, 1955, стр. 250-262, рис. 10-17.
55 В. И. Сизов. Предварительный отчет о поездке с археологической целью ле¬
том 1895 г. в Курляндскую губ. АИЗ, т. IV, М., 1896, стр. 37, рис. 5.
56 Русское происхождение великопольских находок признает и Костржевский. См.
J. Kostrzewski, Pradziejie Polski, Posnari, 1949, стр. 270; его же. Kultura Pra-
polska. Posnari, 1949, стр. 333.
57 В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950, табл. XV. При указа¬
нии места находки шлема автор допускает неточность. На стр. 97 он пишет, что шлем
обнаружен возле скелета, лежащего у ворот детинца, а на стр. 41-42 сообщает, что
шлем найден в юго-восточном углу клети № 8 в западной части детинца.
58 Левая пластина, судя по продольным разрезам на медной обтяжке, носит следы
ударов сабли или меча. Однако это могут быть также разрывы медной оболочки вслед¬
ствие окисления железа. При осмотре мною шлема в Житомирском музее в 1956 г.
наносник и навершие отсутствовали.
59 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 73. Датировка прусских находок не может счи¬
таться удовлетворительной, а сами публикации их имеют чаще всего предварительный
характер.
60 Б.А.Рыбаков. Ремесло..., стр. 478; Z. Н i l с z е r o w n a. Przyczynki do handlu
Polski z Rusia Kijowska.. Przeglad Archeologiczny, т. IX, zesz. 1., Poznan, 1951, стр. 8-23.
61 А. N a d о 1 s k i. Ук. соч., стр. 70; Л. П. Семенов. Шлемы северной Осетии.
КСИИМК, вып. 57, 1955, стр. 68.
62 А. С п и ц ы н. Курганы киевских торков и берендеев. ЗРАО, т. XI, вып. 1 и 2,
новая серия, СПб., 1899, стр. 156-160; Д. А. Р а с о в с к и й. Печенеги, торки, берендеи
на Руси и в Угрии. Seminarium Kondakovianum, VI, Praha, 1933, стр. 53 и сл. К. В. Кудряшов. О местоположении половецких веж в Северном Причерноморье в XII в. Тр.
Ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, новая серия, т. I, М.- Л., 1947,
стр. 98-112.
63 С. А. Плетнева. Кочевники южно-русских степей IX-XIII вв. М., 1952, авто¬
реферат.
64 Э. Ленд. Предметы вооружения, стр. 82, рис. 1; В. К. Гончаров. Ук. соч.,
стр. 38, рис. 27, стр. 36, рис. 24; А. Б о б р и н с к и й. Курганы и случайные находки
близ м. Смелы, т. III, СПб., 1901, табл. XXI.
65 С. А. Плетнева. Ук. соч., стр. 5.
66 И Хойновский. Археологические сведения о предках славян и Руси. Киев,
1896, стр. 118-120, табл. VI.
67 W. S а r n о w s k a. Wczesnohistoriczany kurhan z Korolewina pod Tahancza..
Swiatowit, т. 20, Warszawa, 1949, стр. 240-241. Автор неправильно отождествляет этот
комплекс с могилой «князя полян» Ярополка (ок. 980 г.).
68 Н. Е. Бранденбург. Путеводитель по СПб-скому Артиллерийскому музею,
I, Отд. доисторический, СПб., 1902, стр. 55, № 138; его же. Журнал раскопок 1888-
1902. СПб., 1908, стр. 69-70, № 106.
69 Каталог выставки XI АС в Киеве. Киев, 1899, № 494-504, стр. 103-104. Раскоп¬
ки В. Б. Антоновича (?) в 1887 г.
70 Фонд Н. Е. Бранденбурга, № 90, л. 63 и об.
71 Э. К. Витковский. Раскопки курганов и археологические находки в Василь-
ковском у. Тр. III АС, т. II, Киев, 1872, приложение, стр. 23-30.
72 КГИМ, № 18323. В музейном каталоге значится как дар И. О. Книповича.
73 Э. Ленц. Предметы вооружения..., стр. 89-90, рис. 13; Е. L е n z. In Russland
gefundene..., стр. 4-5, рис. 2.
74 Например, на рельефах царского места Ивана Грозного в Успенском соборе
Московского кремля.
75 М. С а в в а и т о в. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, рат¬
ных доспехов. СПб., 1896, стр. 34.
76 OAK за 1902, стр. 74-75, рис. 158; OAK за 1903, стр. 76, рис. 154.
77 В. В. Стасов. Славянский и восточный орнамент. СПб., 1887, табл. LXXI, 6.
78 А. Б. Бобринский Ук. соч., стр. 122-124, табл. XXI; Фонд Н. Е. Бранден¬
бурга, № 90, лл. 5-8; 51-52; № 119, л. 69; Brandenburg. Eine alte Rushing, ge-
funden in einem der Hugelgraber Sudrussland. ZWK, т. I, ч. 11, 1897, стр. 288 (рис.).
79 H. Е. Бранденбург. Путеводитель, стр. 54, № 132, 1897, стр. 288.
80 В. Б. Антонович Археологическая карта Киевской губернии. М., 1895,
стр. 104.
81 Н. И. В е с е л о в с к и й. Статуи воинов из категории каменных баб. ИТУАК,
вып. 45, Симферополь, 1911, табл. II, 2.
82 Н. Е. Бранденбург. Путеводитель, стр. 55-56, № 183; его же. Журнал раскопок..., стр. 88-89, № 133
83 В одном из курганов XIII-XIV вв. близ местечка Межерички, бывш. Балтского
уезда Подольской губ. вместе с саблей, кольчугой, булавой, двумя стременами
оказался железный полушарный шлем (см. А. Спицын. Обозрение некоторых
губ. и областей России в археологическом отношении. ЗРАО, т. XI, СПб., 1899,
стр. 280-281).
84 A. Demmin. Ук. соч., стр. 376, рис. 90; Г. В е й с. Внешний быт народов, т. II,
ч. 1, М., 1871, стр. 91-93, рис. 61-62. По-видимому, цельнокованый сферический
половецкий шлем из Екатеринодара в собрании ГИМ отличается от данного
образца.
85 В литературе упоминаются еще несколько шишаков, по-видимому, XII-XIII вв.
с территории Южной Киевщины, но об их внешнем виде ничего неизвестно (см.
В. Б. Антонович. Археологическая карта Киевской губ., стр. 47, 51).
86 Н. Е. Б р а н д е н б у р г. Путеводитель, стр. 57, № 326. Архив АИМ, Опись
Артиллерийского музея (Красная книга), ч. V, № 326, л. 99, об., Дар Н. Я. Тарнов-
гкого, 1897 г.
87 В. И. Бутовский. История русского орнамента. СПб., 1870, табл. XXIII.
88 А. В. А р ц и х о в с к и й. Древнерусские миниатюры как исторический источник,
М., 1944, стр. 163, рис. 46.
89 Любезно сообщено А. В. Арциховским.
90 М. К. К а р г е р. Археологические исследования древнего Киева. Киев, 1950,
стр. 122-123, рис. 81.
91 Б. А. Рыбаков. Ремесло..., стр. 292; В. Л. Янин. О первоначальной принад¬лежности так называемого шлема Ярослава Всеволодовича. СА, 1958, № 3, стр. 60.
92 Б. А. Рыбаков. Ремесло..., стр. 292.
93 Фонд Н. Е. Бранденбурга, № 90, л. 70-71.
94 А. Оленин. Ук. соч., стр. 57; его же. Литографированные рисунки к опыту
о славянах. СПб., 1833, рис. XI, А и В.
95 Архив ИИМК. Дело АК, № 16 (рис.); ИАК, вып. III, 1902, прибавление, стр. 36;
Э. Л е н ц. Вооружение из Демьяновки, стр. 91-92.
96 Э. Л е н ц. Альбом изображений выдающихся предметов из собрания оружия.
СПб., 1908, табл. IV. Шлем выставлен в Эрмитаже в отделе монгольского вооружения.
97 И. Фундуклей. Обозрение Киева в отношении к древности. Киев, 1847,
стр. 91, рис.; М. Погодин. Древняя русская история до монгольского ига, т. III,
отд. 1, М., 1871, табл. 38, стр. 22. Год и место находки шлема указывались различно.
Самые точные данные удалось обнаружить в «Книге для записи вещей музея Древно¬
стей университета св. Владимира», л. 2 об. (КГИМ): «найден в 1833 г. при открытии
в Киеве церкви св. Ирины и преподнесен К. Лохвицким музею в день основания в
1834 г.».
98 Б. А. Рыбаков. Стольный город Чернигов и удельный Вщиж. По следам древ¬
них культур. М., 1953, рис. на стр. 104.
99 Н. Е. Б р а н д е н б у р г. Какому племени могут быть приписаны те из языче
ских могил Киевской губ., в которых вместе с покойником погребены остовы убитых
лошадей. Тр. X АС, 1896, т. I, М., 1899, стр. 13.
100 Э. Ленд, Эрмитаж. Указатель средних веков и эпохи возрождения, ч. 1. Со¬
брание оружия, СПб., 1908, стр. 23.
101 Ипатьевская летопись, под 1151 г.
102 Там же, под 1185 г.
103 В. Прохоров. Материалы по истории русской одежды. СПб., 1883, вып. 2,
табл. VIII, 1.
104 Похожий шлем изображен на листе 12, низ.
105 Древности российского государства. М., 1853, отд. III, № 19, стр. 21. Опись Московской Оружейной палаты, ч. 3, кн. 1, М., 1884, стр. 32-33, табл. 337
106 W. А г е n d t. Der Griechische Eisenhut aus der Moskauer Rustkammer. ZWK,
т. 4 (13), ч. 1, 1932, стр. 1-3.
107 Собрание государственных грамот и договоров, ч. I, М., 1813, стр. 17.
108 Н. Н. Воронин. Археологические заметки. КСИИМК, вып. 62, 1956, рис. 17,
стр. 31-32; О. Ратич. Древньоруськi археологiчнi пам'ятки на територii захидных
областей УРСР. Киiв, 1957, табл. XIII, рис. 15.
109 L. A. Mayer. Saracenic Arms and Armor. Ars Islamica, т. X, Ann Arbor, 1943,
стр. 7.
110 П. Савваитов. Ук. соч., стр. 111 (на польском языке «przylbca» - шлем).
111 А. С. Орлов. Слово о полку Игореве. М.- Л., 1948, стр. 68.
112 Ипатьевская л. под 1251 г.
113 М. Г. Рабинович. Из истории русского оружия IX-XV вв. Тр. Института
этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, новая серия, ч. 1, М.- Л., 1947, стр. 75.
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.Часть первая
РУССКИЕ ШЛЕМЫ X-XIII вв.Часть вторая
P.S. Спасибо за текст статьи Валерию http://annals.xlegio.ru/