голый царь
В дому Давидове страшная совершаются:
огнь бо тамо паля всяк срамный ум (суб. 5гл..3 антф.).
Св. Писание, передавая историю сотворения и падения человеческого рода, говорит о состоянии, в котором находились прародители в раю: «И беста оба нага, Адам же и жена его, и не стыдястася» (Быт. 2, 25).
Свят. Иоанн Златоуст замечает в «Беседах на книгу Бытия» о первозданном состоянии человечества: «Они не знали, что были наги, потому что их облекала и украшала лучше всякой одежды неизреченная слава» (с. 127).
Слово «наг» этимологически происходит от санскритского «нага» - змея, голый зверь, то есть лишенный шерсти, панциря. Индийские наги - божественные существа с телом змеи и головами людей. В символике древнего востока змея-царственное животное. Великий змей-один из титулов египетского фараона. Император-змей-эфиопский негус. В греческом тексте Библии в означенном месте (Быт. 2, 25) читается слово «гимнос», одно из древнейших значений которого гимн или прославление божества, брачная песнь, отсюда Гименей-божество-покровитель брака. Знаменитые в древности нагомудрецы или гимнософисты - змеемудрецы, обладающие змеиной наготой или змеиной мудростью.
Первозданная нагота в человеке являлась, по мнению св. отцов, подобием или отблеском царского или божественного могущества и самовластия. Как поясняет преп. Серафим Саровский: «Адам был сотворен до того не подлежащим действию ни одной из стихий, что его ни вода не топила, ни огонь не жег, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни воздух не мог повредить каким бы то ни было своим действием. Все покорено было ему как любимцу Божию, как царю и обладателю твари» (С. Нилус, Великое в малом, Сергиев Посад, 1911, с. 190).
Следствием падения чрез вкушение запрещенного плода от древа познания добра и зла стала для прародителей уязвимость чувством стыда, возникающего при воззрении на детородные члены, имеющие половое различие, которые в состоянии первозданного бесстрастия человеческого естества могли нести иное, восходящее к первообразной славе и достоинству назначение.
«И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша: и сшиста листвия смоковное, и сотвориста себе препоясание» (Быт. 3, 7). Согласно «Книге Бытия», преступление первых людей состояло в нарушении заповеди Божией о невкушении плодов райского древа «еже ведети разуметельное доброго и лукавого» (Быт. 2, 9), или, если понимать библейское речение о райских древах в качестве антропологического иносказания, в несанкционированном необратимом переключении биологической системы человеческого организма в режим генетического воспроизводства человеческого рода и повышенной эксплуатации биологических механизмов генетического воспроизводства ради непосредственного извлечения заключенного в них чувственного удовольствия. «Яко добро древо в снедь и яко очима видети и красно есть еже разумети» (Быт. 3, 6).
Являясь первоначально седалищем божественной славы, знамением божественного избранничества и царственного достоинства человека нагота становится свидетельством падения человеческого естества, а детородные части из атрибутов божественной андрогинности, таинственного единения и генетической целостности человеческого рода - объектом полового вожделения и орудием сексуальной магии.
«И насади Ной виноград, - говорит св. бытописатель, - и упися, и обнажися в дому своем. И виде Хам, отец Ханаань, наготу отца своего, и изшед вон повем обема братома своима. И вземше Сим и Иафет ризу, возложиша ю на оба рама свои, и идоша вспять зряще, и покрыша наготу отца своего: и лица их вспять зря, и наготы отца своего не видеша. Истрезвися же Ное от вина и разуме, елика сотвори ему сын его юнейший, и рече: проклят буди Ханаан отрок: раб будет братием своим» (Быт. 9, 20-25).
Сексуальное покушение на достоинство патриархальной власти со стороны Хама и сына его Ханаана составляло, по-видимому, существо преступления, ставшего нарицательным, за которое первые отцеотступники и были преданы родительскому проклятию.
Праотец Авраам в подтверждение клятвы, взимаемой со своего раба, совершил обряд призвания детородной силы. «И рече Авраам рабу своему старейшему дому своего, обладающему всеми его: положи руку твою под стегно мое и закляну тя Господом Богом небесе и Богом земли» (Быт. 24, 2). Такого же подтверждения клятвы требует и праотец Израиль у сына своего Иосифа.
По мнению некоторых толкователей, ритуал мануально-генитального пожатия, или прикосновения в подтверждение клятвы имеет аналогию с обрядом обрезания крайней плоти, совершаемым при заключении завета человека с Богом. Широко известен народный обычай в подтверждение клятвы или угрозы обозначать срамные части тела касанием руки или обнажением, или их имитацией - шишом, кукишем, фигой. По-видимому, отсылкой к естественным символам силы божественного мироправления, находившейся некогда в обладании первого человека и в падшем естестве ограниченной до функции деторождения следует считать такие атрибуты царственности как скипетр и держава.
Как пример посвящения в обладание дарованиями первозданной природы человека, можно рассматривать, кажется, библейский рассказ о чудесном превращении жезла Моисеева.
«И рече к нему (Моисею) Господь, что си есть в руце твоей, он же рече: жезл. И рече: поверзи его на землю. И верже его на землю, и бысть змий. И отбеже Моисей от него. И рече Господь к Моисею: простри руку и ими за хвост. Простер убо руку; взя за хвост, и бысть жезл в руце его» (Исх. 4, 2-4).
Согласно антропоцентрически-аллегорическому методу истолкования, основанному на словах Священного Писания: «Царство Божие внутрь вас есть» (о райском периоде жизни человечества), под раем понимается некое сердечное место и заключенные в нем силы человеческой природы, вследствие грехопадения прародителей закрытые для пользования его обладателями, именем же змея обозначается сила человеческой природы, вышедшая из-под владычественного контроля первого человека и получившая возможность автономного существования и действования против соединения человека с Богом через злоупотребление естественными способностями природы, превращения богодарованной человеку силы державной любви в магию похотения.
«О многосложности и многогреховности блуда, его разновидностей и разветвлений говорит апокалиптический образ «великого города Вавилона» и «жены-блудницы». «И увидел я жену, сидящую на звере багряном (…), и держала она чашу золотую в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотой блудодейства ее. На челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена была упоена кровью святых и свидетелей Иисусовых (…), яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы (…), растлила землю блудодейством своим» (Откр. 17-19).
Только великому апостолу и последнему пророку, соединившему в своем лице апостольство и пророчество в знак преемственности обоих Заветов, удалось полностью раскрыть сатанинские глубины блуда, наделенного всеми космофилическими атрибутами внешнего блеска, знатности, богатства, роскоши и мирской власти, в его органической духовной связи со «зверем из бездны» и «великим драконом, древним змием-дьяволом», как главного орудия в растлении и разложении человека и мира» (А. Позов, Основы древнецерковной антропологии, Мадрид, 1965, с. 355-356).
Восстановление падшего человеческого естества, победа над древним змием -демоном блуда совершается во Христе. «Моляше же Его некий от фарисей, дабы ял с ним, и вшед в дом фарисеов возлеже. И се, жена во граде, яже бе грешница, и уведевши, яко возлежит во храмине фарисеови, принесши алавастр мира, и ставши при ногу Его созади, плачущися, начат умывати нозе Его слезами, и власы главы своея отираше, и облобызаша нозе Его, и мазаше миром. Видев же фарисей воззвавый Его, рече в себе, глаголя: Сей аще бы был пророк, видел бы, кто и какова жена прикасается к нему, яко грешница есть. И отвещав Иисус, рече к нему Симоне, имам ти нечто рещи. Он же рече, Учителю, рцы. И обращся к жене, Симонови рече: видиши ли сию жену? Внидох в дом твой, воды на нозе Мои не дал еси: сия же слезами облия Мне нозе и власы главы своея отре. Лобзания Ми не дал еси: сия же отнележе внидох, не преста облобызающе Ми нозе. Маслом главы Моея не помазал еси: сия же миром помаза Ми нозе. Егоже ради глаголю ти, отпущаются греси ея мнози, яко возлюби много» (Лк. 7, 36-47).
Для преодоления греховного разделения на мужеский пол и женский и воссоздания во Христе новой твари (Гал. 8, 28), подобной в своей андрогинности первому Адаму, необходимо было, по- видимому, Христу как человеку быть искушену прикосновением блудницы, чтобы через владычественное обдержание естественной силы в ее обозначенных Творцом пределах открыть возбраненный некогда вход к соединению человека с Богом в державном рачении.
«Лукавый извне напал (на Христа), конечно, не через посредство помыслов, подобно тому как он сделал нападение и на Адама; ибо и на того он напал не с помощью помыслов, но через посредство змия. Господь же отразил от Себя нападения, и рассеял, как дым, для того, чтобы страсти, напавшие на Него и побежденные, сделались и легкоодолимыми и для нас, и для того, чтобы новый Адам привел в первобытное состояние древнего. Естественные страсти наши были во Христе, без всякого сомнения, и сообразно с естеством, и превыше естества. Ибо сообразно с естеством они возбуждались в Нем тогда, когда Он позволял плоти испытать то, что было ей свойственно; а превыше естества потому, что в Господе то, что было естественно, не предшествовало Его воле, ибо в Нем не созерцается ничего вынужденного, но все - как добровольное. Ибо, желая - Он алкал, желая - жаждал, желая - боялся, желая - умер» (Св. Иоанн Дамаскин, Точное изложение православной веры, М., 1992, с. 186).
Иже праотца нашего Иосифа от сетей Пентефрииных Избавивый и того страдание во образ претерпения блудного искушения верным Положивый, Сарру Рагуилову праотцем нашим Товием от лукавого демона Асмодея Свободивый и архангелом Рафаилом в верховьях Евфратовых того Связавый, люди Израилевы из плена вавилонского сохранены от студного нечестия Изведый, апостолу Павлу власть сестру жену водити Давый и святую Феклу того целованием святым, яко печатью целомудрия Запечатлевый, преподобного Нонна от уловления добротою женскою возведением мысленных очес к небесной красоте Управивый, святого Вита неврежденна во объятиях блудничных от плотскаго скоктания Сохранивый, такожде и отцем нашим Авраамию, Мартиниану, Симеону, Виталию, Григорию благодать исцеления блудныя страсти и невестовождения заблудших чад Даровавый, Сам Господь наш Иисус Христос положил начало подвигу обдержательного воздержания в аскетической практике Православной Церкви.
Среди великих трофеев отнятых у древнего змия-диавола распятым на кресте Спасителем, обретается отныне и принадлежавший некогда первозданному человеческому естеству царственный дар непостыдной наготы, просиявший в телесах многих древних и новых святых, таких как св. Серапион Синдонит, св. Андрей Христа ради Юродивый Цареградский, св. Василий Блаженный, прозванный нагоходцем за чрезвсежительное и в холод, и в зной хождение без одежды. Согласно его житию, написанному в XVI веке, этот святой нагоходец жил в доме одной вдовицы и, не срамляясь, ходил перед царями.
Царственная нагота нового Адама нашла почетное место на государственных гербах Московского царства, имевших изображение голого всадника, прободающего копьем змея под копытами коня. По мнению историков, державным всадником, являющим несрамную наготу как богодарованный атрибут своей царственности, изображался великий князь Московский.
О царственной наготе последнего Русского Царя находим нечто в воспоминаниях современников. «По пробитии отбоя весь полк стал биваком (…). Стоял жаркий день. Под вечер офицеры купались в речке Пудости; Цесаревич тоже купался с ними. Вода была холодная, не более 8 градусов, в ней нельзя было долго оставаться; к тому же было очень мелко. Купающиеся, окунувшись в студеную речку, вылезали на противоположный берег и, раздетые, грелись на солнце, лежали на траве, бегали, прыгали в чехарду; нашлись фотографы-любители, между прочим, подпоручик герцог Лейхтенбергский, которому удалось взять несколько снимков с купальщиков, в том числе и с Цесаревича. На руке у него, несколько ниже локтя, заметили изображение дракона, художественно нататуированного в Японии» (К. Р. Дневники, воспоминания, М., 1998, с. 376).
В книге японского историка Акира Есимура «Покушение» имеется следующее уточнение относительно татуировки, изображенной на руке Цесаревича. Это было сделанное японскими мастерами во время визита Наследника Цесаревича в Японию «изображение дракона с телом черного цвета, желтыми рогами, красным брюхом и зелеными лапами» размером около 30 см. (с. 63). Из той же книги явствует, что подобная татуировка, изображающая летящего дракона, была сделана в Японии десятилетием раньше английскому принцу Джорджу, ставшему впоследствии королем Англии и приходившемуся Государю Николаю II двоюродным братом по матери.
Вдумчивый историк и духовный исследователь не может не обратить внимания на таинственную связь, существующую между, как кажется, татуированным изображением на руке Императора и глухими упоминаниями о загадочном «Зеленом Драконе», которые встречаются на страницах материалов, посвященных Царской Семье. Это и некое аристократическое тайное общество с одноименным названием, от которого якобы ожидала помощи находившаяся в заточении Царская Семья, и надпись на ладанке, принадлежавшей Императрице, найденной среди вещей Ипатьевского Дома, и загадочные слова, будто бы незадолго до мученической кончины произнесенные кем-то из царственных мучеников: «О, зеленый дракон, ты неверный друг!».
Здесь ключ к непостижимой тайне царственности, державного связания (двучастных по своей природе) сил преисподней, древнего змия Апокалипсиса, вызывание и освобождение которого составляет главное содержание и смысл революции.
С. Буксгевден вспоминает: «Наиболее ужасные (а порой и просто непристойные) карикатуры публиковались в иллюстрированных изданиях. У начальника охраны хватало порядочности, чтобы не посылать эти газеты наверх, однако солдаты всегда старались передать их «по назначению»» (С. Буксгевден, Венценосная мученица, М., 2006, с.447-448).
Жан Парвулеску отмечает духовную преемственность русской и французской революции в части приемов и методов дискредитации монархии: « Стоит ли удивляться тому, что подрывные, преступные и самые бесчестные способы очернения и лжи, постыдного псевдоморального опорочения приговоренных к революционнной мясорубке жертв, унижения и оскорбления, наносимые королеве Марии-Антуанетте в момент предания ее казни и задолго до этого почти полностью совпадали даже в выражениях, грязных и пачкающих, в дыхании низкого, зверского, недочеловеческого безумия с бросаемыми в лицо императрице Александре Феодоровне в момент предания ее показательной казни и даже задолго до нее? Нет предела деградации, бессовестному возбуждению всего низкого в человеческой природе как таковой (…). И ту и другую - королеву Марию-Антуанетту и императрицу Александру Феодоровну - называли одинаково: «иностранкой», «немкой»; обе были обвинены в государственной измене, в том, что «куплены и подпольно находятся на службе Германии». Эта клевета имела отвратительное, грязное продолжение в обвинениях сексуального порядка, в обоих случаях до последнего предела неудобосказуемого. Королеву Марию-Антуанетту с помощью подставных свидетелей, о которых невозможно даже вспоминать без крайнего отвращения, обвиняли в грязных отношениях с дофином, которого якобы она и ее свояченица «замастурбировали до смерти»; нечто подобное и примерно теми же словами говорили об Александре Феодоровне. <…> Обвиняли ее в принятии вместе с Вырубовой «ванн из свежей крови», а затем в безумных, страшных оргиях, к участию в которых они якобы принуждали великих княжон. «Народное бессознательное» было развязано и выпущено на свободу, вплоть до проявления полного безумия, что имело целью «оправдать» все мучения и насилия, причиняемые великим княжнам, чья природная ангельская красота, молодость, чистота, правота сердец и незапятнанная имперская честь действовали на недочеловеческих подонков словно невыносимый огонь, сожигающий сдерживающие их нити, последние преграды их непостижимым психопаталогическим аппетитам, последним адским выбросам» (Ж. Парвулеску, Путин и Евразийская империя, СПб, 2008, с. 156).
На стенах Ипатьевского Дома, рукой неверного племени было оставлено немалое количество циничных надписей и изображений, имеющих целью явить миру постыдную наготу Царской Семьи и передающих атмосферу почти зримого присутствия в час Их мученической кончины апокалиптической жены-любодеицы, древней богини кровопролития и блуда Астарты, Инанны, Гекаты, Лилит, этого почитаемого цареубийцами идола, статуи «Свободы», возвышающейся над пьедесталами низверженных монархий, которая изображается в Откровении «пьяной кровью мучеников и свидетелей Иисусовых».
Согласно протоколу осмотра Дома Ипатьева, составленному следователем Соколовым: «Циничное изображение находится на стене, отделяющей комнату VI от комнаты, обозначенной на чертеже цифрой VIII. Оно изображает половые органы мужчины и женщины в их соединении. Против этого изображения имеется сделанная черным карандашом надпись, как пояснение самого изображения «Александра и Распутин». Далее к Вознесенскому переулку на стене террасы: «Ехал с Тобольску Гришка купец заехал он в царский дворец по всем хоромам погасли огни Сашка и Гришка спать полегли приходит Николашка и видит безна полна давай паскарей бутылку вина». Далее: «4-го мая был караул особой караульной команды охранял Николашку и его Сашку». Ниже этой надписи имеется подпись: «Да здравствует власть совета» и также «пролетарии всех стран соединяйтесь». При осмотре стены дома, выходящей в сад, усматриваются многочисленные кровавые капли и брызги» (Н. Росс, Гибель Царской Семьи, 1987, с. 320).
Согласно историческим сведениям, в середине XIX века в здании «дома Ипатьева» (принадлежавшем тогда статскому советнику Редикорцеву) находился публичный дом, блудилище. Кощунственные студодеяния, совершаемые при попустительстве т.н. «белых» властей, не прекращались в этом освященном кровью Царственных Мучеников месте и позже. Почти год спустя после занятия «белыми» Екатеринбурга следователь Соколов писал генералу Дитерихсу, курировавшему следствие по поручению Верховного правителя: «Не могу скрыть, что иногда в этом доме совершается нечто непристойное, для каждого русского человека прискорбное. Я два раза поздно вечером посещал этот дом и оба раза заставал там пленных мадьяр с балалайками, водкой и публичными женщинами. От многих местных жителей я уже не один раз выслушивал по этому поводу горькие замечания» (Российский архив, М.,1996, т. 8, с.24).
В районе Ганиной Ямы честные тела убиенных Царственных мучеников были подвергнуты кощунственному ритуальному надругательству - раздеты, разрублены на части и сожжены.
Как свидетельствовал один из участников этого посмертного кощунства: «Когда мы пришли, то они еще были теплые, я сам щупал царицу и она была теплая (…). Теперь умереть не страшно, щупал у царицы». На вопросы, как были одеты убитые, сказал, что «все они были в штанах». На вопрос: «Красивы ли были?», последовал ответ: «Красивых не было», а другой кто-то добавил: «У мертвых красоту не узнаешь» (Н.Росс,116, показания Кухтенкова). Это свидетельство прижизненной обсценной неоскверненности царских тел (« все они были в штанах») сделано словно специально для тех, кто не представляет себе цареубийства без бульварной «клубнички».
Омытая и убеленная мученической кровью священная нагота царственных тел отныне и навсегда остается покрытой плащаницей благоговейного почитания в глазах верных, а державная любовь и священная дружба, связывавшие Царственных Мучеников и Друга Царей, человека Божия и мученика Григория, пребывает божественной тайной домостроительства рода русского, непостижимой для современных потомков хамовых, и открывающейся благочестивым сынам, отвращающимся от выставляемой на позор наготы отчей и взирающим на величие и небесную чистоту их христоподражательного жития.
Николай Козлов
огнь бо тамо паля всяк срамный ум (суб. 5гл..3 антф.).
Св. Писание, передавая историю сотворения и падения человеческого рода, говорит о состоянии, в котором находились прародители в раю: «И беста оба нага, Адам же и жена его, и не стыдястася» (Быт. 2, 25).
Свят. Иоанн Златоуст замечает в «Беседах на книгу Бытия» о первозданном состоянии человечества: «Они не знали, что были наги, потому что их облекала и украшала лучше всякой одежды неизреченная слава» (с. 127).
Слово «наг» этимологически происходит от санскритского «нага» - змея, голый зверь, то есть лишенный шерсти, панциря. Индийские наги - божественные существа с телом змеи и головами людей. В символике древнего востока змея-царственное животное. Великий змей-один из титулов египетского фараона. Император-змей-эфиопский негус. В греческом тексте Библии в означенном месте (Быт. 2, 25) читается слово «гимнос», одно из древнейших значений которого гимн или прославление божества, брачная песнь, отсюда Гименей-божество-покровитель брака. Знаменитые в древности нагомудрецы или гимнософисты - змеемудрецы, обладающие змеиной наготой или змеиной мудростью.
Первозданная нагота в человеке являлась, по мнению св. отцов, подобием или отблеском царского или божественного могущества и самовластия. Как поясняет преп. Серафим Саровский: «Адам был сотворен до того не подлежащим действию ни одной из стихий, что его ни вода не топила, ни огонь не жег, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни воздух не мог повредить каким бы то ни было своим действием. Все покорено было ему как любимцу Божию, как царю и обладателю твари» (С. Нилус, Великое в малом, Сергиев Посад, 1911, с. 190).
Следствием падения чрез вкушение запрещенного плода от древа познания добра и зла стала для прародителей уязвимость чувством стыда, возникающего при воззрении на детородные члены, имеющие половое различие, которые в состоянии первозданного бесстрастия человеческого естества могли нести иное, восходящее к первообразной славе и достоинству назначение.
«И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша: и сшиста листвия смоковное, и сотвориста себе препоясание» (Быт. 3, 7). Согласно «Книге Бытия», преступление первых людей состояло в нарушении заповеди Божией о невкушении плодов райского древа «еже ведети разуметельное доброго и лукавого» (Быт. 2, 9), или, если понимать библейское речение о райских древах в качестве антропологического иносказания, в несанкционированном необратимом переключении биологической системы человеческого организма в режим генетического воспроизводства человеческого рода и повышенной эксплуатации биологических механизмов генетического воспроизводства ради непосредственного извлечения заключенного в них чувственного удовольствия. «Яко добро древо в снедь и яко очима видети и красно есть еже разумети» (Быт. 3, 6).
Являясь первоначально седалищем божественной славы, знамением божественного избранничества и царственного достоинства человека нагота становится свидетельством падения человеческого естества, а детородные части из атрибутов божественной андрогинности, таинственного единения и генетической целостности человеческого рода - объектом полового вожделения и орудием сексуальной магии.
«И насади Ной виноград, - говорит св. бытописатель, - и упися, и обнажися в дому своем. И виде Хам, отец Ханаань, наготу отца своего, и изшед вон повем обема братома своима. И вземше Сим и Иафет ризу, возложиша ю на оба рама свои, и идоша вспять зряще, и покрыша наготу отца своего: и лица их вспять зря, и наготы отца своего не видеша. Истрезвися же Ное от вина и разуме, елика сотвори ему сын его юнейший, и рече: проклят буди Ханаан отрок: раб будет братием своим» (Быт. 9, 20-25).
Сексуальное покушение на достоинство патриархальной власти со стороны Хама и сына его Ханаана составляло, по-видимому, существо преступления, ставшего нарицательным, за которое первые отцеотступники и были преданы родительскому проклятию.
Праотец Авраам в подтверждение клятвы, взимаемой со своего раба, совершил обряд призвания детородной силы. «И рече Авраам рабу своему старейшему дому своего, обладающему всеми его: положи руку твою под стегно мое и закляну тя Господом Богом небесе и Богом земли» (Быт. 24, 2). Такого же подтверждения клятвы требует и праотец Израиль у сына своего Иосифа.
По мнению некоторых толкователей, ритуал мануально-генитального пожатия, или прикосновения в подтверждение клятвы имеет аналогию с обрядом обрезания крайней плоти, совершаемым при заключении завета человека с Богом. Широко известен народный обычай в подтверждение клятвы или угрозы обозначать срамные части тела касанием руки или обнажением, или их имитацией - шишом, кукишем, фигой. По-видимому, отсылкой к естественным символам силы божественного мироправления, находившейся некогда в обладании первого человека и в падшем естестве ограниченной до функции деторождения следует считать такие атрибуты царственности как скипетр и держава.
Как пример посвящения в обладание дарованиями первозданной природы человека, можно рассматривать, кажется, библейский рассказ о чудесном превращении жезла Моисеева.
«И рече к нему (Моисею) Господь, что си есть в руце твоей, он же рече: жезл. И рече: поверзи его на землю. И верже его на землю, и бысть змий. И отбеже Моисей от него. И рече Господь к Моисею: простри руку и ими за хвост. Простер убо руку; взя за хвост, и бысть жезл в руце его» (Исх. 4, 2-4).
Согласно антропоцентрически-аллегорическому методу истолкования, основанному на словах Священного Писания: «Царство Божие внутрь вас есть» (о райском периоде жизни человечества), под раем понимается некое сердечное место и заключенные в нем силы человеческой природы, вследствие грехопадения прародителей закрытые для пользования его обладателями, именем же змея обозначается сила человеческой природы, вышедшая из-под владычественного контроля первого человека и получившая возможность автономного существования и действования против соединения человека с Богом через злоупотребление естественными способностями природы, превращения богодарованной человеку силы державной любви в магию похотения.
«О многосложности и многогреховности блуда, его разновидностей и разветвлений говорит апокалиптический образ «великого города Вавилона» и «жены-блудницы». «И увидел я жену, сидящую на звере багряном (…), и держала она чашу золотую в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотой блудодейства ее. На челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена была упоена кровью святых и свидетелей Иисусовых (…), яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы (…), растлила землю блудодейством своим» (Откр. 17-19).
Только великому апостолу и последнему пророку, соединившему в своем лице апостольство и пророчество в знак преемственности обоих Заветов, удалось полностью раскрыть сатанинские глубины блуда, наделенного всеми космофилическими атрибутами внешнего блеска, знатности, богатства, роскоши и мирской власти, в его органической духовной связи со «зверем из бездны» и «великим драконом, древним змием-дьяволом», как главного орудия в растлении и разложении человека и мира» (А. Позов, Основы древнецерковной антропологии, Мадрид, 1965, с. 355-356).
Восстановление падшего человеческого естества, победа над древним змием -демоном блуда совершается во Христе. «Моляше же Его некий от фарисей, дабы ял с ним, и вшед в дом фарисеов возлеже. И се, жена во граде, яже бе грешница, и уведевши, яко возлежит во храмине фарисеови, принесши алавастр мира, и ставши при ногу Его созади, плачущися, начат умывати нозе Его слезами, и власы главы своея отираше, и облобызаша нозе Его, и мазаше миром. Видев же фарисей воззвавый Его, рече в себе, глаголя: Сей аще бы был пророк, видел бы, кто и какова жена прикасается к нему, яко грешница есть. И отвещав Иисус, рече к нему Симоне, имам ти нечто рещи. Он же рече, Учителю, рцы. И обращся к жене, Симонови рече: видиши ли сию жену? Внидох в дом твой, воды на нозе Мои не дал еси: сия же слезами облия Мне нозе и власы главы своея отре. Лобзания Ми не дал еси: сия же отнележе внидох, не преста облобызающе Ми нозе. Маслом главы Моея не помазал еси: сия же миром помаза Ми нозе. Егоже ради глаголю ти, отпущаются греси ея мнози, яко возлюби много» (Лк. 7, 36-47).
Для преодоления греховного разделения на мужеский пол и женский и воссоздания во Христе новой твари (Гал. 8, 28), подобной в своей андрогинности первому Адаму, необходимо было, по- видимому, Христу как человеку быть искушену прикосновением блудницы, чтобы через владычественное обдержание естественной силы в ее обозначенных Творцом пределах открыть возбраненный некогда вход к соединению человека с Богом в державном рачении.
«Лукавый извне напал (на Христа), конечно, не через посредство помыслов, подобно тому как он сделал нападение и на Адама; ибо и на того он напал не с помощью помыслов, но через посредство змия. Господь же отразил от Себя нападения, и рассеял, как дым, для того, чтобы страсти, напавшие на Него и побежденные, сделались и легкоодолимыми и для нас, и для того, чтобы новый Адам привел в первобытное состояние древнего. Естественные страсти наши были во Христе, без всякого сомнения, и сообразно с естеством, и превыше естества. Ибо сообразно с естеством они возбуждались в Нем тогда, когда Он позволял плоти испытать то, что было ей свойственно; а превыше естества потому, что в Господе то, что было естественно, не предшествовало Его воле, ибо в Нем не созерцается ничего вынужденного, но все - как добровольное. Ибо, желая - Он алкал, желая - жаждал, желая - боялся, желая - умер» (Св. Иоанн Дамаскин, Точное изложение православной веры, М., 1992, с. 186).
Иже праотца нашего Иосифа от сетей Пентефрииных Избавивый и того страдание во образ претерпения блудного искушения верным Положивый, Сарру Рагуилову праотцем нашим Товием от лукавого демона Асмодея Свободивый и архангелом Рафаилом в верховьях Евфратовых того Связавый, люди Израилевы из плена вавилонского сохранены от студного нечестия Изведый, апостолу Павлу власть сестру жену водити Давый и святую Феклу того целованием святым, яко печатью целомудрия Запечатлевый, преподобного Нонна от уловления добротою женскою возведением мысленных очес к небесной красоте Управивый, святого Вита неврежденна во объятиях блудничных от плотскаго скоктания Сохранивый, такожде и отцем нашим Авраамию, Мартиниану, Симеону, Виталию, Григорию благодать исцеления блудныя страсти и невестовождения заблудших чад Даровавый, Сам Господь наш Иисус Христос положил начало подвигу обдержательного воздержания в аскетической практике Православной Церкви.
Среди великих трофеев отнятых у древнего змия-диавола распятым на кресте Спасителем, обретается отныне и принадлежавший некогда первозданному человеческому естеству царственный дар непостыдной наготы, просиявший в телесах многих древних и новых святых, таких как св. Серапион Синдонит, св. Андрей Христа ради Юродивый Цареградский, св. Василий Блаженный, прозванный нагоходцем за чрезвсежительное и в холод, и в зной хождение без одежды. Согласно его житию, написанному в XVI веке, этот святой нагоходец жил в доме одной вдовицы и, не срамляясь, ходил перед царями.
Царственная нагота нового Адама нашла почетное место на государственных гербах Московского царства, имевших изображение голого всадника, прободающего копьем змея под копытами коня. По мнению историков, державным всадником, являющим несрамную наготу как богодарованный атрибут своей царственности, изображался великий князь Московский.
О царственной наготе последнего Русского Царя находим нечто в воспоминаниях современников. «По пробитии отбоя весь полк стал биваком (…). Стоял жаркий день. Под вечер офицеры купались в речке Пудости; Цесаревич тоже купался с ними. Вода была холодная, не более 8 градусов, в ней нельзя было долго оставаться; к тому же было очень мелко. Купающиеся, окунувшись в студеную речку, вылезали на противоположный берег и, раздетые, грелись на солнце, лежали на траве, бегали, прыгали в чехарду; нашлись фотографы-любители, между прочим, подпоручик герцог Лейхтенбергский, которому удалось взять несколько снимков с купальщиков, в том числе и с Цесаревича. На руке у него, несколько ниже локтя, заметили изображение дракона, художественно нататуированного в Японии» (К. Р. Дневники, воспоминания, М., 1998, с. 376).
В книге японского историка Акира Есимура «Покушение» имеется следующее уточнение относительно татуировки, изображенной на руке Цесаревича. Это было сделанное японскими мастерами во время визита Наследника Цесаревича в Японию «изображение дракона с телом черного цвета, желтыми рогами, красным брюхом и зелеными лапами» размером около 30 см. (с. 63). Из той же книги явствует, что подобная татуировка, изображающая летящего дракона, была сделана в Японии десятилетием раньше английскому принцу Джорджу, ставшему впоследствии королем Англии и приходившемуся Государю Николаю II двоюродным братом по матери.
Вдумчивый историк и духовный исследователь не может не обратить внимания на таинственную связь, существующую между, как кажется, татуированным изображением на руке Императора и глухими упоминаниями о загадочном «Зеленом Драконе», которые встречаются на страницах материалов, посвященных Царской Семье. Это и некое аристократическое тайное общество с одноименным названием, от которого якобы ожидала помощи находившаяся в заточении Царская Семья, и надпись на ладанке, принадлежавшей Императрице, найденной среди вещей Ипатьевского Дома, и загадочные слова, будто бы незадолго до мученической кончины произнесенные кем-то из царственных мучеников: «О, зеленый дракон, ты неверный друг!».
Здесь ключ к непостижимой тайне царственности, державного связания (двучастных по своей природе) сил преисподней, древнего змия Апокалипсиса, вызывание и освобождение которого составляет главное содержание и смысл революции.
С. Буксгевден вспоминает: «Наиболее ужасные (а порой и просто непристойные) карикатуры публиковались в иллюстрированных изданиях. У начальника охраны хватало порядочности, чтобы не посылать эти газеты наверх, однако солдаты всегда старались передать их «по назначению»» (С. Буксгевден, Венценосная мученица, М., 2006, с.447-448).
Жан Парвулеску отмечает духовную преемственность русской и французской революции в части приемов и методов дискредитации монархии: « Стоит ли удивляться тому, что подрывные, преступные и самые бесчестные способы очернения и лжи, постыдного псевдоморального опорочения приговоренных к революционнной мясорубке жертв, унижения и оскорбления, наносимые королеве Марии-Антуанетте в момент предания ее казни и задолго до этого почти полностью совпадали даже в выражениях, грязных и пачкающих, в дыхании низкого, зверского, недочеловеческого безумия с бросаемыми в лицо императрице Александре Феодоровне в момент предания ее показательной казни и даже задолго до нее? Нет предела деградации, бессовестному возбуждению всего низкого в человеческой природе как таковой (…). И ту и другую - королеву Марию-Антуанетту и императрицу Александру Феодоровну - называли одинаково: «иностранкой», «немкой»; обе были обвинены в государственной измене, в том, что «куплены и подпольно находятся на службе Германии». Эта клевета имела отвратительное, грязное продолжение в обвинениях сексуального порядка, в обоих случаях до последнего предела неудобосказуемого. Королеву Марию-Антуанетту с помощью подставных свидетелей, о которых невозможно даже вспоминать без крайнего отвращения, обвиняли в грязных отношениях с дофином, которого якобы она и ее свояченица «замастурбировали до смерти»; нечто подобное и примерно теми же словами говорили об Александре Феодоровне. <…> Обвиняли ее в принятии вместе с Вырубовой «ванн из свежей крови», а затем в безумных, страшных оргиях, к участию в которых они якобы принуждали великих княжон. «Народное бессознательное» было развязано и выпущено на свободу, вплоть до проявления полного безумия, что имело целью «оправдать» все мучения и насилия, причиняемые великим княжнам, чья природная ангельская красота, молодость, чистота, правота сердец и незапятнанная имперская честь действовали на недочеловеческих подонков словно невыносимый огонь, сожигающий сдерживающие их нити, последние преграды их непостижимым психопаталогическим аппетитам, последним адским выбросам» (Ж. Парвулеску, Путин и Евразийская империя, СПб, 2008, с. 156).
На стенах Ипатьевского Дома, рукой неверного племени было оставлено немалое количество циничных надписей и изображений, имеющих целью явить миру постыдную наготу Царской Семьи и передающих атмосферу почти зримого присутствия в час Их мученической кончины апокалиптической жены-любодеицы, древней богини кровопролития и блуда Астарты, Инанны, Гекаты, Лилит, этого почитаемого цареубийцами идола, статуи «Свободы», возвышающейся над пьедесталами низверженных монархий, которая изображается в Откровении «пьяной кровью мучеников и свидетелей Иисусовых».
Согласно протоколу осмотра Дома Ипатьева, составленному следователем Соколовым: «Циничное изображение находится на стене, отделяющей комнату VI от комнаты, обозначенной на чертеже цифрой VIII. Оно изображает половые органы мужчины и женщины в их соединении. Против этого изображения имеется сделанная черным карандашом надпись, как пояснение самого изображения «Александра и Распутин». Далее к Вознесенскому переулку на стене террасы: «Ехал с Тобольску Гришка купец заехал он в царский дворец по всем хоромам погасли огни Сашка и Гришка спать полегли приходит Николашка и видит безна полна давай паскарей бутылку вина». Далее: «4-го мая был караул особой караульной команды охранял Николашку и его Сашку». Ниже этой надписи имеется подпись: «Да здравствует власть совета» и также «пролетарии всех стран соединяйтесь». При осмотре стены дома, выходящей в сад, усматриваются многочисленные кровавые капли и брызги» (Н. Росс, Гибель Царской Семьи, 1987, с. 320).
Согласно историческим сведениям, в середине XIX века в здании «дома Ипатьева» (принадлежавшем тогда статскому советнику Редикорцеву) находился публичный дом, блудилище. Кощунственные студодеяния, совершаемые при попустительстве т.н. «белых» властей, не прекращались в этом освященном кровью Царственных Мучеников месте и позже. Почти год спустя после занятия «белыми» Екатеринбурга следователь Соколов писал генералу Дитерихсу, курировавшему следствие по поручению Верховного правителя: «Не могу скрыть, что иногда в этом доме совершается нечто непристойное, для каждого русского человека прискорбное. Я два раза поздно вечером посещал этот дом и оба раза заставал там пленных мадьяр с балалайками, водкой и публичными женщинами. От многих местных жителей я уже не один раз выслушивал по этому поводу горькие замечания» (Российский архив, М.,1996, т. 8, с.24).
В районе Ганиной Ямы честные тела убиенных Царственных мучеников были подвергнуты кощунственному ритуальному надругательству - раздеты, разрублены на части и сожжены.
Как свидетельствовал один из участников этого посмертного кощунства: «Когда мы пришли, то они еще были теплые, я сам щупал царицу и она была теплая (…). Теперь умереть не страшно, щупал у царицы». На вопросы, как были одеты убитые, сказал, что «все они были в штанах». На вопрос: «Красивы ли были?», последовал ответ: «Красивых не было», а другой кто-то добавил: «У мертвых красоту не узнаешь» (Н.Росс,116, показания Кухтенкова). Это свидетельство прижизненной обсценной неоскверненности царских тел (« все они были в штанах») сделано словно специально для тех, кто не представляет себе цареубийства без бульварной «клубнички».
Омытая и убеленная мученической кровью священная нагота царственных тел отныне и навсегда остается покрытой плащаницей благоговейного почитания в глазах верных, а державная любовь и священная дружба, связывавшие Царственных Мучеников и Друга Царей, человека Божия и мученика Григория, пребывает божественной тайной домостроительства рода русского, непостижимой для современных потомков хамовых, и открывающейся благочестивым сынам, отвращающимся от выставляемой на позор наготы отчей и взирающим на величие и небесную чистоту их христоподражательного жития.
Николай Козлов