Дуглас Слэйден, Джеки Чан в эротическом кино, эстетство и моя еще одна любовь
Если вдруг кого-то интересует, что там с моим обещанием переводные главы из книги Дугласа Слэйдена повыкладывать, то дело неспешно продвигается в нужную сторону. "Неспешно" отчасти потому что мне не хочется быстро всё намеченное перевести, а отчасти потому что в книге довольно много мест, которые неплохо будет прокомментировать, ибо время от времени мистер Слэйден видел не совсем то, чем увиденное было на самом деле, а хорошие комментарии (тем более, когда над тобой не довлеют срочные обязательства и прочий административный груз) обычно быстро не пишутся. Так что относительно сроков появления моих переводческих художеств работает классическая англоязычная присказка it will be done when it's done. Впрочем, этот пост совсем не про Дугласа Слэйдена и его книгу, мне просто надо было объявление сделать :)
Похоже, что в нынешнем году главным кинотрендом моего личного сезона будут фильмы 1960-1970-х г.г. производства знаменитой гонконгской студии братьев Шао. Не спрашивайте почему, ибо я и сам толком не знаю, почему, но могу рассказать как.
Началась новая блажь (как обычно) с очередных штудий (на сей раз китайского происхождения), в ходе которых мне случайно попалась фотография с юным Джеки Чаном (надеюсь, что в этом месте можно не делать пояснение, кто это). А дальше пошло-поехало: я вспомнил, как в подростковые годы ходил на фильмы с ним в видеосалоны, а потом подумал, что никогда не видел фильмов, в которых юный Джеки Чан делал свои первые шаги в киномире.
Поскольку личность он в наше время весьма известная, а наличие под рукой глобальной сети дает возможность без особых затруднений собирать интересующую информацию практически по любому более-менее популярному поводу, я очень быстро набрел вот на показанный выше стоп-кадр. Джеки Чана я в этом похожем на китайского торговца грушами персонаже не признал, но подпись гласила, что это именно он, а стоп-кадр является моментом из фильма 1974 года "Золотой лотос". Фильм оказался снятым по знаменитому классическому китайскому роману "Цветы сливы в золотой вазе", и в этой связи нет ничего удивительного, что в качестве определителя жанра фигурировало слово erotica. Удивительным мне показалось другое обстоятельство:"В молодости Джеки Чан снялся в эротическом кино"... Звучит, как минимум, интригующе. Не знаю как у вас, но в моем сознании имя "Джеки Чан" и понятие "эротическое кино" лежат примерно столь же рядом, как "самурайская культура" и "эдосская уличная культура", т.е. на разных полках. Короче говоря, это сочетание мгновенно заинтриговало меня, и до сих пор кажется мне очень экзотическим, даже несмотря на тот факт, что я пишу этот пост в тот момент, когда имею представление о том, как могут сочетаться Джеки Чан и эротический фильм. Тот факт, что предлагаемая лента является экранизацией китайской эротической классики, меня заинтриговал еще больше, что, впрочем, для персонажа, которому интересно явление, именуемое japanese popular culture, совсем немудрено.
Что касается Джеки Чана, то да - кино действительно эротическое, и он в этом фильме действительно есть. Естественно, у него роль второго плана, но для молодого актера, задействованного в ленте известного режиссера, у него приличное количество времени, крупных планов, а роль его роли (извините) в сюжетной завязке вспомогательной назвать очень сложно.
В китайской культуре статусы, ранги и ранжиры имеют значение не меньшее, нежели в японской. Исходя из этого, можно предположить, что уже в те годы наставники юного актера видели в нем большой потенциал и потому не боялись поручать роли, которые при прочих равных обстоятельствах доставались бы более опытным коллегам. В данном случае мистер Чан действительно сыграл роль уличного продавца (что я понял по его одежде на стоп-кадре) и, самое забавное, торговал он там грушами (а здесь мы имеем явление из разряда "чудеса интуиции"). Этот персонаж появляется самым первым на экране и самым же первым исчезает из действия после примерно 15 минут фильма.
Я все это к тому, что в интернетах иногда встречаются рекомендации этого фильма, в которых имя "Джеки Чан" так приставляется, что невольно создается впечатление, будто бы мистер Чан там играет одну из главных ролей. Такое позиционирование, мягко говоря, образец лукавства. Для начинающего актера у него там действительно не самая проходная роль, но фильм делает вовсе не он, а другие актеры, о существовании которых я до просмотра даже не подозревал.
А подозревать, между прочим, стоит, ибо гонконгский кинематограф - это кинематограф очень высокого уровня не только в смысле кино про дальневосточные единоборства. Вот, как показывает практика, классическую книжную эротическую драму экранизировать там тоже умеют, при чем получилась очень эффектная экранизация. Я, конечно же, в этом суждении субъективен до невозможности, хотя бы потому что я очень люблю дальневосточные киноленты 1960-х и 70-х годов, действие которых разворачивается в историческом антураже. В смысле антуража я готов смотреть практически любое дальневосточное историческое кино того времени, особенно же то, в котором будет много павильонных съемок.
Вот вам пример, в виде стоп-кадра выше. Это павильонная сцена, т.е. в реальности всего этого антуража не существует. Не существует изящного летнего павильона, столика с фруктами на переднем плане тоже нет, даже растительность бутафорская. Все слишком изящно и аккуратно - в реальности так не бывает даже в самых близких к идеалу местах.
Правдоподобно выглядит? Несомненно. Реалистично? Нет. Здесь работает тот же эстетический принцип, что и в заплатках на ветхом кимоно какого-нибудь нищего бродяги в японском Кабуки. Его одежда должна быть залатана и иметь изношенный вид, но это должны быть эстетично выглядящие заплатки и красивые следы износа. Если не получается вписать реалистичные следы износа в эстетику, то пусть лучше эти следы будут подразумеваться в... золотых узорах, которыми будет расшит костюм нашего бродяги. Для созерцания реальной рванины совершенно необязательно приходить в театр, который существует для того, чтобы удовлетворять потребность людей в прекрасном. Ужасного и без театра на улицах полным-полно, в том числе и бродяг. Китайская эстетика и японская - вещи разные, но в данном случае в них находить эстетическую общность совсем не грешно, потому что они однокоренные.
Дальневосточные литература, театр и кино еще хороши тем, что в них может быть несколько главных героев. Это тоже общерегиональный эстетический принцип, и гонконгский кинематограф (тем более экранизирующий классическое литературное произведение) исключением из этого принципа не является на мой вкус даже в большей степени, нежели литература, театр и кино континентального Китая нового и новейшего времени. Причина проста: Гонконг избежал вмешательств в свою естественную эволюцию, которое в континентальной Поднебесной приключилось из-за Культурной революции. В Гонконге ее не было потому что на тот момент он был британской колонией. Т.е. получается, что ханьская культура, которая происходит родом из Гонконга несколько целостнее и органичнее, нежели ханьская культура континентального Китая. Этакая another chinese culture с налетом английского колониализма.
Теперь нам для полноты картины понадобится третья ханьская культура - chinese culture from Taiwan, которая по понятным причинам тоже избежала хирургического вмешательства Культурной революции, да и вообще имеет полное право на то, чтобы претендовать на звание полноправной преемницы культуры старой республики, а через нее и цинского Китая. Тайвань-Формоза - это что-то вроде нашей белой эмиграции, которая стала носителем упраздненных большевиками культурно-эстетических идеалов имперской России.
В нашем случае в предлагаемых теоретических разделениях и классификациях нет никакой политики, потому что она нас совершенно не волнует. У нас тут кино, эротика и культурно-эстетические умничанья на заданную тему, а не всеобщий съезд трудящихся во имя мира во всем мире. Более того, скажу страшное: в рамках темы данного поста нас совсем не волнует Red China, т.е. континентальный Китай. Его как бы нет, потому что фильм у нас гонконгский со всеми вытекающими последствиями, а актриса родом с острова Тайвань.
Ну а теперь о сенсационном признании в любви можно повещать. Любовь эта, само собой, возвышенная и эстетская, т.е. та, которая в старом Китае и Японии писалась через китайский знак 愛 - АЙ, в отличие от страстной и телесной, которую знаком 恋 - РЭН принято на бумаге обозначать.
Как несложно догадаться, этой любовью стала барышня, изображенная на картинке выше. Зовут ее по фильму (и книге, соответственно) Пань Цзилянь, а воплотила этот образ на экране актриса с эффектным именем 胡錦 - Ху Цзинь. Эффектным, потому что БКРС предлагает много вариантов для трактовки этого имени, и мне пришелся по вкусу вариант Безрассудная Изысканность, который я незамедлительно переиначил в Безумство Утонченности. Составители биографической справки на hkcinemagic.com не преувеличили, когда отрекомендовали ее как one of the more enticing actresses of her time - одна из самых обольстительных актрис своего времени. Я, когда впервые увидел ее на экране, сразу же согласился с этим мнением, даже не зная о том, что оно существует.
У Ху Цзинь по китайским меркам очень симпатичное, но не очень красивое лицо. Так в китайской эстетике бывает, когда лицо у барышни привлекательное, но в недостаточной мере соответствующее идеальному стандарту. В нашем случае "недостаточностью меры" может считаться то обстоятельство, что это лицо не слишком ханьское - наверняка, среди предков Ху Цзинь имеются маньчжуры, или какие-то другие выходцы из числа китайских национальных меньшинств.
Она родом из семьи военного и исполнительницы китайской оперы, дальновидно сбежавших после Второй мировой войны из родной провинции Цзянси на Формозу подальше от перспектив культурно-революционных "радостей", которые на континенте принялись обретать реальные очертания. Я лично могу только порадоваться этой родительской дальновидности, ибо при иных раскладах барышня, вошедшая в кинематографическую историю под именем Ху Цзинь, могла бы стать кем-то другим: передовиком ткацкого производства, народным депутатом и делегатом многочисленных партийных съездов, к примеру. Это тоже, конечно, замечательно, но тогда бы я не получил от факта ее существования никакого эстетического удовольствия.
А вот то, что произошло в действительности, лично меня устраивает полностью, потому что помимо очень примечательной внешности, у будущей кинозвезды за плечами очень хорошая школа традиционного китайского театра, которой у нее не было бы на континенте, учитывая упоминаемые выше события культурно-революционные события.
В этом месте я позволю себе еще разок в самодовольство впасть, потому что дух традиционного театра в Ху Цзинь я почувствовал раньше того момента, когда познакомился с ее биографией. Если быть точным, то это приключилось на первых секундах ее появления в фильме, когда я понял это по выверенной, но особенно изящной пластике ее движений. Это та самая традиционно-театральная особенность пластики, обнаружение которой доставляет мне массу приятных эмоций.
Вот так тоже бывает иногда: ты находишь старый гонконгский фильм, чтобы посмотреть что там может делать столь далекий от эротики актер, как Джеки Чан, но в итоге открываешь для себя целый сундук всего прекрасно-интересного, к эротике и Джеки Чану имеющее отношение весьма опосредованное.
Ну а что касается собственно эротики, то да - она есть в этом фильме. Думаю, если задаться целью, то из 2-х с лишним часов можно набрать минут 15 сцен, подразумевающих секс. Для 1974 года, тем более для этого региона, - несомненно очень смелое и раскованное кино получилось. По современным меркам его таким назвать язык не повернется - видали гораздо смелее и раскованнее. Такой вот неожиданный фильм. Эротический, но эротика в нем просто один из сюжетных компонентов, занимающий примерно столько же места, сколько юный Джеки Чан в роли торговца грушами.