Комментарии к "второй маркизе" - 1
Это примечания к первой части перевода фрагментов воспоминаний маркизы де Лаж де Волюд. Про родственников мемуаристки здесь не поместилось, придется рассказывать отдельно.
Для начала - где все это происходит, при каком режиме и т.д. Здесь самый минимум, подробности лучше прочитать в более солидных источниках, на русском языке они есть в изобилии. В этом посте:
- География Жиронды и Нижней Шаранты, административное устройство и пути сообщения (в том числе история про «дважды эйфелевский мост», который был построен гораздо позже, но история хорошая)
- Конституция и Конвент
- Принцесса де Ламбаль
- Вопросы опеки над несовершеннолетними
География, административное устройство и пути сообщения
Фрагмент карты департаментов Франции, учрежденных в 1790 году. https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b53028979x/f1.item.r=departements1790%20departements%201790
На карте красным обведен контур департамента Жиронда с центром в Бордо. Департамент получил свое название в честь Жиронды - глубоко вдающегося в сушу залива, в который впадают реки Гаронна и Дордонь. К югу от департамента Жиронда находится департамент Ланды, а к северу - департамент Нижняя Шаранта с центром в Сенте (Наполеон потом перенес центр департамента в Ла Рошель), получивший свое имя по реке Шаранта. Контур Нижней Шаранты обведен желтым, а еще севернее расположена знаменитая Вандея, где в 1793 развернется контрреволюционное восстание. В отличие от крестьянской Вандеи, Жиронда и Нижняя Шаранта жили не только виноделием (здесь что ни название на карте, то apellation controlée) и прочим сельским хозяйством, но и внешней торговлей, здесь несколько важных торговых и военных портов, значительное городское население и богатая буржуазия, которая до поры до времени с энтузиазмом поддерживала революцию. Выходцы из департамента Жиронда были в числе основателей партии жирондистов, которая в 1792 году играла ведущую роль в Конвенте (см. ниже), но к лету 1793 года верх взяли монтаньяры, и для жирондистов все кончилось очень плохо. В подробности углубляться не буду, про это есть где прочитать.
Внутри департаменты делились на кантоны и коммуны - в сельской местности кантон включал в себя несколько коммун, а в крупном городе, наоборот, коммуна (на уровне города) могла включать в себя несколько кантонов. Коммуну возглавлял муниципалитет, во главе стоял мэр. Таким образом, в Бордо имелись и департаментские органы власти (мемуаристка называет их просто «департамент»), и муниципалитет.
В 1792 - 1793 департаменты располагали довольно большой автономией и часто вели себя как «государство в государстве» - например, ограничивали вывоз зерна со своей территории. Преследовать кого-то на территории другого департамента местные власти не могли; им нужно было для этого обратиться к властям этого другого департамента либо добиваться распоряжений из Парижа.
Чтобы добраться в Бордо из Нижней Шаранты, нужно либо подняться вверх по Жиронде и пересечь ее, либо подниматься вверх по суше и пересекать отдельно Дордонь, а потом Гаронну. Мостов здесь в те времена не было совсем - первый мост через Гаронну в Бордо был построен в 1810-1822. Обычно из Сента (и из расположенного неподалеку Тирака) добирались в Бордо так: сначала по суше в Блэ, где был речной порт, а оттуда, дождавшись прилива, вверх по Жиронде, а потом по Гаронне, до Бордо. Обратно в Нижнюю Шаранту отплывали из Бордо при отливе.
В Париж из Бордо обычно ехали по суше, пересекая на паромах сначала Гаронну, а потом Дордонь. Переправа через Дордонь была возле Сент-Андре-де-Кюбзак, и феодальные права на нее до революции приносили неплохой доход семейству де Ла Тур дю Пен, владевшему этими землями. В 1834-1839 там построили подвесной мост на каменных опорах, но он к 1869 году окончательно разрушился. Зато построенный в 1873-1883 мост из металлоконструкций по проекту Гюстава Эйфеля служит до сих пор - вблизи сходство с Эйфелевой башней разительное, тем более что компания, поставлявшая металлоконструкции для моста, потом поставляла их и для башни.
Вид эйфелевского моста изнутри. https://www.wikiwand.com/en/Cubzac-les-Ponts
Мост, кстати, заслужил название «дважды эйфелевского». Дело в том, что 28 августа 1944 года отступающие немецкие войска взорвали мост; было разрушено три из восьми пролетов и сильно повреждена береговая часть. Работы по восстановлению моста вели совместно компании Anciens Ets Eiffel («Бывшие предприятия Эйфеля») и Entreprise Générale Industrielle du Sud-Ouest, которую на тот момент возглавлял Жак Эйфель, внук Гюстава.
Политика: Конституция и Конвент
9 июля 1789 года (то есть еще до взятия Бастилии!) Национальное собрание (т.е. бывшие Генеральные штаты) приняло название Учредительного и поставило себе задачу разработать для Франции конституцию. Это по-русски слова «учредительное» и «конституция» совсем разные, а по-французски они как раз однокоренные, constitution - constitutionnelle.
3 сентября 1791 года конституцию представили королю, и в конце концов он 14 сентября эту конституцию принял и присягнул. Франция, таким образом, стала конституционной монархией. На этом задача Учредительного собрания была выполнена и оно, как и обещало, самораспустилось. Когда говорят о «конституционалистах», обычно имеют в виду сторонников Конституции 1791 года, то есть конституционных монархистов.
Дальше действовало Законодательное собрание, избранное уже в соответствии с Конституцией 1791 года. При нем как раз и была упразднена монархия (про последние дни монархии см. « На полях мемуаров - 31»); собрание постановило приостановить королевское правление и избрать Национальный Конвент для выработки новой конституции, уже республиканской.
Выборы в Конвент прошли в начале сентября 1792 года; дальше он функционировал до октября 1795 года, неоднократно меняя политическую линию и проводя чистку в собственных рядах. Буквально на второй день своего существования, 22 сентября 1792 года, Конвент отменил во Франции монархию и установил республику; этот день стал первым днем нового республиканского календаря.
К началу описываемых событий, то есть к январю 1793 года, Франция уже республика. Возвращаясь из Тирака в Бордо, мемуаристка как раз узнает о казни Людовика XVI - его осудил на смерть Конвент. Депутатов Конвента, которые голосовали за смертный приговор, мемуаристка называет, как это было принято у роялистов, «цареубийцами» - regicides.
Жан-Франсуа Лоран. Допрос Людовика XVI в Конвенте, зал манежа дворца Тюильри, 11 декабря 1792. Эстамп из серии «Историческая галерея или картины событий Французской Революции» (1795-1799). https://www.parismuseescollections.paris.fr/fr/musee-carnavalet/oeuvres/proces-de-louis-xvi-a-l-assemblee-de-la-convention-nationale-salle-du-1#infos-principales
Бурбоны и принцесса де Ламбаль
Про французских Бурбонов в аудиоформате: «Для тех, кто не в курсе»
Поскольку наша мемуаристка была придворной дамой принцессы де Ламбаль, надо добавить немного про принцессу и ее родственников по мужу.
В тот момент был еще жив последний представитель одной из побочных ветвей Бурбонов - линии потомков графа Тулузского, узаконенного сына Людовика XIV от мадам де Монтеспан. Королевский внук по этой линии Луи-Жан-Мари де Бурбон (1725-1793) носил титул герцога де Пентьевр, был очень богат (король-солнце озаботился наделить своих внебрачных детей значительными владениями, и в этой линии владения удалось сохранить), никакими государственными делами или, наоборот, интригами и скандалами не прославился, считался человеком очень благочестивым, занимался благотворительностью. В революционные годы он засел у себя в поместье, ни в каких событиях участия не принимал и умер своей смертью.
Жан-Батист Шарпантье сарший (1728-1806). Семейство герцога де Пентьевра (1768). https://commons.wikimedia.org/wiki/File:The_Family_of_the_Duke_of_Penthi%C3%A8vre.jpg. Справа налево: герцог де Пентьевр, принц де Ламбаль, принцесса де Ламбаль с собачкой, дочь герцога Луиза-Мария-Аделаида (будущая герцогиня Орлеанская) и мать герцога.
Предыдущая картина, конечно, в духе соцреализма - в точно таком составе и в таких позах изображенные лица не позировали, а возможно, и не собирались вместе. Герцог и его дочь явно срисованы с другой картины того же автора, изображающей их в саду. https://gallerix.org/album/Versailles/pic/glrx-383147002
Жена герцога (приходившаяся ему, конечно, тоже не слишком дальней родственницей) умерла родами в двадцать семь лет, из семерых детей до взрослых лет дожили только двое, сын и дочь. Герцог очень о жене горевал и больше никогда не женился. Его сын Луи-Александр-Жозеф-Станислас (1747-1768) носил титул принца де Ламбаль и был известным вертопрахом и распутником. Его женили на молодой, хорошенькой и благонравной савойской принцессе из побочной линии Марии-Терезе-Луизе Савойской-Кариньян (1749-1792), которая после этого стала называться принцессой де Ламбаль. С молодой женой он прожил чуть больше года, после чего умер от дурной болезни, успев заразить и жену. Принцесса выжила (как-то, видимо, пролечили), но следы на лице остались на всю жизнь. Свекор герцог де Пентьевр очень хорошо к ней относился, отговорил уходить в монастырь, а наоборот, взял к себе в дом на положении дочери, всячески о ней заботился и баловал. У них были общие интересы по части благочестия и благотворительности.
Портрет принцессы де Ламбаль работы Антуана-Франсуа Калле написан около 1876 года, здесь ей 27 лет, и она вот уже восемь лет вдова. https://en.wikipedia.org/wiki/File:Madame_la_princesse_de_Lamballe_by_Antoine-Fran%C3%A7ois_Callet_(circa_1776,_Callet).jpg
.jpg){kind=link}
При дворе принцесса де Ламбаль стала близкой подругой и начальницей придворного штата (surintendante de la maison) молодой королевы Марии-Антуанетты. Со временем их пути несколько разошлись - королеву, как говорят, тяготило излишнее благочестие и строгость нравов принцессы де Ламбаль, и она ее отправила в отставку; но принцесса де Ламбаль оставалась верна королеве до самого конца. Уже успев выехать благополучно за границу и имея все возможности там и оставаться, она вернулась во Францию, чтобы быть рядом с королевой, и погибла во время сентябрьской резни 1792 года. Ее отрезанную голову пронесли на пике под окнами королевы (про эту историю много где написано, распространяться не буду).
Контрреволюционная гравюра 1792 года с текстом на французском и немецком чзыках изображает события сентябрьской резни. В центре толпа волочит тело принцессы де Ламбаль, а голову несут на пике. https://en.wikipedia.org/wiki/File:MassacrePrincessLamballe.jpg
Вот эта самая принцесса де Ламбаль и взяла к себе в официальные компаньонки нашу мемуаристку. Та, естественно, всегда вспоминала о ней и о герцоге де Пентьевре в самых превосходных выражениях.
Дочь герцога де Пентьевра Луиза-Мария-Аделаида (1753-1821) была выдана за герцога Шартрского, сына тогдашнего герцога Орлеанского (того, который носил прозвище «Толстый») - такое приданое нельзя было упускать. Этот герцог Шартрский стал после смерти отца герцогом Орлеанским, а после революции пытался заделаться демократом, отказался от родового имени и взял себе фамилию «Эгалите», то есть «равенство» - но это ему не помогло, его в конце концов в 1793 году тоже казнили. «Эгалите» мемуаристка терпеть не может (его и маркиза де Ла Тур дю Пен не любила, как и все прочие монархисты; многие из них тогда считали, что причиной революции стали его интриги против королевы), а к герцогине Орлеанской относится с почтением. Герцогиня, кстати, окончательно разъехалась с мужем в 1790 году, благополучно эмигрировала, и их детям потом разными путями тоже удалось выбраться из Франции.
Вопросы опеки
История с установлением опеки над детьми мемуаристки требует некоторых пояснений.
Как было дело с опекой в дворянских семьях при Старом порядке, не знаю, а вот про буржуазные семьи удалось кое-что узнать, поскольку парижские постановления об опеке за много лет оцифрованы и выложены в сеть. (см. На полях мемуаров - 53). Удалось посмотреть документы и последних лет Старого порядка, и первых революционных лет - никаких существенных изменений там не произошло. Судя по тому, что пишет мемуаристка, революция, уничтожив сословия, распространила единый порядок на всех.
Когда умирал один из родителей, после которого детям причиталось какое-то наследство, специальный муниципальный чиновник, ведающий опекой, собирал собрание родственников и друзей семьи (чаще всего это были коллеги покойного, но не обязательно), и все вместе решали, кому передать опеку над несовершеннолетними. Это требовалось даже для того, чтобы передать опеку над детьми после смерти отца матери-вдове. В постановлении специально высоким юридическим слогом указывалось, что опекун вправе распоряжаться имуществом и личностью опекаемого. Дополнительно могли назначить «опекуна-надзирателя», который должен был следить, чтобы действия основного опекуна отвечали интересам несовершеннолетних.
Судя по истории, которую рассказывает мемуаристка, никаких требований к возрасту и состоянию здоровья опекуна не предъявлялось.
Коррективы, которые внесла революция в эту процедуру, касались обращения с детьми арестованных или казненных «врагов народа» - если не было родственников или друзей, которые могли взять их к себе под опеку, таких детей полагалось отправлять в другой регион, чтобы оторвать от тлетворного влияния, и там давать им правильное патриотическое воспитание. Опять же не знаю, насколько часто это происходило - все-таки это было не в СССР 1930-х годов - но маленькая Дженни Ламет, дочь арестованной матери и отца-эмигранта, опасалась этой участи. (перевод мемуаров Дженни см. На полях мемуаров - 32)