В мире слов: от «Правдивой истории» до «Несбыточных путешествий», или «прекрасные неверные».
Начнем издалека, с древнегреческого писателя Лукиана из Самосаты (около 120 - после 180 гг. н. э.). Произведений его сохранилось довольно много, написано про них тоже немало, в том числе и на русском языке, поэтому особенно распространяться не буду. Насчет интересующей нас «Правдивой истории» есть разные мнения - кто-то полагает ее сатирой или пародией на древних авторов и современников Лукиана, в своих сочинениях на голубом глазу передававших мифические истории и фантастические байки в качестве достоверных фактов. Другие считают Лукиана основоположником одновременно литературной фантастики и фэнтэзи, поскольку в «Правдивой истории» есть и волшебные превращения, и звездные войны с участием героев-попаданцев, и даже «реки, полные вина», как в песне. На нынешний вкус это чтение довольно занудное и представляет в основном научный интерес, но на протяжении столетий не избалованные изобилием легкого чтива грамотеи поглощали «Правдивую историю» с большим удовольствием. Кто мог, читал Лукиана в оригинале, а к услугам не владеющих древнегреческим со временем появились переводы на новые европейские языки.
Так представляли себе Лукиана в конце XVII века. Гравюра Уильяма Фейторна (1616-1691) из книги переводов произведений Лукиана на английский, вышедшей в Лондоне в 1711.
Поскольку повествование Лукиана прерывается на открытии нового континента, который герои собираются исследовать, и автор в конце обещает продолжение (неизвестно, существовало ли оно), у переводчика возникало искушение дописать продолжение от себя. Французский переводчик XVII века этому искушению поддался, и в результате французские читатели получили ««Правдивую историю» Лукиана, переведенную и продолженную Перро д’Абланкуром».
Иллюстрация к «Правдивой истории» в переводе Перро д’Абланкура из амстердамского издания 1709 года
Никола Перро д’Абланкур (1606-1664), ровесник литературного (не исторического!) д’Артаньяна, был знаменитый переводчик, за образцовый слог принятый в 1637 году в академики. В основном он переводил с латыни и древнегреческого, но в конце жизни поработал и с испанским, переведя «Описание Африки» Луиса де Мармоль Карвахаля (1524-1600) - это была в то время, можно сказать, современная литература.
С портретами Перро д’Абланкура как-то не густо, хотя по времени он к нам гораздо ближе, чем Лукиан. Везде воспроизводят только это изображение со стены мэрии его родного города Шалона на Марне. Когда муниципалитет обзавелся портретом знаменитого земляка, установить не удалось, но это было явно не при его жизни.
Никола Перро д’Абланкур был вторым сыном в протестантской семье, принадлежавшей к «дворянству мантии» (предки служили по судебной части), так что к его образованию относились серьезно и очень рано отдали учиться. К тринадцати годам он завершил курс в коллеже, где осваивал латынь и древнегреческий, потом продолжил занятия дома, а в 19 лет был принят в адвокаты и начал выступать в суде. Поддавшись уговорам родственника-католика, перешел в католичество, какое-то время даже подумывал о церковной карьере, но передумал, пошел в разгул, потом бросил адвокатуру и на три года засел в фамильном имении за богословские трактаты, после чего вернулся обратно в протестантскую веру - это все Никола Перро д’Абланкур успел до достижения двадцатипятилетнего возраста. Дело было в 1631 году, исповедовать протестантскую религию во Франции было еще можно, но гайки постепенно закручивались, и он на всякий случай уехал в Голландию, в Лейден, где как раз в то время в университете начал преподавать знаменитый эрудит Клод де Сомез, он же на латинский манер Клавдий Сальмазий - еще один ренегат. Слово «ренегат» здесь не подразумевает ничего оскорбительного, а просто означает человека, перешедшего из одного вероисповедания в другое; Клод де Сомез был воспитан как католик, но потом перешел в протестантство.
Портрет в мраморе красивый, но еще более поздний; его подарили родному учебному заведению бывшие выпускники коллежа имени Перро д’Абланкура в Реймсе, основанного в 1957.
Под руководством Клода де Сомеза Никола Перро д’Абланкур изучал не только классиков, но и древнееврейский язык. Впрочем, долго он в Голландии не усидел, уехал в Англию, а потом все-таки вернулся во Францию и появился в Париже, где быстро вписался в общество литераторов и ученых. Умение сочетать серьезные познания с остроумной беседой и веселым времяпровождением заслужило ему общее расположение, а его переводы с древних языков нашли благодарных читателей. При этом знатоки отмечали, что переводы изложены прекрасным французским языком (за это он и был принят в академию), но при этом не отличаются буквальной точностью.
Н.Г. Гарбовский, автор учебника «Теория перевода», так описывает его творческий метод:
Деформации оригинала Перро Д'Абланкур объяснял заботой о совершенстве, чистоте, элегантности, ясности выражения, поиском точности и краткости, превосходством вкуса и письменного красноречия над устным, а также принципами искусства... Слогом этого выдающегося переводчика XVII в. восхищались многие современники... В предисловии к своим переводам произведений Тацита Перро Д'Абланкур сформулировал переводческое кредо, определявшее его переводческую стратегию: «Средство достичь славы оригинала не в том, чтобы следовать ему шаг за шагом, а в том, чтобы отыскивать красоты в своем языке подобно тому, как автор оригинала отыскивал их в своем. Одним словом, следует смотреть не столько на то, что он сказал, как на то, что нужно сказать, и иметь в виду более его цель, нежели его слова.»
Автор первого большого этимологического словаря французского языка Жиль Менаж остроумно сказал: «Когда появилась версия Тацита, выполненная г-ном д’Абланкуром, многие жаловались, что она не верна. Я же дал ей прозвище “прекрасная неверная”, вспомнив то, что я давал в юности одной из моих возлюбленных». С тех пор об этих переводах так и говорят: «прекрасные неверные» (les belles infidèles). По-французски перевод женского рода (переводчик на русский язык, когда переводил цитату, специально употребил слово «версия»), поэтому можно сказать и «неверные красавицы».
Людовик XIV, покровительствовавший наукам и искусствам, не обходил Перро д’Абланкура наградами, но на должность придворного историографа все-таки не утвердил - заявил, что не желает иметь историографа иной веры, чем он сам. Впрочем, положенное историографу денежное содержание он Перро д’Абланкуру оставил. Видимо, «прекрасные неверные» королю тоже нравились.
Эпитафию Перро д’Абланкуру написал аббат де Рео, брат знаменитого Таллемана де Рео. (Увы, мне не удалось перевести эту эпитафию стихами. Кто читает по-французски, может сам убедиться, что оригинал хорош.)
Как рассказывают, Перро д’Абланкур заявлял, что не желает писать собственных произведений, потому что он не проповедник и не адвокат, а трудов по истории и политике и без него хватает, так что лучше уж он будет переводить хорошие книги, чем писать плохие. Как бы то ни было, к «Правдивой истории» Лукиана он продолжение сочинил.
Как раз в этом продолжении и встречается слово caractère, из-за которого началась для меня вся эта история.
На русском языке «Правдивую историю» Лукиана - д’Абланкура пересказал Николай Петрович Осипов (1751-1799), чья биография не менее прихотлива, чем у Лукиана или д’Абланкура. Он служил в лейб-гвардии Измайловском полку, вместе с сослуживцами издавал рукописный журнал, в котором был основным автором, потом перешел в армейский пехотный полк, в 1781 вышел в отставку по болезни с чином поручика и с тех пор существовал исключительно литературным трудом: переводил с французского и немецкого, издавал собственные сочинения (в основном пародийные). Осипов привлекался по делу о радищевском «Путешествии из Петербурга в Москву» как один из покупателей книги, но никаких прегрешений за ним не нашли, и он был принят на службу в главное почтовое управление. В 1796 он был пожалован чином коллежского асессора и определён переводчиком в Секретную почтовую экспедицию и в Тайную канцелярию.
Список переводов Осипова впечатляет; из известного это, например, «Достопамятная жизнь Клариссы Гарлов, истинная повесть» Ричардсона (1791-1792), «Неслыханный чудодей, или Необычайные и удивительнейшие подвиги и приключения храброго и знаменитого странствующего рыцаря Дон Кишота» Сервантеса (1791), а также перевод переделанной Бюргером книги Распе о Мюнхгаузене под заглавием «Не любо не слушай, а лгать не мешай» (1791). Самым известным произведением Осипова является пародийная ироикомическая поэма «Вергилиева Энеида, вывороченная наизнанку», основанная на более ранних пародиях, написанных по-немецки и по-французски.
Его переводы были еще более неверными, чем д’абланкуровские, и явно менее прекрасными с точки зрения художественного слога, но они были уже тем ценны, что хоть как-то знакомили тогдашнего российского читателя с мировой литературой и способствовали постепенному формированию круга читателей на русском языке. Возможно, в его переводе прочитала Ричардсона пушкинская княжна Алина, московская кузина матушки Татьяны Лариной. «Она любила Ричардсона не потому чтобы прочла, не потому чтоб Грандисона она Ловласу предпочла, но в старину княжна Алина, ее московская кузина, твердила часто ей об них…» - «Ловлас» как раз персонаж из «Клариссы Харлоу» (у Осипова «Кларисса Гарлов»).
Портрета Осипова нигде нет.
«Несбыточные путешествия в небывалые страны света» Н.П. Осипова, как и другие его произведения, уже не перевод, а переработка исходного текста. Во всяком случае, эта книга публикуется как авторская и считается чуть ли не первым произведением в жанре фантастики / фэнтези на русском языке.
Nicolas Perrot d'Ablancourt - College public Perrot d Ablancourt CHALONS EN CHAMPAGNE
un peu d'histoire ...
sitetab2.ac-reims.fr
Голубков А.В.: «Прекрасная неверная»: французский классический стиль и античная классика в XVII-XVIII вв
Голубков А.В.: «Прекрасная неверная»: французский классический стиль и античная классика в XVII-XVIII вв
17v-euro-lit.niv.ru