Юпитерианская теология. Заметки на полях путеводителя
Совершив паломничество к основанию храма Юпитера Капитолийского, рассмотрим теперь, в общих чертах, как «это работало» на протяжении тысячи лет. Излагая вопрос, воздержимся от стоических и неоплатонических интерпретаций античной религии, стараясь оставаться в пределах её традиционного понимания (конечно, осознавая условность такого ограничения).
Находясь в Риме, вспоминаешь Петербург (служил в тех краях в армии два года, знаю, да и после приходилось бывать). Тот был имперской столицей России, и стиль города даёт это почувствовать. Рим же осознавал себя столицей мира и обустраивался в соответствии с этим знанием. Где-нибудь на форуме или Палатине, обнаруживаешь себя перед очевидным вопросом: почему именно эта площадка? По какой причине эти широта-долгота, вот эти два небольших холма сыграли такую мировую роль? Почему именно здесь? Собственно, какие бы объяснения ни приходилось читать у древних авторов или ученых мужей последних столетий, разбирающих особенности римской социально-культурной, военной организации, ответ не вполне удовлетворителен. Макиавелли на сотнях страниц говорит только об этом: почему римляне? Что сделало их такими успешными? Многие из его рекомендаций, как устроить преуспевающее государство, с отсылкой к опыту римского республиканского периода, воспринимаются с интересом. И тем не менее, они тоже не закрывают тему. Организация - да, конечно, но сходная организация наблюдалась во многих других городах Лациума и Италии. Было что-то ещё - ещё один иррациональный действенный фактор сверх прочих, не поддающийся учету. Он и обладал решающим значением.
Сформулированный вопрос, конечно, звучал уже в те времена у самих же действующих исторических лиц, которые жили здесь великой жизнью. Как они отвечали на него? Возможно, самое существенное кроется именно в этом. Объяснение, даваемое этими людьми действия, в свою очередь превращалось в действие. Их рефлексия по поводу собственного могущества с необходимостью приобретала религиозное измерение и сама становилась организующим элементом, вертикалью этого могущества, увеличивая его. Сила неизвестной природы, которая воплотилась на этих холмах, поселившись как в своем доме вот на этом фундаменте, обусловила ту длившуюся тысячу лет череду проявлений, событий, индивидуальностей, которая и сделала город центром мира (а Европу впоследствии Европой). У этой Силы, у этого «гения места», который покровительствовал народу-завоевателю через родоначальника-основателя (Ромул), было известное людям имя: Юпитер Капитолийский. Свои победы римляне ассоциировали с ним. Возводили к факту установленной с ним связи.
Динамический характер римской религии неоднократно отмечался. Храмы и культы создавались в честь конкретных проявлений божественной мощи, чья сущность не исчерпывается этими проявлениями и превосходит их, будучи склонна демонстрировать постоянство в ответ на связующее постоянство культа. Вот что говорит о культе Юпитера Дюмезиль («Верховные боги индоевропейцев»):
«В этой сугубо национальной религии, которую мало интересуют пространственные и временные дали и которая сосредоточивает свое воображение и мысль на самом Риме, и особенно на римском настоящем, небесный бог Юпитер - прежде всего rex, невидимый rex, который при любом политическом режиме (reges, consules или их заместители) гарантирует существование Города, основанного по его изначальным знамениям, и направляет его политику знамениями на случай.<…> Ромул, конечно, религиозен. Однако его благочестие - это благочестие человека, погруженного в деятельность, и оно заключается, если судить по его поведению, в гордом уповании на своего покровителя Юпитера.<…> Хотя Ромул и сын Марса, но религиозные связи он поддерживает не с отцом, а с Юпитером, который даровал ему знаки владычества. Первый царь основывает всего-навсего два культа, для двух неистовых, воинственных ипостасей верховного бога: Юпитер Феретрийский получает первую богатую военную добычу, оружие ценнинского царя Акрона, убитого в поединке римским царем; Юпитер почитается как Статор ('Становитель') за победу, которую он дал римскому царю в сражении на Форуме; во втором случае культ является результатом просьбы, вознесенной римским царем in ipso discrimine ('в момент крайней опасности'). Вторая победа к тому же характерна способом, которым Юпитер вмешивается в развертывание военных дел: он проделывает нечто вроде божественного фокуса, больше над душами, чем над телами, превращая почти побежденную армию в отборное войско и деморализуя, парализуя почти победившую армию».
Превращение побежденных в победителей - свидетельство божественной силы, открывающейся в этом действии. Это откровение действия выражается понятием numen, которое историки религии использовали и используют, чтобы подчеркнуть неантропоморфность представлений римлян о богах, дающую возможность строить аналогии с монотеизмом иудаизма или ислама, и в то же время кардинально отличную.
Уже древность не испытывала сомнений по поводу того, что Юпитер, конечно, настолько же не идентичен своему культовому изображению, насколько, скажем, христианская икона не передаёт всей полноты бытия изображенного святого. «Фактически с военачальником [триумфатором] обращаются так же, как и с культовой статуей для того, чтобы передать в реальности огненно-красный цвет юпитеровой молнии: благодаря этому гриму воспроизводилась не статуя, но, как уточняют Исидор Севильский и Сервий, образ божественного огня (quasi imitarentur divini ignis effigiem) - пишет Джон Шайд («Религия римлян», 2006 г., с. 252) Ну, да, Сервий Гонорат в комментарии к «Энеиде» высказывается о божественных сущностях следующим образом: «Под именем Юпитера хотят видеть эфир, то есть огонь, а под именем Юноны - воздух. И поскольку оба эти элемента одинаковы по своей тонкой природе [неощутимы], то они называют их родственными. Но поскольку Юнона, то есть воздух, подчинена огню, то есть Юпитеру, то закономерно элементу, находящемуся выше, дается наименование мужа».
Как, помимо всех упомянутых действий, обнаруживала себя сила Юпитера, покровителя общины римлян? Каким образом бог выполнял свои обязательства в союзе с избранным народом, желая даровать ему успех? Ответ ясен Титу Ливию, как и много веков спустя Макиавелли: посылая на землю «доблестных мужей», портретами которых заполнены страницы истории римского народа наряду с комментариями внимательно её читавшего флорентийца. Мощь Юпитера проявлялась в сильных личностях, в носителях божественной римской твердости и всепреодолевающей воли, таких, как Манлий Торкват, подобных Ромулу-Квирину, своему божественному предку, который в свою очередь связан генеалогическим подобием с царем богов и людей. («Только доблесть Манлия Торквата позволила римлянам победить. Сопоставляя силы того и другого лагеря, Ливий утверждает, что победу одержала бы та сторона, чьим консулом был Манлий», фиксирует наблюдение Макиавелли, рассматривая один из типовых эпизодов римской истории; в других эпизодах того, кто был Манлием, звали иначе: например, Камилл, Папирий Курсор, Марцелл.) Цепочку идентификаций дополнительно проясняет то обстоятельство, что Ромул отождествлялся с божественным Квирином, прообразом римлянина вообще («квириты» было официальным обращением должностных лиц к народу). «Им направляемый Рим до пределов вселенной расширит Власти пределы своей, до Олимпа души возвысит», говорит о нём Вергилий (Энеида, VI, 781-782) Античная теология перетекает в антропологию, а антропология - в имперский эпос и имперскую историю.
Указав на это, самое время вспомнить происхождение имени верховного бога. «В Италии, как в Греции, верховное положение занимает бог, совпадающий с ведийским Div- (им. п. Dyduh, род. п. Divafi), персонифицированным Небом», пишет Дюмезиль. Этимология от корня dieu передаёт индоевропейское восприятие божественности: он обозначает сияющее дневное небо, небесный свет. Соответственно, и боги италийцев (не отличаясь в этом от богов греков и индоариев) именовались deus, dei, divi: светлые, сияющие. Русское слово «день» - от того же корня.
В многочисленных источниках (например, у Бенвениста, «Словарь индоевропейских социальных терминов», с. 148) можно прочитать, что латинская форма Jupiter ведёт своё происхождение от формулы обращения: dyeu pǝter, diovi pater, Diupiter и, по сути, означает «Отец Свет». Но, несмотря на то, что отцовство включено уже в само имя бога, соответствующее слово добавляется в моменты его призывания. Смотрим у Вергилия в «Энеиде»:
«Очи воздел родитель Анхиз к созвездьям, ликуя,
Руки простер к небесам и слова промолвил такие:
"Если к мольбам склоняешься ты, всемогущий Юпитер,
Взгляд обрати к нам, коль мы благочестьем того заслужили,
Знаменье дай нам, Отец, подтверди нам эти приметы!" (II, 687 - 691)
«О всемогущий Отец!» (V, 687).
И, наконец, напоминание поэта римлянам, не раз встречающееся в поэме:
«Род от Юпитера наш» (VII, 219)
То же и у Тита Ливия (I, 12 (5)). Когда Ромул обратился к реальности силы, прося остановить отступающих воинов, он настаивал на своём происхождении от неё, призывая Юпитера как отца не только богов, но и людей.
Подведем итоги сказанному. Юпитер - это не «языческий кумир», божок, истукан, бес и т. д. и т. п., что нагородили вокруг античности христианские столетия. Божественность Юпитера в праоснове - это бесконечная глубина солнечного дня, небесного свода. Глубина, тождественная сверкающей высоте неба. Если вы вглядываетесь в это небо, необязательно в Италии, и внутри, откликаясь, всё поднимается навстречу, можно считать это интуицией, восходящей к самой первичной и древней индоевропейской идентичности.
По отношению к этой огненной высоте-глубине, к царящей силе этого небесного света во всех его проявлениях (включая феномен молнии), римляне ощущали своё «родство» и обращались к ней при помощи слова «Отец». Для членов общины Ромула она - принцип действия, принцип организованной и организующей активности. Здесь на Капитолийском холме был когда-то установлен широкополосный «канал связи» с этой высотой, через который она воплотилась и воплощалась в максимально успешной общине квиритов («оптоволокно из неба»). Вот этот канал и назывался «Юпитер Optimus Maximus». Подобно всем индоевропейцам на определённом этапе, античность верит не в бесконечную силу, а в бесконечность силы. Любой известный бог светоносен - он освещает, «заражает» светом, «поднимает до себя», дарит свою динамическую сущность, распределяет её. Он (среди прочего и прочих) провайдер доступа к бесконечности силы, посредник доступа к божественности, которая обожествляет, проникая собой земное и человеческое и создавая: а) практики духовного действия, б) личности и культ героев, в) понятие и реальность знати, г) имперско-аристократическое представление о великой власти, осуществляемой корпоративно, д) крупномасштабность социальных форм. Названным свойством обусловлен и распространённый способ реализации божественной воли - не непосредственно, но через возвышение воли человека, возводящего себя к божественному.
Понятие антропоморфности приложимо к Юпитеру в той ограниченной мере, что и к другим античным богам. В античности теоморфность человека (отсутствие непреодолимой границы между божественным и человеческим) предшествовала антропоморфности богов. То и другое было сильнейшим стимулом. Люди не отделяли себя от богов, могли становиться похожими на них и причастными им - «божественными» в силу божественности, носителями которой были также и боги, благодаря чему и в богах прибывало человеческого. Пока это небо было живым, оно одухотворяло и мотивировало. А потом оно начало усыплять.
Юпитер еще раз остановил свой отступающий народ в конце III века. Numen капитолийского бога состоял в событии его вмешательства в историю усилием этого человека:
Император Цезарь Гай Аврелий Валерий Диоклетиан Август Jovius (последнее слово в титулатуре указывало на юпитерианское происхождение) восстановил почти распавшуюся империю, обозначил направление движения и удалился. То, что он предпринимал, идеологически обосновывалось и освящалось в рамках тысячелетней римской религиозной традиции, утверждённой на Капитолии. Как известно, вскоре она была прервана.