Фундамент небесной тверди. Храм Юпитера Капитолийского.
Январь я провожу чаще всего в Италии. В этом году вышло иначе, поэтому хочется вспомнить места, которые непременно посещаю, когда нахожусь в Риме. А в первую очередь, одно из них. Место, как мне представляется, весьма недооценённое. Можно даже сказать недоосмысленное. Это - остатки главного храма Римской империи и, я думаю, не будет особым преувеличением сказать, всего античного мира. Речь идёт о храме Юпитера Всеблагого Величайшего на Капитолийском холме. Есть что-то странное в том, что основание этого загадочного сакрального объекта открыто и доступно, однако не пользуется интересом, которого можно было ожидать, исходя из понимания, с какой интригующей реальностью мы тут имеем дело.
Вот едут же представители известной национальности со всех концов земли к фрагментам периметра иерусалимского храма. Объект, о котором я говорю, для знающих людей может считаться не менее значимым, если иметь в виду связанную с ним судьбу стран Запада и Востока. Начиная с определенного времени Рим для Европы и, говоря шире, для людей индоевропейской расы и культуры, не просто «город». Но именно тут, на Капитолии и Палатине, он и перестал быть просто городом. Здесь он вышел за свои пределы. Здесь источник. Исходя отсюда римский образ власти начал жить собственной жизнью после того, как здесь, в этом храме он «однажды» воплотился на европейской почве (говорю я, переобыгрывая историческую линейность авраамических религий). И если, как утверждает Ницше, «римляне были сильны и знатны в такой степени, как до сих пор не только не было, но и не грезилось никогда на земле», то это потому, что за ними остаётся преимущество образца.
Напомню, кратко, основные факты. Храм Юпитера Капитолийского (Iuppiter Optimus Maximus Capitolinus) впервые возведён в VI веке до н.э. (по преданию дата освящения 13 сентября 509 г. до н. э.) Несколько раз перестраивался. В последней версии - при императоре Домициане в 80-х гг. В храме скапливались материальные ценности и произведения искусства со всего мира, куда ступала нога римских легионеров. Посвятить лучшую часть добычи Юпитеру было наилучшей инвестицией в вечность и славу, поскольку это было наипрестижнейшим хранилищем. Среди прочего в капитолийском храме хранились Сивиллины книги. Здесь завершались самые почетные церемониалы в жизни римлян - триумфальные процессии. Победоносные полководцы, носители власти, которая называлась imperium, поднимались сюда, чтобы принести жертвы Юпитеру, возложить к культовой статуе бога (прежде терракотовой, впоследствии золотой) венок из золотых дубовых листьев и посвятить ему прекраснейшие вещи мира.
К подножию Капитолия по via Sacra победители народов подъезжали на позолоченной колеснице, запряженной четверкой белых коней, символизируя Юпитера вплоть до того, что они и одеты были так же, как статуя бога, размещенная в храме (пурпурная тога, украшенная золотыми звездами, и пурпурная туника, вышитая пальмовыми ветвями); лица у них покрывались той же красной краской (киноварью), что и сама статуя. В руках триумфаторы держали лавровую ветвь и скипетр из слоновой кости с изображением орла Юпитера. Золотой венок, который затем возлагался к статуе, во время движения процессии удерживался над головой триумфатора (уже оснащенной обычным лавровым венком). Всё было призвано выразить ту мысль, что победы римского народа принадлежат Юпитеру и служат проявлением его силы, носителями которой выступают наиболее успешные (доблестные, деятельные) личности, представляющие гражданскую общину. Юпитер определялся в качестве прообраза - ценностного организующего принципа - индивидуального и социального действия, придающего ему (действию) державный характер.
Храм играл центральную роль и в повседневной жизни. В день совершеннолетия (17 лет) молодой римлянин одевал тогу взрослого человека и поднимался на Капитолий совершить жертву Юпитеру. И консулы, вступая в должность, отправлялись сюда же. Командующие армиями совершали здесь обряды, после которых считались наделёнными властью. В ходе процедуры ауспиций «магистрат консультировался с верховным богом Юпитером перед всяким важным публичным решением», пишет Джон Шайд («Религия римлян», 2006 г., с. 118). «Всякий раз, как ставился на голосование закон, происходили выборы или принималось публичное решение, следовало консультироваться с Юпитером посредством получения ауспициев. Обряд очень ясно отражал статус Юпитера, так как он высказывался до других граждан и уполномочивал или не уполномочивал магистрата продолжать свои действия: воля Юпитера была, тем самым, верховной по отношению к воле римского народа». (Там же, с. 152) Интересно будет заметить, что популярная у туристов римская пьяцца Навона изначально также связана с именем Юпитера. Площадь образовалась, как известно, на месте стадиона, построенного при Домициане. Но стадион предназначался для торжественных игр, устроенных императором в честь Юпитера Капитолийского.
Какие стороны и стихии жизни собирались воедино образом Юпитера, очень тонко передано Тацитом в нижеследующем описании восстановления храма 11 июля 70 г. при отце Домициана, когда завершились междуцарствие и гражданские войны, длившиеся несколько лет после гибели Нерона (и отмеченные символическим пожаром, который поглотил прежнее здание):
«Восстанавливать Капитолий Веспасиан поручил Луцию Вестину, который, хотя и происходил из сословия всадников, пользовался таким уважением и снискал столь добрую славу, что считался одним из первых людей в государстве. Созванные им гаруспики объявили, что развалины старого храма следует вывезти на болота, а новый возводить на том же фундаменте: по словам гаруспиков, боги были против изменений в форме храма. Одиннадцатый день после июльских календ был ясный и безоблачный; место, отведенное под постройку храма, обложили венками и обвили священными лентами; в образовавшееся пространство вошли солдаты, носившие особенно счастливые имена, держа в руках ветви деревьев, сулящих удачу. Потом весталки, сопровождаемые мальчиками и девочками, у которых были живы отец и мать, омылись водой, зачерпнутой из рек и чистых ключей. Претор Гельвидий Приск вступил вслед за понтификом Плавтием Элианом на место будущего храма, очистил его, принеся в жертву свинью, овцу и быка, и, разложив внутренности животных на дерне, обратился к Юпитеру, Юноне и Минерве, к богам-покровителям империи, прося их даровать делу успех и своей божественной десницей вознести на вершину славы предназначенное для них обиталище, к сооружению которого люди ныне приступают. Произнеся молитву, Гельвидий взялся за священные повязки, которыми были увиты камень [который должен был лечь в основание], и опутывавшие его веревки. Тотчас же все остальные: магистраты, жрецы, сенаторы, всадники, множество людей из простого народа, - упираясь изо всех сил, сдвинули и с криками ликованья поволокли огромную глыбу. Отовсюду в основание храма бросали слитки золота, серебра, сырую, не ведавшую еще горна руду, - гаруспики заранее предупредили, что нельзя осквернять закладываемый храм золотом или камнями, ранее предназначавшимися для какой-либо иной цели. Новое здание сделали выше старого: говорили, что малая высота была единственным недостатком прежнего храма, и только это жрецы и разрешили изменить». (История, IV, 53)
Обновленный при династии Флавиев - а Флавии умели строить, вспомним небезызвестный амфитетатр, прозванный «Колизеем» - главный храм империи роскошью и искусством отделки производил сильное впечатление, чему сохранилось немало примеров. Более, чем через 280 лет на дворе сумрачная грозовая атмосфера поздней Римской империи. Императоры теперь христиане. Они давно не живут в Риме, как прежде. Предпоследний исторически засвидетельствованный визит главы империи в её сакральный центр известен нам со слов Аммиана Марцеллина (XVI, 10). Однако новые идеологические веяния не помешали Констанцию, сыну Константина Великого, в 357 году воздать должное увиденному, и в том числе заслуживает особого внимания его оценка Капитолийского храма:
«Вступив в Рим, обитель мирового владычества и всех доблестей, и дойдя до ростр, он был поражен обилием дивных памятников, свидетелей древнего могущества, красовавшихся на форуме, повсюду, куда бы ни направлялся его взор. В курии он обратился с речью к знати, к народу - с трибунала; затем отправился во дворец, провожаемый восторженными криками, и получил то наслаждение, которое ожидал. Осматривая части города, расположенные на семи холмах по склонам и на равнине, а также предместья, он находил, что все, что он видел впервые, затмевает все остальное: храм Юпитера Тарпейского, представлявшийся ему настолько выше всего другого, насколько божественное выше земного…».
И позже, несмотря на разграбление Рима готами (410 г.) и вандалами (455 г.), которые похитили золоченую бронзу с крыши храма и уж явно не оставили без внимания также золотых дверей, еще в 520-х - 530-х гг. Кассиодор следующим образом передавал своё впечатление от созерцания предмета этого текста: «Подняться на вершину Капитолия - значит найти превзойденными все творения человеческого разума» («Variae», VII, 6).
Впрочем, хватит рассказывать, пора, наконец, уже что-нибудь показать. С целью увидеть, как всё изменилось и насколько воспряли некогда превзойдённые творения разума, следует подняться на вершину Капитолия, а именно, к piazza Campidoglio, со стороны базилики Santa Maria in Aracoeli и, не заходя на саму площадь, сразу уйти направо. Вот туда, на фото - мимо синего припаркованного автомобиля.
Мы ищем неподалеку расположенное строение XVI века, которое называется palazzo Caffarelli. Вот оно-то и претендует в наибольшей степени быть тем, что занимает ныне прежнюю территорию храма Юпитера Всеблагого и Величайшего. Пройти необходимо совсем немного, буквально несколько десятков метров, поднимаясь вверх. А вот и дверь: вход, который нам нужен.
Наверху, на втором и третьем этажах зоны платной сменной экспозиции ( вход по билетам Капитолийских музеев), туалеты, банкомат. Но на втором этаже есть также кафе, естественно, со свободным доступом, и через него выход на смотровую площадку, которая нам как раз и нужна.
Отсюда с правой стороны и прямо открывается неплохой вид на Рим.
Но, получив приятные впечатления от разглядывания города, мы идём дальше - от выхода из кафе налево. И обнаруживаем более осязаемой цель нашего экскурса. Перед нами внутренний дворик -прямоугольная зелёная площадка, обозреваемая сверху. Где-то вот тут это и стояло.
Кладка, которая виднеется через стекло - не что иное, как часть подлинного фундамента искомого нами храма. В следующей части текста будут её снимки планом крупнее. А пока осматриваемся. Указатель на улочке по соседству даёт нам понять, что мы выбрали правильную дорогу.
На площадку внизу можно спуститься.
Ну, точнее, туда нельзя спускаться, проход перекрыт традиционными антитуристическими загородочками (не знаю, как назвать их точнее). Но идущим приветствовать Юпитера всё позволено, поэтому надо отодвинуть препятствие и воспользоваться ступеньками. Всё-таки этот открытый и местами первозданный участок, в границах которого встречаются небо и земля, даже лучше пробуждает ощущение античной святости и античной святыни, чем камни под стеклом. На фоне вечности, которая тут звонко молчит и тихонько шевелит волосы на голове, формально юный возраст дворика, берущего происхождение явно в XVII веке или позднее, не больше отвлекает от главного, чем летнее облачко способно заслонить римское небо в хорошую погоду. Чуть позже появятся духи не очень высокого полета со встревоженными выражениями лиц, согласно инструкциям, берегущие окрестные места. Мы похвалим их за хорошую службу и снова поднимемся наверх. Но это будет позже, а пока:
Если не ошибаюсь, эти две заблудившиеся фигуры - что-то вроде Марка Аврелия и Люция Вера. Два почтенных императора из благополучно «золотого» века римской державы стоят там совершенно потерянно и бесхозно. Словно все ушли, а они помедлили, да застряли во времени, которое остановилось.
К одной из фотографий можно присмотреться:
Так и хочется сказать: да-да, вот здесь. Ещё всё растёт и цветёт. Животворяще взрыхлена Земля.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА И ФОТОГРАФИЙ
Вот едут же представители известной национальности со всех концов земли к фрагментам периметра иерусалимского храма. Объект, о котором я говорю, для знающих людей может считаться не менее значимым, если иметь в виду связанную с ним судьбу стран Запада и Востока. Начиная с определенного времени Рим для Европы и, говоря шире, для людей индоевропейской расы и культуры, не просто «город». Но именно тут, на Капитолии и Палатине, он и перестал быть просто городом. Здесь он вышел за свои пределы. Здесь источник. Исходя отсюда римский образ власти начал жить собственной жизнью после того, как здесь, в этом храме он «однажды» воплотился на европейской почве (говорю я, переобыгрывая историческую линейность авраамических религий). И если, как утверждает Ницше, «римляне были сильны и знатны в такой степени, как до сих пор не только не было, но и не грезилось никогда на земле», то это потому, что за ними остаётся преимущество образца.
Напомню, кратко, основные факты. Храм Юпитера Капитолийского (Iuppiter Optimus Maximus Capitolinus) впервые возведён в VI веке до н.э. (по преданию дата освящения 13 сентября 509 г. до н. э.) Несколько раз перестраивался. В последней версии - при императоре Домициане в 80-х гг. В храме скапливались материальные ценности и произведения искусства со всего мира, куда ступала нога римских легионеров. Посвятить лучшую часть добычи Юпитеру было наилучшей инвестицией в вечность и славу, поскольку это было наипрестижнейшим хранилищем. Среди прочего в капитолийском храме хранились Сивиллины книги. Здесь завершались самые почетные церемониалы в жизни римлян - триумфальные процессии. Победоносные полководцы, носители власти, которая называлась imperium, поднимались сюда, чтобы принести жертвы Юпитеру, возложить к культовой статуе бога (прежде терракотовой, впоследствии золотой) венок из золотых дубовых листьев и посвятить ему прекраснейшие вещи мира.
К подножию Капитолия по via Sacra победители народов подъезжали на позолоченной колеснице, запряженной четверкой белых коней, символизируя Юпитера вплоть до того, что они и одеты были так же, как статуя бога, размещенная в храме (пурпурная тога, украшенная золотыми звездами, и пурпурная туника, вышитая пальмовыми ветвями); лица у них покрывались той же красной краской (киноварью), что и сама статуя. В руках триумфаторы держали лавровую ветвь и скипетр из слоновой кости с изображением орла Юпитера. Золотой венок, который затем возлагался к статуе, во время движения процессии удерживался над головой триумфатора (уже оснащенной обычным лавровым венком). Всё было призвано выразить ту мысль, что победы римского народа принадлежат Юпитеру и служат проявлением его силы, носителями которой выступают наиболее успешные (доблестные, деятельные) личности, представляющие гражданскую общину. Юпитер определялся в качестве прообраза - ценностного организующего принципа - индивидуального и социального действия, придающего ему (действию) державный характер.
Храм играл центральную роль и в повседневной жизни. В день совершеннолетия (17 лет) молодой римлянин одевал тогу взрослого человека и поднимался на Капитолий совершить жертву Юпитеру. И консулы, вступая в должность, отправлялись сюда же. Командующие армиями совершали здесь обряды, после которых считались наделёнными властью. В ходе процедуры ауспиций «магистрат консультировался с верховным богом Юпитером перед всяким важным публичным решением», пишет Джон Шайд («Религия римлян», 2006 г., с. 118). «Всякий раз, как ставился на голосование закон, происходили выборы или принималось публичное решение, следовало консультироваться с Юпитером посредством получения ауспициев. Обряд очень ясно отражал статус Юпитера, так как он высказывался до других граждан и уполномочивал или не уполномочивал магистрата продолжать свои действия: воля Юпитера была, тем самым, верховной по отношению к воле римского народа». (Там же, с. 152) Интересно будет заметить, что популярная у туристов римская пьяцца Навона изначально также связана с именем Юпитера. Площадь образовалась, как известно, на месте стадиона, построенного при Домициане. Но стадион предназначался для торжественных игр, устроенных императором в честь Юпитера Капитолийского.
Какие стороны и стихии жизни собирались воедино образом Юпитера, очень тонко передано Тацитом в нижеследующем описании восстановления храма 11 июля 70 г. при отце Домициана, когда завершились междуцарствие и гражданские войны, длившиеся несколько лет после гибели Нерона (и отмеченные символическим пожаром, который поглотил прежнее здание):
«Восстанавливать Капитолий Веспасиан поручил Луцию Вестину, который, хотя и происходил из сословия всадников, пользовался таким уважением и снискал столь добрую славу, что считался одним из первых людей в государстве. Созванные им гаруспики объявили, что развалины старого храма следует вывезти на болота, а новый возводить на том же фундаменте: по словам гаруспиков, боги были против изменений в форме храма. Одиннадцатый день после июльских календ был ясный и безоблачный; место, отведенное под постройку храма, обложили венками и обвили священными лентами; в образовавшееся пространство вошли солдаты, носившие особенно счастливые имена, держа в руках ветви деревьев, сулящих удачу. Потом весталки, сопровождаемые мальчиками и девочками, у которых были живы отец и мать, омылись водой, зачерпнутой из рек и чистых ключей. Претор Гельвидий Приск вступил вслед за понтификом Плавтием Элианом на место будущего храма, очистил его, принеся в жертву свинью, овцу и быка, и, разложив внутренности животных на дерне, обратился к Юпитеру, Юноне и Минерве, к богам-покровителям империи, прося их даровать делу успех и своей божественной десницей вознести на вершину славы предназначенное для них обиталище, к сооружению которого люди ныне приступают. Произнеся молитву, Гельвидий взялся за священные повязки, которыми были увиты камень [который должен был лечь в основание], и опутывавшие его веревки. Тотчас же все остальные: магистраты, жрецы, сенаторы, всадники, множество людей из простого народа, - упираясь изо всех сил, сдвинули и с криками ликованья поволокли огромную глыбу. Отовсюду в основание храма бросали слитки золота, серебра, сырую, не ведавшую еще горна руду, - гаруспики заранее предупредили, что нельзя осквернять закладываемый храм золотом или камнями, ранее предназначавшимися для какой-либо иной цели. Новое здание сделали выше старого: говорили, что малая высота была единственным недостатком прежнего храма, и только это жрецы и разрешили изменить». (История, IV, 53)
Обновленный при династии Флавиев - а Флавии умели строить, вспомним небезызвестный амфитетатр, прозванный «Колизеем» - главный храм империи роскошью и искусством отделки производил сильное впечатление, чему сохранилось немало примеров. Более, чем через 280 лет на дворе сумрачная грозовая атмосфера поздней Римской империи. Императоры теперь христиане. Они давно не живут в Риме, как прежде. Предпоследний исторически засвидетельствованный визит главы империи в её сакральный центр известен нам со слов Аммиана Марцеллина (XVI, 10). Однако новые идеологические веяния не помешали Констанцию, сыну Константина Великого, в 357 году воздать должное увиденному, и в том числе заслуживает особого внимания его оценка Капитолийского храма:
«Вступив в Рим, обитель мирового владычества и всех доблестей, и дойдя до ростр, он был поражен обилием дивных памятников, свидетелей древнего могущества, красовавшихся на форуме, повсюду, куда бы ни направлялся его взор. В курии он обратился с речью к знати, к народу - с трибунала; затем отправился во дворец, провожаемый восторженными криками, и получил то наслаждение, которое ожидал. Осматривая части города, расположенные на семи холмах по склонам и на равнине, а также предместья, он находил, что все, что он видел впервые, затмевает все остальное: храм Юпитера Тарпейского, представлявшийся ему настолько выше всего другого, насколько божественное выше земного…».
И позже, несмотря на разграбление Рима готами (410 г.) и вандалами (455 г.), которые похитили золоченую бронзу с крыши храма и уж явно не оставили без внимания также золотых дверей, еще в 520-х - 530-х гг. Кассиодор следующим образом передавал своё впечатление от созерцания предмета этого текста: «Подняться на вершину Капитолия - значит найти превзойденными все творения человеческого разума» («Variae», VII, 6).
Впрочем, хватит рассказывать, пора, наконец, уже что-нибудь показать. С целью увидеть, как всё изменилось и насколько воспряли некогда превзойдённые творения разума, следует подняться на вершину Капитолия, а именно, к piazza Campidoglio, со стороны базилики Santa Maria in Aracoeli и, не заходя на саму площадь, сразу уйти направо. Вот туда, на фото - мимо синего припаркованного автомобиля.
Мы ищем неподалеку расположенное строение XVI века, которое называется palazzo Caffarelli. Вот оно-то и претендует в наибольшей степени быть тем, что занимает ныне прежнюю территорию храма Юпитера Всеблагого и Величайшего. Пройти необходимо совсем немного, буквально несколько десятков метров, поднимаясь вверх. А вот и дверь: вход, который нам нужен.
Наверху, на втором и третьем этажах зоны платной сменной экспозиции ( вход по билетам Капитолийских музеев), туалеты, банкомат. Но на втором этаже есть также кафе, естественно, со свободным доступом, и через него выход на смотровую площадку, которая нам как раз и нужна.
Отсюда с правой стороны и прямо открывается неплохой вид на Рим.
Но, получив приятные впечатления от разглядывания города, мы идём дальше - от выхода из кафе налево. И обнаруживаем более осязаемой цель нашего экскурса. Перед нами внутренний дворик -прямоугольная зелёная площадка, обозреваемая сверху. Где-то вот тут это и стояло.
Кладка, которая виднеется через стекло - не что иное, как часть подлинного фундамента искомого нами храма. В следующей части текста будут её снимки планом крупнее. А пока осматриваемся. Указатель на улочке по соседству даёт нам понять, что мы выбрали правильную дорогу.
На площадку внизу можно спуститься.
Ну, точнее, туда нельзя спускаться, проход перекрыт традиционными антитуристическими загородочками (не знаю, как назвать их точнее). Но идущим приветствовать Юпитера всё позволено, поэтому надо отодвинуть препятствие и воспользоваться ступеньками. Всё-таки этот открытый и местами первозданный участок, в границах которого встречаются небо и земля, даже лучше пробуждает ощущение античной святости и античной святыни, чем камни под стеклом. На фоне вечности, которая тут звонко молчит и тихонько шевелит волосы на голове, формально юный возраст дворика, берущего происхождение явно в XVII веке или позднее, не больше отвлекает от главного, чем летнее облачко способно заслонить римское небо в хорошую погоду. Чуть позже появятся духи не очень высокого полета со встревоженными выражениями лиц, согласно инструкциям, берегущие окрестные места. Мы похвалим их за хорошую службу и снова поднимемся наверх. Но это будет позже, а пока:
Если не ошибаюсь, эти две заблудившиеся фигуры - что-то вроде Марка Аврелия и Люция Вера. Два почтенных императора из благополучно «золотого» века римской державы стоят там совершенно потерянно и бесхозно. Словно все ушли, а они помедлили, да застряли во времени, которое остановилось.
К одной из фотографий можно присмотреться:
Так и хочется сказать: да-да, вот здесь. Ещё всё растёт и цветёт. Животворяще взрыхлена Земля.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА И ФОТОГРАФИЙ