Римские невозвращенцы
Отцу, Евгению Николаевичу,
родительнице матери, Антонине Андреевне
Часть I. Врастание и укоренение
Пленные и беглецы
Книга эта написана филологом-классиком. В свое время Август Бeк справедливо определил классическую филологию как знание того, что известно. Известно о римских невозвращенцах очень много.
С 53 по 35 гг. до н. э. в Центральную Азию были перемещены с Запада несколько десятков тысяч мужчин цветущего возраста. В основном это были пленные италики, но были среди них также кельты, уроженцы Сирии, Палестины и подвластной в то время Римской республике Малой Азии.
Перемещение шло в три потока.
Первый - после разгрома войска Марка Лициния Красса весной 53 г. до н. э.
Второй поток - после разгрома войск Децидия Саксы одной из парфянских армий, захватившей Малую Азию вплоть до Ионии, и разгрома римских гарнизонов в Сирии и Палестине другой армией парфян в 40 г. до н. э.
Третий - после разгрома парфянами громадной армии Марка Антония в конце 36 г. до н. э.
Летом 53 года до н. э. тысячи римских семей остались без кормильцев. В результате невиданной со времен Ганнибала военной катастрофы, более 10 тысяч римских мужчин оказались в плену у парфян. Враг отправил их в Маргиану.
Марг, Маргиана, эта коренная парфянская земля была лишь отправной точкой, для отсылки и расселения пленных еще далее на восток: держать тысячи чужеземных пленных воинов скученно вблизи административных центров стало возможным лишь после изобретения англичанами во время Англо-Бурской войны концентрационных лагерей.
Принятие пленных бойцов неприятеля на службу - обычное дело у парфян. Если пленные брались на Западе, их использовали в войне на Востоке. И наоборот. Римляне не стали исключением. Те из пленных, кто согласился служить и доказал свою лояльность, успешно сражались на стороне парфян под началом помпеянца Квинта Лабиена. Те, кто отказался встать под парфянские знамена или не внушал доверия, несли сторожевую службу на Востоке, на границах Парфянской державы. Сторожевая служба (custodia, custos) представляла собой строительство, охрану и оборону на степных границах опорных стоянок-точек, римских военных лагерей, дорог. С учетом того, что граничила Парфия в это время с союзными племенами кочевников-саков (юэчжи китайских источников), служба не была особенно обременительной.
Основную массу армии Красса составляли неискушенные новобранцы, привлеченные надеждой на богатую восточную добычу, молодежь, в том числе и образованная, пошедшая наперекор общественному неодобрению. Средний командный состав составляли центурионы с богатым боевым опытом. Это были люди корыстолюбивые, мелочно честолюбивые и завистливые. Их бессердечность, грубость, невежество и беспринципность не вызывают симпатии. Они не пользовались ею и у своих современников. Распространенный тип римского центуриона времен республики это - крестьянин-бедняк; он проводит на службе чуть ли не половину жизни и остается только центурионом; дальше старшего центуриона он продвинуться по службе не может; офицером в римской армии времен республики становится только человек сенаторского или всаднического сословия. Центурион у Красса это бедняк, который ждет от службы добычи и обогащения.
Именно в центуриях проходила вся повседневная жизнь пехотинцев. В центуриях распределялись наряды, обозначение центурии по имени центуриона очень часто указывается в солдатских надписях. В армии гений центурии почитался больше, чем гении других частей и подразделений.
Среди пленных не было врачей. Врач в Риме - богатый, но неуважаемый человек. Лечились пленные сами, народными способами.
К разгрому армия подошла изнуренной, голодной и томимой жаждой, многие были ранены. Плутарх утверждает, что воины струсили: заставили своего командира согласиться на переговоры с врагом.
Потеря разом такого числа молодых людей была не только страшным ударом по родне, но и по юному самолюбию оказавшихся в плену. Пленные умерли для родни, но родня для пленных оставалась живой.
Римляне умели учиться и всегда делали правильные выводы из полученных жестоких уроков, хоть сперва и терялись при встрече с неожиданным. В этом ярко проявлялось свойство крестьянской общины республиканского Рима. Требовалось лишь время. Время у первой волны римлян было.
Люди второго и третьего потоков пленных имели иной опыт. Они сдавались в плен армии, которой руководил римлянин, в которой сражались римляне, в которой римляне достигли высоких командных постов. А ведь со времени разгрома македонцев и Греции, до похода Красса, войны рассматривались военными как опасное, но выгодное предприятие. Трудно представить, что творилось из-за этого в головах и тех и других.
Самую важную роль в укоренении римской эмиграции в Центральной Азии сыграли кочевники саки-юэчжи, с которыми постоянно приходилось искать общий язык стражникам восточных границ Парфии. Юэчжи было предложено отождествлять с массагетами (саками, шаками, шакья) еще Клапротом-Ремюза, в настоящее время это отождествление признается как будто всеми.
Судьба юэчжи после разгрома их хуннами и бегства на Запад исследована тщательно в последние годы. Особенно в этой связи хочется отметить труды Любови Акимовны Боровковой. Юэчжи, у которых, как и у парфян, было многоженство, явно имели недостаток мужчин, истребленных в проигранной войне. Обилие лишних и доступных женщин в дружественном племени по соседству способствовало миролюбию анахоретствующих пограничных стражей, а доступность вина сближению римлян с юэчжи, созданию семей и рождению потомства. Римляне заводили хозяйство и новую родню еще более массово, чем в упоминаемой Горацием Мидии.
Кочевники не умели сами ни осаждать и штурмовать, ни строить города. Меж тем, именно с момента появления римлян по соседству, значительная часть юэчжи в течение жизни одного поколения становится земледельцами, живущими вокруг тогда же построенных городов (римских лагерей). Эта поразительная и необъяснимая метаморфоза давно вызывает удивление у всех исследователей уклада кочевников Центральной Азии.
Археологи отмечают появление с того же времени нехарактерных для данной местности костниц-оссуариев, похожих скорее на италийские, чем на местные, а также иные необычные для этих мест захоронения. Их появление не сопровождалось опустошением оазисов и разрушением поселений. Пришельцы не стремились как изначально, так и в дальнейшем к разрушению или даже ограничению хозяйственной основы коренного населения. К тому же времени относится резкое изменение стиля прикладного искусства в регионе.
Примерам нет числа. Благодаря археологам мы можем весьма точно представить быт невозвращенцев и их потомства. Во времена СССР был раскопан целый забытый мир. Археологи же определили место, «ядро империи», по выражению Б. Я. Ставиского, области, откуда невозвращенцы начали создание новой мировой державы античности: Кушанской. Одна из таких областей: Бактрия-Тохаристан.
Не ранее чем через 30 лет после разгрома армии Марка Красса у античных авторов появляются упоминания о новом племени, появившемся в местах тесного общения пленных с юэчжи и явно выделяющемся среди прочих. Племя, которое Птолемей называет великим народом Бактрианы (μέγα ἔθνος) тохары.
Происхождение тохар не определено со времени Херрманна. Но что мы знаем о них сейчас определенно?
Во-первых, установлена несомненная связь тохар с юэчжи.
Во-вторых, несомненна решающая роль тохар в создании позже Кушанского царства.
В-третьих, язык тохар был индоевропейским, оба известных по весьма поздним памятникам его варианта (А и Б) наиболее близко родственны итало-кельтским, а также анатолийским языкам.
В-четвертых, совершенно необычен для данной местности внешний облик тохар. Это были блондины со светлой кожей и светлыми глазами.
Однако до сих пор Тохарский вопрос не решен.
В попытках решить Тохарский вопрос не только археологи, но и лингвисты строили смелые гипотезы о том, как тохары оказались в Центральной Азии.
По господствующему в мире взгляду, «тохарские диалекты были, очевидно, первой, самой ранней (предшествовавшей и индо-иранским миграциям) миграционной волной в восточном направлении от ареала первоначального распространения праиндоевропейского языка».
Авторы этой диалектно-волновой гипотезы изображают эпоху Бронзового века, где воинственные, общительные и безымянные тохары продвигаются в своих колесницах из лесов Восточной Европы, населенных носителями балтийских и финно-угорских языков, чтобы осесть в степях и пустынях поближе к Китаю.
На основании возможного заимствования из тохарского в китайский язык пяти слов: бык, корова, свинья, мед и собака, а также найденной археологами повозки-двуколки западноазиатского типа, датируемой иньским временем, Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов уточняют свою гипотезу так: «Характерно при этом, что проникновение в Китай иньского периода этого типа колесниц осуществилось, по мнению археологов, благодаря контактам с мощными группировками центральноазиатского населения, обладавшего колесницами раннеближневосточного типа. Эти племена должны были находиться на достаточно высоком уровне социально-экономического и государственного развития, что и позволило им пронести через всю Центральную Азию с Ближнего Востока новый способ военной организации».
А так завершают свои построения: «Более полную картину продвижения этих племен из Древней Передней Азии в Восточную Азию можно надеяться получить лишь в результате детального археологического изучения малообследованных обширных областей Средней Азии, являвшихся промежуточным регионом на пути передвижения древних индоевропейских племен в восточном направлении».
Представляется сомнительным искать прародителей тохар в воображаемых прародителях праиндоевропейского языка. Особенно в ситуации, когда достоверно можно указать на появление в местах будущего обитания тохар десятков тысяч римских пленных.
Положение пленных меняется после прихода в Парфии к власти Фраата IV, убившего царя Орода, потерявшего незадолго до этого в войне с римлянами наследника Пакора. Фраат успешно отразил нападение Марка Антония, однако на престоле сидел нетвердо.
Вот как пишет Помпей Трог: «Фраат от этой победы (над Антонием) стал еще высокомернее и в делах правления стал проявлять чрезмерную жестокость, поэтому народ изгнал его. В течение долгого времени Фраат досаждал соседним государствам, наконец, скифам, просьбами и с помощью большого скифского войска был восстановлен в царских правах. Во время отсутствия Фраата парфяне поставили царем некоего Тиридата, который, услыхав о приближении скифов, с большим отрядом друзей бежал к Цезарю в Испанию, где тот вел в это время войну, и привел с собой в качестве заложника младшего сына Фраата, которого охраняли так небрежно, что его удалось похитить».
Тиридат II пришел к власти в 31 г. до н. э. Он, по-видимому, был ставленником группы парфянской знати, связанной с западными областями, тогда как Фраат имел поддержку в коренных областях востока и северо-востока страны, восточнее которых: места расселения пленных. Пять лет в Парфии шла гражданская война.
Фраат именно при помощи саков вынуждает Тиридата бежать в Рим. Именно саки-юэчжи, тохары, помогли Фраату отвоевать к 26 г. до н. э. престол. Не отблагодарить своих спасителей он не мог.
Благодарность Фраата должна была быть весомой.
В 31-30 гг. до н. э. в Западную Индию прибыл четвертый поток римских эмигрантов, беглецов из Александрии, поток, обладавший значительными материальными ценностями.
Богатство последнего потока эмиграции, соединенное со знанием действительности предшественниками сделало создание Кушанского царства римскими невозвращенцами вопросом времени.
Предисловие
Margo и маргарита
Вино и еда
Женщины и дети
По следу Красса
Гораций
Ordo в Китае
Кельты и греки
Янус и Будда