Социология провинциального балагана, 1912 год. Часть 1. В защиту кинематографа
Социология провинциального балагана. Как прикажете иначе назвать то, что, не умещаясь в фельетонный формы, тем не менее именно их и примеряет, нитки потрескивают, швы готовы расползтись, но повествующий, как ни в чем не бывало продолжает свой рассказ о том, как новая форма аттракциона преображает в массовом сознании роль и задачи театра и искусства. Разве это не социология? Попав в балаган, ты неминуемо должен придерживаться и балаганного этикета, и достаточно серьезные мысли излагать в шутовской манере. В нашем городе никогда не было своей критики кино, ее нет и до сих пор. А тут! Да, это первый екатеринбургский критик кинематографа... и последний. Птица залетная. Я уже рассказывал о миассце Метенкове и о вятиче Тихонове, ярославце Либкене... виноват, расскажу еще, больно занимательная загогулина выходит. Так вот, думается мне, что и наш автор - птица нездешняя. Уж больно... расслаблен, что ли. Я должен был перепровериться. Кое-что нашел - ... - но эта находка нисколько, по моему мнению, не умаляет достоинств предлагаемого текста, если не забывать, насколько скуп город на любое проявление неординарности.
В защиту кинематографа.На кинематограф нападают со всех сторон.
С каждым днем ожесточеннее.
В Германии открывается целый "крестовый поход" против "немого театра".
Ученые, художники, публицисты, общественные деятели - в первых рядах:
"Шумят витии
Идет словесная война".
Объявляются бойкоты.
Требуют активного вмешательства властей в дело открытия новых кинематографов.
Россия вторит.
В особенности театральная Россия:
Специальные журналы подхватывают на лету обвинения кинематографов в "пошлости", в "извращении вкусов толпы", в растлении принципов истинного искусства и с азартом муссируют их.
Многие общие газеты принимают сторону специальных журналов.
Создается довольно внушительный шум.
Первое впечатление такое:
"Отечество в опасности".
Присмотришься, прислушаешься -
Не так уж страшно, но все-таки:
В опасности мировое искусство, мирововй театр.
Не шутка!
Вы подумайте:
Всему великому, всему талантливому в области театра, от Софокла до Толстого, грозит гибель. Века, тысячелетия человечество культивировало в святая святых своего разума-духа понимание прекрасного, преклонения перед великой красотой, окрыленной художественными откровениями, творческой силы человеческого гения, и вдруг, неожиданно-негаданно, как зловещий запах ладона, словно бес из рукомойника" появился в начале XX века дерзкий, победоносный враг:
"Пришел, увидел, победил".
Так легко и просто.
Почти без сопротивления.
Растянул кусок полотна, пустил трескучий аппарат рекламы:
- Живая фотография! Очень интересные картинки! Пожалуйте! Сейчас начинаем!
И "храмы Мельпомены" опустели, а залы с "живыми картинками" переполнились.
Негодующие газеты сообщают:
"Только в Германии за последнее время, благодаря конкуренции бесчиленных кинематографов, закрылось около 200 театров".
Двести театров!
Театральная Цусима какая-то!
Оказывается:
Под натиском кинематографов рассыпаются один за другим, как карточные домики, театральные представления, даже в старой культурной Германии.
Где же "зарыта собака" победоносного шествия этого нового "Того"?
Где была "зарыта собака" наших морских и сухопутных неудач, мы теперь хорошо знаем:
Неряшливость, невежество, произвол, воровство.
Недостаток "школьных учителей" и перепроизводство разноцветных интендантов.
Отсутствие таланта и добросовестности.
Вот причины Ляойяна и Цусимы.
А здесь?
В борьбе театра с кинематографом?
Почему, веками развивавшийся, на глазах и руках целого мира, драматический театр, чуть-чуть не ложится "на лопатки" под первых натиском молодого, кое-как образованного, но энергичного конкурента?
Театр - сокровищница произведений мирового гения?
Театр - хранитель чистого огня истинного искусства.
Театр - высшая школа человеческого духа, с кафедр которой говорит с человечеством лучшее в человеке - талант.
Театр - единственное место, где мир, далекий в действительной жизни от своих лучших идеалов, видит их воплощенными и торжествующими.
Театр - волшебная пещера, покрытая кристаллами жизни, в которых ослепительно искрится вечное солнце гения.
Театр...
Но кто же не зает, что такое театр?!
Кто не писал, кто не читал о театре?!
А кинематограф?..
Послушайте-ка его противников.
Волосы станут дыбом.
Какое-то апокалипсическое чудовище:
"Стоглавно, стозевно и лайя".
Каких только отвратительных качеств у него нет!
День считай - не сосчитаешь:
Неинтересен, бесвкусен, корыстен, ограничен, неостроумен, нахален, циничен, дерзок и пр., и пр., и пр.
Невозможный член общества!
Каторжник какой-то, а не художественное предприятие!
По народной поговорке:
"Ни с кожи, ни с рожи".
И несмотря на это - колоссальный мировой успех.
Победа за победой над общепризнанным "чемпионом мира" красавцем - театром.
Тут не отделаешься фабричной поговоркой:
"Любовь зла - полюбишь и козла".
Это бывает, как исключение.
Но если с "козлом" начинают наньчиться на всех концах земного шара, надо остановиться и вдуматься в причину странной козломании:
- Почему же все-таки "козел", а не премьированные красавицы? Что за извращение такое?
Мне кажется, что в этом странном, на первый взгляд, явлении (победа немого отражения человека на экране над живым человеком на сцене) виновата не только "разнузданная" реклама, не только общий упадок эстетических вкусов мирового обывателя, а и еще кое-то.
Это кое-что - вырождение театра:
Угрожающее измельчание драматурга, артиста, театрального предпринимателя.
Аудитория оттого отвертывается от заурядного, провинциального театра и начинает делать умильные "глазки" великолепно обставленному "Глупышкину", что этот театр из года в год, шаг за шагом превращается в царство тех же самых, да еще плохо обставленных, сценических "глупышкиных".
Справтесь:
"Мещанские мелодрамы", задолго до появления на экранах кинематографов, загромоздили тетары обоих полушарий и не сходят с репертуара до наших дней.
Шерлоки-Холмсы, Картеры, Пинкертоны и вся стая облагороженных сыщиков прямо со страниц полулубочной обывательской литературы смело под громовые аплодисменты зрителей прыгнули на сцену, победоносно расположились на ней, вытесняя старых властителей дум Ибсена, Метерлинка, Гауптмана, Зудермана, даже пикантного доступного Шницлера.
Вот маленькая иллюстрация.
Лет 6 тому назад я говорил одному из самых интеллигентных антрепренеров Д.И.Басманову, державшему тогда нижегородский городской театр:
- Как вам не стыдно, Дмитрий Ильич, угощать публику Шерлоками да Мариани? Выбросьте из репертуара эту балаганную ерунду.
Антрепренер ответил:
- Рад бы, да не могу. Приходится считаться с кассой. Вот вам цифры: "Шрлок Холмс" дал 15 полных сборов; "Мариани" - 5; "Бранд" едва-едва натянул три сносных сбора; "Геда Габлер", поставленная в бенефис Кварталовой, не собрала полного театра; "Доктор Штокман", "Одинокие", "Смерть Тетакжиля", "Чудо святого Антония" прошли чуть ли не перед пустыми стульями... Что же делать? Приходится оплачивать постановки Ибсена, Гауптмана, Метерлинка, даже наших родных классиков пережеванным Кананъ-Дойлемъ.
Это говорилось 6 лет назад.
Говорилось в одном из крупнейших центров Поволжья.
В начале того мертвящего безвременья, полночь которого мы переживаем теперь.
Обыватель по всей линии начинал пятиться и "открещиваться" от всего серьезного.
С испугом сторонился от серьезных книг, серьезных пьес.
Тогда это объясняли переутомлением:
- Устали! Дайте отдохнуть!
И литература, и театр с лакейской угодливостью бросились в догонку за спадавшим настроением:
- Стойте! Куда! Полте! Не извольте беспокоиться - потрафим. Ну их к черту "Ткачей", "Телей", "Брантов". В архив! Пожалуйте: "Вор-джентельмен", "Незрелый плод", "В чужой постели"...
Обыватель осклабился и остановился:
- А ну-ка посмотрим, как Мельпомена канканировать будет.
И Мельпомена канканировала все развязней.
Все быстрее катился по наклонной плоскости старый ковчег великих художественных "заветов" театра...
(Окончание будет) Никто-не.
"Голос Урала", Екатеринбург. 3 июня, № 73, 1912. - с.3. Цветные осколки. 53.
В защиту кинематографа.На кинематограф нападают со всех сторон.
С каждым днем ожесточеннее.
В Германии открывается целый "крестовый поход" против "немого театра".
Ученые, художники, публицисты, общественные деятели - в первых рядах:
"Шумят витии
Идет словесная война".
Объявляются бойкоты.
Требуют активного вмешательства властей в дело открытия новых кинематографов.
Россия вторит.
В особенности театральная Россия:
Специальные журналы подхватывают на лету обвинения кинематографов в "пошлости", в "извращении вкусов толпы", в растлении принципов истинного искусства и с азартом муссируют их.
Многие общие газеты принимают сторону специальных журналов.
Создается довольно внушительный шум.
Первое впечатление такое:
"Отечество в опасности".
Присмотришься, прислушаешься -
Не так уж страшно, но все-таки:
В опасности мировое искусство, мирововй театр.
Не шутка!
Вы подумайте:
Всему великому, всему талантливому в области театра, от Софокла до Толстого, грозит гибель. Века, тысячелетия человечество культивировало в святая святых своего разума-духа понимание прекрасного, преклонения перед великой красотой, окрыленной художественными откровениями, творческой силы человеческого гения, и вдруг, неожиданно-негаданно, как зловещий запах ладона, словно бес из рукомойника" появился в начале XX века дерзкий, победоносный враг:
"Пришел, увидел, победил".
Так легко и просто.
Почти без сопротивления.
Растянул кусок полотна, пустил трескучий аппарат рекламы:
- Живая фотография! Очень интересные картинки! Пожалуйте! Сейчас начинаем!
И "храмы Мельпомены" опустели, а залы с "живыми картинками" переполнились.
Негодующие газеты сообщают:
"Только в Германии за последнее время, благодаря конкуренции бесчиленных кинематографов, закрылось около 200 театров".
Двести театров!
Театральная Цусима какая-то!
Оказывается:
Под натиском кинематографов рассыпаются один за другим, как карточные домики, театральные представления, даже в старой культурной Германии.
Где же "зарыта собака" победоносного шествия этого нового "Того"?
Где была "зарыта собака" наших морских и сухопутных неудач, мы теперь хорошо знаем:
Неряшливость, невежество, произвол, воровство.
Недостаток "школьных учителей" и перепроизводство разноцветных интендантов.
Отсутствие таланта и добросовестности.
Вот причины Ляойяна и Цусимы.
А здесь?
В борьбе театра с кинематографом?
Почему, веками развивавшийся, на глазах и руках целого мира, драматический театр, чуть-чуть не ложится "на лопатки" под первых натиском молодого, кое-как образованного, но энергичного конкурента?
Театр - сокровищница произведений мирового гения?
Театр - хранитель чистого огня истинного искусства.
Театр - высшая школа человеческого духа, с кафедр которой говорит с человечеством лучшее в человеке - талант.
Театр - единственное место, где мир, далекий в действительной жизни от своих лучших идеалов, видит их воплощенными и торжествующими.
Театр - волшебная пещера, покрытая кристаллами жизни, в которых ослепительно искрится вечное солнце гения.
Театр...
Но кто же не зает, что такое театр?!
Кто не писал, кто не читал о театре?!
А кинематограф?..
Послушайте-ка его противников.
Волосы станут дыбом.
Какое-то апокалипсическое чудовище:
"Стоглавно, стозевно и лайя".
Каких только отвратительных качеств у него нет!
День считай - не сосчитаешь:
Неинтересен, бесвкусен, корыстен, ограничен, неостроумен, нахален, циничен, дерзок и пр., и пр., и пр.
Невозможный член общества!
Каторжник какой-то, а не художественное предприятие!
По народной поговорке:
"Ни с кожи, ни с рожи".
И несмотря на это - колоссальный мировой успех.
Победа за победой над общепризнанным "чемпионом мира" красавцем - театром.
Тут не отделаешься фабричной поговоркой:
"Любовь зла - полюбишь и козла".
Это бывает, как исключение.
Но если с "козлом" начинают наньчиться на всех концах земного шара, надо остановиться и вдуматься в причину странной козломании:
- Почему же все-таки "козел", а не премьированные красавицы? Что за извращение такое?
Мне кажется, что в этом странном, на первый взгляд, явлении (победа немого отражения человека на экране над живым человеком на сцене) виновата не только "разнузданная" реклама, не только общий упадок эстетических вкусов мирового обывателя, а и еще кое-то.
Это кое-что - вырождение театра:
Угрожающее измельчание драматурга, артиста, театрального предпринимателя.
Аудитория оттого отвертывается от заурядного, провинциального театра и начинает делать умильные "глазки" великолепно обставленному "Глупышкину", что этот театр из года в год, шаг за шагом превращается в царство тех же самых, да еще плохо обставленных, сценических "глупышкиных".
Справтесь:
"Мещанские мелодрамы", задолго до появления на экранах кинематографов, загромоздили тетары обоих полушарий и не сходят с репертуара до наших дней.
Шерлоки-Холмсы, Картеры, Пинкертоны и вся стая облагороженных сыщиков прямо со страниц полулубочной обывательской литературы смело под громовые аплодисменты зрителей прыгнули на сцену, победоносно расположились на ней, вытесняя старых властителей дум Ибсена, Метерлинка, Гауптмана, Зудермана, даже пикантного доступного Шницлера.
Вот маленькая иллюстрация.
Лет 6 тому назад я говорил одному из самых интеллигентных антрепренеров Д.И.Басманову, державшему тогда нижегородский городской театр:
- Как вам не стыдно, Дмитрий Ильич, угощать публику Шерлоками да Мариани? Выбросьте из репертуара эту балаганную ерунду.
Антрепренер ответил:
- Рад бы, да не могу. Приходится считаться с кассой. Вот вам цифры: "Шрлок Холмс" дал 15 полных сборов; "Мариани" - 5; "Бранд" едва-едва натянул три сносных сбора; "Геда Габлер", поставленная в бенефис Кварталовой, не собрала полного театра; "Доктор Штокман", "Одинокие", "Смерть Тетакжиля", "Чудо святого Антония" прошли чуть ли не перед пустыми стульями... Что же делать? Приходится оплачивать постановки Ибсена, Гауптмана, Метерлинка, даже наших родных классиков пережеванным Кананъ-Дойлемъ.
Это говорилось 6 лет назад.
Говорилось в одном из крупнейших центров Поволжья.
В начале того мертвящего безвременья, полночь которого мы переживаем теперь.
Обыватель по всей линии начинал пятиться и "открещиваться" от всего серьезного.
С испугом сторонился от серьезных книг, серьезных пьес.
Тогда это объясняли переутомлением:
- Устали! Дайте отдохнуть!
И литература, и театр с лакейской угодливостью бросились в догонку за спадавшим настроением:
- Стойте! Куда! Полте! Не извольте беспокоиться - потрафим. Ну их к черту "Ткачей", "Телей", "Брантов". В архив! Пожалуйте: "Вор-джентельмен", "Незрелый плод", "В чужой постели"...
Обыватель осклабился и остановился:
- А ну-ка посмотрим, как Мельпомена канканировать будет.
И Мельпомена канканировала все развязней.
Все быстрее катился по наклонной плоскости старый ковчег великих художественных "заветов" театра...
(Окончание будет) Никто-не.
"Голос Урала", Екатеринбург. 3 июня, № 73, 1912. - с.3. Цветные осколки. 53.