И это всё о нем. Барон-граф-светлейший князь Христофор Генрих Рейнгольд Иоганн фон Ливен. Часть 1.
По результатам голосовалки здесь было решено: посту про Главного Героя быть. Здесь будет попытка систематизировать всё, что о нем известно; "отделить мух от котлет", то бишь, мой собственный вымысел (а также вымысел некоторых других авторов) от историко-биографических фактов; да и объяснить, почему этот малозаметный курляндец ВНЕЗАПНО стал главным героем томины на 40 авторских листов, тоже бы неплохо.
Традиционная аниме-картинка для привлечения внимания. Вся сущность Кристоф Андреича как он был
Итак, начнем как в одной сказке:
Было у отца (вернее, у матери, потому что отец рано сошел со сцены по причине смерти) три сына.
"Старший умный был детина". Ну как, умный. В конце стал министром просвещения, так-то. Служил адъютантом у Потёмкина (причем и впрямь служил, ибо у Светлейшего адъютантами было записано человек 100, но не все при нем находились IRL, как понимаете), воевал с турками в славных 1780-х, потом подавлял польское восстание 1794-го в звании полковника, отличился при взятии Праги, за что получил золотое оружие, далее командовал парой гренадерских полков, был военным губернатором Архангельска, а потом как у Грибоедова:
"Но крепко набрался каких-то новых правил,
Чин следовал ему; он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать..."
Отставка Карла-Кристофа фон Ливена (о котором речь и идет) совпала с известно-какими-событиями марта 1801 года (так думается, он был "при делах"). На следующий месяц он уехал в Курляндию "пасти коров и гусей", там и оставался вплоть до 1818 года. В деревне ему попадались все больше религиозно-мистические и исторические книги, что и повлияло на его "сдвиг" на норманнской теории и пиетизме. Просветившись сам, Карл пошел просвещать других, а, так как связи при Дворе он за время своего сидения в ливонских лесах умудрился не растерять, удалось ему стать куратором Дерптского университета, а при НП, уже будучи почти 70 лет от роду, - министром просвещения РИ. Что интересно, Карл фон Ливен оказался "не в струе" с николаевским "тащить и не пущать", стараясь выгораживать тех, до кого Третье Отделение докапывалось особенно сильно, был сторонником смягчения цензурного устава, ну и, как пишет его правнук А. Давыдов, "отличался либеральными, по тому времени, взглядами". И довольно резким и драчливым характером, надо сказать, особенно по молодости лет. К слову, его старшего сына Андрея даже арестовали по подозрению в "декабризме" (на него Бестужев ака Марлинский показал как на единомышленника), но, за отсутствием второго свидетеля, отпустили. Второй его сын, Александр, поручик лейб-гвардии Московского полка, грудью встал на защиту своих солдат от мятежников, за что потом и поплатился.
Персонаж этот Карл интересный, но я его не люблю, так как вообще категорию подобных людей знаю, увы, слишком хорошо "по жизни".
"Средний был ни так, ни сяк". Вот с ним сейчас и разберемся, что в нем "так", а что "сяк". Подождите маленько)
"Младший вовсе был дурак". Но это резко, хоть он, как и в сказке, тоже Иван (точнее, Иоганн-Георг). Скорее, "слуга царю, отец солдатам" - более верно. Тот всю жизнь провоевал с Наполеоном и турками, довольно успешно, причем. Из Гвардии еще в 20 лет перешел в армию - почему, непонятно (я там романтически додумала, почему). И понеслась... Все, как у всех - Пройсиш-Эйлау, Виддин, Рущук, в 1812-м находился в 3-й западной армии и командовал пехотной дивизией, в 1813-м и 1814-м воевал, потом его сильно ранило при Ла-Ротьере, долго лечился, толком не вылечился, вышел в отставку, уехал в деревню (то было знаменитое поместье Мезоттен, которое я в июле, наконец-то, собираюсь увидеть "живьем"), женился и наплодил довольно много детей. К слову, историк Доминик Ливен - его прямой потомок. Еще - любимый сын своей матушки Шарлотты Карловны (здесь я про нее намеренно ничего особо писать не буду). По крайней мере, именно его она в попадавшихся мне письмах звала Mein Liebjohann (дама знала французский скверно, поэтому письма писала на родном Deutsche). Правильно, младшенький же.
К слову, на этом Ливены не исчерпываются. Еще были две дочки Вильгельмина (старшая сестра Кристофа), в замужестве фон Поссе, и Катарина (младшая), в замужестве фон Фитингоф (род, знаменитый в Балтии), и второй по порядку рождения сын Федор (то бишь, конечно же, Фридрих), умерший от неустановленных причин в 1796-м году, будучи 26 лет от роду (и вроде бы в чине полковника Тульского пехотного полка). Предполагаю, что он погиб (или помер от какого-нибудь тифа) во время персидского похода графа Зубова. Возможно, он и самоубийством жизнь покончил, на что указывает факт, что далеко не во всех родословиях этот Федор-Фридрих упоминается. 26-летнего мужчину (а не младенчика 6 месяцев от роду), да еще и в немаленьком чине, "потерять" в документах непросто, а вот если он в чем-то семейство (и звание) "опозорил" (хотя бы тем, что полез в петлю или разрядил в себя пистолет) - запросто. Но это лирика и домыслы. В этом семействе слишком много скелетов, без домыслы приходится делать.
Теперь про Кристофа. Будет в 2-х частях, потому что если склеить его 64-х летнюю жизнь в один пост, читать это будет невозможно. Вот вам и "серая личность", и "незначительный персонаж", и "посредственность".
Что мы про него знаем, если убрать лирику? ДР у него 6/17 мая 1774 года.
Отец, пока был жив, воспользовался life-hack'ом "русских бояр" и записал сыновей с детского возраста в полк в нижних чинах. Но потом помер, не оставив своей жене, "той самой" Шарлотте (которая была на 20 лет его младше, как и водится), и детям ни копейки - все завещал на постройку лютеранской кирхи для киевской немецкой общины (Отто-Генрих-Андреас был там военным губернатором и взяток, как "честный служака", не брал, что и доказывает мизерный размер наследия). Пришлось всем уезжать в Прибалтику и бедствовать (к слову, что Шарлотта Карловна, что ее дети охотно делились рассказами о своей тогдашней нищете, так, что эти байки записаны даже у некоторых мемуаристов. Хотя там странно - несмотря на то, что на нормальную обувь, одежду и еду детям у матери денег не хватало, образование она дала всем более-менее приличное, так, что приехав в Петербург, те не смотрелись "селянами" и "неотесанными чухонцами", быстро вписавшись в высший свет).
Наш герой оказался в СПб после того, как его матушку официально назначили "нянькой цесаревен". На тот момент ему было 10 лет. Детство и отрочество у него уже прошло при "малом Дворе" (так называли двор тогда еще цесаревича Павла и его жены МФ), он и его младший брат (старший уже был "большим мальчиком") были товарищами по играм с ВК Александром и Константином (первый Кристофа запомнил и всегда воспринимал его как "человека, которому можно доверять").
Однако продлилось сия благодать не так-то долго. В 16 его лет случилась война со шведами, и Кристоф туда отправился вместе со старшими братьями. Он еще и офицером тогда не был (несмотря на предусмотрительность покойного папеньки, чины шли не так быстро). Как показывает послужной список, курляндский юноша отличился там весьма, так что был записан в Семеновский полк (полк Цесаревича, что характерно!) и потом произведен в офицеры. Так что "паркетным генералом", заслужившим чины лишь за умение вовремя поклониться и польстить, Ливен-второй не был. Конечно, не такой вояка, как его старший и младший братья, но тоже крови не боялся и воевать "на практике" умел.
Далее в его карьере началось кое-что интересное, на чем я и хочу выстроить сюжет "Вассала удачи" (как я называю, "роман шинели и штуцера"). Сам Кристоф описал свой послужной список в некоем "аттестационном письме" на имя своей невесты, "той самой" Доротеи, тогда еще Бенкендорф (но, наверное, все же оно на самом деле предназначалось потенциальному тестю, а не 14-летней девочке, которую граф брал в жены), добавив туда и то, что в википедии не значится. В этом письме еще было очень много про деньги и земли. Добавлю, что этот персонаж, в отличие от многих представителей его сословия, деньги не просто любил - он к ним относился весьма благоразумно.
Так вот, осенью 1794-го года наш персонаж, 20-летний молодой и красивый человек (о том, что он считался красавцем, пишут многие - даже Башкуев! (который на основании этого факта, а также того, что Ливен-второй себя не замарал связями с великосветскими блядями дамами того времени, называет его геем), и я, надо признаться, мнение этих "многих" разделяю, поэтому и поставила его портрет на ю-пик) оказывается во Фландрии, на службе у князя Фридриха-Иосии Саксен-Кобурга (довольно известного австрийского полководца и - по совместительству - дяди и крестного короля Леопольда I). Там в то время "большой замес": якобинцы пытаются выкурить австрийцев из их исконно-посконных земель. Потом "замес" назовут "войной Первой коалиции". Почему Кристоф оказался на службе "волонтером" (читай, наемником) у австрийцев - сие науке не известно. Возможно, "особое поручение". О том, что молодого поручика-семеновца начали "употреблять по особым делам", доказывает тот факт, что через год он оказывается в Лондоне, сопровождая туда брата казненного Людовика XVI, будущего Людовика XVIII. Проводив гонимого Бурбона в Курляндию, наш герой снова возвращается в Лондон, где целый год "просто живет". Я не думаю, что так уж просто. Там, похоже, он выучил английский, и, когда снова приехал в столицу Англии уже в качестве посланника, мог довольно свободно объясняться с establishment'ом. Кстати, похоже, "родина его не забыла". Я так думаю, все его назначения и блистательная карьера обусловлены именно этими "особыми поручениями", то бишь, разведкой. В 1796-м Кристоф снова оказывается в СПб, оттуда отправляется в "персидский поход" графа Зубова - на этот раз, он перевелся в драгунский полк.
При Павле граф Ливен-второй начинает "приходить к успеху". Перескочив сразу два звания, становится генерал-майором, потом - генерал-адъютантом, затем его назначают начальником военно-походной канцелярии. Как пишет его далекий потомок, должность эта звучит скромно, но, по факту, означает, что начальник подписывает все назначения по армии и сосредотачивает в своих руках большую власть. Напоминаю, ему всего-то 24 года. Павел Первый его, как видно, любил, хоть иногда и троллил :-) Многие это назначение связывают с властью фрау Шарлотты. Но я в этом сомневаюсь. Вообще-то, у этой дамы было еще два сына, а средний в любимчиках никогда не ходил (средних детей часто "забывают", и тут был как раз этот случай). Ни Карл, ни Иоганн такой карьеры и близко не сделали. Скорее всего, были какие-то личные заслуги молодого человека перед короной и Россией. Такие заслуги, о которых вслух не говорят, в официальном послужном списке не отмечают и перед строем не награждают.
Фавор при Павле - дело совсем не постоянное. Нашему "фавориту" приходилось разруливать все подряд, включая еще одну войну с якобинцами в Швейцарии, терпеть крики и "психи" своего августейшего повелителя, заступаться "по ходу дела" за Наследника, когда папенька к нему придирался, всегда ходить с poker-face'ом. Кристоф был интровертом и выдержкой обладал стальной, знал, когда говорить, а когда промолчать (этот скилл вовсе не в каждого придворного встроен по умолчанию, а, уж тем более, не в каждого военного) и, главное, умел пахать; даже так, ПАХАТЬ - за то его и ценили.
Женился он тоже "по приказу Короны", на "крестнице императрицы" Доротее фон Бенкендорф (и жена станет потом известнее его самого). Девице было 14 лет, она еще училась в институте благородных девиц, но императрица горела желанием поскорее "пристроить" ее с ее старшей сестрой. Настолько, что даже сватала девочке Аракчеева, но та лишь только увидела Алексея Андреича, как в обморок упала (да и наслышалась о его садистских пристрастиях). Пришлось срочно искать кого-то помоложе, посимпатичнее, но при этом с таким же влиянием при дворе. Кристоф-Генрих оказался идеальной кандидатурой. К помолвке и браку, судя по сохранившимся эпистолам, граф отнесся как к очередному "поручению короны" (здесь должен выскочить герр Башкуев с "ахтунг-ахтунг, холодный нрав, задний привод!"). В оправдание ему, скажем, что он, возможно, и не собирался жениться на маленькой девочке (для конца 18 века 14 лет - это очень мало, так только деревенских девок замуж выдавали) и в такое время, когда сам не знаешь, что завтра станет - будешь ли по-прежнему в фаворе либо тебя разжалуют в солдаты и сошлют в Туруханск. Девушка же, как и положено в этом щенячьем возрасте, в жениха влюбилась по уши. В феврале 1800-х сыграли свадьбу (эта история мне напоминает брак Аурелиано Буэндия и Ремедиос из "Ста лет одиночества" Маркеса; только не с таким трагичным концом - наша героиня в первый раз забеременела в 17 и в родах не померла, несмотря на хрупкое телосложение). А там и Павла убили. Роль Кристофа в заговоре тоже двоякая. Под конец его положение начало его тяготить. А тут еще заджойнившийся с Буонапарте повелитель решает "погубить все казачье сословие" (по крайней мере, по словам Ливена, а точнее, его жены, которая на тот момент еще смотрела ему в рот) и завоевать Индию. Написав и отправив все приказы по экспедиции - куда деваться-то? - наш герой переносит тяжелый нервный срыв (либо просто подхватывает какую-то "горячку") и выходит из строя на 2 месяца, за время которых Павел постоянно тормошит его записками: "сколько можно болеть?" Граф от своей "нервной горячки" не помирает, но "в строй" возвращаться не спешит. За время его болезни дома у него постоянно ошивается граф Пален, глава заговорщиков, на правах "друга семьи". С понятной целью) Нужны сторонники. Как клятвенно утверждает в записках жена Кристофа, он "ничего не знал", иначе, по его словам, ему пришлось бы стреляться: с одной стороны, присягу "отцу родному" нарушать нельзя, с другой - выдавать друзей-товарищей еще хуже, ведь мало того, что это бесчестье, так потом гайки закрутятся еще плотнее. Но тут бездоказуемо. Я не уверена, что наш герой прямо-таки ничегошеньки не знал и даже не догадывался. Возможно, он не ведал фактов и всех имен, точных дат и плана (и, поэтому, еще и отговаривался от своего "недонесения" тем, что показывать-то особо нечего), но "в общих чертах" был в курсе заговора. И граф опять говорит, что ему плохо, "то лапы ломит, то хвост отваливается". Павел 11 марта 1801 года пишет гневную записку, что Кристоф отныне может считать себя свободным, пусть сдает портфель князю Гагарину. А через несколько часов императору прилетает табакеркой по голове. Кристофа будят посреди ночи (жена его в красках описывает тот момент в мемуарах), говорят, что император требует его во Зимний. Герой думает, что курьер набухался или накурился, государь же в Михайловском замке, потом начинает подозревать, что его так хотят "поймать на живца" и сгноить в Шлиссельбурге или Петропавловке. Но убедившись, что император теперь новый, он едет, быстро пишет приказ о возвращении казаков под диктовку АП, потом отправляется в Михайловский, вывозит свою мать (которая, увидев свое детище при полном параде, решает, что тот тоже императора табакеркой убивал, и чуть было не проклинает его у всех на глазах, не слушая пояснений) с ее малолетними подопечными в Зимний, дает поручения касательно приведения тела императора в должный вид (надо сказать, что одним ударом в висок дело не ограничилось, и государю разможжили пол-черепа на радостях), в общем, разруливает всю логистику. И Родина с короной его опять не забыли - Кристоф сохраняет свою должность и в более стабильные времена. Ему 27 лет, его спутнице жизни - 15, и еще многое впереди...
Продолжение следует.
Традиционная аниме-картинка для привлечения внимания. Вся сущность Кристоф Андреича как он был
Итак, начнем как в одной сказке:
Было у отца (вернее, у матери, потому что отец рано сошел со сцены по причине смерти) три сына.
"Старший умный был детина". Ну как, умный. В конце стал министром просвещения, так-то. Служил адъютантом у Потёмкина (причем и впрямь служил, ибо у Светлейшего адъютантами было записано человек 100, но не все при нем находились IRL, как понимаете), воевал с турками в славных 1780-х, потом подавлял польское восстание 1794-го в звании полковника, отличился при взятии Праги, за что получил золотое оружие, далее командовал парой гренадерских полков, был военным губернатором Архангельска, а потом как у Грибоедова:
"Но крепко набрался каких-то новых правил,
Чин следовал ему; он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать..."
Отставка Карла-Кристофа фон Ливена (о котором речь и идет) совпала с известно-какими-событиями марта 1801 года (так думается, он был "при делах"). На следующий месяц он уехал в Курляндию "пасти коров и гусей", там и оставался вплоть до 1818 года. В деревне ему попадались все больше религиозно-мистические и исторические книги, что и повлияло на его "сдвиг" на норманнской теории и пиетизме. Просветившись сам, Карл пошел просвещать других, а, так как связи при Дворе он за время своего сидения в ливонских лесах умудрился не растерять, удалось ему стать куратором Дерптского университета, а при НП, уже будучи почти 70 лет от роду, - министром просвещения РИ. Что интересно, Карл фон Ливен оказался "не в струе" с николаевским "тащить и не пущать", стараясь выгораживать тех, до кого Третье Отделение докапывалось особенно сильно, был сторонником смягчения цензурного устава, ну и, как пишет его правнук А. Давыдов, "отличался либеральными, по тому времени, взглядами". И довольно резким и драчливым характером, надо сказать, особенно по молодости лет. К слову, его старшего сына Андрея даже арестовали по подозрению в "декабризме" (на него Бестужев ака Марлинский показал как на единомышленника), но, за отсутствием второго свидетеля, отпустили. Второй его сын, Александр, поручик лейб-гвардии Московского полка, грудью встал на защиту своих солдат от мятежников, за что потом и поплатился.
Персонаж этот Карл интересный, но я его не люблю, так как вообще категорию подобных людей знаю, увы, слишком хорошо "по жизни".
"Средний был ни так, ни сяк". Вот с ним сейчас и разберемся, что в нем "так", а что "сяк". Подождите маленько)
"Младший вовсе был дурак". Но это резко, хоть он, как и в сказке, тоже Иван (точнее, Иоганн-Георг). Скорее, "слуга царю, отец солдатам" - более верно. Тот всю жизнь провоевал с Наполеоном и турками, довольно успешно, причем. Из Гвардии еще в 20 лет перешел в армию - почему, непонятно (я там романтически додумала, почему). И понеслась... Все, как у всех - Пройсиш-Эйлау, Виддин, Рущук, в 1812-м находился в 3-й западной армии и командовал пехотной дивизией, в 1813-м и 1814-м воевал, потом его сильно ранило при Ла-Ротьере, долго лечился, толком не вылечился, вышел в отставку, уехал в деревню (то было знаменитое поместье Мезоттен, которое я в июле, наконец-то, собираюсь увидеть "живьем"), женился и наплодил довольно много детей. К слову, историк Доминик Ливен - его прямой потомок. Еще - любимый сын своей матушки Шарлотты Карловны (здесь я про нее намеренно ничего особо писать не буду). По крайней мере, именно его она в попадавшихся мне письмах звала Mein Liebjohann (дама знала французский скверно, поэтому письма писала на родном Deutsche). Правильно, младшенький же.
К слову, на этом Ливены не исчерпываются. Еще были две дочки Вильгельмина (старшая сестра Кристофа), в замужестве фон Поссе, и Катарина (младшая), в замужестве фон Фитингоф (род, знаменитый в Балтии), и второй по порядку рождения сын Федор (то бишь, конечно же, Фридрих), умерший от неустановленных причин в 1796-м году, будучи 26 лет от роду (и вроде бы в чине полковника Тульского пехотного полка). Предполагаю, что он погиб (или помер от какого-нибудь тифа) во время персидского похода графа Зубова. Возможно, он и самоубийством жизнь покончил, на что указывает факт, что далеко не во всех родословиях этот Федор-Фридрих упоминается. 26-летнего мужчину (а не младенчика 6 месяцев от роду), да еще и в немаленьком чине, "потерять" в документах непросто, а вот если он в чем-то семейство (и звание) "опозорил" (хотя бы тем, что полез в петлю или разрядил в себя пистолет) - запросто. Но это лирика и домыслы. В этом семействе слишком много скелетов, без домыслы приходится делать.
Теперь про Кристофа. Будет в 2-х частях, потому что если склеить его 64-х летнюю жизнь в один пост, читать это будет невозможно. Вот вам и "серая личность", и "незначительный персонаж", и "посредственность".
Что мы про него знаем, если убрать лирику? ДР у него 6/17 мая 1774 года.
Отец, пока был жив, воспользовался life-hack'ом "русских бояр" и записал сыновей с детского возраста в полк в нижних чинах. Но потом помер, не оставив своей жене, "той самой" Шарлотте (которая была на 20 лет его младше, как и водится), и детям ни копейки - все завещал на постройку лютеранской кирхи для киевской немецкой общины (Отто-Генрих-Андреас был там военным губернатором и взяток, как "честный служака", не брал, что и доказывает мизерный размер наследия). Пришлось всем уезжать в Прибалтику и бедствовать (к слову, что Шарлотта Карловна, что ее дети охотно делились рассказами о своей тогдашней нищете, так, что эти байки записаны даже у некоторых мемуаристов. Хотя там странно - несмотря на то, что на нормальную обувь, одежду и еду детям у матери денег не хватало, образование она дала всем более-менее приличное, так, что приехав в Петербург, те не смотрелись "селянами" и "неотесанными чухонцами", быстро вписавшись в высший свет).
Наш герой оказался в СПб после того, как его матушку официально назначили "нянькой цесаревен". На тот момент ему было 10 лет. Детство и отрочество у него уже прошло при "малом Дворе" (так называли двор тогда еще цесаревича Павла и его жены МФ), он и его младший брат (старший уже был "большим мальчиком") были товарищами по играм с ВК Александром и Константином (первый Кристофа запомнил и всегда воспринимал его как "человека, которому можно доверять").
Однако продлилось сия благодать не так-то долго. В 16 его лет случилась война со шведами, и Кристоф туда отправился вместе со старшими братьями. Он еще и офицером тогда не был (несмотря на предусмотрительность покойного папеньки, чины шли не так быстро). Как показывает послужной список, курляндский юноша отличился там весьма, так что был записан в Семеновский полк (полк Цесаревича, что характерно!) и потом произведен в офицеры. Так что "паркетным генералом", заслужившим чины лишь за умение вовремя поклониться и польстить, Ливен-второй не был. Конечно, не такой вояка, как его старший и младший братья, но тоже крови не боялся и воевать "на практике" умел.
Далее в его карьере началось кое-что интересное, на чем я и хочу выстроить сюжет "Вассала удачи" (как я называю, "роман шинели и штуцера"). Сам Кристоф описал свой послужной список в некоем "аттестационном письме" на имя своей невесты, "той самой" Доротеи, тогда еще Бенкендорф (но, наверное, все же оно на самом деле предназначалось потенциальному тестю, а не 14-летней девочке, которую граф брал в жены), добавив туда и то, что в википедии не значится. В этом письме еще было очень много про деньги и земли. Добавлю, что этот персонаж, в отличие от многих представителей его сословия, деньги не просто любил - он к ним относился весьма благоразумно.
Так вот, осенью 1794-го года наш персонаж, 20-летний молодой и красивый человек (о том, что он считался красавцем, пишут многие - даже Башкуев! (который на основании этого факта, а также того, что Ливен-второй себя не замарал связями с великосветскими блядями дамами того времени, называет его геем), и я, надо признаться, мнение этих "многих" разделяю, поэтому и поставила его портрет на ю-пик) оказывается во Фландрии, на службе у князя Фридриха-Иосии Саксен-Кобурга (довольно известного австрийского полководца и - по совместительству - дяди и крестного короля Леопольда I). Там в то время "большой замес": якобинцы пытаются выкурить австрийцев из их исконно-посконных земель. Потом "замес" назовут "войной Первой коалиции". Почему Кристоф оказался на службе "волонтером" (читай, наемником) у австрийцев - сие науке не известно. Возможно, "особое поручение". О том, что молодого поручика-семеновца начали "употреблять по особым делам", доказывает тот факт, что через год он оказывается в Лондоне, сопровождая туда брата казненного Людовика XVI, будущего Людовика XVIII. Проводив гонимого Бурбона в Курляндию, наш герой снова возвращается в Лондон, где целый год "просто живет". Я не думаю, что так уж просто. Там, похоже, он выучил английский, и, когда снова приехал в столицу Англии уже в качестве посланника, мог довольно свободно объясняться с establishment'ом. Кстати, похоже, "родина его не забыла". Я так думаю, все его назначения и блистательная карьера обусловлены именно этими "особыми поручениями", то бишь, разведкой. В 1796-м Кристоф снова оказывается в СПб, оттуда отправляется в "персидский поход" графа Зубова - на этот раз, он перевелся в драгунский полк.
При Павле граф Ливен-второй начинает "приходить к успеху". Перескочив сразу два звания, становится генерал-майором, потом - генерал-адъютантом, затем его назначают начальником военно-походной канцелярии. Как пишет его далекий потомок, должность эта звучит скромно, но, по факту, означает, что начальник подписывает все назначения по армии и сосредотачивает в своих руках большую власть. Напоминаю, ему всего-то 24 года. Павел Первый его, как видно, любил, хоть иногда и троллил :-) Многие это назначение связывают с властью фрау Шарлотты. Но я в этом сомневаюсь. Вообще-то, у этой дамы было еще два сына, а средний в любимчиках никогда не ходил (средних детей часто "забывают", и тут был как раз этот случай). Ни Карл, ни Иоганн такой карьеры и близко не сделали. Скорее всего, были какие-то личные заслуги молодого человека перед короной и Россией. Такие заслуги, о которых вслух не говорят, в официальном послужном списке не отмечают и перед строем не награждают.
Фавор при Павле - дело совсем не постоянное. Нашему "фавориту" приходилось разруливать все подряд, включая еще одну войну с якобинцами в Швейцарии, терпеть крики и "психи" своего августейшего повелителя, заступаться "по ходу дела" за Наследника, когда папенька к нему придирался, всегда ходить с poker-face'ом. Кристоф был интровертом и выдержкой обладал стальной, знал, когда говорить, а когда промолчать (этот скилл вовсе не в каждого придворного встроен по умолчанию, а, уж тем более, не в каждого военного) и, главное, умел пахать; даже так, ПАХАТЬ - за то его и ценили.
Женился он тоже "по приказу Короны", на "крестнице императрицы" Доротее фон Бенкендорф (и жена станет потом известнее его самого). Девице было 14 лет, она еще училась в институте благородных девиц, но императрица горела желанием поскорее "пристроить" ее с ее старшей сестрой. Настолько, что даже сватала девочке Аракчеева, но та лишь только увидела Алексея Андреича, как в обморок упала (да и наслышалась о его садистских пристрастиях). Пришлось срочно искать кого-то помоложе, посимпатичнее, но при этом с таким же влиянием при дворе. Кристоф-Генрих оказался идеальной кандидатурой. К помолвке и браку, судя по сохранившимся эпистолам, граф отнесся как к очередному "поручению короны" (здесь должен выскочить герр Башкуев с "ахтунг-ахтунг, холодный нрав, задний привод!"). В оправдание ему, скажем, что он, возможно, и не собирался жениться на маленькой девочке (для конца 18 века 14 лет - это очень мало, так только деревенских девок замуж выдавали) и в такое время, когда сам не знаешь, что завтра станет - будешь ли по-прежнему в фаворе либо тебя разжалуют в солдаты и сошлют в Туруханск. Девушка же, как и положено в этом щенячьем возрасте, в жениха влюбилась по уши. В феврале 1800-х сыграли свадьбу (эта история мне напоминает брак Аурелиано Буэндия и Ремедиос из "Ста лет одиночества" Маркеса; только не с таким трагичным концом - наша героиня в первый раз забеременела в 17 и в родах не померла, несмотря на хрупкое телосложение). А там и Павла убили. Роль Кристофа в заговоре тоже двоякая. Под конец его положение начало его тяготить. А тут еще заджойнившийся с Буонапарте повелитель решает "погубить все казачье сословие" (по крайней мере, по словам Ливена, а точнее, его жены, которая на тот момент еще смотрела ему в рот) и завоевать Индию. Написав и отправив все приказы по экспедиции - куда деваться-то? - наш герой переносит тяжелый нервный срыв (либо просто подхватывает какую-то "горячку") и выходит из строя на 2 месяца, за время которых Павел постоянно тормошит его записками: "сколько можно болеть?" Граф от своей "нервной горячки" не помирает, но "в строй" возвращаться не спешит. За время его болезни дома у него постоянно ошивается граф Пален, глава заговорщиков, на правах "друга семьи". С понятной целью) Нужны сторонники. Как клятвенно утверждает в записках жена Кристофа, он "ничего не знал", иначе, по его словам, ему пришлось бы стреляться: с одной стороны, присягу "отцу родному" нарушать нельзя, с другой - выдавать друзей-товарищей еще хуже, ведь мало того, что это бесчестье, так потом гайки закрутятся еще плотнее. Но тут бездоказуемо. Я не уверена, что наш герой прямо-таки ничегошеньки не знал и даже не догадывался. Возможно, он не ведал фактов и всех имен, точных дат и плана (и, поэтому, еще и отговаривался от своего "недонесения" тем, что показывать-то особо нечего), но "в общих чертах" был в курсе заговора. И граф опять говорит, что ему плохо, "то лапы ломит, то хвост отваливается". Павел 11 марта 1801 года пишет гневную записку, что Кристоф отныне может считать себя свободным, пусть сдает портфель князю Гагарину. А через несколько часов императору прилетает табакеркой по голове. Кристофа будят посреди ночи (жена его в красках описывает тот момент в мемуарах), говорят, что император требует его во Зимний. Герой думает, что курьер набухался или накурился, государь же в Михайловском замке, потом начинает подозревать, что его так хотят "поймать на живца" и сгноить в Шлиссельбурге или Петропавловке. Но убедившись, что император теперь новый, он едет, быстро пишет приказ о возвращении казаков под диктовку АП, потом отправляется в Михайловский, вывозит свою мать (которая, увидев свое детище при полном параде, решает, что тот тоже императора табакеркой убивал, и чуть было не проклинает его у всех на глазах, не слушая пояснений) с ее малолетними подопечными в Зимний, дает поручения касательно приведения тела императора в должный вид (надо сказать, что одним ударом в висок дело не ограничилось, и государю разможжили пол-черепа на радостях), в общем, разруливает всю логистику. И Родина с короной его опять не забыли - Кристоф сохраняет свою должность и в более стабильные времена. Ему 27 лет, его спутнице жизни - 15, и еще многое впереди...
Продолжение следует.