Мартиньи
В залетном Мартиньи, где выставка Бальтюса,
где подростковый гон - опроверженье стен, -
то обморок-пейзаж, то испытанье вкуса,
то шепот немоты, то призвук перемен.
Прозрачный сад, камин, вода, кувшин, купанье,
курчавый ток волос, девичья млечность спин,
язвительность огня, запретное мечтанье,
шуршанье тяжких книг, вода, кувшин, камин.
Сквозит на склоны Альп кофейная веранда,
по чашечке сейчас, по чашечке тогда,
павловния густа, кудрява жакаранда,
и Поцелуем горд фонд Пьера Джанадда.
Бывают времена - придет, что ни попросим,
не говори, мол, зря - рассеется обман...
Да, мне она мила, читатель, эта осень
в предгорьях Дьяблере, у озера Леман.
Предсказаны дожди, и тучи ходят хмуро,
свет яркий отводя от многозначных дыр
каленого Леже и мраморного Мура -
звенящий зинзивер, летящий дыл бул щир.
Спросить бы: как нам быть на перевале, странник -
гордиться, горевать? Спросить бы: кто велит
оглядываться вспять? Насупленный ботаник,
всесильный бог любви Ван-Винов и Лолит?
Но, сделав на Монтрё решающую ссылку,
таинственный знаток листает свой гроссбух.
Осознанный искус - вонзить в Креветку вилку
при клаке лебедей и трепетных лысух.
27.10.2008