Драма гипертимного ребенка 11/36
Драма гипертимного ребёнка. Психологический разбор повести В.А. Осеевой "Динка"
© Бермант-Полякова О.В., 2015
7. 4.Динка и Лёнька
Лина - эпилептоидная натура и переживания Динки находят у неё душевный отклик, потому что она чувствует в ней "свою". Мировосприятие эпилептоидной натуры определяют дихотомия и иерархия. Есть свои и чужие, есть те, кто выше тебя и те, кто ниже тебя, есть те, кто защищают тебя и те, кого должен защищать ты. Для разных групп людей у эпилептоида наготове разные регистры речи, от сквернословия через пренебрежение и почтительность до слащавости.
Он видит мир с позиции силы, и не случайна религиозность эпилептоидных натур: существование Бога, который всесилен и вездесущ успокаивает его самим фактом наличия управы "свыше" на любого врага. В семейной жизни вопрос "кто главный" занимает эпилептоида в первую очередь.
Сравните тон Лины в обращении с Малайкой в первой части книги и во второй:
Малайка топчется на месте, смущенно оправдывается и наконец, решившись, протягивает ей свой сверток.
- Бери, пожалуйста, бери! - с неожиданной горячностью восклицает он. Носи на здоровье, пожалуйста!
- Лина, Лина, не обижай его! - торопится предупредить Марина.
- Лина, не обижай! - волнуется Мышка.
- Мы не позволим обижать Малайку, - строго говорит Алина.
Динка, упираясь головой в Линин бок, сердито толкает ее.
- Лина, не ломайся! - кричит Катя. - Как тебе не стыдно мучить человека?
- Да чего вы шумите-то? Я ему еще и одного слова не сказала… разворачивая сверток, говорит Лина. Яркий шелк блестит и переливается в ее руках.
- Носи на здоровье, - просит Малайка.
- Да здоровья у меня и без твоего платка хватит, не об этом речь, - нежно и задумчиво отвечает Лина, любуясь шелком. - Только что ж ты мне подарки возишь, Малай Иваныч… - мягко и выразительно начинает она. - Что я - жена тебе аль невеста? Али уж глаза у меня такие завидущие, что я на чужое добро польщусь? За что про что подарки мне дарить? - постепенно расходится Лина, глядя на Малайку с уничтожающей насмешкой. - Кто ж это я тебе, по твоему разумению, Малай Иваныч?
- Ну, пошел-поехал! - машет руками Малайка и, оборачиваясь к Марине, отчаянным взглядом призывает ее на помощь.
- Что у тебя, сердца нет, Лина? Я просто удивляюсь тебе! - возмущается Марина. (Д Ч1Гл38)
Лина и Малайка любят друг друга, но он татарин и мусульманин по вероисповеданию, а она русская и православная. Вопрос того, кому переходить в веру другого, решается в пользу Лины:
Она хотела еще что-то сказать, но из кухни рысцой прибежал Малайка. Круглые глаза его сияли, лицо лоснилось, белые зубы сверкали в восторженной улыбке.
- Лина согласился! Свадьба будем делать! Сичас едем город, даем деньги попу, ныряем корыто, крестимся и берем Лина! - взволнованно сообщил он и, испуганно оглянувшись, бросился обратно в кухню. (Д Ч2Гл34)
Получив желаемое решение спорного вопроса, Лина меняет манеру разговора и, как сказали бы мы сейчас, озвучивает не "подстройку сверху", а "подстройку снизу":
Приезжал Малайка, торопил со сборами, рассказывал, что он уже выкрестился в русского Ивана и что венчаться они теперь с Линой будут в русской церкви. (Д Ч2Гл38)
Но Лина, поравнявшись с ним, степенно заметила:
- Малай Иваныч, что это вы на виду у всех с ума сходите?
Выйдя из церкви, Лина сразу начала называть мужа на «вы» и по имени-отчеству. Это очень веселило присутствующих. (…)
Костя, хохоча, уверял Малайку, что теперь он пропал, так как самое главное в процедуре венчания - это первому стать хотя бы одной ногой на коврик, подстеленный под ноги молодым.
- Хотя бы одной ногой, Малай Иваныч! Хотя бы одной… - хохотал Костя. Ведь теперь Лина всю жизнь будет командовать вами!
- Пускай командывает! Что захочет, то и будет! - соглашался на все Малайка.
- Нет уж, Малай Иваныч, - с улыбкой говорила Лина, - теперь уж вы командуйте! Какая радость жене над мужем верх держать!
Смущенное лицо Малайки, не привыкшего к покорности Лины, вызвало новый взрыв хохота. (Д Ч2Гл44)
Точно по такому же сценарию развиваются отношения эпилептоидного Лёньки и Динки.
© Бермант-Полякова О.В., 2015
7. 4.Динка и Лёнька
Лина - эпилептоидная натура и переживания Динки находят у неё душевный отклик, потому что она чувствует в ней "свою". Мировосприятие эпилептоидной натуры определяют дихотомия и иерархия. Есть свои и чужие, есть те, кто выше тебя и те, кто ниже тебя, есть те, кто защищают тебя и те, кого должен защищать ты. Для разных групп людей у эпилептоида наготове разные регистры речи, от сквернословия через пренебрежение и почтительность до слащавости.
Он видит мир с позиции силы, и не случайна религиозность эпилептоидных натур: существование Бога, который всесилен и вездесущ успокаивает его самим фактом наличия управы "свыше" на любого врага. В семейной жизни вопрос "кто главный" занимает эпилептоида в первую очередь.
Сравните тон Лины в обращении с Малайкой в первой части книги и во второй:
Малайка топчется на месте, смущенно оправдывается и наконец, решившись, протягивает ей свой сверток.
- Бери, пожалуйста, бери! - с неожиданной горячностью восклицает он. Носи на здоровье, пожалуйста!
- Лина, Лина, не обижай его! - торопится предупредить Марина.
- Лина, не обижай! - волнуется Мышка.
- Мы не позволим обижать Малайку, - строго говорит Алина.
Динка, упираясь головой в Линин бок, сердито толкает ее.
- Лина, не ломайся! - кричит Катя. - Как тебе не стыдно мучить человека?
- Да чего вы шумите-то? Я ему еще и одного слова не сказала… разворачивая сверток, говорит Лина. Яркий шелк блестит и переливается в ее руках.
- Носи на здоровье, - просит Малайка.
- Да здоровья у меня и без твоего платка хватит, не об этом речь, - нежно и задумчиво отвечает Лина, любуясь шелком. - Только что ж ты мне подарки возишь, Малай Иваныч… - мягко и выразительно начинает она. - Что я - жена тебе аль невеста? Али уж глаза у меня такие завидущие, что я на чужое добро польщусь? За что про что подарки мне дарить? - постепенно расходится Лина, глядя на Малайку с уничтожающей насмешкой. - Кто ж это я тебе, по твоему разумению, Малай Иваныч?
- Ну, пошел-поехал! - машет руками Малайка и, оборачиваясь к Марине, отчаянным взглядом призывает ее на помощь.
- Что у тебя, сердца нет, Лина? Я просто удивляюсь тебе! - возмущается Марина. (Д Ч1Гл38)
Лина и Малайка любят друг друга, но он татарин и мусульманин по вероисповеданию, а она русская и православная. Вопрос того, кому переходить в веру другого, решается в пользу Лины:
Она хотела еще что-то сказать, но из кухни рысцой прибежал Малайка. Круглые глаза его сияли, лицо лоснилось, белые зубы сверкали в восторженной улыбке.
- Лина согласился! Свадьба будем делать! Сичас едем город, даем деньги попу, ныряем корыто, крестимся и берем Лина! - взволнованно сообщил он и, испуганно оглянувшись, бросился обратно в кухню. (Д Ч2Гл34)
Получив желаемое решение спорного вопроса, Лина меняет манеру разговора и, как сказали бы мы сейчас, озвучивает не "подстройку сверху", а "подстройку снизу":
Приезжал Малайка, торопил со сборами, рассказывал, что он уже выкрестился в русского Ивана и что венчаться они теперь с Линой будут в русской церкви. (Д Ч2Гл38)
Но Лина, поравнявшись с ним, степенно заметила:
- Малай Иваныч, что это вы на виду у всех с ума сходите?
Выйдя из церкви, Лина сразу начала называть мужа на «вы» и по имени-отчеству. Это очень веселило присутствующих. (…)
Костя, хохоча, уверял Малайку, что теперь он пропал, так как самое главное в процедуре венчания - это первому стать хотя бы одной ногой на коврик, подстеленный под ноги молодым.
- Хотя бы одной ногой, Малай Иваныч! Хотя бы одной… - хохотал Костя. Ведь теперь Лина всю жизнь будет командовать вами!
- Пускай командывает! Что захочет, то и будет! - соглашался на все Малайка.
- Нет уж, Малай Иваныч, - с улыбкой говорила Лина, - теперь уж вы командуйте! Какая радость жене над мужем верх держать!
Смущенное лицо Малайки, не привыкшего к покорности Лины, вызвало новый взрыв хохота. (Д Ч2Гл44)
Точно по такому же сценарию развиваются отношения эпилептоидного Лёньки и Динки.