Терситея - 3
Все остальные участники Великой охоты не стоят, пожалуй, даже того, чтобы я вспоминал их имена - в конце концов, не каждый из них в итоге даже посмотрел на то, как убивают Вепря. Я, мой отей Агрий и брат Ликопей тоже там были, раз уж нам повезло быть родней царя Калидона, но лишь мне удалось видеть, как всё происходило. А то, что моего имени вы не найдете в песнях, так про Великую охоту, к сожалению, сейчас вообще поют мало - куда популярнее легенды о Фивах, Троянской войне или приключениях Одиссея. Да и мал я тогда еще был, дерзкий сопливый подросток, совсем недавно убивший своего первого волка.
Девять дней собравшееся общество объедало и обпивало моего дядю Ойнея (несмотря на то, что Вепрь в своих погромах перерыва не делал), и лишь потом герои отправились на охоту. Правда, не без скандала - тегеец Анкей, огромный злой великан, махавший секирой размером с небольшой дуб, да его земляк Кефей раскричались, что ни за что не отправятся в бой вместе с бабой (они имели в виду Аталанту). Я же говорю - Аркадия край еще больших дикарей, чем Этолия. Но мой кузен Мелеагр применил главное оружие своего обаяния - сгреб аркадцев в охапку и в очень крепких выражениях объяснил, что на их присутствии, собственно говоря, никто особо и не настаивает. Посему все наконец-то двинулись по следам Вепря, и Великая охота началась.
Правда, первыми зверями, погибшими на ней, стали не кабаны, а кентавры. Когда охотники рассыпались в облаву, два этих полуконя, Рек и Гилей, бросились на Аталанту, потому что в очередной раз не смогли сдержать своей маленькой человеческой головой свои огромные конские причиндалы. Тут-то она доказала, что не просто носит лук и стрелы, уложив двумя выстрелами обоих. И, как ни в чем не бывало, отправилась ближе к Мелеагру - видимо, чтобы чувствовать себя безопаснее.
Вепря нашли у ручья, в зарослях ивняка. Когда он прянул оттуда, разодрав двух охотников и опрокинув третьего, многие бросились врассыпную. Нестор спасся, схватившись руками за крепкий сук и подтянувшись на нем. Оставшиеся стоять по команде Ясона кинули копья, и Ификл даже кричал, что попал, да подтвердить это было некому. Теламон и Пелей кинулись на зверя с рогатинами, но Теламон споткнулся о корень растения, и пока Пелей помогал ему подняться, Вепрь одним прыжком оказался перед ними.
Спасла братьев Аталанта, всадившая стрелу в голову кабана за ухом, и тот бросился в сторону. Дорогу ему загородил Анкей, кричавший что-то о бабах и о том, что сейчас покажет, как надо сражаться. С этими словами он и умер - Вепрь оказался ростом почти с него, но куда проворнее, и не успел тегеец взмахнуть своей секирой, как клыки чудовища его оскопили и распороли снизу вверх - жуткое и кровавое зрелище.
Пелей снова попытался поучаствовать в бою, но какой-то бог явно в этот день вредил братьям Эакидам - брошенное им копье угодило в Евритиона, царя Фтии. Злые языки потом говорили, что Пелей сделал это нарочно, потому что потом отец убитого Актор простил его, и даже завещал Фтию после своей смерти. Но я видел лицо Пелея в тот миг, и оно меньше всего было похоже на лицо расчетливого негодяя; да и кто мог бы вообразить, что Актор окажется таким милосердным?
В общем, всё шло из рук вон плохо. Амфиарай смог стрелой попасть Вепрю в глаз, но это его лишь еще больше взбесило. Кабан кинулся на Тесея, и честное слово, если бы я знал, скольких бед Греция избежит, умри он в тот день - очень может быть, что моя рука дрогнула бы. Потому что камень из моей пращи попал кабану прямо ниже шеи, разбив позвонок.
Да вот никто в горячке боя этого не заметил. К Вепрю подскочил Мелеагр и всадил ему в брюхо копье - удар, которого я больше никогда не видел, ибо жало достигло сердца, и чудовище было мертво еще до того, как прекратило визжать. Великая Калидонская охота закончилась...
Ну, по крайней мере так всем показалось, и вздох облегчения, вырвавшийся из утроб охотников, слышно было, наверное, не только в Калидоне, но и в Плевроне. Куреты тут же затеяли свою знаменитую пляску, а братья Алфеи по старому охотничьему обычаю освежевали тушу Вепря и преподнесли шкуру Мелеагру, как нанесшему смертельный удар бойцу. И что сделал этот влюбленный простак? Отдал трофей Аталанте, пробурчав что-то насчет того, что она первой пустила кабану кровь, и если бы дралась с ним один на один, победила бы (весьма спорное, надо заметить, утверждение - разве что одно порождение Артемиды не стало бы трогать другое).
Ификл, Плексипп и Токсий могли даже не быть куретами, «горскими горцами», считающими за оскорбление косой взгляд в сторону своей тени - любой бы на их месте почувствовал себя обиженным. Они могли смириться с тем, что трофей получит Мелеагр, сильный, непобедимый, неуязвимый, и, в конце концов, их племянник по женской линии - у куретов дядя по матери считался вторым отцом, а племянников часто брали на воспитание в материнскую семью, как родных детей. Но отдавать залитую кровью лучших бойцов Греции шкуру величайшего и ужаснейшего из вепрей девке-приблуде - этого их «нецивилизованные» сердца перенести не могли. Ификл громко закричал, что первую кровь пустило его копье, а Плексипп и Токсий вырвали трофей из рук Аталанты, грязно ругаясь.
Я уже говорил, что при всей мягкости и незлобивости характера кузен Мелеагр был вспыльчив и в гневе ужасен. На сей раз он разъярился так, как никогда раньше - казалось, что природа вокруг отпрянула от него в ужасе: деревья отогнулись, трава легла наземь, а вода в ручье пошла волнами вспять. Птицы упали замертво от его дикого крика, а у меня потом в ушах звенело еще неделю. Плексипп задрожал и побелел, как полотно; ему бы бежать, да ноги его вросли в землю. И удар кулака Мелеагра просто разнес его голову вместе со шлемом на жутко большое количество ошметков и кусков. Ификл, бросившийся на помощь брату с обнаженным мечом, получил нож в шею, причем размах и бросок Мелеагра были так сильны, что его дядю отбросило и пригвоздило к дереву. Обернувшийся в нашу сторону Мелеагр был похож на демона смерти - клянусь богами, он был черен лицом, волосы его шевелились, губы налились кровью, а глаза сверкали огромными злыми карбункулами...
Дальше я уже ничего не помню, потому что вместе со всеми бежал в Калидон без оглядки. Гости неприлично быстро собрались и умчались в свои края. Аталанта сгинула, как будто ее никогда и не было; рассказывают, что она потом женилась на человеке, обманувшем ее жадность, и прогневала богов, превративших ее в львицу. Может быть, может быть - наверное, так было бы справедливее всего. И, конечно, очень быстро, буквально по пятам за потускневшим, сгорбившимся и мрачным, как грозовая туча, Мелеагром, тащившим шкуру, появились куреты.
Девять дней собравшееся общество объедало и обпивало моего дядю Ойнея (несмотря на то, что Вепрь в своих погромах перерыва не делал), и лишь потом герои отправились на охоту. Правда, не без скандала - тегеец Анкей, огромный злой великан, махавший секирой размером с небольшой дуб, да его земляк Кефей раскричались, что ни за что не отправятся в бой вместе с бабой (они имели в виду Аталанту). Я же говорю - Аркадия край еще больших дикарей, чем Этолия. Но мой кузен Мелеагр применил главное оружие своего обаяния - сгреб аркадцев в охапку и в очень крепких выражениях объяснил, что на их присутствии, собственно говоря, никто особо и не настаивает. Посему все наконец-то двинулись по следам Вепря, и Великая охота началась.
Правда, первыми зверями, погибшими на ней, стали не кабаны, а кентавры. Когда охотники рассыпались в облаву, два этих полуконя, Рек и Гилей, бросились на Аталанту, потому что в очередной раз не смогли сдержать своей маленькой человеческой головой свои огромные конские причиндалы. Тут-то она доказала, что не просто носит лук и стрелы, уложив двумя выстрелами обоих. И, как ни в чем не бывало, отправилась ближе к Мелеагру - видимо, чтобы чувствовать себя безопаснее.
Вепря нашли у ручья, в зарослях ивняка. Когда он прянул оттуда, разодрав двух охотников и опрокинув третьего, многие бросились врассыпную. Нестор спасся, схватившись руками за крепкий сук и подтянувшись на нем. Оставшиеся стоять по команде Ясона кинули копья, и Ификл даже кричал, что попал, да подтвердить это было некому. Теламон и Пелей кинулись на зверя с рогатинами, но Теламон споткнулся о корень растения, и пока Пелей помогал ему подняться, Вепрь одним прыжком оказался перед ними.
Спасла братьев Аталанта, всадившая стрелу в голову кабана за ухом, и тот бросился в сторону. Дорогу ему загородил Анкей, кричавший что-то о бабах и о том, что сейчас покажет, как надо сражаться. С этими словами он и умер - Вепрь оказался ростом почти с него, но куда проворнее, и не успел тегеец взмахнуть своей секирой, как клыки чудовища его оскопили и распороли снизу вверх - жуткое и кровавое зрелище.
Пелей снова попытался поучаствовать в бою, но какой-то бог явно в этот день вредил братьям Эакидам - брошенное им копье угодило в Евритиона, царя Фтии. Злые языки потом говорили, что Пелей сделал это нарочно, потому что потом отец убитого Актор простил его, и даже завещал Фтию после своей смерти. Но я видел лицо Пелея в тот миг, и оно меньше всего было похоже на лицо расчетливого негодяя; да и кто мог бы вообразить, что Актор окажется таким милосердным?
В общем, всё шло из рук вон плохо. Амфиарай смог стрелой попасть Вепрю в глаз, но это его лишь еще больше взбесило. Кабан кинулся на Тесея, и честное слово, если бы я знал, скольких бед Греция избежит, умри он в тот день - очень может быть, что моя рука дрогнула бы. Потому что камень из моей пращи попал кабану прямо ниже шеи, разбив позвонок.
Да вот никто в горячке боя этого не заметил. К Вепрю подскочил Мелеагр и всадил ему в брюхо копье - удар, которого я больше никогда не видел, ибо жало достигло сердца, и чудовище было мертво еще до того, как прекратило визжать. Великая Калидонская охота закончилась...
Ну, по крайней мере так всем показалось, и вздох облегчения, вырвавшийся из утроб охотников, слышно было, наверное, не только в Калидоне, но и в Плевроне. Куреты тут же затеяли свою знаменитую пляску, а братья Алфеи по старому охотничьему обычаю освежевали тушу Вепря и преподнесли шкуру Мелеагру, как нанесшему смертельный удар бойцу. И что сделал этот влюбленный простак? Отдал трофей Аталанте, пробурчав что-то насчет того, что она первой пустила кабану кровь, и если бы дралась с ним один на один, победила бы (весьма спорное, надо заметить, утверждение - разве что одно порождение Артемиды не стало бы трогать другое).
Ификл, Плексипп и Токсий могли даже не быть куретами, «горскими горцами», считающими за оскорбление косой взгляд в сторону своей тени - любой бы на их месте почувствовал себя обиженным. Они могли смириться с тем, что трофей получит Мелеагр, сильный, непобедимый, неуязвимый, и, в конце концов, их племянник по женской линии - у куретов дядя по матери считался вторым отцом, а племянников часто брали на воспитание в материнскую семью, как родных детей. Но отдавать залитую кровью лучших бойцов Греции шкуру величайшего и ужаснейшего из вепрей девке-приблуде - этого их «нецивилизованные» сердца перенести не могли. Ификл громко закричал, что первую кровь пустило его копье, а Плексипп и Токсий вырвали трофей из рук Аталанты, грязно ругаясь.
Я уже говорил, что при всей мягкости и незлобивости характера кузен Мелеагр был вспыльчив и в гневе ужасен. На сей раз он разъярился так, как никогда раньше - казалось, что природа вокруг отпрянула от него в ужасе: деревья отогнулись, трава легла наземь, а вода в ручье пошла волнами вспять. Птицы упали замертво от его дикого крика, а у меня потом в ушах звенело еще неделю. Плексипп задрожал и побелел, как полотно; ему бы бежать, да ноги его вросли в землю. И удар кулака Мелеагра просто разнес его голову вместе со шлемом на жутко большое количество ошметков и кусков. Ификл, бросившийся на помощь брату с обнаженным мечом, получил нож в шею, причем размах и бросок Мелеагра были так сильны, что его дядю отбросило и пригвоздило к дереву. Обернувшийся в нашу сторону Мелеагр был похож на демона смерти - клянусь богами, он был черен лицом, волосы его шевелились, губы налились кровью, а глаза сверкали огромными злыми карбункулами...
Дальше я уже ничего не помню, потому что вместе со всеми бежал в Калидон без оглядки. Гости неприлично быстро собрались и умчались в свои края. Аталанта сгинула, как будто ее никогда и не было; рассказывают, что она потом женилась на человеке, обманувшем ее жадность, и прогневала богов, превративших ее в львицу. Может быть, может быть - наверное, так было бы справедливее всего. И, конечно, очень быстро, буквально по пятам за потускневшим, сгорбившимся и мрачным, как грозовая туча, Мелеагром, тащившим шкуру, появились куреты.