In memoriam. ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
Читая старые английские хроники, всякий раз удивляюсь, насколько же все-таки тамошние крестьянские мятежи отличались от бунтов за Большой Лужей. Не безумные вспышки бессмысленной ненависти доведенных до животного состояния безымянных "жаков", никому пощады не дававших и ничего потом судьям не способным внятно объяснить, а - как сказали бы нынче - осознанный гражданский протест...
Обычная схема: сперва жалобы с мест по инстанциям, потом, если не помогло, наем вскладчину юриста и обращение в суд, от местного до Звездной Палаты, потом, если опять не помогло, съезд выборных лиц на т.н. Great Community Meetings и выработка списка претензий, строго с опорой на старые, зафиксированные королевскими грамотами права, а также обычаи, неотмененные официально, а потому имеющие статус закона. И вот тогда уже - сбор ополчения и поход на Лондон.
Организованно, колоннами, под знаменами, во главе со старостами, без поджогов и убийств, строго карая своих же за беспредел. Первый прецедент такого рода случился, как известно, в начале июня 1381 года, в царствование (но еще отнюдь не правление) малолетнего короля Ричарда II, доверившего страну жадной своре родственников и высших чиновников. У крестьян были все основания идти на столицу, и когда грохнуло, стало ясно: с этим людским морем господа поделать ничего не могут.
Старая добрая Англия вошла не только в Лондон, но и в Тауэр, требуя у своего короля справедливости, и перепуганный истеблишмент, спасая себя, пожертвовал семью самыми наглыми ворами и взяточниками, - выдав, в общей сложности, 7 человек (с двумя народ покончил сам, с остальными, по приговору суда, покончил официальный государственный палач). По требованию общин, состоялась встреча с королем, и юный - он родился 643 года назад, 6 января 1367 года от Р.Х., - Ричард, встретившись с Англией в Майл-Энде, поклялся, что все законные требования будут выполнены, если крестьяне "проявят себя добрыми подданными и покинут Лондон".
Многие подчинились. Но многие нет. Уот Тайлер, талантливый и уважаемый лидер ополчения, потребовал подкрепить клятву, - чтобы все по закону! - официальной грамотой, скрепленной подписью короля и Большой Государственной печатью. На следующий день, 15 июня, в Смитфилде, близ городской стены, при огромном стечении народа король и народ встретились вновь, - и в ходе переговоров Тайлер, роль которого в событиях была уже всем понятна, был убит ударом в спину, в присутствии короля и с его дозволения.
В этот момент все висело на волоске. Крестьяне плохо понимали, что происходит там, вдали, в клубах пыли, но сообрази они, что к чему, - и Остров вполне мог остаться без монарха и знати вообще. Однако Ричард был храбрым и сообразительным пареньком. Еще никто не успел опомниться, а он уже помчался к рядам ополчения и лично, как с родными, с ними заговорил: мол, дескать, Тайлер посвящен в рыцари и получил важное задание, так что теперь лидером общин, как водилось в старину, при саксах, будет он сам, их законный король, так что беспокоиться не о чем - все требования будут удовлетворены, грамота с печатью уже готова, а писцы сейчас же сядут делать копии.
Так все и сталось. Грамота было подписана и скреплена печатью, сотни копий сделаны в рекордный срок, заверены королевским нотариусом и розданы, - и теперь крестьянам решительно нечего было делать в городе, тем паче, что полевые работы требовали мужских рук. А спустя несколько дней по дорогам веселой Англии, не спеша, но и не пропуская ни одного селения, двинулись карательные отряды. Господа пришли в себя, организовались и пошли наводить порядок.
Но прежде, чем судьи в красных мантиях открывали заседание полевых трибуналов, решавших исключительно вопрос, какому виду казни предать обвиняемых, клерки в обязательном порядке зачитывали королевский указ, начинающийся словами "Рабами вы были, рабами и останетесь". Если верить хронистам, "и земля, и вода, и воздух Англии в то лето пропитались кровью", почти все копии был изъяты, за хранение не обнаруженных объявлена казнь с потрошением, отважного же Ричарда под всеобщие алодисменты объявили "совершеннолетним, не нуждающимся в регентстве, самовластным и наилучшим из королей". И был он тому "весьма рад и счастлив".
Вот только спустя 18 лет, попытавшись объяснить родне и чиновникам, что власть в королевстве принадлежить только королю и парламенту, а королевская казна - не кормушка для казнокрадов, он был быстро - формально, в связи с профнепригодностью, - сброшен с престола и заключен в подземелье, где вскоре и умер, "изглодав от голода свои пальцы".
И что интересно, когда его свергали - а случилось все не сразу, возможность организовать сопротивление была, - на призыв "к моим верным общинам" прийти и помочь своему королю, не отозвался никто. В полном смысле слова, никто. Ни одно графство. Ни одно селение. Ни один добрый йомен. Хотя, коли уж по чести, это было вопиющим нарушением и закона, и старых обычаев...