In memoriam. КОНЕЧНО, ВАСЯ!
Click to viewМеня сложно удивить, но сейчас я не просто удивлен, я в шоке. Старенький московский историк, друг моего учителя, земля ему пухом, крупный советский античник, на склоне лет, чисто для души, увлекшийся византологией, прислал мне свою письмо, делясь впечатлениями от работы над корпусом официальной переписки константинопольских бюрократов в начале XII века. Тема: уголовная преступность в Царьграде, реформа правоохранительных органов, проведенная Алексеем Комнином, и ее результаты, оказавшиеся, как известно, весьма действенными. Тема для историка - клад, тем паче, что с катаревуса эти документы не переведены ни на русский, ни даже на английский...
Но дело не в этом. А дело в том, что, - все термины опускаю, передавая в современных аналогиях, - ровно 895 лет назад, 15 мая 1118 года от Р.Х., - вот ведь совпадение, - шефом столичной полиции была подана докладная на имя министра внутренних дел Империи, где многозвездный мент по имени Константин Макронегропулос признавал полное бессилие своего ведомства изловить некоего "скифа Василия", выражал уверенность в том, что данный Василий сумел, несмотря на все усилия полиции, "по воле Господней" уйти из Города и, поскольку дело было на контроле у самого базилевса, просил об отставке.
А что заставило меня на какое-то время онеметь, так это детали. Этот самый "скиф Василий, торговец из Неаполиса" (русский Василий, купец из Новгорода), находившийся в Городе транзитом, после посещения Святых мест в качестве паломника, за краткое (менее месяца) время ожидания оказии, чтобы отплыть за море, ухитрился (и в "своем уме", и "в помрачениии") учинить 8 (восемь) дебошей в публичных заведениях (кафе и ресторанах), 2 (два) побоища на рынках и "огорчение синклитику Ставросу" путем трех "греховных и омерзительных ночлегов" у его супруги, "добродетельной Зои".
Что интересно, количество ушибленных гулякой горожан, пытавшихся бить его толпой, включая слуг бедняги Ставроса и полицейских при исполнении, к исходу третьей недели сильно зашкалило за полсотни, а взять "буйного варвара" было совсем непросто (в последний раз на операцию пришлось высылать двадцать омоновцев, потому что десять и пятнадцать не справлялись). До какого-то времени, однако, все сходило дебоширу с рук, поскольку биты были простолюдины, смертоубийств, выбитых глаз и тэдэ не случилось, а сам он, оказавшись в присутствии, мгновенно тишал, каялся и платил положенные штрафы, но, в итоге, совсем зарвавшись, был повязан дворцовой стражей у стен Вуколеона, где бился о ворота, требуя, немедленно, не глядя, что ночь, предъявить ему василиссу.
Тут уже дело пахло не штрафом, а галерами, и это как минимум, ибо статья рисовалась вполне политическая, в связи с чем "скиф Василий" был помещен в "Малый Коринфий", однако наутро, когда пришли судебные стражники, выяснилось, что узник, выломав из окна решетки, спрыгнул вниз (между прочим, до земли было метров пять) и растворился. Да так конкретно, что поиски ни к чему не привели: ни на постоялых дворах, ни в кафешках, где беглец любил выпивать, ни в злачных местах (в том числе, и у "самой Ирины"), ни даже на Русском дворе, где квартировал официально, никому ничего не известно, а на судах, отплывавших за отчетное время из гавани, никого, по приметам соответствующего словесному портрету, не зафиксировано. На основании чего несчастный шеф столичных силовиков делает вывод: преступник "птицей улетел в Скифию".
Конец фильма.
Предвидя возмущение профессиональных византинистов, сразу каюсь: я, разумеется, изложил все это в цветах и завитушках, документами не отраженных, подхватив ирониную тональность автора, да еще и подперчив от себя. В оригинале все, наверняка, сухо, по-канцелярски, в десяток-другой строк: такой-то (ФИО), сделал то-то, там-то, тогда-то, так-то, нанес такой-то ущерб, уплатил столько-то, - но суть отражена досконально, без дополнений, а цифры, имена, расстояния в метрах и так далее отражены как есть. И выходит, - пишет Юрий Федорович, - если сопоставить "Василия", - "новгородца", "купца" и "паломника", - с хулиганкой, причем в одиночку против стенки, то... а вдруг?
Причудливо, черт возьми, тасуется колода.