«ОЧЕРКИ ПРЕСТУПНОГО МИРА» И «ОЧЕРКИ БУРСЫ»
«Познай из сего, что где свинская жизнь, там живет не Христос, а живут демоны.» (Богодухновенное толкование Блаженного Феофилакта Болгарского на Св.Евангелие от Матфея 8,28-34).
«Не должно однажды совершившего блуд рукополагать, хотя бы он и оставил эту страсть, ибо Василий Великий говорит, что если бы таковый и мертвых воскрешал, да не будет священником.
Не следует причащаться у священника, который не постится в среду и пяток, хотя бы он и казался православным, ибо быть в одном отношении благочестивым, а в другом оскверняться - не свято.» (Канонические Правила 36, 47 Св. Никифора Исповедника).
«Ибо причащение от еретика или явно осужденного по жизни, отчуждает от Бога и предает дьяволу.»(Св. Преподобный Феодор Студит Исповедник, письмо 58).
Весьма вероятно, что при составлении знаменитых «Очерков преступного мира»(http://lib.irismedia.org/sait/lib_ru/lib.ru/proza/shalamow/o4erki_prestupnogo_mira.txt.htm ) на сталинского узника В.Т.Шаламова оказали значительное влияние гораздо менее знаменитые, но столь же крайне актуальные в нынешние антихристовы времена «Очерки бурсы» бывшего нововерческого бурсака Н.Г.Помяловского (1835-1863), живописующего здесь чудовищные обстоятельства подготовки нововерческих антихристовых лжесвященников в Х1Х веке. Во всяком случае, сходство между этими документальными произведениями огромно, как и быт заключенных в сталинских концлагерях с бытом нововерческих бурсаков в значительной степени полностью совпадает, включая принципиальное разделение на «блатарей», «фраеров» и т.п., происходившее в бурсе только под другими названиями. Казалось бы, между «духовным образовательным заведением» по подготовке «священнослужителей» и местами заключения (тем паче, коммунистическими сталинскими концлагерями!) должна быть полная принципиальная противоположность абсолютно во всем, но это никак не относится к нововерческой антихристовой лжецеркви, лжесвященство которой по своим чудовищным погибельным нечестиям иногда даже значительно превосходило самых крайних «блатарей». Вот только некоторые, весьма психологически яркие и характерные цитаты из «Очерков бурсы» Помяловского:
«…Большая часть лиц, которые встретятся в нашем очерке, будут носить те клички, которыми нарекли их в товариществе(т.е. в бурсачестве)… но этого не можем сделать с Семеновым: бурсаки дали ему прозвище, какого не пропустит никакая цензура - крайне неприличное.
…Аборигены училища, насильно посаженные за книгу, образовали из себя товарищество, которое стало во враждебные отношения к начальству и завещало своим потомкам ненависть к нему. Начальство, со своей стороны, также стало во враждебные отношения к товариществу и, чтобы сдерживать его в границах училищной инструкции… изобрело целую бурсацко-бюрократическую систему. Зная, что всякое царство, раздельшееся на ся, не устоит, оно отдало одних товарищей под власть другим, желая внести в среду их междоусобие…
Изо всего этого вышла одна гадость. Ко второкурсникам было полное доверие начальства; жалоба на них была оскорблением для смотрителя и инспектора; деспотизм их развился в высшей степени, и ничто так не оподляет дух учебного заведения, как власть товарища над товарищем; цензора, авдитора, старшие и секундаторы получили полную возможность делать что угодно… Народились в товариществе такие гадины, отвратительные гадины, как Тавля…
Тавля, в качестве второкурсного авдитора, притом в качестве силача, был нестерпимый взяточник, драл с подчиненных деньгами, булкой, порциями говядины, бумагой, книгами. Ко всему этому Тавля был ростовщик. Рост в училище, при нелепом его педагогическом устройстве, был бессовестен, нагл и жесток… Пошлая, гнилая и развратная натура Тавли проявилась вся при деспотизме второкурсия. Он жил барином, никого знать не хотел; ему писались записки и вокабулы, по которым он учился; сам не встанет для того, чтобы напиться воды, а кричит: «Эй, Катька(содомическая кличка одного из бурсаков-«шестерок»!), пить!» Подавдиторные чесали ему пятки, а не то велит взять перочинный нож и скоблить ему между волосами в голове, очищая эту поганую голову от перхоти, которая почему-то называлась плотью… да и чем только при глубоком разврате Тавли ни служили для него подавдиторные? При всем этом он был жесток с теми, кто служил ему… Плюнуть в лицо товарищу, ударить его и всячески изобидеть составляло потребность его души. Известно было товарищам, что он однажды добыл из гнезда неоперившихся воробьиных птенцов, взял за тонкие ноги и разорвал воробьев на части. Меньшинство его ненавидело; большинство боялось и ненавидело.
…Наушник переносил не только то, что в самом деле было в товариществе, но и клеветал на них, потому что фискал должен был всячески доказать свое усердие начальству. Но когда он передавал инспектору или смотрителю даже правду, и тогда он возбуждал в классе ненависть и злобу: например, дети собираются устроить попойку, оторвать хвост экономской свинье, улизнуть к знакомой прачке(т.е. на блудни!) или иным чем развлечься, и вдруг инспектор, предуведомленный заранее, вместо развлечения драл их не на живот, а на смерть…
…Бурсак не упустит случая и непременно метнет в собаку камнем. Шествие их знаменуется порчею разных предметов, без всякого смысла и пользы для себя, а просто из эстетического наслаждения разрушать и пакостить. Вон Мехалка раскачал тумбу, выдернул ее из земли и бросил на середину улицы. Хохочет животное… Старушка плетется куда-то и, повстречавшись с бурсой, крестится, спешит на другую сторону улицы и шепчет:
-- Господи! да это никак бурса тронулась!
Хорошо, что она догадалась перейти на другую сторону, а то нашлись бы охотники сделать ей смазь, и верховую, и боковую, и всеобщую…
Когда шли по берегу реки, на которой уже стояли весенние суда, Сатана(тоже крайне характерная кличка нововерческого бурсака!) сделал предложение:
-- Господа, крикнемте «посматривай!»
-- Начинай!
Сатана начал, и вслед за ним пастей в сорок раздалось над рекой: «посматривай!»
На барках мужики с переполоху повскакивали, не понимая, что бы значил такой громадный крик. Когда они разобрали в чем дело, начали ругаться: слышалось даже:
-- Эх, ребята, в кольё их!..
Мехалка был замечательная личность. Это не вор, а чисто разбойник. Известно было, что он, выходя из церкви, схватил первую попавшуюся ему собачонку и расшиб ей голову о тумбу, а потом закусил свой подвиг сальною свечою. За то хотели его отпороть не на жизнь, а на смерть…
Карьера его окончилась дьячеством, и он сделался истинным мучителем своего священника.
…После бани бурсаки, поев всего краденого, были в добром расположении духа; меньше раздавалось швычков и подзатыльников, реже творилось всеобщих смазей…
В Камчатке собралось несколько человек и ведут беседу о старине и древних героях бурсы. Митаха занимал среди них первое место…
-- При этой страшной порке был один приходский ученик, только что привезенный из дому, которого мамаша гладила по головке, а здесь он увидел, что гладят по другому месту. Он был мальчик худенький, маленький, бледненький, одним словом, вовсе не бурсак, а сволочь. Как он увидел такую знатную порку, так чуть не умер со страху. Он стал учиться отлично и каждый шаг следил за собою, чтобы не заслужить розгу. Когда секли кого-нибудь, он дрожал и бледнел. Учитель заметил это и возненавидел его, потому что терпеть не мог, когда кто-нибудь сильно кричал под лозами. Учителю захотелось попробовать, каков новичок под розгами. Придравшись к какому-то случаю, он отпорол новичка так, что тот долго после того таскал из тела своего прутья. Ученик после порки упал в обморок. Этим он окончательно вооружил против себя учителя, который стал преследовать его и каждый раз порол жестоко. Ученику до того тяжко было жить, что он решился бежать из училища. Его поймали. Тогда он сначала хотел повеситься, но потом решился на следующую штуку. Дождался он ночи, достал перочинный нож, разрезал себе руку и своей кровью написал на бумажке: «Дьявол, продаю тебе свою душу, только избавь меня от сеченья».
Внимание слушателей чрезвычайно было напряжено.
-- С этой бумажкой, -- продолжал Митаха, -- он залез ночью в двенадцать часов под печь. Что там с ним было неизвестно. Оттуда его вытащили замертво. Он говорил, что видел чорта. Начальство, узнав его проделку, высекло его под колоколом, после чего, говорят, он был снесен в больницу, где отдал душу Богу.
Такой рассказ подействовал даже на крепкое воображение бурсаков. Разговоры смолкли, и все впали в раздумье…
Второй класс, латинский, занимал некто Долбежин… Ругался он в классе до того неприлично, что и сказать нельзя… Его мучил бес какой-то бурсацкой зависти, когда из его класса к концу курса остались все-таки несечеными ни разу двое, державших себя крайне осторожно. Придраться было не к чему, но он выискал-таки случай…
Остался только один несеченный. Того, напротив, отодрал Долбежин в самом веселом расположении духа.
-- Душенька, -- сказал он ему, улыбаясь: -- поди к порогу.
-- Да за что же?
-- За то, что тебя ни разу не секли.
Тот и не думал отвечать, что это не причина, и отправился к порогу…
Этот же учитель, озлившийся на Трезорку за умеренный оттенок дерзости в его ответе, прощал и даже с удовольствием встречал дерзости очень крупные. Так, однажды на публичном экзамене пришлось держать ответ некоему Ваксе. Долбежин из-под стола показал ему кулак и проговорил тихо: «только срежься, я тебе!» Вакса показал ему свой кулак и прошептал ему непечатную брань. Это только утешило учителя.
Наконец, Долбежин был циник. Он с тем же Ваксой рассуждал о самых грязных вещах. Тот ему отвечал не стесняясь и откровенно, и оба они импровизировали самым грязным образом на разные темы…
У нас (т.е. в нововерческой антихристовой лжецеркви) на Руси не редкость, что брак устраивается потому, что жених получит повышение по службе и приданое, а невеста пристроится, получит имя жениха и чин его. Но все это делается более или менее в приличных формах, так или иначе маскируется. И потому не поражает сильно своим безобразием и извращением честных целей брака. Случаев таких везде не мало. Но нигде святость брака так не попирается, как в сфере бурсацких типов. Здесь нарушение брака, извращение его узаконено и освящено обычаем. Бурсак, сеченный, быть может, раз четыреста, унижаемый и уродуемый нравственно, умственно и физически часто в продолжении четырнадцати лет, наконец после такой педагогической дрессировки заслуживший диплом, дающий, по-видимому, ему право получить место в приходе, -- не иначе может достигнуть этого, как обязавшись взять такую-то, по назначению от начальства, казенную, закрепленную девицу…
…Хоры, делая мальчиков дураками, в то же время развращают их. Присутствуя очень часто на поминках, на которых, как известно, наш (т.е. нововерческий) люд не ест, а лопает, не пьет, а трескает, дети не только видят пьяных, но привыкают и сами пить водку. Равным образом, они нередко бывают при кутежах больших певчих, слышат цинические рассказы о полуведерных, любовных похождениях, картежной игре, о драках и разного рода скандалах. Кроме того, маленькие певчие получают деньжонки, особенно так называемые исполатчики, -- деньжонки у них идут не путем. Чтобы сразу охарактеризовать растлевающую силу хорового быта, представляем читателю следующий факт. В одно время какая-то старая дева, на закате дней своих начавшая похотствовать, приучила к себе маленьких певчих возрастом от пятнадцати до осьми лет, шесть человек, и со всеми ими вступила в гражданский брак. Иногда же маленькие певчие употреблялись для того дела, для которого Нерон употреблял Спора. Понятно, что очень легко погибнуть мальчику в певческом хоре…
Вспоминая это страшное время(т.е. время «учебы» в нововерческой антихристовой бурсе!), Карась говорил: «МНОГИЕ ЧЕСТНЫЕ ДЕТИ ЧЕСТНЫХ ОТЦОВ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ ПОДЛЕЦАМИ; МНОГИЕ УМНЫЕ ДЕТИ УМНЫХ РОДИТЕЛЕЙ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ ДУРАКАМИ. ПЛАЧУТ ОТЦЫ И МАТЕРИ, ОТПУСКАЯ СЫНА В БУРСУ, ПЛАЧУТ И ПРИНИМАЯ ЕГО ИЗ БУРСЫ.»
…Мы, взрослые люди, на детское горе смотрим очень легко. Разве может ребенок серьезно страдать? Разумеется, большинство читателей ответит: нет. Между тем бывают детские печали глубокие и сильные, печали, за которые человек не может простить и тогда, когда станет взрослым… Разве может глубоко ненавидеть ребенок? Может. Если бы не учился человек ненавидеть в детстве, не умел бы он ненавидеть и в зрелых летах. Бурса дала Карасю сильные уроки ненависти, злости и мести - БУРСА ПРЕВОСХОДНОЕ АДОВОСПИТАТЕЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ!
…Молящиеся(бурсаки во время нововерческих официальных «церковных служб»!) толкались, смеялись, плевались… Отрепыши в первых рядах только стояли прилично, а в середине, где ученики были заслонены окружающими их товарищами, играли в карты и костяжки. Хорь лазил по карманам, Чихотка, второкурсник, спал на тулупе… Смази, щипки, плевки, подзатыльники рассыпались только несколько реже и скромнее сравнительно с обыкновенными занятными часами.
Все это в бурсе называлось богослужением…
…ЭТА БУРСАЦКАЯ РЕЛИГИОЗНОСТЬ, ЗНАЕТЕ ЛИ, ЧЕМ ОКАЖЕТСЯ В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ? ОНА ОКАЖЕТСЯ ПОЛНЫМ, АБСОЛЮТНЫМ АТЕИЗМОМ, -- НЕ СОЗНАТЕЛЬНЫМ АТЕИЗМОМ, А ЖИВОТНЫМ АТЕИЗМОМ НЕОБРАЗОВАННОГО ЧЕЛОВЕКА, АТЕИЗМОМ КОШКИ И СОБАКИ… СТАВШИ АТЕИСТАМИ, ПРИКРЫВАЮТ СВОЕ НЕВЕРИЕ СВЯЩЕННИЧЕСКОЙ РЯСОЙ. ВОТ ЭТИ ГОСПОДА БЫВАЮТ СУЩЕСТВАМИ ОТВРАТИТЕЛЬНЫМИ - ОНИ ДО ГЛУБИНЫ ПРОНИКАЮТСЯ СМРАДНОЙ ЛОЖЬЮ, КОТОРАЯ УБИВАЕТ В НИХ ВСЯКИЙ СТЫД И ЧЕСТЬ…ОНИ ПРОПОВЕДУЮТ ЯРО НЕ ПОТОМУ, ЧТО БОЯТСЯ ЗА ВЕЧНУЮ ПОГИБЕЛЬ СВОЕГО ПРИХОДА, А ПОТОМУ, ЧТО БОЯТСЯ ВЕЧНОЙ ПОГИБЕЛИ СВОЕГО ДОХОДА…»
Полный текст «Очерков бурсы» сейчас можно прочесть здесь: http://lib.ru/LITRA/POMQLOWSKIJ/bursa.txt
Ныне данные «Очерки» весьма ярко подтверждают очевиднейший факт, что тоталитарное мракобесно-атеистическое иго КПСС произошло именно на почве нововерческой антихристовой лжецеркви и нисколько не удивительно, например, что даже сам Сталин был нововерческим семинаристом. Как верно отмечает знаменитый старобелокриницкий проповедник-антикоммунист Ф.Е. Мельников в своем мощном труде против коммуно-атеистических мракобесов «О безбожнических и Христианских догматах, таинствах и обрядах»(1-й день диспута, «Что такое материя»):
«В наше мрачное время много развелось таких безбожников, которые носа своего не умеют утереть, а кричат: «Бога нет!». По меткому выражению известного писателя Мережковского, «нынче всякая блоха, у которой подвернулась нога, мира не приемлет и Бога проклинает». Такими блохами на запаршивевшем и больном теле России(из-за антихристова нововерчества и последующего коммунистического ига!) являются все эти Бухарины и Минины - блохами большими, злыми, кусающими. Но тут, на описываемом нами диспуте, они подвернулись и под хороший ноготь».
Дополнительные документальные душеполезные материалы к данной теме здесь:
http://procvetitel.livejournal.com/1776.html
http://procvetitel.livejournal.com/6297.html#cutid1
http://procvetitel.livejournal.com/5569.html
http://procvetitel.livejournal.com/7553.html
«Не должно однажды совершившего блуд рукополагать, хотя бы он и оставил эту страсть, ибо Василий Великий говорит, что если бы таковый и мертвых воскрешал, да не будет священником.
Не следует причащаться у священника, который не постится в среду и пяток, хотя бы он и казался православным, ибо быть в одном отношении благочестивым, а в другом оскверняться - не свято.» (Канонические Правила 36, 47 Св. Никифора Исповедника).
«Ибо причащение от еретика или явно осужденного по жизни, отчуждает от Бога и предает дьяволу.»(Св. Преподобный Феодор Студит Исповедник, письмо 58).
Весьма вероятно, что при составлении знаменитых «Очерков преступного мира»(http://lib.irismedia.org/sait/lib_ru/lib.ru/proza/shalamow/o4erki_prestupnogo_mira.txt.htm ) на сталинского узника В.Т.Шаламова оказали значительное влияние гораздо менее знаменитые, но столь же крайне актуальные в нынешние антихристовы времена «Очерки бурсы» бывшего нововерческого бурсака Н.Г.Помяловского (1835-1863), живописующего здесь чудовищные обстоятельства подготовки нововерческих антихристовых лжесвященников в Х1Х веке. Во всяком случае, сходство между этими документальными произведениями огромно, как и быт заключенных в сталинских концлагерях с бытом нововерческих бурсаков в значительной степени полностью совпадает, включая принципиальное разделение на «блатарей», «фраеров» и т.п., происходившее в бурсе только под другими названиями. Казалось бы, между «духовным образовательным заведением» по подготовке «священнослужителей» и местами заключения (тем паче, коммунистическими сталинскими концлагерями!) должна быть полная принципиальная противоположность абсолютно во всем, но это никак не относится к нововерческой антихристовой лжецеркви, лжесвященство которой по своим чудовищным погибельным нечестиям иногда даже значительно превосходило самых крайних «блатарей». Вот только некоторые, весьма психологически яркие и характерные цитаты из «Очерков бурсы» Помяловского:
«…Большая часть лиц, которые встретятся в нашем очерке, будут носить те клички, которыми нарекли их в товариществе(т.е. в бурсачестве)… но этого не можем сделать с Семеновым: бурсаки дали ему прозвище, какого не пропустит никакая цензура - крайне неприличное.
…Аборигены училища, насильно посаженные за книгу, образовали из себя товарищество, которое стало во враждебные отношения к начальству и завещало своим потомкам ненависть к нему. Начальство, со своей стороны, также стало во враждебные отношения к товариществу и, чтобы сдерживать его в границах училищной инструкции… изобрело целую бурсацко-бюрократическую систему. Зная, что всякое царство, раздельшееся на ся, не устоит, оно отдало одних товарищей под власть другим, желая внести в среду их междоусобие…
Изо всего этого вышла одна гадость. Ко второкурсникам было полное доверие начальства; жалоба на них была оскорблением для смотрителя и инспектора; деспотизм их развился в высшей степени, и ничто так не оподляет дух учебного заведения, как власть товарища над товарищем; цензора, авдитора, старшие и секундаторы получили полную возможность делать что угодно… Народились в товариществе такие гадины, отвратительные гадины, как Тавля…
Тавля, в качестве второкурсного авдитора, притом в качестве силача, был нестерпимый взяточник, драл с подчиненных деньгами, булкой, порциями говядины, бумагой, книгами. Ко всему этому Тавля был ростовщик. Рост в училище, при нелепом его педагогическом устройстве, был бессовестен, нагл и жесток… Пошлая, гнилая и развратная натура Тавли проявилась вся при деспотизме второкурсия. Он жил барином, никого знать не хотел; ему писались записки и вокабулы, по которым он учился; сам не встанет для того, чтобы напиться воды, а кричит: «Эй, Катька(содомическая кличка одного из бурсаков-«шестерок»!), пить!» Подавдиторные чесали ему пятки, а не то велит взять перочинный нож и скоблить ему между волосами в голове, очищая эту поганую голову от перхоти, которая почему-то называлась плотью… да и чем только при глубоком разврате Тавли ни служили для него подавдиторные? При всем этом он был жесток с теми, кто служил ему… Плюнуть в лицо товарищу, ударить его и всячески изобидеть составляло потребность его души. Известно было товарищам, что он однажды добыл из гнезда неоперившихся воробьиных птенцов, взял за тонкие ноги и разорвал воробьев на части. Меньшинство его ненавидело; большинство боялось и ненавидело.
…Наушник переносил не только то, что в самом деле было в товариществе, но и клеветал на них, потому что фискал должен был всячески доказать свое усердие начальству. Но когда он передавал инспектору или смотрителю даже правду, и тогда он возбуждал в классе ненависть и злобу: например, дети собираются устроить попойку, оторвать хвост экономской свинье, улизнуть к знакомой прачке(т.е. на блудни!) или иным чем развлечься, и вдруг инспектор, предуведомленный заранее, вместо развлечения драл их не на живот, а на смерть…
…Бурсак не упустит случая и непременно метнет в собаку камнем. Шествие их знаменуется порчею разных предметов, без всякого смысла и пользы для себя, а просто из эстетического наслаждения разрушать и пакостить. Вон Мехалка раскачал тумбу, выдернул ее из земли и бросил на середину улицы. Хохочет животное… Старушка плетется куда-то и, повстречавшись с бурсой, крестится, спешит на другую сторону улицы и шепчет:
-- Господи! да это никак бурса тронулась!
Хорошо, что она догадалась перейти на другую сторону, а то нашлись бы охотники сделать ей смазь, и верховую, и боковую, и всеобщую…
Когда шли по берегу реки, на которой уже стояли весенние суда, Сатана(тоже крайне характерная кличка нововерческого бурсака!) сделал предложение:
-- Господа, крикнемте «посматривай!»
-- Начинай!
Сатана начал, и вслед за ним пастей в сорок раздалось над рекой: «посматривай!»
На барках мужики с переполоху повскакивали, не понимая, что бы значил такой громадный крик. Когда они разобрали в чем дело, начали ругаться: слышалось даже:
-- Эх, ребята, в кольё их!..
Мехалка был замечательная личность. Это не вор, а чисто разбойник. Известно было, что он, выходя из церкви, схватил первую попавшуюся ему собачонку и расшиб ей голову о тумбу, а потом закусил свой подвиг сальною свечою. За то хотели его отпороть не на жизнь, а на смерть…
Карьера его окончилась дьячеством, и он сделался истинным мучителем своего священника.
…После бани бурсаки, поев всего краденого, были в добром расположении духа; меньше раздавалось швычков и подзатыльников, реже творилось всеобщих смазей…
В Камчатке собралось несколько человек и ведут беседу о старине и древних героях бурсы. Митаха занимал среди них первое место…
-- При этой страшной порке был один приходский ученик, только что привезенный из дому, которого мамаша гладила по головке, а здесь он увидел, что гладят по другому месту. Он был мальчик худенький, маленький, бледненький, одним словом, вовсе не бурсак, а сволочь. Как он увидел такую знатную порку, так чуть не умер со страху. Он стал учиться отлично и каждый шаг следил за собою, чтобы не заслужить розгу. Когда секли кого-нибудь, он дрожал и бледнел. Учитель заметил это и возненавидел его, потому что терпеть не мог, когда кто-нибудь сильно кричал под лозами. Учителю захотелось попробовать, каков новичок под розгами. Придравшись к какому-то случаю, он отпорол новичка так, что тот долго после того таскал из тела своего прутья. Ученик после порки упал в обморок. Этим он окончательно вооружил против себя учителя, который стал преследовать его и каждый раз порол жестоко. Ученику до того тяжко было жить, что он решился бежать из училища. Его поймали. Тогда он сначала хотел повеситься, но потом решился на следующую штуку. Дождался он ночи, достал перочинный нож, разрезал себе руку и своей кровью написал на бумажке: «Дьявол, продаю тебе свою душу, только избавь меня от сеченья».
Внимание слушателей чрезвычайно было напряжено.
-- С этой бумажкой, -- продолжал Митаха, -- он залез ночью в двенадцать часов под печь. Что там с ним было неизвестно. Оттуда его вытащили замертво. Он говорил, что видел чорта. Начальство, узнав его проделку, высекло его под колоколом, после чего, говорят, он был снесен в больницу, где отдал душу Богу.
Такой рассказ подействовал даже на крепкое воображение бурсаков. Разговоры смолкли, и все впали в раздумье…
Второй класс, латинский, занимал некто Долбежин… Ругался он в классе до того неприлично, что и сказать нельзя… Его мучил бес какой-то бурсацкой зависти, когда из его класса к концу курса остались все-таки несечеными ни разу двое, державших себя крайне осторожно. Придраться было не к чему, но он выискал-таки случай…
Остался только один несеченный. Того, напротив, отодрал Долбежин в самом веселом расположении духа.
-- Душенька, -- сказал он ему, улыбаясь: -- поди к порогу.
-- Да за что же?
-- За то, что тебя ни разу не секли.
Тот и не думал отвечать, что это не причина, и отправился к порогу…
Этот же учитель, озлившийся на Трезорку за умеренный оттенок дерзости в его ответе, прощал и даже с удовольствием встречал дерзости очень крупные. Так, однажды на публичном экзамене пришлось держать ответ некоему Ваксе. Долбежин из-под стола показал ему кулак и проговорил тихо: «только срежься, я тебе!» Вакса показал ему свой кулак и прошептал ему непечатную брань. Это только утешило учителя.
Наконец, Долбежин был циник. Он с тем же Ваксой рассуждал о самых грязных вещах. Тот ему отвечал не стесняясь и откровенно, и оба они импровизировали самым грязным образом на разные темы…
У нас (т.е. в нововерческой антихристовой лжецеркви) на Руси не редкость, что брак устраивается потому, что жених получит повышение по службе и приданое, а невеста пристроится, получит имя жениха и чин его. Но все это делается более или менее в приличных формах, так или иначе маскируется. И потому не поражает сильно своим безобразием и извращением честных целей брака. Случаев таких везде не мало. Но нигде святость брака так не попирается, как в сфере бурсацких типов. Здесь нарушение брака, извращение его узаконено и освящено обычаем. Бурсак, сеченный, быть может, раз четыреста, унижаемый и уродуемый нравственно, умственно и физически часто в продолжении четырнадцати лет, наконец после такой педагогической дрессировки заслуживший диплом, дающий, по-видимому, ему право получить место в приходе, -- не иначе может достигнуть этого, как обязавшись взять такую-то, по назначению от начальства, казенную, закрепленную девицу…
…Хоры, делая мальчиков дураками, в то же время развращают их. Присутствуя очень часто на поминках, на которых, как известно, наш (т.е. нововерческий) люд не ест, а лопает, не пьет, а трескает, дети не только видят пьяных, но привыкают и сами пить водку. Равным образом, они нередко бывают при кутежах больших певчих, слышат цинические рассказы о полуведерных, любовных похождениях, картежной игре, о драках и разного рода скандалах. Кроме того, маленькие певчие получают деньжонки, особенно так называемые исполатчики, -- деньжонки у них идут не путем. Чтобы сразу охарактеризовать растлевающую силу хорового быта, представляем читателю следующий факт. В одно время какая-то старая дева, на закате дней своих начавшая похотствовать, приучила к себе маленьких певчих возрастом от пятнадцати до осьми лет, шесть человек, и со всеми ими вступила в гражданский брак. Иногда же маленькие певчие употреблялись для того дела, для которого Нерон употреблял Спора. Понятно, что очень легко погибнуть мальчику в певческом хоре…
Вспоминая это страшное время(т.е. время «учебы» в нововерческой антихристовой бурсе!), Карась говорил: «МНОГИЕ ЧЕСТНЫЕ ДЕТИ ЧЕСТНЫХ ОТЦОВ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ ПОДЛЕЦАМИ; МНОГИЕ УМНЫЕ ДЕТИ УМНЫХ РОДИТЕЛЕЙ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ ДУРАКАМИ. ПЛАЧУТ ОТЦЫ И МАТЕРИ, ОТПУСКАЯ СЫНА В БУРСУ, ПЛАЧУТ И ПРИНИМАЯ ЕГО ИЗ БУРСЫ.»
…Мы, взрослые люди, на детское горе смотрим очень легко. Разве может ребенок серьезно страдать? Разумеется, большинство читателей ответит: нет. Между тем бывают детские печали глубокие и сильные, печали, за которые человек не может простить и тогда, когда станет взрослым… Разве может глубоко ненавидеть ребенок? Может. Если бы не учился человек ненавидеть в детстве, не умел бы он ненавидеть и в зрелых летах. Бурса дала Карасю сильные уроки ненависти, злости и мести - БУРСА ПРЕВОСХОДНОЕ АДОВОСПИТАТЕЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ!
…Молящиеся(бурсаки во время нововерческих официальных «церковных служб»!) толкались, смеялись, плевались… Отрепыши в первых рядах только стояли прилично, а в середине, где ученики были заслонены окружающими их товарищами, играли в карты и костяжки. Хорь лазил по карманам, Чихотка, второкурсник, спал на тулупе… Смази, щипки, плевки, подзатыльники рассыпались только несколько реже и скромнее сравнительно с обыкновенными занятными часами.
Все это в бурсе называлось богослужением…
…ЭТА БУРСАЦКАЯ РЕЛИГИОЗНОСТЬ, ЗНАЕТЕ ЛИ, ЧЕМ ОКАЖЕТСЯ В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ? ОНА ОКАЖЕТСЯ ПОЛНЫМ, АБСОЛЮТНЫМ АТЕИЗМОМ, -- НЕ СОЗНАТЕЛЬНЫМ АТЕИЗМОМ, А ЖИВОТНЫМ АТЕИЗМОМ НЕОБРАЗОВАННОГО ЧЕЛОВЕКА, АТЕИЗМОМ КОШКИ И СОБАКИ… СТАВШИ АТЕИСТАМИ, ПРИКРЫВАЮТ СВОЕ НЕВЕРИЕ СВЯЩЕННИЧЕСКОЙ РЯСОЙ. ВОТ ЭТИ ГОСПОДА БЫВАЮТ СУЩЕСТВАМИ ОТВРАТИТЕЛЬНЫМИ - ОНИ ДО ГЛУБИНЫ ПРОНИКАЮТСЯ СМРАДНОЙ ЛОЖЬЮ, КОТОРАЯ УБИВАЕТ В НИХ ВСЯКИЙ СТЫД И ЧЕСТЬ…ОНИ ПРОПОВЕДУЮТ ЯРО НЕ ПОТОМУ, ЧТО БОЯТСЯ ЗА ВЕЧНУЮ ПОГИБЕЛЬ СВОЕГО ПРИХОДА, А ПОТОМУ, ЧТО БОЯТСЯ ВЕЧНОЙ ПОГИБЕЛИ СВОЕГО ДОХОДА…»
Полный текст «Очерков бурсы» сейчас можно прочесть здесь: http://lib.ru/LITRA/POMQLOWSKIJ/bursa.txt
Ныне данные «Очерки» весьма ярко подтверждают очевиднейший факт, что тоталитарное мракобесно-атеистическое иго КПСС произошло именно на почве нововерческой антихристовой лжецеркви и нисколько не удивительно, например, что даже сам Сталин был нововерческим семинаристом. Как верно отмечает знаменитый старобелокриницкий проповедник-антикоммунист Ф.Е. Мельников в своем мощном труде против коммуно-атеистических мракобесов «О безбожнических и Христианских догматах, таинствах и обрядах»(1-й день диспута, «Что такое материя»):
«В наше мрачное время много развелось таких безбожников, которые носа своего не умеют утереть, а кричат: «Бога нет!». По меткому выражению известного писателя Мережковского, «нынче всякая блоха, у которой подвернулась нога, мира не приемлет и Бога проклинает». Такими блохами на запаршивевшем и больном теле России(из-за антихристова нововерчества и последующего коммунистического ига!) являются все эти Бухарины и Минины - блохами большими, злыми, кусающими. Но тут, на описываемом нами диспуте, они подвернулись и под хороший ноготь».
Дополнительные документальные душеполезные материалы к данной теме здесь:
http://procvetitel.livejournal.com/1776.html
http://procvetitel.livejournal.com/6297.html#cutid1
http://procvetitel.livejournal.com/5569.html
http://procvetitel.livejournal.com/7553.html