Дополнения к "Мелочам прото- и простоиерейской жизни"
Слышу периодически от одного хорошего знакомого священника, давно уже служащего, разные любопытные церковно-приходские "зарисовки". Говорю ему: "Почему не запишете-то"? Он всё как-то отнекивается, рукой машет. Я спрашиваю: "Может, мне тогда с ваших слов записать?" - согласился, но попросил на него прямо не ссылаться.
Он знал покойного отца Владимира Рожкова. Я его тоже видел в последние годы жизни в Николо-Кузнецком храме, когда учился в Свято-Тихоновском институте, он был настоятелем этого храма после о. Всеволода Шпиллера, а в последние годы уже только "почетным". А "по нечетным", как мой собеседник вставил, был о. Владимир Воробьев, который и сейчас им остаётся.
Оказывается, о. Владимир удачно совмещал церковную жизнь с самой юности с работой в компетентных органах. В те годы сотрудничество отдельных служителей с КГБ не было большой редкостью, но у о. Рожкова это было явно дальше и глубже, чем у других. При этом добрейший был человек, о нем тепло и уважительно упоминали и о. Александр Мень, и Анатолий Краснов-Левитин, и многие другие его современники. Выходец из обыкновенной рабочей неверующей семьи, он был музыкален, эстетически восприимчив. И очень любил католицизм.
О. Михаил Ардов подтверждает:
""Карьеру свою Рожков начал под покровительством знаменитого в свое время митрополита Крутицкого Николая (Ярушевича), он был у этого иерарха старшим иподиаконом. А поскольку митрополит долгие годы возглавлял Иностранный отдел Патриархии, отец Владимир преуспел и на поприще церковной дипломатии. Судя по всему, он пользовался большим доверием не только “священноначалия”, но и тех “компетентных органов”, которые за Церковью надзирали. Иначе невозможно объяснить важный этап в биографии Рожкова - он был командирован в Италию и окончил курс в ватиканском “Руссикуме”".
На двери его настоятельской кельи обычно висела надпись: "Не стучать!" Однажды кто-то к этой надписи приписал: "Ни на кого".
На именины 28 июля (день св. князя Владимира) о. Владимир Воробьев со своими прихожанами и ближайшими сотрудниками Свято-Тихоновского института, тогда первые годы существовавшего, собирались в храме первой Градской больницы у о. Аркадия Шатова (ныне викарный епископ Пантелеимон). А о. Владимир Рожков праздновал свои именины при многочисленном стечении католиков, в том числе священнослужителей, с которыми он всегда поддерживал дружеские связи. При входе в Николо-Кузнецкий храм одно время по обеим сторонам виднелись надписи - одна с молитвой Франциска Ассизского, другая - из какого-то изречения Игнатия Лойолы (кто может это подтвердить или уточнить?). Когда в реальные обязанности настоятеля вступил о. Владимир Воробьёв, по его указанию тихо, ничего не говоря о. Рожкову, эти надписи закрасили, заменив на традиционные "Верую" и "отче наш". Однажды о. Вл. Рожков заметил, удивился и стал выяснять: кто, почему это сделал и т.д. Его стали уверять: "отец Владимир, это давно уже так!".
О. Владимир был автором "Очерков по истории католической Церкви" - кажется, единственного в своём роде труда, написанного православным священником с явной симпатией к КЦ. Он умер довольно рано, в 1997 г., прожив чуть больше 60 лет.
"отец Геббельс"
Был такой иподиакон у митрополита Ювеналия, один из многих, а точнее - посошник, с жезлом выходил. Я его сам помню, когда в 1991-м году был на одном богослужении, которое возглавил митрополит в одном из подмосковных приходов. Он был уже явно в сильно пожилом возрасте, немного сутуловатый, безбородый, с небольшими усиками и в металлических очках. Видимо, за этого его в шутку прозвали "Геббельсом", о чем я узнал с удивлением от своего собеседника! Начинал он иподиаконствовать у небезызвестного в своё время епископа, а затем митрополита Трифона (Туркестанова, 1861-1934). А потом, по преемству от одного архиерея к другому, он прислуживал всем Крутицким митрополитам, пока не дошел до Ювеналия. В конце его жизни его рукоположили в диакона. Но диаконом он не служил ни разу, после рукоположения оставался все равно посошником. Почему рукоположили? Со слов моего собеседника: "Ну как, ему говорили - а хоронить мы тебя в чем будем, в костюме, что ли? В стихаре лучше гораздо, но мирян в стихарях не хоронят". И так его возвели в диаконский сан...
Я спрашиваю своего собеседника: ну а как звали-то этого "отца Геббельса"? Он не может вспомнить...***
Эти два рассказа настолько необычны, хотя и не очень правдоподобными воспринимаются, что нуждаются, очевидно, в дополнениях или уточнениях. Но в любом случае, что они уже живут в памяти кого-то из священников именно такими, само по себе любопытно.
Деталь на богослужении.
Новорукоположенный диакон путается в службе.
Возглашает "оглашеннии, изыдите!" раньше положенного времени, на опережение. Настоятель ему в полголоса, из алтаря: "Подождите, подождите!"
Диакон во весь голос повторяет:
"Оглашеннии, подождите!"
=======================
*** "Геббельса" звали Анатолий Козлов, как подсказал о. Марк Ганаба
Он знал покойного отца Владимира Рожкова. Я его тоже видел в последние годы жизни в Николо-Кузнецком храме, когда учился в Свято-Тихоновском институте, он был настоятелем этого храма после о. Всеволода Шпиллера, а в последние годы уже только "почетным". А "по нечетным", как мой собеседник вставил, был о. Владимир Воробьев, который и сейчас им остаётся.
Оказывается, о. Владимир удачно совмещал церковную жизнь с самой юности с работой в компетентных органах. В те годы сотрудничество отдельных служителей с КГБ не было большой редкостью, но у о. Рожкова это было явно дальше и глубже, чем у других. При этом добрейший был человек, о нем тепло и уважительно упоминали и о. Александр Мень, и Анатолий Краснов-Левитин, и многие другие его современники. Выходец из обыкновенной рабочей неверующей семьи, он был музыкален, эстетически восприимчив. И очень любил католицизм.
О. Михаил Ардов подтверждает:
""Карьеру свою Рожков начал под покровительством знаменитого в свое время митрополита Крутицкого Николая (Ярушевича), он был у этого иерарха старшим иподиаконом. А поскольку митрополит долгие годы возглавлял Иностранный отдел Патриархии, отец Владимир преуспел и на поприще церковной дипломатии. Судя по всему, он пользовался большим доверием не только “священноначалия”, но и тех “компетентных органов”, которые за Церковью надзирали. Иначе невозможно объяснить важный этап в биографии Рожкова - он был командирован в Италию и окончил курс в ватиканском “Руссикуме”".
На двери его настоятельской кельи обычно висела надпись: "Не стучать!" Однажды кто-то к этой надписи приписал: "Ни на кого".
На именины 28 июля (день св. князя Владимира) о. Владимир Воробьев со своими прихожанами и ближайшими сотрудниками Свято-Тихоновского института, тогда первые годы существовавшего, собирались в храме первой Градской больницы у о. Аркадия Шатова (ныне викарный епископ Пантелеимон). А о. Владимир Рожков праздновал свои именины при многочисленном стечении католиков, в том числе священнослужителей, с которыми он всегда поддерживал дружеские связи. При входе в Николо-Кузнецкий храм одно время по обеим сторонам виднелись надписи - одна с молитвой Франциска Ассизского, другая - из какого-то изречения Игнатия Лойолы (кто может это подтвердить или уточнить?). Когда в реальные обязанности настоятеля вступил о. Владимир Воробьёв, по его указанию тихо, ничего не говоря о. Рожкову, эти надписи закрасили, заменив на традиционные "Верую" и "отче наш". Однажды о. Вл. Рожков заметил, удивился и стал выяснять: кто, почему это сделал и т.д. Его стали уверять: "отец Владимир, это давно уже так!".
О. Владимир был автором "Очерков по истории католической Церкви" - кажется, единственного в своём роде труда, написанного православным священником с явной симпатией к КЦ. Он умер довольно рано, в 1997 г., прожив чуть больше 60 лет.
"отец Геббельс"
Был такой иподиакон у митрополита Ювеналия, один из многих, а точнее - посошник, с жезлом выходил. Я его сам помню, когда в 1991-м году был на одном богослужении, которое возглавил митрополит в одном из подмосковных приходов. Он был уже явно в сильно пожилом возрасте, немного сутуловатый, безбородый, с небольшими усиками и в металлических очках. Видимо, за этого его в шутку прозвали "Геббельсом", о чем я узнал с удивлением от своего собеседника! Начинал он иподиаконствовать у небезызвестного в своё время епископа, а затем митрополита Трифона (Туркестанова, 1861-1934). А потом, по преемству от одного архиерея к другому, он прислуживал всем Крутицким митрополитам, пока не дошел до Ювеналия. В конце его жизни его рукоположили в диакона. Но диаконом он не служил ни разу, после рукоположения оставался все равно посошником. Почему рукоположили? Со слов моего собеседника: "Ну как, ему говорили - а хоронить мы тебя в чем будем, в костюме, что ли? В стихаре лучше гораздо, но мирян в стихарях не хоронят". И так его возвели в диаконский сан...
Я спрашиваю своего собеседника: ну а как звали-то этого "отца Геббельса"? Он не может вспомнить...***
Эти два рассказа настолько необычны, хотя и не очень правдоподобными воспринимаются, что нуждаются, очевидно, в дополнениях или уточнениях. Но в любом случае, что они уже живут в памяти кого-то из священников именно такими, само по себе любопытно.
Деталь на богослужении.
Новорукоположенный диакон путается в службе.
Возглашает "оглашеннии, изыдите!" раньше положенного времени, на опережение. Настоятель ему в полголоса, из алтаря: "Подождите, подождите!"
Диакон во весь голос повторяет:
"Оглашеннии, подождите!"
=======================
*** "Геббельса" звали Анатолий Козлов, как подсказал о. Марк Ганаба