О. Александр Шрамко: "Две бездонные бочки РПЦ"
9 декабря 2013 г. в 2:48
Есть два мощных экономических явления, губящих Русскую Православную Церковь.
Первое: стандарты материального достатка священнослужителей.
Второе: безразмерность и ненасытность храмового так называемого "благоукрашения". В эти две бездомные бочки проваливается весь церковный экономический ресурс, чем определяется курс на самопоедание церкви и ее деградацию.
При этом, говоря о первом, я имею в виду именно стандарты, а не финансовые злоупотребления, когда личный карман бесконтрольно набивается за счет общественного, что неизбежно в условиях "черной кассы", повсеместно принятой в качестве нормы в РПЦ. Несмотря на то, что многие люди видят в этих злоупотреблениях корень всех бед, они в известном смысле естественны и неизбежны, как и многое другое, порожденное падшей природой человечества. По мере ликвидации "черной кассы" и прозрачности финансов эти злоупотребления если не исчезнут полностью, то перестанут играть ключевую роль. А вот стандарты могут остаться и при финансовой прозрачности.
Эта бомба была заложена еще в поздние советские времена, и, подозреваю, целенаправленно и весьма удачно поддерживалась (а может быть, и насаждалась) властью как своего рода вирус для саморазрушения церкви. Тогда, когда запрещено было строить храмы, даже с трудом давались разрешения на ремонты, не говоря уже о внехрамовой церковной деятельности, постепенно сложилось так, что церковный доход шел львиной долей на содержание духовенства. Уже тогда священники гонимой церкви жили заметно богаче, чем прочие советские люди. Во многом, мне кажется, это оправдывалось тогда компенсацией за профессиональный риск - все же священник был маргиналом в том обществе. И к этому привыкли, это стало стандартом. Как стало стандартом и то, что прочие работники церкви получают по минимуму, а то и ничего - "во славу божию". Теперь если даже зарплата священника перестанет быть секретом, все равно люди по привычке будут считать нормальным высокий по сравнению с прочими доход священника: мол, "батюшка не должен ни в чем нуждаться, чтобы житейские заботы не отвлекали его от молитвы".
Хотя есть надежды, что все же со временем явная несправедливость этого стандарта все больше и больше будет вызывать недоумение, а порой уже вызывает. Так что перспективы для нейтрализации этой первой бездонной бочки просматриваются. Гораздо хуже со второй.
Если преувеличенный личный доход, как правило, стараются не афишировать, где-то даже его стыдятся, то "благоукрашение", напротив, выставляется как предмет особой гордости. И епископ похвалит за новый иконостас, богатое паникадило, подсвечники, светильники, кадила и прочее, прочее, чему нет конца. Все, что можно пощупать, чем можно полюбоваться и похвалиться. И что сияет "во славу святой церкви". Не милосердие, не образование, не катехизация - все это эфемерно и не имеет плоти. А потому тратиться на это - это как бросать деньги на ветер. Так воспринимается. И это эволюционным порядком неискоренимо, это в православном менталитете. Необходим какой-то катаклизм, полное переосмысление роли храма ("не останется здесь камня на камне"). Напрашивается аналогия с "дешевой церковью", к которой пришел протестантизм. Но как это возможно в православии, где так важен визуальный ряд и прочие чувства? И будет ли это православие? И так ли важно, как это называть? Был бы Христос.
https://www.facebook.com/notes/александр-шрамко/две-бездонные-бочки-рпц/10152178007284384
Добавлю от себя, что в русской эмиграции из-за произошедшего в начале ХХ в. катаклизма роль храма как раз переосмыслилась. Митрополит Антоний Сурожский любил вспоминать, как начиналось служение во Франции в Трехсвятительском приходе в 1931 году:
«В одном из подвалов мы оборудовали церковь: Трехсвятительское подворье. Люди жили в такой нищете, что священники питались кусками хлеба, которые прихожане складывали в картонные коробы у входа в церковь. Владыка Вениамин Федченков часто ночевал в церкви на полу, завернувшись в подрясник. И когда однажды я спросил его, почему он спит так, то он ответил: «На моей кровати спит один нищий, а на коврике у кровати спит другой. Я же пристроился здесь». Как сказал один румынский монах, то были времена, когда сосуды были деревянные, а попы золотые». Сейчас за попов в целом говорить будет некорректно (Россия - страна контрастов, где можно найти всякое), но многое другое, действительно, в точности до наоборот. И современные контрасты больше подтверждают правоту о. Александра.
Есть два мощных экономических явления, губящих Русскую Православную Церковь.
Первое: стандарты материального достатка священнослужителей.
Второе: безразмерность и ненасытность храмового так называемого "благоукрашения". В эти две бездомные бочки проваливается весь церковный экономический ресурс, чем определяется курс на самопоедание церкви и ее деградацию.
При этом, говоря о первом, я имею в виду именно стандарты, а не финансовые злоупотребления, когда личный карман бесконтрольно набивается за счет общественного, что неизбежно в условиях "черной кассы", повсеместно принятой в качестве нормы в РПЦ. Несмотря на то, что многие люди видят в этих злоупотреблениях корень всех бед, они в известном смысле естественны и неизбежны, как и многое другое, порожденное падшей природой человечества. По мере ликвидации "черной кассы" и прозрачности финансов эти злоупотребления если не исчезнут полностью, то перестанут играть ключевую роль. А вот стандарты могут остаться и при финансовой прозрачности.
Эта бомба была заложена еще в поздние советские времена, и, подозреваю, целенаправленно и весьма удачно поддерживалась (а может быть, и насаждалась) властью как своего рода вирус для саморазрушения церкви. Тогда, когда запрещено было строить храмы, даже с трудом давались разрешения на ремонты, не говоря уже о внехрамовой церковной деятельности, постепенно сложилось так, что церковный доход шел львиной долей на содержание духовенства. Уже тогда священники гонимой церкви жили заметно богаче, чем прочие советские люди. Во многом, мне кажется, это оправдывалось тогда компенсацией за профессиональный риск - все же священник был маргиналом в том обществе. И к этому привыкли, это стало стандартом. Как стало стандартом и то, что прочие работники церкви получают по минимуму, а то и ничего - "во славу божию". Теперь если даже зарплата священника перестанет быть секретом, все равно люди по привычке будут считать нормальным высокий по сравнению с прочими доход священника: мол, "батюшка не должен ни в чем нуждаться, чтобы житейские заботы не отвлекали его от молитвы".
Хотя есть надежды, что все же со временем явная несправедливость этого стандарта все больше и больше будет вызывать недоумение, а порой уже вызывает. Так что перспективы для нейтрализации этой первой бездонной бочки просматриваются. Гораздо хуже со второй.
Если преувеличенный личный доход, как правило, стараются не афишировать, где-то даже его стыдятся, то "благоукрашение", напротив, выставляется как предмет особой гордости. И епископ похвалит за новый иконостас, богатое паникадило, подсвечники, светильники, кадила и прочее, прочее, чему нет конца. Все, что можно пощупать, чем можно полюбоваться и похвалиться. И что сияет "во славу святой церкви". Не милосердие, не образование, не катехизация - все это эфемерно и не имеет плоти. А потому тратиться на это - это как бросать деньги на ветер. Так воспринимается. И это эволюционным порядком неискоренимо, это в православном менталитете. Необходим какой-то катаклизм, полное переосмысление роли храма ("не останется здесь камня на камне"). Напрашивается аналогия с "дешевой церковью", к которой пришел протестантизм. Но как это возможно в православии, где так важен визуальный ряд и прочие чувства? И будет ли это православие? И так ли важно, как это называть? Был бы Христос.
https://www.facebook.com/notes/александр-шрамко/две-бездонные-бочки-рпц/10152178007284384
Добавлю от себя, что в русской эмиграции из-за произошедшего в начале ХХ в. катаклизма роль храма как раз переосмыслилась. Митрополит Антоний Сурожский любил вспоминать, как начиналось служение во Франции в Трехсвятительском приходе в 1931 году:
«В одном из подвалов мы оборудовали церковь: Трехсвятительское подворье. Люди жили в такой нищете, что священники питались кусками хлеба, которые прихожане складывали в картонные коробы у входа в церковь. Владыка Вениамин Федченков часто ночевал в церкви на полу, завернувшись в подрясник. И когда однажды я спросил его, почему он спит так, то он ответил: «На моей кровати спит один нищий, а на коврике у кровати спит другой. Я же пристроился здесь». Как сказал один румынский монах, то были времена, когда сосуды были деревянные, а попы золотые». Сейчас за попов в целом говорить будет некорректно (Россия - страна контрастов, где можно найти всякое), но многое другое, действительно, в точности до наоборот. И современные контрасты больше подтверждают правоту о. Александра.