Социализм в СССР и капитализм в Германии в 1920-1930-хх. Сравнение уровня жизни #2/3
Оригинал взят у mamlas в Социализм в СССР и капитализм в Германии в 1920-1930-хх. Сравнение уровня жизни #2/3
Начало
Однако всё познаётся в сравнении, и как естественник, я считаю, что качество жизни нельзя определить само по себе, нужно сравнивать с контролем, - то есть страной, исторически связанной с Российской империей, имевшей те же или лучшие стартовые условия, но в 1920-1930-е годы развивавшейся при капитализме, поскольку там в гражданской войне победили не красные, а белые.
Такая страна есть - это санационная Польша, бывшая самой передовой и промышленно развитой частью империи. И должен сказать, что в 1939 г., в момент падения «версальской гиены», она резко уступала СССР по всем социальным показателям даже в Великой и Малой Польше, а тем более в «кресах всходних». Давайте посмотрим, как обстояло дело с народным питанием, просвещением и здоровьем там, где в силу исторически несчастливой судьбы капитализму удалось устоять, и коммунизм не смог победить в 1919-1920 гг. Стартовые условия Польши, напомню, были намного лучшими, особенно в сельском хозяйстве.
«…Известно, что о положении той или иной страны можно судить и по степени развития народного образования в ней. В этой области так же, как в хозяйственной и политической жизни, польское государство развивалось не по восходящей, но по нисходящей линии. Бюджетные ассигнования на народное образование неуклонно снижались. В 1929-1930 годах бюджет народного образования в Польше составлял около 626 миллионов злотых, в 1935-1936 годах он равнялся только 410 миллионам злотых, а за последние годы он еще более снизился.
Польские верхи и здесь грубо и вероломно нарушили собственные обязательства, взятые ими на себя по версальскому договору (отд. VIII, ст. 93), предоставлявшему ряд политических и культурных прав национальным меньшинствам. В 1932 году польское правительство издает школьный закон и вовсе опускает в нем вопрос о праве каждого национального меньшинства иметь свои школы и культурные учреждения. Этого нельзя найти и в польской конституции, принятой в 1935 году. Больше того: культурные учреждения и школы не только не развивались в национальных районах, но всячески искоренялись и подвергались разгрому.
Следствием этого явился тот факт, что в среднем в Польше сейчас 24% неграмотного населения, а в восточных областях (Западная Украина, Западная Белоруссия) - свыше 48%. В этих областях несмотря на большинство украинского и бело русского населения во всем государственном аппарате снизу доверху допускался только польский язык. Показателен и такой факт: до недавнего времени в Новогрудском воеводстве Западной Белоруссии было 75% белорусов. Однако белорусских школ было только 2,5%, а 93% школ - польских. Еще характернее положение в Полесском воеводстве, где белорусов 90%, а белорусских школ - 1%, польских же школ - 94%. Так насильственно проводилось ополячивание коренного населения Западной Украины и Западной Белоруссии вопреки его воле и в ущерб самому польскому государству и польскому народу…
… Мировой экономический кризис 1929-1933 годов с особенной силой ударил по Польше. К концу 1932 года польская промышленность производила всего 53% докризисной продукции. Огромные убытки от промышленности капиталисты пытались наверстать путем сокращения заработной платы и усиления эксплуатации рабочих.
Это вызвало мощное стачечное движение. Количество стачек неуклонно увеличивалось. В 1931 году зарегистрировано 459 стачек, в 1932 году - 504, в 1933 году 641, а в 1938 году - 2042 стачки. К началу 1936 года классовые бои приняли особо острые формы. 85 тысяч горняков организовали стачку. Вскоре забастовали 130 тысяч лодзинских текстильщиков.
В марте-апреле 1936 года прошли стачки-демонстрации в Кракове и Львове, закончившиеся кровопролитными боя ми с полицией и войсками. В Кракове было убито 10 и ранено 20 рабочих. Похороны жертв этой стачки вызвали небывалое возмущение: бастовал весь Краков. Краковские события нашли горячий отклик среди рабочих Львова. И это движение солидарности кончилось кровавыми стычками с полицией. Было убито 20 рабочих и ранено 100.
Положение рабочего класса Польши, в большинстве лишенного возможности работать полную неделю, было исключительно тяжелым. Крайне низкая заработная плата рабочих, занятых на производстве, мало чем отличала их от безработных. Девять десятых всех рабочих зарабатывало меньше прожиточного минимума.
Рабочие семьи жили на голодной норме, не говоря уже о невозможности удовлетворять хоть какие- либо культурные потребности. Ограбление рабочих принимало чудовищные формы. Известны, например, случаи, когда на стекольных фабриках рабочему выплачивали заработную плату натурой - бутылками. Даже официальная статистика вынуждена была признать неуклонный рост количества несчастных случаев на производстве. Больные рабочие были лишены элементарной медицинской помощи. Страховые фонды по болезни, инвалидности и безработице, удерживаемые из заработной платы рабочих, разворовывались чиновниками. Широко применялся женский и детский труд.
Невыносимые условия жизни серьезно отозвались на естественном приросте населения Польши. Так, например, прирост населения Польши на 1000 человек в 1929 году составил 15,8, а в 1934 году - 12,1. Последние годы характерны ростом смертности. Сеть медицинских учреждений крайне скудна. На 10 тысяч населения Польши приходится в среднем 3,3 врача, а в селах - даже 0,4. Особенно плохо поставлена медицинская помощь в воеводствах Западной Украины и Западной Белоруссии.
Даже официальные польские данные показывали из года в год повышение кривой инфекционных заболеваний. Так, например, в 1931 году было отмечено 2154 случая заболеваний сыпным тифом, а в 1934 году - 5127. Среди населения распространена трахома. Чрезвычайно высока заболеваемость детскими инфекционными болезнями. В связи с общим обнищанием населения увеличилась смертность и от туберкулеза….
Западная Украина и Волынь являются типично крестьянскими областями с преобладающим сельскохозяйственным населением, достигающим 80-85%, со слабо развитой промышленностью. На общем фоне малоземельного и отсталого крестьянского хозяйства Польши сельское хозяйство Западной Украины поражает своей разоренностью, ужасающим малоземельем, наличием огромного числа карликовых хозяйств и массы безземельных. Украинский депутат сейма Степан Баран в 1936 году в своей брошюре «За ридну землю» приводил потрясающие цифры о землевладении украинского крестьянства:
61% хозяйств имело наделы в 2 гектара, 30% хозяйств имело от 2 до 5 гектаров, остальные 9% принадлежали кулакам, связанным с польской администрацией. Западноукраинское крестьянство владело лишь 22% всей обрабатываемой земли. Таким образом, /5 хозяйств владело лишь 1/5 земли; 78% исконной украинской земли было захвачено государством, церковью, десятками тысяч колонистов-осадников и помещиками. Одним только помещикам принадлежало 46% украинской земли.
В Станиславовском воеводстве 630 польских помещиков держали в своих руках больше половины всей земли, в то время как свыше 200 тысяч бедняцких хозяйств имело немногим больше 1/4 земельной площади. Грабеж украинских земель проводился ввиде усиленной военной и гражданской колонизации, под лозунгом «Ни вершка земли в непольские руки!». Можно себе представить, какое суще ствование влачили крестьянские массы на этих жалких наделах. Запад ная Украина «в пределах Польши является оазисом сверхнищеты». Это признание вырвалось однажды из уст бывшего вице-премьера Квятковского, когда он говорил об экономическом положении Западной Украины.
Второе по значению место среди нацменьшинств польского государства занимали белорусы, численностью до 3 миллионов. Обнищание крестьянства в Западной Белоруссии дошло до предела. В Полесье 3000 помещиков держали в своих руках 2/3 всей земельной площади, а 70 тысяч бедняцких белорусских крестьянских хозяйств имели меньше 1/16 части.
Отсталый, нищий край! Здесь, как и на Западной Украине, наглядно видно, к чему ведет неприкрытая хищническая колониальная политика буржуазного государства. Промышленность Западной Украины и Западной Белоруссии искусственно заглушалась. Правительство сознательно задерживало и парализовало развитие производительных сил этих областей, богатых промышленным сырьем (нефть, соль, лес) и сельскохозяйственным сырьем (зерно, картофель, лен, конопля). Здесь запрещалось строить какое бы то ни было предприятие без особого разрешения военного ведомства. Достаточно сказать, что в четырех «восточных» воеводствах: Виленском, Новогрудском, Полесском и Волынском, - территория которых составляла 32% всей территории польского государства, промышленных предприятий было лишь 4%. Характерно, что заработная плата на «кресах» составляла только 35-45% заработной платы в собственно Польше.
Нищету населения Западной Украины и Западной Белоруссии ярко характеризует низкий уровень потребления в сравнении с другими районами Польши. На одного жителя в западных воеводствах в год приходилось 11 килограммов сахара, в центральных воеводствах - 9 килограммов, а в восточных (Западная Украина и Западная Белоруссия) - 4,7. В западных воеводствах на одного жителя приходилось 3,2 литра керосина, в центральных - 3,15, а в восточных - 2,3 литра. Даже правительственная пресса не могла скрыть этого. Газета «Курьер поранны» от 12 ноября 1938 года писала по этому вопросу:
«Пользуясь лапидарной формулой вице-премьера Квятковского, можно говорить “о двух хозяйственных организмах” в политических границах Польши. Один из них, простираясь на запад от Вислы, является страной, соответствующей экономическому критерию “европейский”… это край, представляющий собой образец и идеал для другого “хозяйственного организма”, расположенного на восток от Вислы. Этот другой край являет картину первобытности, нищенства, убогости и отсталости, напоминает своим устройством давно прошедшие эпохи развития цивилизованного мира, заселен людьми с чрезвычайно примитивным уровнем жизни и потребительскими запросами, соответствующими потребностям общества 50 лет тому назад»…
… Украинские и белорусские культурные учреждения закрывались. Был организован поход на украинские и белорусские школы. Население на местах выносило приговоры об открытии украинских и белорусских школ, упорно добиваясь для своих детей права обучаться на родном языке. Польские школьные инспектора игнорировали эти требования населения и насильственно загоняли белорусских и украинских детей, налагая денежные штрафы на тех родителей, которые в знак протеста против такого насилия отказывались посылать детей в польские школы.
Непрерывным потоком шли жалобы, протесты жителей, запросы депутатов сейма, например белорусских, министру религиозных вероисповеданий и народного просвещения. Депутаты сейма в ряде запросов, сообщая о вопиющих фактах произвола, об издевательствах над белорусскими детьми в чуждых, ненавистных местному населению польских школах, спрашивали министра:
1. Имеет ли он намерение прекратить применение денежных штрафов к белорусам, которые не посылают своих детей в польские школы?
2. Имеет ли он намерение открыть, согласно желаниям местного на селения, белорусскую начальную школу?
3. Имеет ли он намерение приказать подведомственным ему органам власти не налагать денежных штрафов на тех родителей, дети которых посещают белорусскую школу?
4. Имеет ли он намерение прекратить денационализацию белорусских детей при помощи принудительного набора их в польские школы?
Депутаты писали о массовом увольнении белорусских учителей, о закрытии школ, о безвыходном положении родителей - белорусов и украинцев, - которых вынуждают «или посылать детей на моральное и физическое истязание, или платить громадные суммы денег, или подвергаться аресту».
Все эти жалобы, ходатайства, запросы ни к чему не приводили. Колонизаторы делали свое дело. За первые 10 лет хозяйничанья поляков империалистов в Западной Украине количество народных школ с 3600 было сокращено до 400-500. Из 770 средних школ было только 26 украинских и одна белорусская. Из 4654 тысяч учащихся в народ ных школах только 57 тысяч детей учились на родном языке в украинских школах и 2 тысячи - в белорусских. В Новогрудском воеводстве, где поляки составляют меньше 25% населения, насчитывается 93% польских школ, а белорусских - только 2,5%. В Полесском воеводстве поляков 10%, а польские школы составляют 94%. Польское правитель ство вообще старалось держать украинцев и белорусов в темноте и невежестве. В Новогрудском воеводстве 60%, в Полесском воеводстве 70% населения неграмотно.
Несмотря на жестокую цензуру, в печать все же проникали данные, характерные для колонизаторской политики польских верхов в деле народного образования.
Одна из газет Гуцульщины (район Восточной Галиции) писала: «Народных школ мало; не хватает учителей-украинцев, родители не в состоянии учить ребенка в школе, находящейся на рас стоянии 35-55 километров. Совсем плохо обстоит со средними учебными заведениями. Например самая близкая гимназия находится в Коломые, отдаленной от Жабье (центр Гуцульщины) на 70 километров и от других гуцульских сельских обществ на 90 километров».
Далее автор приводит поразительные цифры. В селе Жабье из 10 тысяч жителей 95% - украинцы, а польскую гимназию посещают только трое детей-украинцев. В волостях Горной Ясенив и Гринява с населением, превышающим 20 тысяч, из которых 97% - украинцы, в украинской гимназии учатся только двое ребят-украинцев. «Подумать только, - заключает автор, - на 30 тысяч жителей только 5 детей посещают гимназию, и из них только двое учатся в украинской гимназии, а трое - в польской!»
Насильственное ополячивание украинского и белорусского населения тягчайшим бременем легло на плечи украинской и белорусской интеллигенции. Искусственно создавались такие условия, что народный учитель был вынужден бросать свою работу и деквалифицироваться. Польское правительство проводило всевозможные «реформы заработной платы», обрекавшие учительство на полуголодное существование. После такой реформы в 1937 году одна из газет писала о невыносимом положении школьных учителей. Произведя подробные расчеты, автор статьи пишет: «Если взять деньги на питание, оставшиеся после обязательных расходов, то на содержание одного человека в день приходится 74 гроша.
Если учесть, что половина этих грошей пойдет на обед, то на завтрак и ужин на одного человека останется 37 грошей. Спрашивается: что же можно на эти гроши купить? Что могут родители сказать своим детям, которые их спрашивают, почему они каждый день не могут наесться досыта? Нужно ли говорить о причинах упадочнических настроений? Как живут в таком трагическом положении несчастные отец и мать?
Это остается тайной учительской убогой квартиры. Нельзя также забывать и о том, что еще нужно одеться, купить книжки и для своих детей, купить лекарств. Мы уже не говорим о культурных потребностях: о театре, кино. Спрашивается: где же на это взять денег? Вот о чем говорит правда о положении учителя средних школ 6-й категории. А что же можно сказать о бюджете работника 7-й или 8-й категории?»
Автор делает вывод: «Не верится, на самом деле, что это правда. В этих условиях жизнь перестает быть жизнью и становится трагедией».
Другая газета в Западной Украине сообщала: «Начиная с 1936 года развернул свою деятельность секретариат, координирующий работу польских общественных организаций под руководством генерала Пашкевича, который в первую очередь последовательно удалил из сельских народных школ всех украинских народных учителей. Их места были предоставлены польским учителям. Уволены почти все украинские чиновники в городах. Села укреплены колонистами во исполнение лозунга: “Ни вершка земли в непольские руки!”»…
… Ополячивание украинского и белорусского населения проводилось в плановом порядке. Так, например, состоявшийся в Горохове съезд мелко поместной шляхты прямо заявил о том, что ставит как «одну из главных задач - ополячивание сел и местечек Волыни».
Эндекская газета «Слово народове» поместила пространный отчет о съезде польских колонистов воеводств Станиславовского, Львовского и Тарнопольского. Материалы, фигурировавшие на этом съезде, показали полное бесправие населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Докладчик, разделив осадничество на два периода, сообщил, что с 1919 по 1934 год осадничеством было охвачено 43 уезда, в которых име лось 756 осад (поселений) с количеством 15 тысяч осадников. Он 166 был вынужден отметить, что из-за враждебного отношения украинского на селения 3700 осадников вынуждены были вернуться обратно в собствен но Польшу. В этот первый период осадничества у крестьян Западной Украины было отнято около 300 тысяч гектаров земли, из них во Львовском воеводстве - 105 тысяч гектаров, в Тарнопольском - 155 тысяч гектаров и в Станиславовском - 40 тысяч гектаров….
… С 1934 года начинается второй этап осадничества, вызвавший еще более упорное сопротивление населения Западной Украины. Вот что писала по этому поводу одна газета: «Уездное староство в Раве-Русской постановило заселить пастбище, принадлежащее обществу Вулька Мазовецка. Постановление вызвало огромное недовольство жителей, которые на этом пастбище пасли свой скот. Некоторые крестьяне начали агитировать на селе, чтобы не допустить до этого и потребовать от высших властей отмены по становления. Тогда Равское староство постановило заселить пастбище во что бы то ни стало. Была выкопана канава с целью отделить участок, предназначенный для заселения. Ночью эту канаву крестьяне засыпали.
Кроме того, неизвестные дважды перекопали охранительный вал над рекой Рата. В результате была залита площадь свыше 620 гектаров. Это сделало невозможным заселение участка. Вице-староста Балуша под охраной полиции заставил крестьян из окружающих деревень приступить к работе по заселению. Около полудня из-за реки стало сбегаться большое количество местных крестьян, вооруженных разными орудиями. Нападавшие, заметив вице-старосту, начали его оскорблять. В это время кто-то подал раздраженной толпе мысль - отбить задержанных полицией крестьян и потребовать выдачи вице-старосты в руки крестьян, чтобы “порезать ляхов”. Толпа ринулась к дому Батана, где находились задержанные крестьяне, и стала требовать выдачи представителей властей, “чтобы их вырезать”. Тогда полиция выстрелила несколько раз, чтобы напугать.
Стрелял также вице-староста из револьвера и лесничий Калиныч из двухстволки. В результате выстрелов были ранены Василий Мороз, Григорий Иванус и Николай Сохан. Перевезенные в госпиталь Сохан и Иванус умерли. 55 крестьян находятся на скамье подсудимых».
В судебной хронике в польских газетах нередко встречались заметки о предании суду крестьян, бросавших камни в полицейских. Выполняя программу «польского наступления на украинскую землю», польские помещики и осадники добились неслыханного разорения крестьянских хозяйств. Только в Турцянском уезде, Львовского воеводства, за первую половину апреля этого года у крестьян пало от голода 1562 головы скота. Свыше 20 тысяч голов скота, то есть около 50% всего поголовья, до такой степени истощено, что лежало в хлевах и от слабости не было в состоянии подняться. В Турцянском уезде было больше 58 тысяч голов рогатого скота, а на 15 апреля оставалось только 42 178 голов. За год из-за отсутствия кормов погибло в этом уезде 16 250 голов скота.
Один из авторов, описывая безысходное положение крестьянства в Западной Украине, указывает, что больше 60% всех хозяйств ютится меньше чем на 2-гектарных участках земли. «Красноречие этих цифр, - пишет он, - настолько ужасно, что нет надобности сгущать черные краски. Положение нашего крестьянства потрясающее. Скудное питание, вечное недоедание, отсутствие обуви и одежды, теснота и холод - вот по стоянные спутники судьбы нашего крестьянина, которые доводят его до отчаяния. Нет ничего удивительного, что наше село напоминает бурлящий котел».
Нельзя пройти мимо такого, описанного в одной из краковских газет случая убийства крестьянина за «потраву»:
«Крестьянин Казимир Билецкий, из Хуты Старой, Тарнопольского воеводства, был пойман объездчиком «при собирании травы». Его схватили два помощника объездчика и начали тянуть ему руки. Объездчик в упор приставил к голове крестьянина ружье и убил его наповал».
Обнищавшие крестьяне сотнями шли в города в поисках хлеба и работы. Польский исследовательский институт народного хозяйства про вел анкету среди крестьян, приходивших в город в поисках работы. Все обследованные в один голос говорили о страшном чувстве «лишнего человека», которому нечего делать и деваться некуда. В одной из анкет находим такой ответ: «В хозяйстве имеется работа только для одного, поэтому женщины идут туда, где есть временный заработок; а когда нечего есть или даже нет соли, идут воровать, чтобы не изнывать с голода».
Безработица среди крестьян достигла ужасающих размеров. Одна из газет, выходивших в Западной Украине, писала: «Нищета, голод гонят сотни и тысячи наших людей в мир за работой и хлебом. Но теперь даже на сезонные работы все дороги закрыты».
По официальным данным, в Польше числилось 300 тысяч безработных крестьян. Но польская статистика лживыми, подтасованными сведениями скрывала действительные размеры безработицы, ставшей народным бедствием. На самом деле почти каждый пятый человек в Польше был безработным. Газеты писали: «По дорогам идут в города девушки в поисках работы, идут и парни, не имея никакой специальности. Идут, чтобы только выйти из дома, в котором нет для них места. Но город не нуждается в людях, не имеющих специальности. Да кроме того, в городах и своей нищеты в избытке. Какая же судьба ждет в городе таких пришельцев из села? Они увеличивают ряды городского пролетариата. Девушек, которые пригодны к службе, будут перебрасывать с места на место, и хорошо, если в конце концов им посчастливится осесть где-либо на более продолжительное время. А сколько из их среды пойдет по плохому делу».
Одна из газет Западной Украины сообщала такой факт. «На прошлой неделе город Бучач был свидетелем своеобразного переселения народов. По селам объявили набор рабочих для Латвии. Хотя это объявление по явилось в горячую пору жатвы, в назначенный день начался наплыв людей в город, к магистрату. Эти люди жаждали работы. Около магистрата собралось свыше тысячи человек со всех концов уезда.
К сожалению, из них законтрактовано было только около 300 человек, остальные с пустыми руками вынуждены были вернуться домой. Этот набор выявил, как много безработных имеется в селах уезда, если столько крестьян пришло искать работу во время жатвы. Такие же наборы были произведены в Бережанах, Перемышлянах и других местах Тарнопольского воеводства». Газетный хроникер бесстрастно сообщал: «В селе Громники под Тарновом произошел случай, когда мать, по фамилии Гавроньская, продала своего двухмесячного внебрачного ребенка цыганке за 1 злотый и курицу»
___
М.Тихомиров. Западная Украина и Западная Белоруссия // Свободная мысль. 2009. №9. С.151-169)
Про аналогично провальную экономическую ситуацию в Прибалтике, и активное «голосование ногами» местного населения, все 1930-е годы пытающегося перебраться в СССР, см. здесь и здесь.
Окончание
Начало
Однако всё познаётся в сравнении, и как естественник, я считаю, что качество жизни нельзя определить само по себе, нужно сравнивать с контролем, - то есть страной, исторически связанной с Российской империей, имевшей те же или лучшие стартовые условия, но в 1920-1930-е годы развивавшейся при капитализме, поскольку там в гражданской войне победили не красные, а белые.
Такая страна есть - это санационная Польша, бывшая самой передовой и промышленно развитой частью империи. И должен сказать, что в 1939 г., в момент падения «версальской гиены», она резко уступала СССР по всем социальным показателям даже в Великой и Малой Польше, а тем более в «кресах всходних». Давайте посмотрим, как обстояло дело с народным питанием, просвещением и здоровьем там, где в силу исторически несчастливой судьбы капитализму удалось устоять, и коммунизм не смог победить в 1919-1920 гг. Стартовые условия Польши, напомню, были намного лучшими, особенно в сельском хозяйстве.
«…Известно, что о положении той или иной страны можно судить и по степени развития народного образования в ней. В этой области так же, как в хозяйственной и политической жизни, польское государство развивалось не по восходящей, но по нисходящей линии. Бюджетные ассигнования на народное образование неуклонно снижались. В 1929-1930 годах бюджет народного образования в Польше составлял около 626 миллионов злотых, в 1935-1936 годах он равнялся только 410 миллионам злотых, а за последние годы он еще более снизился.
Польские верхи и здесь грубо и вероломно нарушили собственные обязательства, взятые ими на себя по версальскому договору (отд. VIII, ст. 93), предоставлявшему ряд политических и культурных прав национальным меньшинствам. В 1932 году польское правительство издает школьный закон и вовсе опускает в нем вопрос о праве каждого национального меньшинства иметь свои школы и культурные учреждения. Этого нельзя найти и в польской конституции, принятой в 1935 году. Больше того: культурные учреждения и школы не только не развивались в национальных районах, но всячески искоренялись и подвергались разгрому.
Следствием этого явился тот факт, что в среднем в Польше сейчас 24% неграмотного населения, а в восточных областях (Западная Украина, Западная Белоруссия) - свыше 48%. В этих областях несмотря на большинство украинского и бело русского населения во всем государственном аппарате снизу доверху допускался только польский язык. Показателен и такой факт: до недавнего времени в Новогрудском воеводстве Западной Белоруссии было 75% белорусов. Однако белорусских школ было только 2,5%, а 93% школ - польских. Еще характернее положение в Полесском воеводстве, где белорусов 90%, а белорусских школ - 1%, польских же школ - 94%. Так насильственно проводилось ополячивание коренного населения Западной Украины и Западной Белоруссии вопреки его воле и в ущерб самому польскому государству и польскому народу…
… Мировой экономический кризис 1929-1933 годов с особенной силой ударил по Польше. К концу 1932 года польская промышленность производила всего 53% докризисной продукции. Огромные убытки от промышленности капиталисты пытались наверстать путем сокращения заработной платы и усиления эксплуатации рабочих.
Это вызвало мощное стачечное движение. Количество стачек неуклонно увеличивалось. В 1931 году зарегистрировано 459 стачек, в 1932 году - 504, в 1933 году 641, а в 1938 году - 2042 стачки. К началу 1936 года классовые бои приняли особо острые формы. 85 тысяч горняков организовали стачку. Вскоре забастовали 130 тысяч лодзинских текстильщиков.
В марте-апреле 1936 года прошли стачки-демонстрации в Кракове и Львове, закончившиеся кровопролитными боя ми с полицией и войсками. В Кракове было убито 10 и ранено 20 рабочих. Похороны жертв этой стачки вызвали небывалое возмущение: бастовал весь Краков. Краковские события нашли горячий отклик среди рабочих Львова. И это движение солидарности кончилось кровавыми стычками с полицией. Было убито 20 рабочих и ранено 100.
Положение рабочего класса Польши, в большинстве лишенного возможности работать полную неделю, было исключительно тяжелым. Крайне низкая заработная плата рабочих, занятых на производстве, мало чем отличала их от безработных. Девять десятых всех рабочих зарабатывало меньше прожиточного минимума.
Рабочие семьи жили на голодной норме, не говоря уже о невозможности удовлетворять хоть какие- либо культурные потребности. Ограбление рабочих принимало чудовищные формы. Известны, например, случаи, когда на стекольных фабриках рабочему выплачивали заработную плату натурой - бутылками. Даже официальная статистика вынуждена была признать неуклонный рост количества несчастных случаев на производстве. Больные рабочие были лишены элементарной медицинской помощи. Страховые фонды по болезни, инвалидности и безработице, удерживаемые из заработной платы рабочих, разворовывались чиновниками. Широко применялся женский и детский труд.
Невыносимые условия жизни серьезно отозвались на естественном приросте населения Польши. Так, например, прирост населения Польши на 1000 человек в 1929 году составил 15,8, а в 1934 году - 12,1. Последние годы характерны ростом смертности. Сеть медицинских учреждений крайне скудна. На 10 тысяч населения Польши приходится в среднем 3,3 врача, а в селах - даже 0,4. Особенно плохо поставлена медицинская помощь в воеводствах Западной Украины и Западной Белоруссии.
Даже официальные польские данные показывали из года в год повышение кривой инфекционных заболеваний. Так, например, в 1931 году было отмечено 2154 случая заболеваний сыпным тифом, а в 1934 году - 5127. Среди населения распространена трахома. Чрезвычайно высока заболеваемость детскими инфекционными болезнями. В связи с общим обнищанием населения увеличилась смертность и от туберкулеза….
Западная Украина и Волынь являются типично крестьянскими областями с преобладающим сельскохозяйственным населением, достигающим 80-85%, со слабо развитой промышленностью. На общем фоне малоземельного и отсталого крестьянского хозяйства Польши сельское хозяйство Западной Украины поражает своей разоренностью, ужасающим малоземельем, наличием огромного числа карликовых хозяйств и массы безземельных. Украинский депутат сейма Степан Баран в 1936 году в своей брошюре «За ридну землю» приводил потрясающие цифры о землевладении украинского крестьянства:
61% хозяйств имело наделы в 2 гектара, 30% хозяйств имело от 2 до 5 гектаров, остальные 9% принадлежали кулакам, связанным с польской администрацией. Западноукраинское крестьянство владело лишь 22% всей обрабатываемой земли. Таким образом, /5 хозяйств владело лишь 1/5 земли; 78% исконной украинской земли было захвачено государством, церковью, десятками тысяч колонистов-осадников и помещиками. Одним только помещикам принадлежало 46% украинской земли.
В Станиславовском воеводстве 630 польских помещиков держали в своих руках больше половины всей земли, в то время как свыше 200 тысяч бедняцких хозяйств имело немногим больше 1/4 земельной площади. Грабеж украинских земель проводился ввиде усиленной военной и гражданской колонизации, под лозунгом «Ни вершка земли в непольские руки!». Можно себе представить, какое суще ствование влачили крестьянские массы на этих жалких наделах. Запад ная Украина «в пределах Польши является оазисом сверхнищеты». Это признание вырвалось однажды из уст бывшего вице-премьера Квятковского, когда он говорил об экономическом положении Западной Украины.
Второе по значению место среди нацменьшинств польского государства занимали белорусы, численностью до 3 миллионов. Обнищание крестьянства в Западной Белоруссии дошло до предела. В Полесье 3000 помещиков держали в своих руках 2/3 всей земельной площади, а 70 тысяч бедняцких белорусских крестьянских хозяйств имели меньше 1/16 части.
Отсталый, нищий край! Здесь, как и на Западной Украине, наглядно видно, к чему ведет неприкрытая хищническая колониальная политика буржуазного государства. Промышленность Западной Украины и Западной Белоруссии искусственно заглушалась. Правительство сознательно задерживало и парализовало развитие производительных сил этих областей, богатых промышленным сырьем (нефть, соль, лес) и сельскохозяйственным сырьем (зерно, картофель, лен, конопля). Здесь запрещалось строить какое бы то ни было предприятие без особого разрешения военного ведомства. Достаточно сказать, что в четырех «восточных» воеводствах: Виленском, Новогрудском, Полесском и Волынском, - территория которых составляла 32% всей территории польского государства, промышленных предприятий было лишь 4%. Характерно, что заработная плата на «кресах» составляла только 35-45% заработной платы в собственно Польше.
Нищету населения Западной Украины и Западной Белоруссии ярко характеризует низкий уровень потребления в сравнении с другими районами Польши. На одного жителя в западных воеводствах в год приходилось 11 килограммов сахара, в центральных воеводствах - 9 килограммов, а в восточных (Западная Украина и Западная Белоруссия) - 4,7. В западных воеводствах на одного жителя приходилось 3,2 литра керосина, в центральных - 3,15, а в восточных - 2,3 литра. Даже правительственная пресса не могла скрыть этого. Газета «Курьер поранны» от 12 ноября 1938 года писала по этому вопросу:
«Пользуясь лапидарной формулой вице-премьера Квятковского, можно говорить “о двух хозяйственных организмах” в политических границах Польши. Один из них, простираясь на запад от Вислы, является страной, соответствующей экономическому критерию “европейский”… это край, представляющий собой образец и идеал для другого “хозяйственного организма”, расположенного на восток от Вислы. Этот другой край являет картину первобытности, нищенства, убогости и отсталости, напоминает своим устройством давно прошедшие эпохи развития цивилизованного мира, заселен людьми с чрезвычайно примитивным уровнем жизни и потребительскими запросами, соответствующими потребностям общества 50 лет тому назад»…
… Украинские и белорусские культурные учреждения закрывались. Был организован поход на украинские и белорусские школы. Население на местах выносило приговоры об открытии украинских и белорусских школ, упорно добиваясь для своих детей права обучаться на родном языке. Польские школьные инспектора игнорировали эти требования населения и насильственно загоняли белорусских и украинских детей, налагая денежные штрафы на тех родителей, которые в знак протеста против такого насилия отказывались посылать детей в польские школы.
Непрерывным потоком шли жалобы, протесты жителей, запросы депутатов сейма, например белорусских, министру религиозных вероисповеданий и народного просвещения. Депутаты сейма в ряде запросов, сообщая о вопиющих фактах произвола, об издевательствах над белорусскими детьми в чуждых, ненавистных местному населению польских школах, спрашивали министра:
1. Имеет ли он намерение прекратить применение денежных штрафов к белорусам, которые не посылают своих детей в польские школы?
2. Имеет ли он намерение открыть, согласно желаниям местного на селения, белорусскую начальную школу?
3. Имеет ли он намерение приказать подведомственным ему органам власти не налагать денежных штрафов на тех родителей, дети которых посещают белорусскую школу?
4. Имеет ли он намерение прекратить денационализацию белорусских детей при помощи принудительного набора их в польские школы?
Депутаты писали о массовом увольнении белорусских учителей, о закрытии школ, о безвыходном положении родителей - белорусов и украинцев, - которых вынуждают «или посылать детей на моральное и физическое истязание, или платить громадные суммы денег, или подвергаться аресту».
Все эти жалобы, ходатайства, запросы ни к чему не приводили. Колонизаторы делали свое дело. За первые 10 лет хозяйничанья поляков империалистов в Западной Украине количество народных школ с 3600 было сокращено до 400-500. Из 770 средних школ было только 26 украинских и одна белорусская. Из 4654 тысяч учащихся в народ ных школах только 57 тысяч детей учились на родном языке в украинских школах и 2 тысячи - в белорусских. В Новогрудском воеводстве, где поляки составляют меньше 25% населения, насчитывается 93% польских школ, а белорусских - только 2,5%. В Полесском воеводстве поляков 10%, а польские школы составляют 94%. Польское правитель ство вообще старалось держать украинцев и белорусов в темноте и невежестве. В Новогрудском воеводстве 60%, в Полесском воеводстве 70% населения неграмотно.
Несмотря на жестокую цензуру, в печать все же проникали данные, характерные для колонизаторской политики польских верхов в деле народного образования.
Одна из газет Гуцульщины (район Восточной Галиции) писала: «Народных школ мало; не хватает учителей-украинцев, родители не в состоянии учить ребенка в школе, находящейся на рас стоянии 35-55 километров. Совсем плохо обстоит со средними учебными заведениями. Например самая близкая гимназия находится в Коломые, отдаленной от Жабье (центр Гуцульщины) на 70 километров и от других гуцульских сельских обществ на 90 километров».
Далее автор приводит поразительные цифры. В селе Жабье из 10 тысяч жителей 95% - украинцы, а польскую гимназию посещают только трое детей-украинцев. В волостях Горной Ясенив и Гринява с населением, превышающим 20 тысяч, из которых 97% - украинцы, в украинской гимназии учатся только двое ребят-украинцев. «Подумать только, - заключает автор, - на 30 тысяч жителей только 5 детей посещают гимназию, и из них только двое учатся в украинской гимназии, а трое - в польской!»
Насильственное ополячивание украинского и белорусского населения тягчайшим бременем легло на плечи украинской и белорусской интеллигенции. Искусственно создавались такие условия, что народный учитель был вынужден бросать свою работу и деквалифицироваться. Польское правительство проводило всевозможные «реформы заработной платы», обрекавшие учительство на полуголодное существование. После такой реформы в 1937 году одна из газет писала о невыносимом положении школьных учителей. Произведя подробные расчеты, автор статьи пишет: «Если взять деньги на питание, оставшиеся после обязательных расходов, то на содержание одного человека в день приходится 74 гроша.
Если учесть, что половина этих грошей пойдет на обед, то на завтрак и ужин на одного человека останется 37 грошей. Спрашивается: что же можно на эти гроши купить? Что могут родители сказать своим детям, которые их спрашивают, почему они каждый день не могут наесться досыта? Нужно ли говорить о причинах упадочнических настроений? Как живут в таком трагическом положении несчастные отец и мать?
Это остается тайной учительской убогой квартиры. Нельзя также забывать и о том, что еще нужно одеться, купить книжки и для своих детей, купить лекарств. Мы уже не говорим о культурных потребностях: о театре, кино. Спрашивается: где же на это взять денег? Вот о чем говорит правда о положении учителя средних школ 6-й категории. А что же можно сказать о бюджете работника 7-й или 8-й категории?»
Автор делает вывод: «Не верится, на самом деле, что это правда. В этих условиях жизнь перестает быть жизнью и становится трагедией».
Другая газета в Западной Украине сообщала: «Начиная с 1936 года развернул свою деятельность секретариат, координирующий работу польских общественных организаций под руководством генерала Пашкевича, который в первую очередь последовательно удалил из сельских народных школ всех украинских народных учителей. Их места были предоставлены польским учителям. Уволены почти все украинские чиновники в городах. Села укреплены колонистами во исполнение лозунга: “Ни вершка земли в непольские руки!”»…
… Ополячивание украинского и белорусского населения проводилось в плановом порядке. Так, например, состоявшийся в Горохове съезд мелко поместной шляхты прямо заявил о том, что ставит как «одну из главных задач - ополячивание сел и местечек Волыни».
Эндекская газета «Слово народове» поместила пространный отчет о съезде польских колонистов воеводств Станиславовского, Львовского и Тарнопольского. Материалы, фигурировавшие на этом съезде, показали полное бесправие населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Докладчик, разделив осадничество на два периода, сообщил, что с 1919 по 1934 год осадничеством было охвачено 43 уезда, в которых име лось 756 осад (поселений) с количеством 15 тысяч осадников. Он 166 был вынужден отметить, что из-за враждебного отношения украинского на селения 3700 осадников вынуждены были вернуться обратно в собствен но Польшу. В этот первый период осадничества у крестьян Западной Украины было отнято около 300 тысяч гектаров земли, из них во Львовском воеводстве - 105 тысяч гектаров, в Тарнопольском - 155 тысяч гектаров и в Станиславовском - 40 тысяч гектаров….
… С 1934 года начинается второй этап осадничества, вызвавший еще более упорное сопротивление населения Западной Украины. Вот что писала по этому поводу одна газета: «Уездное староство в Раве-Русской постановило заселить пастбище, принадлежащее обществу Вулька Мазовецка. Постановление вызвало огромное недовольство жителей, которые на этом пастбище пасли свой скот. Некоторые крестьяне начали агитировать на селе, чтобы не допустить до этого и потребовать от высших властей отмены по становления. Тогда Равское староство постановило заселить пастбище во что бы то ни стало. Была выкопана канава с целью отделить участок, предназначенный для заселения. Ночью эту канаву крестьяне засыпали.
Кроме того, неизвестные дважды перекопали охранительный вал над рекой Рата. В результате была залита площадь свыше 620 гектаров. Это сделало невозможным заселение участка. Вице-староста Балуша под охраной полиции заставил крестьян из окружающих деревень приступить к работе по заселению. Около полудня из-за реки стало сбегаться большое количество местных крестьян, вооруженных разными орудиями. Нападавшие, заметив вице-старосту, начали его оскорблять. В это время кто-то подал раздраженной толпе мысль - отбить задержанных полицией крестьян и потребовать выдачи вице-старосты в руки крестьян, чтобы “порезать ляхов”. Толпа ринулась к дому Батана, где находились задержанные крестьяне, и стала требовать выдачи представителей властей, “чтобы их вырезать”. Тогда полиция выстрелила несколько раз, чтобы напугать.
Стрелял также вице-староста из револьвера и лесничий Калиныч из двухстволки. В результате выстрелов были ранены Василий Мороз, Григорий Иванус и Николай Сохан. Перевезенные в госпиталь Сохан и Иванус умерли. 55 крестьян находятся на скамье подсудимых».
В судебной хронике в польских газетах нередко встречались заметки о предании суду крестьян, бросавших камни в полицейских. Выполняя программу «польского наступления на украинскую землю», польские помещики и осадники добились неслыханного разорения крестьянских хозяйств. Только в Турцянском уезде, Львовского воеводства, за первую половину апреля этого года у крестьян пало от голода 1562 головы скота. Свыше 20 тысяч голов скота, то есть около 50% всего поголовья, до такой степени истощено, что лежало в хлевах и от слабости не было в состоянии подняться. В Турцянском уезде было больше 58 тысяч голов рогатого скота, а на 15 апреля оставалось только 42 178 голов. За год из-за отсутствия кормов погибло в этом уезде 16 250 голов скота.
Один из авторов, описывая безысходное положение крестьянства в Западной Украине, указывает, что больше 60% всех хозяйств ютится меньше чем на 2-гектарных участках земли. «Красноречие этих цифр, - пишет он, - настолько ужасно, что нет надобности сгущать черные краски. Положение нашего крестьянства потрясающее. Скудное питание, вечное недоедание, отсутствие обуви и одежды, теснота и холод - вот по стоянные спутники судьбы нашего крестьянина, которые доводят его до отчаяния. Нет ничего удивительного, что наше село напоминает бурлящий котел».
Нельзя пройти мимо такого, описанного в одной из краковских газет случая убийства крестьянина за «потраву»:
«Крестьянин Казимир Билецкий, из Хуты Старой, Тарнопольского воеводства, был пойман объездчиком «при собирании травы». Его схватили два помощника объездчика и начали тянуть ему руки. Объездчик в упор приставил к голове крестьянина ружье и убил его наповал».
Обнищавшие крестьяне сотнями шли в города в поисках хлеба и работы. Польский исследовательский институт народного хозяйства про вел анкету среди крестьян, приходивших в город в поисках работы. Все обследованные в один голос говорили о страшном чувстве «лишнего человека», которому нечего делать и деваться некуда. В одной из анкет находим такой ответ: «В хозяйстве имеется работа только для одного, поэтому женщины идут туда, где есть временный заработок; а когда нечего есть или даже нет соли, идут воровать, чтобы не изнывать с голода».
Безработица среди крестьян достигла ужасающих размеров. Одна из газет, выходивших в Западной Украине, писала: «Нищета, голод гонят сотни и тысячи наших людей в мир за работой и хлебом. Но теперь даже на сезонные работы все дороги закрыты».
По официальным данным, в Польше числилось 300 тысяч безработных крестьян. Но польская статистика лживыми, подтасованными сведениями скрывала действительные размеры безработицы, ставшей народным бедствием. На самом деле почти каждый пятый человек в Польше был безработным. Газеты писали: «По дорогам идут в города девушки в поисках работы, идут и парни, не имея никакой специальности. Идут, чтобы только выйти из дома, в котором нет для них места. Но город не нуждается в людях, не имеющих специальности. Да кроме того, в городах и своей нищеты в избытке. Какая же судьба ждет в городе таких пришельцев из села? Они увеличивают ряды городского пролетариата. Девушек, которые пригодны к службе, будут перебрасывать с места на место, и хорошо, если в конце концов им посчастливится осесть где-либо на более продолжительное время. А сколько из их среды пойдет по плохому делу».
Одна из газет Западной Украины сообщала такой факт. «На прошлой неделе город Бучач был свидетелем своеобразного переселения народов. По селам объявили набор рабочих для Латвии. Хотя это объявление по явилось в горячую пору жатвы, в назначенный день начался наплыв людей в город, к магистрату. Эти люди жаждали работы. Около магистрата собралось свыше тысячи человек со всех концов уезда.
К сожалению, из них законтрактовано было только около 300 человек, остальные с пустыми руками вынуждены были вернуться домой. Этот набор выявил, как много безработных имеется в селах уезда, если столько крестьян пришло искать работу во время жатвы. Такие же наборы были произведены в Бережанах, Перемышлянах и других местах Тарнопольского воеводства». Газетный хроникер бесстрастно сообщал: «В селе Громники под Тарновом произошел случай, когда мать, по фамилии Гавроньская, продала своего двухмесячного внебрачного ребенка цыганке за 1 злотый и курицу»
___
М.Тихомиров. Западная Украина и Западная Белоруссия // Свободная мысль. 2009. №9. С.151-169)
Про аналогично провальную экономическую ситуацию в Прибалтике, и активное «голосование ногами» местного населения, все 1930-е годы пытающегося перебраться в СССР, см. здесь и здесь.
Окончание