Часть 2. Оккупация Либавы. Восстановление порта и гавани в 1915 году
Здания порта, за малыми исключениями, были невредимы; внутреннее оборудование и машины в большинстве случаев были разрушены. Оба сухих дока были выведены из строя взрывом батопортов; плавучий док для миноносцев был взорван и находился в полузатопленном состоянии. В одном из сараев было найдено некоторое количество мин, по-видимому - последние резервы защитников крепости. Они очень пригодились для производства подводных подрывных работ. Найденные принадлежности судового инвентаря, а также оружие, требовали основательного ремонта. Запасы металлических изделий и металлов еще не были определены.
Красиво расположенные в лесу и окруженные садами казармы и жилые дома военного городка являлись готовым помещением для германских войск. Хотя отсутствовала мебель, и многие окна были забиты досками, но отдельные здания, как например, собор и морское собрание, своим почти неповрежденным видом и внутренней отделкой являлись живыми свидетелями прошлого. По-видимому, при их постройке стоимость не имела значения. Главный купол собора, судя по всему, был использован и для военных целей: он был оборудован аппаратом Морзе и связан телефоном с другими важными пунктами.
Оживленное движение царило и в торговой гавани, откуда отправлялась добыча ценностью во много миллионов. Обозы частей армии колоннами доставляли имущество в гавань, где погрузка его на суда была делом флота. Ввиду того, что несколько сот людей, состоявших в распоряжении капитана порта, были заняты нарядами для других надобностей, погрузка производилась рабочей силой из местных жителей и из военнопленных.
Немецкие транспортные суда у причалов городского канала.
В городе флоту делать было нечего. Но для него было важно, что армия откровенно устраивалась для длительной оккупации. Был оборудован большой продовольственный склад, шли усиленные работы по восстановлению разрушенных железных дорог, а фабрика колючей проволоки уже была пущена в ход. С населением хорошо поладили, на заполненных людьми улицах города, часто слышалась немецкая речь. С другой стороны, русская, и в особенности латышская, часть населения относилась ко всему немецкому с глубокой ненавистью. Войск было очень немного, но командование считало, что их вполне достаточно.
Комендант крепости располагал только двумя батальонами запаса, двумя батальонами ландвера и тремя ландштурма, несколькими эскадронами кавалерии и двумя дюжинами орудий, расположенными на большом пространстве вокруг Либавы.
Осмотр немцами взорванных пороховых складов.
При осмотре Либавы 25 мая коммодор Карф удостоверился в успешном ходе погрузочных работ в коммерческой гавани и осмотрел совместно с губернатором военный городок; во время осмотра были урегулированы вопросы постройки телефонной сети для связи разбросанных служебных пунктов и вопросы связи и взаимной информации между кораблями и берегом. Большое впечатление производил размах, с которым был выстроен на плоском и открытом песчаном побережье «Порт императора Александра III». Неимоверных средств стоила России эта незамерзающая гавань, сданная теперь почти без сопротивления неприятелю. Хотя при этом и были приняты все меры для приведения ее в негодность, но уже теперь в гавани стоял корабль с десятидюймовыми орудиями, а вскоре к нему присоединились некоторые линейные корабли.
Крейсер "Augsburg" у причала Адмиралтейства.
В Данциге, как и в Киле, старались помочь восстановлению Либавы. Ежедневно капитан порта должен был доносить о ходе работ. Контр-адмирал Гопман в особенности заботился об улучшении береговой обороны; он предложил постановку минного заграждения у Стейнорта (Акменьрагс), и уже 11 мая ходатайствовал о постановке старых линейных кораблей в аванпорте в качестве плавучих батарей. Принц Генрих со своей стороны согласился и ждал только открытия входа через средние ворота порта. Когда в Либаве были найдены данные промера, из которых было ясно, что в гавань могут входить корабли с осадкой 8 м, он обратился 22 мая к начальнику морского генерального штаба с всесторонне обоснованной просьбой перевести в Либаву линейные корабли «Brandenburg» и «Worth». Оба корабля состояли в V эскадре, с которой в феврале 1915 года была снята часть личного состава и которая числилась «дивизией готовности». Учитывая недостаток в личном составе, гросс-адмирал не хотел полностью укомплектовывать корабли, а для перевода их в Либаву считал достаточным одного командира на оба корабля, одного флагманского артиллериста, полного количества прислуги для тяжелой артиллерии и дальномеров, для легкой артиллерии - половинное число прислуги, машинной команды - из того расчета, чтобы корабли в случае нужды могли бы под своими машинами дойти до Данцига.
Броненосец береговой обороны "Brandenburg" в Либаве.
4 июня принц Генрих лично прибыл в Либаву. Он убедился не только в правильности сведений, что порт вполне удовлетворяет потребностям военных операций, но и удостоверился, что не было причин опасаться внезапной эвакуации. Губернатор выражал уверенность, подтвержденную впоследствии лично генерал-фельдмаршалом Гинденбургом, что Либаву будут удерживать. Ввиду этого из Данцига был выслан в Берлин первый офицер морского генерального штаба для осведомления центральных учреждений о создавшемся на месте положении и для возбуждения вновь вопроса об оборудовании в Либаве опорного пункта флота. Министр и начальник морского генерального штаба согласились на перевод в Либаву линейных кораблей типа «Бранденбург» в предположении, что морские станции Балтийского моря смогут выделить для них личный состав, а также на оборудование складов снабжения и на увеличение количества малых кораблей в Либаве.
Крейсер "Frankfurt" в аванпорту Либавы.
Окончательное очищение входов в гавань, фарватеров, идущих к порту с моря, и различных участков внутренней гавани, требовало многих недель, а может быть и месяцев работы. Капитан порта и его подчиненные неутомимо проводили восстановительные работы своими средствами и по мере возможности пользовались случайной рабочей силой.
Немецкие моряки у мины в аванпорту Либавы.
В аванпорте вспомогательные дивизион Свинемюнде, состоявший с 29 мая из 6 моторных катеров, достиг больших успехов в устранении обнаруженных подводных препятствий; так например, им была приподнята, отбуксирована через северные ворота и выведена за пределы фарватера баржа с опущенной на нее на глубине 8 м металлической рамой. В июле пришли два лоцмейстерских судна, которые произвели систематичный промер, определив предварительно места навигационных сооружений. Параллельно с этим происходила замена легких буев, обозначавших границы протраленных фарватеров, более надежно поставленными на якорях бочками, лоцманскими баканами - освещаемыми и с колоколами, а также установка створных знаков на берегу. Были обучены лоцманы и издано руководство для плавания.
Самым важным было очищение северного входа. Затопленная поперек него землечерпалка была разломана рядом взрывов на мелкие части. Много работы доставила уборка бетонных массивов, затопленных там вместе с понтоном; постоянно находились новые, над которыми глубина была на несколько десятков сантиметров меньше назначенных 8 метров. В последние дни мая были подняты на поверхность несколько наполненных динамитом бочек, по-видимому, изображавших донные мины. После дальнейших поисков был обнаружен кабель, который шел вдоль северного мола к посту, оборудованному в кроне одного из деревьев; электрические батареи, включенные в эту цепь, были еще годны к употреблению. Возможно, что такое заграждение послужило причиной гибели миноносца V-107 8-го мая. Надежды на избыточную глубину входного фарватера не оправдались; недалеко от головы северного мола было обнаружено повышение дна протяжением в семь метров с таким твердым грунтом, что две работавшие там землечерпалки оказывались бессильными. Поэтому северный вход мог быть доведен до глубины 8 м лишь после значительной затраты времени.
Но еще до начала июня, когда это обстоятельство обнаружилось, капитан 1 ранга Кутшер начал работы по очищению среднего входа. После уборки мин, стоящих с наружной и внутренней сторон входа, водолазами было установлено, что северная половина входа на ширине 70 м свободна от крупных топляков. Нужно было только поднять несколько дюжен бетонных массивов и взорвать паровую землеотводную шаланду. К работам было тотчас приступлено, причем для удаления с фарватера взорванных частей пользовались обыкновенной землечерпалкой. Работы продолжались до 24 июня, когда капитан порта смог донести, что вход свободен для броненосных крейсеров, но именно в этот момент возник ряд препятствий: один из портовых буксиров затонул после столкновения; на водолазной барже произошел взрыв, которым был убит один водолаз, и несколько человек было убито и тяжело ранено. Также волнение и зыбь препятствовали спуску водолазов и постановке землечерпалок на якоря. В такие дни рабочие группы перекочевывали в канал военного порта. Сначала была взорвана затопленная часть поворотного моста, затем - части миноносца и баржи. Затопленный при входе в канал плавучий док (60 м длины и 20 м ширины) и плавучий кран были подняты после откачки из них воды. Из затопленных малых заградителей четыре были подняты и использованы уже в конце мая в качестве портовых судов; подъем пятого потребовал больших усилий и до начала июля он все еще был под водой. В июне командиру подводной лодки U-4 с помощью нескольких водолазов подводной школы и вспомогательного дивизиона тральщиков удалось откачать и поднять русскую устаревшую подводную лодку «Сиг» (год спуска 1904, водоизмещение 135/170 т), затопленную еще во время мобилизации.
Тральщики и плавкран буксируют поднятую лодку "Сиг" в Ремонтный басейн по Военному каналу.
Другие рабочие партии подготовляли подъем затопленного в северном входе парохода «Willhelm Hemsoth», обследовали затопленный в среднем входе пароход «Dusseldorf», переоборудовали в минный блокшив «Glinder», который стал после подрыва на мине непригодным для использования в качестве авиаматки, а также приготовляли русский пароход «Саратов» к тому, чтобы их в случае необходимости можно было бы отбуксировать и затопить во входах. Бывшее русское госпитальное судно «Балтика», служившее сначала плавучей казармой, было отпущено в Бремен, потому что выяснилась его принадлежность немецким владельцам. Кроме местных жителей, спасавших собственные суда, нейтральные страны возбудили через своих консулов или дипломатическим путем ходатайства о разрешении выхода принадлежавших им 10 пароходов и 2-х парусников. Разрешение было выдано с соблюдением определенных условий, затруднявших проникновение в Либаву неприятельских агентов. Эти суда вышли группами в конце июля и в начале августа к немалой радости капитана порта по случаю освобождения ими швартовых мест и гавани.
Происходивший под руководством губернатора вывоз ценных материалов еще долго был очень оживленным. Морское командование сначала довольствовалось ознакомлением с количеством и местом назначения вывозимых грузов по судовым документам. Но когда в начале июня 1915 г. приступили к съемке станков и механизмов из мастерских военного порта, контр-адмирал Гопман признал нужным усилить влияние флота в трофейной комиссии и потребовал оставления на месте в порту всего, что могло понадобиться в дальнейшем для обслуживания крейсеров и миноносцев. Ввиду того, что дальнейшего увеличения людей , подчиненных капитану порта, не предвиделось, а все наличные были и без того перегружены, пересмотр имущества и заботы о своевременном выделении годного к употреблению на месте было поручено командиру «Beowulf».
Германский флот у причалов в Военном канале порта имп. Александра III.
Возможно скорее нужно было оборудовать склады для снабжения кораблей и ремонтные мастерские, способные обслуживать разведывательные силы в Либаве. Для легких крейсеров и флотилий хватало имевшихся 4 пароходов угольщиков. Но когда в конце июня в гавань вошли и броненосные крейсера, добавление же двух пароходов встретило препятствия, - в помощь им были приданы баржи и были сделаны приготовления для завоза больших количеств угля в мешках на стенки гавани. Смазочные масла и другие расходные материалы подвозились на пароходах; питьевую воду и воду для мытья доставляли с берега при помощи имевшихся портовых судов; котельную воду, как и дизельное топливо для подводных лодок, доставляли из данцигского порта на наливных судах, регулярно пополнявших запасы.
Причал для бункеровки углем на южном берегу Военного канала.
От предполагавшегося ранее перевода в Либаву плавучей мастерской «Bosnia» затем отказались, так как появилась уверенность в возможности производить ремонт в мастерских на берегу. Кроме порта, к этому времени можно было рассчитывать на металлургический завод Беккера, уже полностью начавший работать. В продовольственном отношении помогла армия. Хотя свободная торговля на берегу прекратилась, но зато необходимые припасы подвозились по мере надобности из Германии. К концу июня база снабжения была полностью оборудована; флот получил собственный продовольственный склад, пекарню и бойню.
Построение немецкой части у Манежа в Порту имп. Александра III.
Берегова морская рота под командой Вейера постепенно выросла до 400 человек, не считая личного состава станции гидроавиации и тральщиков. Настоятельно требовались специалисты: водолазы, подрывные партии, команды буксиров, мастеровые, сигнальщики, пекари, мясники, наконец, полицейские, канцелярские служащие. Особенно трудно было найти унтер-офицеров для командования портовыми плавучими средствами и людей для замещения лоцманских вакансий. Мастерские были укомплектованы 1-ой строительной ротой. Ее личный состав разместился в оставленных русскими казармах. Приведение последних в порядок не представляло, однако, слишком больших трудностей; здания стали годными для жилья после исправления их собственными средствами флота.
Германские военные у казарм в Порту императора Александра III.
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль. Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.
Красиво расположенные в лесу и окруженные садами казармы и жилые дома военного городка являлись готовым помещением для германских войск. Хотя отсутствовала мебель, и многие окна были забиты досками, но отдельные здания, как например, собор и морское собрание, своим почти неповрежденным видом и внутренней отделкой являлись живыми свидетелями прошлого. По-видимому, при их постройке стоимость не имела значения. Главный купол собора, судя по всему, был использован и для военных целей: он был оборудован аппаратом Морзе и связан телефоном с другими важными пунктами.
Оживленное движение царило и в торговой гавани, откуда отправлялась добыча ценностью во много миллионов. Обозы частей армии колоннами доставляли имущество в гавань, где погрузка его на суда была делом флота. Ввиду того, что несколько сот людей, состоявших в распоряжении капитана порта, были заняты нарядами для других надобностей, погрузка производилась рабочей силой из местных жителей и из военнопленных.
Немецкие транспортные суда у причалов городского канала.
В городе флоту делать было нечего. Но для него было важно, что армия откровенно устраивалась для длительной оккупации. Был оборудован большой продовольственный склад, шли усиленные работы по восстановлению разрушенных железных дорог, а фабрика колючей проволоки уже была пущена в ход. С населением хорошо поладили, на заполненных людьми улицах города, часто слышалась немецкая речь. С другой стороны, русская, и в особенности латышская, часть населения относилась ко всему немецкому с глубокой ненавистью. Войск было очень немного, но командование считало, что их вполне достаточно.
Комендант крепости располагал только двумя батальонами запаса, двумя батальонами ландвера и тремя ландштурма, несколькими эскадронами кавалерии и двумя дюжинами орудий, расположенными на большом пространстве вокруг Либавы.
Осмотр немцами взорванных пороховых складов.
При осмотре Либавы 25 мая коммодор Карф удостоверился в успешном ходе погрузочных работ в коммерческой гавани и осмотрел совместно с губернатором военный городок; во время осмотра были урегулированы вопросы постройки телефонной сети для связи разбросанных служебных пунктов и вопросы связи и взаимной информации между кораблями и берегом. Большое впечатление производил размах, с которым был выстроен на плоском и открытом песчаном побережье «Порт императора Александра III». Неимоверных средств стоила России эта незамерзающая гавань, сданная теперь почти без сопротивления неприятелю. Хотя при этом и были приняты все меры для приведения ее в негодность, но уже теперь в гавани стоял корабль с десятидюймовыми орудиями, а вскоре к нему присоединились некоторые линейные корабли.
Крейсер "Augsburg" у причала Адмиралтейства.
В Данциге, как и в Киле, старались помочь восстановлению Либавы. Ежедневно капитан порта должен был доносить о ходе работ. Контр-адмирал Гопман в особенности заботился об улучшении береговой обороны; он предложил постановку минного заграждения у Стейнорта (Акменьрагс), и уже 11 мая ходатайствовал о постановке старых линейных кораблей в аванпорте в качестве плавучих батарей. Принц Генрих со своей стороны согласился и ждал только открытия входа через средние ворота порта. Когда в Либаве были найдены данные промера, из которых было ясно, что в гавань могут входить корабли с осадкой 8 м, он обратился 22 мая к начальнику морского генерального штаба с всесторонне обоснованной просьбой перевести в Либаву линейные корабли «Brandenburg» и «Worth». Оба корабля состояли в V эскадре, с которой в феврале 1915 года была снята часть личного состава и которая числилась «дивизией готовности». Учитывая недостаток в личном составе, гросс-адмирал не хотел полностью укомплектовывать корабли, а для перевода их в Либаву считал достаточным одного командира на оба корабля, одного флагманского артиллериста, полного количества прислуги для тяжелой артиллерии и дальномеров, для легкой артиллерии - половинное число прислуги, машинной команды - из того расчета, чтобы корабли в случае нужды могли бы под своими машинами дойти до Данцига.
Броненосец береговой обороны "Brandenburg" в Либаве.
4 июня принц Генрих лично прибыл в Либаву. Он убедился не только в правильности сведений, что порт вполне удовлетворяет потребностям военных операций, но и удостоверился, что не было причин опасаться внезапной эвакуации. Губернатор выражал уверенность, подтвержденную впоследствии лично генерал-фельдмаршалом Гинденбургом, что Либаву будут удерживать. Ввиду этого из Данцига был выслан в Берлин первый офицер морского генерального штаба для осведомления центральных учреждений о создавшемся на месте положении и для возбуждения вновь вопроса об оборудовании в Либаве опорного пункта флота. Министр и начальник морского генерального штаба согласились на перевод в Либаву линейных кораблей типа «Бранденбург» в предположении, что морские станции Балтийского моря смогут выделить для них личный состав, а также на оборудование складов снабжения и на увеличение количества малых кораблей в Либаве.
Крейсер "Frankfurt" в аванпорту Либавы.
Окончательное очищение входов в гавань, фарватеров, идущих к порту с моря, и различных участков внутренней гавани, требовало многих недель, а может быть и месяцев работы. Капитан порта и его подчиненные неутомимо проводили восстановительные работы своими средствами и по мере возможности пользовались случайной рабочей силой.
Немецкие моряки у мины в аванпорту Либавы.
В аванпорте вспомогательные дивизион Свинемюнде, состоявший с 29 мая из 6 моторных катеров, достиг больших успехов в устранении обнаруженных подводных препятствий; так например, им была приподнята, отбуксирована через северные ворота и выведена за пределы фарватера баржа с опущенной на нее на глубине 8 м металлической рамой. В июле пришли два лоцмейстерских судна, которые произвели систематичный промер, определив предварительно места навигационных сооружений. Параллельно с этим происходила замена легких буев, обозначавших границы протраленных фарватеров, более надежно поставленными на якорях бочками, лоцманскими баканами - освещаемыми и с колоколами, а также установка створных знаков на берегу. Были обучены лоцманы и издано руководство для плавания.
Самым важным было очищение северного входа. Затопленная поперек него землечерпалка была разломана рядом взрывов на мелкие части. Много работы доставила уборка бетонных массивов, затопленных там вместе с понтоном; постоянно находились новые, над которыми глубина была на несколько десятков сантиметров меньше назначенных 8 метров. В последние дни мая были подняты на поверхность несколько наполненных динамитом бочек, по-видимому, изображавших донные мины. После дальнейших поисков был обнаружен кабель, который шел вдоль северного мола к посту, оборудованному в кроне одного из деревьев; электрические батареи, включенные в эту цепь, были еще годны к употреблению. Возможно, что такое заграждение послужило причиной гибели миноносца V-107 8-го мая. Надежды на избыточную глубину входного фарватера не оправдались; недалеко от головы северного мола было обнаружено повышение дна протяжением в семь метров с таким твердым грунтом, что две работавшие там землечерпалки оказывались бессильными. Поэтому северный вход мог быть доведен до глубины 8 м лишь после значительной затраты времени.
Но еще до начала июня, когда это обстоятельство обнаружилось, капитан 1 ранга Кутшер начал работы по очищению среднего входа. После уборки мин, стоящих с наружной и внутренней сторон входа, водолазами было установлено, что северная половина входа на ширине 70 м свободна от крупных топляков. Нужно было только поднять несколько дюжен бетонных массивов и взорвать паровую землеотводную шаланду. К работам было тотчас приступлено, причем для удаления с фарватера взорванных частей пользовались обыкновенной землечерпалкой. Работы продолжались до 24 июня, когда капитан порта смог донести, что вход свободен для броненосных крейсеров, но именно в этот момент возник ряд препятствий: один из портовых буксиров затонул после столкновения; на водолазной барже произошел взрыв, которым был убит один водолаз, и несколько человек было убито и тяжело ранено. Также волнение и зыбь препятствовали спуску водолазов и постановке землечерпалок на якоря. В такие дни рабочие группы перекочевывали в канал военного порта. Сначала была взорвана затопленная часть поворотного моста, затем - части миноносца и баржи. Затопленный при входе в канал плавучий док (60 м длины и 20 м ширины) и плавучий кран были подняты после откачки из них воды. Из затопленных малых заградителей четыре были подняты и использованы уже в конце мая в качестве портовых судов; подъем пятого потребовал больших усилий и до начала июля он все еще был под водой. В июне командиру подводной лодки U-4 с помощью нескольких водолазов подводной школы и вспомогательного дивизиона тральщиков удалось откачать и поднять русскую устаревшую подводную лодку «Сиг» (год спуска 1904, водоизмещение 135/170 т), затопленную еще во время мобилизации.
Тральщики и плавкран буксируют поднятую лодку "Сиг" в Ремонтный басейн по Военному каналу.
Другие рабочие партии подготовляли подъем затопленного в северном входе парохода «Willhelm Hemsoth», обследовали затопленный в среднем входе пароход «Dusseldorf», переоборудовали в минный блокшив «Glinder», который стал после подрыва на мине непригодным для использования в качестве авиаматки, а также приготовляли русский пароход «Саратов» к тому, чтобы их в случае необходимости можно было бы отбуксировать и затопить во входах. Бывшее русское госпитальное судно «Балтика», служившее сначала плавучей казармой, было отпущено в Бремен, потому что выяснилась его принадлежность немецким владельцам. Кроме местных жителей, спасавших собственные суда, нейтральные страны возбудили через своих консулов или дипломатическим путем ходатайства о разрешении выхода принадлежавших им 10 пароходов и 2-х парусников. Разрешение было выдано с соблюдением определенных условий, затруднявших проникновение в Либаву неприятельских агентов. Эти суда вышли группами в конце июля и в начале августа к немалой радости капитана порта по случаю освобождения ими швартовых мест и гавани.
Происходивший под руководством губернатора вывоз ценных материалов еще долго был очень оживленным. Морское командование сначала довольствовалось ознакомлением с количеством и местом назначения вывозимых грузов по судовым документам. Но когда в начале июня 1915 г. приступили к съемке станков и механизмов из мастерских военного порта, контр-адмирал Гопман признал нужным усилить влияние флота в трофейной комиссии и потребовал оставления на месте в порту всего, что могло понадобиться в дальнейшем для обслуживания крейсеров и миноносцев. Ввиду того, что дальнейшего увеличения людей , подчиненных капитану порта, не предвиделось, а все наличные были и без того перегружены, пересмотр имущества и заботы о своевременном выделении годного к употреблению на месте было поручено командиру «Beowulf».
Германский флот у причалов в Военном канале порта имп. Александра III.
Возможно скорее нужно было оборудовать склады для снабжения кораблей и ремонтные мастерские, способные обслуживать разведывательные силы в Либаве. Для легких крейсеров и флотилий хватало имевшихся 4 пароходов угольщиков. Но когда в конце июня в гавань вошли и броненосные крейсера, добавление же двух пароходов встретило препятствия, - в помощь им были приданы баржи и были сделаны приготовления для завоза больших количеств угля в мешках на стенки гавани. Смазочные масла и другие расходные материалы подвозились на пароходах; питьевую воду и воду для мытья доставляли с берега при помощи имевшихся портовых судов; котельную воду, как и дизельное топливо для подводных лодок, доставляли из данцигского порта на наливных судах, регулярно пополнявших запасы.
Причал для бункеровки углем на южном берегу Военного канала.
От предполагавшегося ранее перевода в Либаву плавучей мастерской «Bosnia» затем отказались, так как появилась уверенность в возможности производить ремонт в мастерских на берегу. Кроме порта, к этому времени можно было рассчитывать на металлургический завод Беккера, уже полностью начавший работать. В продовольственном отношении помогла армия. Хотя свободная торговля на берегу прекратилась, но зато необходимые припасы подвозились по мере надобности из Германии. К концу июня база снабжения была полностью оборудована; флот получил собственный продовольственный склад, пекарню и бойню.
Построение немецкой части у Манежа в Порту имп. Александра III.
Берегова морская рота под командой Вейера постепенно выросла до 400 человек, не считая личного состава станции гидроавиации и тральщиков. Настоятельно требовались специалисты: водолазы, подрывные партии, команды буксиров, мастеровые, сигнальщики, пекари, мясники, наконец, полицейские, канцелярские служащие. Особенно трудно было найти унтер-офицеров для командования портовыми плавучими средствами и людей для замещения лоцманских вакансий. Мастерские были укомплектованы 1-ой строительной ротой. Ее личный состав разместился в оставленных русскими казармах. Приведение последних в порядок не представляло, однако, слишком больших трудностей; здания стали годными для жилья после исправления их собственными средствами флота.
Германские военные у казарм в Порту императора Александра III.
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль. Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.