Часть 2. Захват Либавы в мае 1915 года
Начало в Часть 1
Трагическая судьба порта императора Александра III до сих пор не изучена. Спорность доводов в пользу его строительства и его ликвидации; геополитические причины и личные качества российских императоров, повлиявшие на решения о его судьбе - все это достойно тщательного изучения и описания.
Решение о строительстве военного порта в Либаве было принято сильным, уверенным в себе и своей стране императором Александром III. Преимуществами новой морской базы назывались: близкое расположение к возможному театру военных действий, незамерзающий порт, использование естественных природных преград при строительстве крепости. Военный порт в Либаве должен был стать вызовом Европе, демонстрацией силы и мощи России. Скоропостижная смерть Александра III не остановила планов строительства новой морской базы. Взошедший на российский престол молодой царь Николай II в честь своего отца дал либавской гавани имя - Порта императора Александра III. Ставшая возможной, русско-японская война проявила слабость и нерешительность Николая II, отсталость и консерватизм военного руководства. Ослабление военной мощи России после неудачной войны заставило пересмотреть стратегическое значение Порта императора Александра III. Было принято решение о ликвидации либавской крепости и прекращении финансирования строительства военного порта. Военно-морская база, оставаясь без прикрытия береговых батарей, теряла свое значение. Доводы в пользу строительства военного порта в Либаве в конце 19 века после русско-японской войны в 1906 году, обернутые в противоположную сторону, стали причиной для ликвидации крепости. Слабая власть решила - удаленность базы, близость к границе с Германией, мнимая невозможность защиты с берега, - умаляют ее военное значение, да и само наличие такой базы у границ вероятного противника, по мнению ближайшего окружения царя, могло служить причиной напряженности в международных отношениях. Пытаясь избежать новой войны любыми средствами, демонстрируя свое миролюбие, Россия проявляла слабость, приближая себя к катастрофе.
В этой связи интересны действия германского командования в 1915 году, описываемые в очередной главе книги немецкого историка Генриха Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II». Готовясь к захвату Либавы, оно также сомневалось в целесообразности обладания новой морской базой, вынесенной максимально близко к театру боевых действий. Опасаясь контрударов русской армии и флота, морской генеральный штаб и некоторые представители ставки считали невозможным удержание Либавы и целью операции видели вывоз захваченных трофеев и уничтожение объектов военной инфраструктуры порта и гавани с последующим оставлением города. И только дальновидность и настойчивость командующего Балтийским флотом гросс-адмирала принца Генриха позволили сохранить и восстановить значение Либавы, как мощной военно-морской базы, ставшей впоследствии центром подготовки десантных операций на море и местом базирования германского флота.
Осмысление хода истории неизбежно вызывает вопросы о роли в ней той или иной личности: изменила ли она ход истории; было ли неизбежным такое изменение или нет; что случилось бы без этого деятеля? Судьба великого начинания Александра III обернулась трагедией при царствовании императора Николая II. Или были иные причины?
Германские войска на северной стороне городского канала.
Из книги Г. Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II»
«С началом операции руководящими органами флота произошел оживленный обмен мнениями по вопросу о необходимости и о возможности использования занятого русского военного порта для военных надобностей Германии. Никто до сих пор не допускал вероятности длительного владения Либавой; прежние планы предусматривали только приведение гавани в состояние, негодное для пользования ею неприятельским флотом, что предполагалось осуществить посредством обстрела с моря, путем заграждения входов или с помощью кратковременной высадки десанта. Контр-адмирал Гопман телеграфировал 1 мая 1915 года командующему морскими силами, что будет обстреливать город, только если это будет совершенно неизбежно, и на следующий день письменно сообщал:
«Занятие и удержание Либавы и возможное оборудование в ней в дальнейшем опорного пункта будет иметь для будущих действий наших морских сил столь большое значение, что, по моему мнению, крайне желательно самое деятельное участие в операции нашего флота».
Еще до получения этого сообщения гросс-адмирал принц Генрих телеграфировал 2 мая в морской генеральный штаб:
«Считаю необходимым удерживать Либаву возможно дольше. Необходимые мероприятия подлежат срочному обсуждению совместно с армией. Либава может быть оборудована в очень ценный опорный пункт для морских сил. Считаю сухопутные действия русских против Либавы, находящейся в наших руках, более трудными, чем наши против русской Либавы. Не исключается возможность бомбардировки, но против нее могут быть своевременно приняты меры».
Ответ гласил:
«Несмотря на признание значения для нас Либавы, считаю длительное владение ею и использование ее в наших целях, без отвлечения больших военных сил и средств - очень затруднительным. Флот уже не может больше выделять своих сил для действия в районе Фландрии и Турции без серьезного ущерба для дальнейшего ведения морских операций в водах, прилегающих к собственному побережью. Поэтому интересы флота при операциях у Либавы должны быть поставлены в зависимость от интересов армии, чтобы в противном случае на флот не были возложены чрезмерные задачи в связи с длительной оккупацией».
Командующий флотом адмирал Поль также считал, что сил, необходимых для удержания Либавы, взять неоткуда. По случаю вторичного требования подкреплений из состава Флота Открытого моря для участия в операциях против Либавы он записал в своем военном дневнике:
«Защита укрепленного места надводными морскими силами в течении длительного времени при существующих морских боевых средствах для нас неосуществима. Обеспечение с помощью мин заграждения в значительной степени ограничивает использование Либавы при ее выдвинутом положении в качестве опорного пункта для наших морских сил и не представляет абсолютно надежной защиты. Таким образом, остается только защита береговыми батареями и укреплениями, подобно тому, как это сделано на фландрском побережье. Некоторый предварительный выход из положения мог бы быть найден в ведении внутрь гавани линейных кораблей в качестве плавучих батарей. Но пока крепость не сможет защищаться самостоятельно, для ее обеспечения нужно выделять значительные морские силы».
Для командовавших на Балтийском море флагманов заключение морского генерального штаба о невозможности длительного удержания Либавы было тяжелым разочарованием. 4 мая из Киля вторично были посланы в Берлин пространные телеграммы в расчете на возможность все же связаться и договориться с армией; указывалось, что Либава расположена на 120 миль ближе к Финскому заливу, чем Данциг, что особенно важно при ограниченном радиусе действия миноносцев и подводных лодок. Крепость служила бы естественным опорным пунктом для фланга армии, защищающей о русских нападений наше побережье, и, наоборот, была бы в руках усилившейся России постоянной угрозой для германских восточных портов. Однако, морской генеральный штаб и морской министр держались того мнения, что лишь дальнейшие события могут выяснить необходимый способ ведения войны на море, в зависимости от того, будет ли армия стремиться занять всю Курляндию или же ограничится удержанием оккупированной теперь части. Положение Мемеля не настолько существенно хуже, а с помощью нескольких транспортных судов вполне возможно в случае надобности использовать Либаву временно в качестве опорного пункта. Инстанции, которые несли ответственность за распределение всех сил, протекавшее в крайне напряженной обстановке, были со своей точки зрения правы, предостерегая от использования Либавы. Но разница во мнениях влияла на развитие операций самым нежелательным образом. Она становилась особенно неприятно ощутимой, тем более, что части армии и части флота имели различную подчиненность, линии которых поддерживали между собой лишь слабую связь.
Германские транспортные суда в торговом канале Либавы.
Гросс-адмирал принц Генрих, ни в какой степени не считал это решение вопроса окончательным, он надеялся, как он писал уже 3 мая контр-адмиралу Гопману, что развитие военных действий на фронте легко может привести такие доводы, которые окажутся сильнее взглядов центральных учреждений.
Армия, казалось, была склонна к длительной оккупации Либавы. Утром 8 мая Гинденбург телеграфировал принцу:
«Либава взята. Порошу организовать защиту Либавы с моря и поддерживать фарватеры между Либавой и Мемелем средствами флота; только при этих условиях будет возможно удержать Либаву».
Армейская группа Лауенштейна просила в срочном порядке очистить входы в гавань, чтобы иметь возможность доставить и выгрузить артиллерийские орудия:
«С нашей строны для удержания Либавы выделяются 8 батальонов пехоты и тяжелая ариллерия».
В то же время главнокомандующий восточным фронтом потребовал через отдел морского министерства предоставления тоннажа для перевозки трех 6-дюймовых батарей; по сведениям же из Данцига, в Либаву предполагалось назначение губернатора. Гросс-адмирал считал необходимым не препятствовать желаниям фельдмаршала и, не запрашивая предварительно согласия морского генерального штаба, согласился. Контр-адмирал Гопман получил полномочия ускорить очистку входов в либавскую гавань всеми средствами; данцигский порт и командование морской станции Балтийского моря были привлечены к участию в этих работах. В качестве обеспечения, впредь до выяснения обстановки, принц Генрих считал нужным держать у Либавы достаточные морские силы.
В это же время морской генеральный штаб получил неожиданную поддержку своего мнения благодаря запросу из ставки. Генерал Фалькенгайн телеграфировал утром 8 мая:
«Либава взята и будет временно удержана. Длительное удержание допустимо лишь, если флот приведет особенно важные обоснования для этого, и возможно лишь в том случае, если флот сможет предоставить значительные силы и средства для защиты».
Адмирал Бахман считал себя вынужденным ответить:
«Интересы флота не требуют длительного удержания Либавы. Флот не может предоставить для этого на суше ни людей, ни оборонительных средств».
Одновременно он сообщил и в Киль:
«Целью мероприятий в Либаве может быть только быстрое приведение в негодность всего важного с военной точки зрения оборудования, в особенности гаваней и входов в них, так как рассчитывать на длительное владение Либавой нельзя. Защита Либавы с моря должна производиться имеющимися в вашем распоряжении морскими силами. Я не в состоянии отстаивать необходимость дальнейшего выделения сил Флота «открытого моря» для действий на Балтийском море».
Указанное решение угнетающе повлияло на всех, горячо принявшихся за работы по скорейшей очистке гавани. Высшее командование не только отрицало возможность использования Либавы для флота, но и лишало сухопутные части возможности использовать сообщение морем для перевозок.
«Флот вынужден отказаться от содействия как раз в тот момент, когда его помощь может быть использована наиболее продуктивно» - записал принц Генрих в своем военном дневнике.
Оставалось в силе приказание привести гавань в негодность. Распоряжение было смягчено только тем, что контр-адмиралу Гопману было дано право самому совместно с местным сухопутным командованием установить сроки проведения его в жизнь. Этим было выиграно время. Германская армия встретила в Курляндии ограниченное сопротивление, о русском контрнаступлении не было речи. Командующий оккупационными частями в Курляндии генерал Лауенштейн снова вернулся к исполнению прежнего плана, вследствие чего 10 мая телеграфировал:
«Согласно новым приказаниям, Либаыва будет удерживаться и впредь. Для подвоза боевых припасов и продовольствия, так же как и для вывоза большого количества обнаруженных запасов, прошу насколько возможно очистить входы в гавань. Заграждения входов и взрывы должны быть подготовлены в такой степени, чтобы в случае надобности могли быть выполнены в срочном порядке».
Так как оборона была обеспечена армией и были приняты меры к тому, чтобы гавань в случае отступления была своевременно и основательно заграждена, принц Генрих с готовностью согласился на предложение генерал-фельдмаршала Гинденбурга. Во всяком случае город не должен был больше рассчитывать при любой обстановке на защиту только с моря. Был окончательно избран путь - использование Либавы для ведения войны и на суше и на море. Тогда еще не могли учесть, какое большое значение будет иметь эта гавань впоследствии. Вскоре она стала опорным пунктом германского флота в восточной части Балтийского моря.
Германские части в торговом порту.
Морской генеральный штаб предоставил теперь событиям идти своим чередом. Казалось, он убедился, что слишком сильно сомневался в возможности продвижения фронта. Но никто не мог предвидеть столь блестящего исхода операций на суше. Еще 6 недель до этого противник предпринимал наступление на Мемель. На море русские также вели наступательные операции, по крайней мере, в смысле минных постановок; его флот значительно усилился со вступлением четырех новых линейных кораблей. Высшие руководящие лица армии и флота, как в главной квартире, так и в Берлине, были заняты в это время, главным образом, разработкой и проведением активных операций на западе, в то время как на востоке Гинденбург при поддержке гросс-адмирала принца Генриха сам задумал наступление. Фактически Либава, несмотря на то, что ее ни разу за время войны не пришлось защищать, потребовала на длительные сроки значительных сил флота».
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.
Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль
Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.
Трагическая судьба порта императора Александра III до сих пор не изучена. Спорность доводов в пользу его строительства и его ликвидации; геополитические причины и личные качества российских императоров, повлиявшие на решения о его судьбе - все это достойно тщательного изучения и описания.
Решение о строительстве военного порта в Либаве было принято сильным, уверенным в себе и своей стране императором Александром III. Преимуществами новой морской базы назывались: близкое расположение к возможному театру военных действий, незамерзающий порт, использование естественных природных преград при строительстве крепости. Военный порт в Либаве должен был стать вызовом Европе, демонстрацией силы и мощи России. Скоропостижная смерть Александра III не остановила планов строительства новой морской базы. Взошедший на российский престол молодой царь Николай II в честь своего отца дал либавской гавани имя - Порта императора Александра III. Ставшая возможной, русско-японская война проявила слабость и нерешительность Николая II, отсталость и консерватизм военного руководства. Ослабление военной мощи России после неудачной войны заставило пересмотреть стратегическое значение Порта императора Александра III. Было принято решение о ликвидации либавской крепости и прекращении финансирования строительства военного порта. Военно-морская база, оставаясь без прикрытия береговых батарей, теряла свое значение. Доводы в пользу строительства военного порта в Либаве в конце 19 века после русско-японской войны в 1906 году, обернутые в противоположную сторону, стали причиной для ликвидации крепости. Слабая власть решила - удаленность базы, близость к границе с Германией, мнимая невозможность защиты с берега, - умаляют ее военное значение, да и само наличие такой базы у границ вероятного противника, по мнению ближайшего окружения царя, могло служить причиной напряженности в международных отношениях. Пытаясь избежать новой войны любыми средствами, демонстрируя свое миролюбие, Россия проявляла слабость, приближая себя к катастрофе.
В этой связи интересны действия германского командования в 1915 году, описываемые в очередной главе книги немецкого историка Генриха Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II». Готовясь к захвату Либавы, оно также сомневалось в целесообразности обладания новой морской базой, вынесенной максимально близко к театру боевых действий. Опасаясь контрударов русской армии и флота, морской генеральный штаб и некоторые представители ставки считали невозможным удержание Либавы и целью операции видели вывоз захваченных трофеев и уничтожение объектов военной инфраструктуры порта и гавани с последующим оставлением города. И только дальновидность и настойчивость командующего Балтийским флотом гросс-адмирала принца Генриха позволили сохранить и восстановить значение Либавы, как мощной военно-морской базы, ставшей впоследствии центром подготовки десантных операций на море и местом базирования германского флота.
Осмысление хода истории неизбежно вызывает вопросы о роли в ней той или иной личности: изменила ли она ход истории; было ли неизбежным такое изменение или нет; что случилось бы без этого деятеля? Судьба великого начинания Александра III обернулась трагедией при царствовании императора Николая II. Или были иные причины?
Германские войска на северной стороне городского канала.
Из книги Г. Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II»
«С началом операции руководящими органами флота произошел оживленный обмен мнениями по вопросу о необходимости и о возможности использования занятого русского военного порта для военных надобностей Германии. Никто до сих пор не допускал вероятности длительного владения Либавой; прежние планы предусматривали только приведение гавани в состояние, негодное для пользования ею неприятельским флотом, что предполагалось осуществить посредством обстрела с моря, путем заграждения входов или с помощью кратковременной высадки десанта. Контр-адмирал Гопман телеграфировал 1 мая 1915 года командующему морскими силами, что будет обстреливать город, только если это будет совершенно неизбежно, и на следующий день письменно сообщал:
«Занятие и удержание Либавы и возможное оборудование в ней в дальнейшем опорного пункта будет иметь для будущих действий наших морских сил столь большое значение, что, по моему мнению, крайне желательно самое деятельное участие в операции нашего флота».
Еще до получения этого сообщения гросс-адмирал принц Генрих телеграфировал 2 мая в морской генеральный штаб:
«Считаю необходимым удерживать Либаву возможно дольше. Необходимые мероприятия подлежат срочному обсуждению совместно с армией. Либава может быть оборудована в очень ценный опорный пункт для морских сил. Считаю сухопутные действия русских против Либавы, находящейся в наших руках, более трудными, чем наши против русской Либавы. Не исключается возможность бомбардировки, но против нее могут быть своевременно приняты меры».
Ответ гласил:
«Несмотря на признание значения для нас Либавы, считаю длительное владение ею и использование ее в наших целях, без отвлечения больших военных сил и средств - очень затруднительным. Флот уже не может больше выделять своих сил для действия в районе Фландрии и Турции без серьезного ущерба для дальнейшего ведения морских операций в водах, прилегающих к собственному побережью. Поэтому интересы флота при операциях у Либавы должны быть поставлены в зависимость от интересов армии, чтобы в противном случае на флот не были возложены чрезмерные задачи в связи с длительной оккупацией».
Командующий флотом адмирал Поль также считал, что сил, необходимых для удержания Либавы, взять неоткуда. По случаю вторичного требования подкреплений из состава Флота Открытого моря для участия в операциях против Либавы он записал в своем военном дневнике:
«Защита укрепленного места надводными морскими силами в течении длительного времени при существующих морских боевых средствах для нас неосуществима. Обеспечение с помощью мин заграждения в значительной степени ограничивает использование Либавы при ее выдвинутом положении в качестве опорного пункта для наших морских сил и не представляет абсолютно надежной защиты. Таким образом, остается только защита береговыми батареями и укреплениями, подобно тому, как это сделано на фландрском побережье. Некоторый предварительный выход из положения мог бы быть найден в ведении внутрь гавани линейных кораблей в качестве плавучих батарей. Но пока крепость не сможет защищаться самостоятельно, для ее обеспечения нужно выделять значительные морские силы».
Для командовавших на Балтийском море флагманов заключение морского генерального штаба о невозможности длительного удержания Либавы было тяжелым разочарованием. 4 мая из Киля вторично были посланы в Берлин пространные телеграммы в расчете на возможность все же связаться и договориться с армией; указывалось, что Либава расположена на 120 миль ближе к Финскому заливу, чем Данциг, что особенно важно при ограниченном радиусе действия миноносцев и подводных лодок. Крепость служила бы естественным опорным пунктом для фланга армии, защищающей о русских нападений наше побережье, и, наоборот, была бы в руках усилившейся России постоянной угрозой для германских восточных портов. Однако, морской генеральный штаб и морской министр держались того мнения, что лишь дальнейшие события могут выяснить необходимый способ ведения войны на море, в зависимости от того, будет ли армия стремиться занять всю Курляндию или же ограничится удержанием оккупированной теперь части. Положение Мемеля не настолько существенно хуже, а с помощью нескольких транспортных судов вполне возможно в случае надобности использовать Либаву временно в качестве опорного пункта. Инстанции, которые несли ответственность за распределение всех сил, протекавшее в крайне напряженной обстановке, были со своей точки зрения правы, предостерегая от использования Либавы. Но разница во мнениях влияла на развитие операций самым нежелательным образом. Она становилась особенно неприятно ощутимой, тем более, что части армии и части флота имели различную подчиненность, линии которых поддерживали между собой лишь слабую связь.
Германские транспортные суда в торговом канале Либавы.
Гросс-адмирал принц Генрих, ни в какой степени не считал это решение вопроса окончательным, он надеялся, как он писал уже 3 мая контр-адмиралу Гопману, что развитие военных действий на фронте легко может привести такие доводы, которые окажутся сильнее взглядов центральных учреждений.
Армия, казалось, была склонна к длительной оккупации Либавы. Утром 8 мая Гинденбург телеграфировал принцу:
«Либава взята. Порошу организовать защиту Либавы с моря и поддерживать фарватеры между Либавой и Мемелем средствами флота; только при этих условиях будет возможно удержать Либаву».
Армейская группа Лауенштейна просила в срочном порядке очистить входы в гавань, чтобы иметь возможность доставить и выгрузить артиллерийские орудия:
«С нашей строны для удержания Либавы выделяются 8 батальонов пехоты и тяжелая ариллерия».
В то же время главнокомандующий восточным фронтом потребовал через отдел морского министерства предоставления тоннажа для перевозки трех 6-дюймовых батарей; по сведениям же из Данцига, в Либаву предполагалось назначение губернатора. Гросс-адмирал считал необходимым не препятствовать желаниям фельдмаршала и, не запрашивая предварительно согласия морского генерального штаба, согласился. Контр-адмирал Гопман получил полномочия ускорить очистку входов в либавскую гавань всеми средствами; данцигский порт и командование морской станции Балтийского моря были привлечены к участию в этих работах. В качестве обеспечения, впредь до выяснения обстановки, принц Генрих считал нужным держать у Либавы достаточные морские силы.
В это же время морской генеральный штаб получил неожиданную поддержку своего мнения благодаря запросу из ставки. Генерал Фалькенгайн телеграфировал утром 8 мая:
«Либава взята и будет временно удержана. Длительное удержание допустимо лишь, если флот приведет особенно важные обоснования для этого, и возможно лишь в том случае, если флот сможет предоставить значительные силы и средства для защиты».
Адмирал Бахман считал себя вынужденным ответить:
«Интересы флота не требуют длительного удержания Либавы. Флот не может предоставить для этого на суше ни людей, ни оборонительных средств».
Одновременно он сообщил и в Киль:
«Целью мероприятий в Либаве может быть только быстрое приведение в негодность всего важного с военной точки зрения оборудования, в особенности гаваней и входов в них, так как рассчитывать на длительное владение Либавой нельзя. Защита Либавы с моря должна производиться имеющимися в вашем распоряжении морскими силами. Я не в состоянии отстаивать необходимость дальнейшего выделения сил Флота «открытого моря» для действий на Балтийском море».
Указанное решение угнетающе повлияло на всех, горячо принявшихся за работы по скорейшей очистке гавани. Высшее командование не только отрицало возможность использования Либавы для флота, но и лишало сухопутные части возможности использовать сообщение морем для перевозок.
«Флот вынужден отказаться от содействия как раз в тот момент, когда его помощь может быть использована наиболее продуктивно» - записал принц Генрих в своем военном дневнике.
Оставалось в силе приказание привести гавань в негодность. Распоряжение было смягчено только тем, что контр-адмиралу Гопману было дано право самому совместно с местным сухопутным командованием установить сроки проведения его в жизнь. Этим было выиграно время. Германская армия встретила в Курляндии ограниченное сопротивление, о русском контрнаступлении не было речи. Командующий оккупационными частями в Курляндии генерал Лауенштейн снова вернулся к исполнению прежнего плана, вследствие чего 10 мая телеграфировал:
«Согласно новым приказаниям, Либаыва будет удерживаться и впредь. Для подвоза боевых припасов и продовольствия, так же как и для вывоза большого количества обнаруженных запасов, прошу насколько возможно очистить входы в гавань. Заграждения входов и взрывы должны быть подготовлены в такой степени, чтобы в случае надобности могли быть выполнены в срочном порядке».
Так как оборона была обеспечена армией и были приняты меры к тому, чтобы гавань в случае отступления была своевременно и основательно заграждена, принц Генрих с готовностью согласился на предложение генерал-фельдмаршала Гинденбурга. Во всяком случае город не должен был больше рассчитывать при любой обстановке на защиту только с моря. Был окончательно избран путь - использование Либавы для ведения войны и на суше и на море. Тогда еще не могли учесть, какое большое значение будет иметь эта гавань впоследствии. Вскоре она стала опорным пунктом германского флота в восточной части Балтийского моря.
Германские части в торговом порту.
Морской генеральный штаб предоставил теперь событиям идти своим чередом. Казалось, он убедился, что слишком сильно сомневался в возможности продвижения фронта. Но никто не мог предвидеть столь блестящего исхода операций на суше. Еще 6 недель до этого противник предпринимал наступление на Мемель. На море русские также вели наступательные операции, по крайней мере, в смысле минных постановок; его флот значительно усилился со вступлением четырех новых линейных кораблей. Высшие руководящие лица армии и флота, как в главной квартире, так и в Берлине, были заняты в это время, главным образом, разработкой и проведением активных операций на западе, в то время как на востоке Гинденбург при поддержке гросс-адмирала принца Генриха сам задумал наступление. Фактически Либава, несмотря на то, что ее ни разу за время войны не пришлось защищать, потребовала на длительные сроки значительных сил флота».
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.
Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль
Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.