Часть 1. Захват Либавы в мае 1915 года
Первая мировая война во многом была «странной» и оставила после себя много вопросов. В некоторых из них поможет разобраться книга немецкого историка Генриха Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II». Операция по захвату Либавы в мае 1915 года и последующее ее восстановление германской армией и флотом подробно описывается в ней на основе архивных документов и военных дневников командиров кораблей и соединений. Эти материалы помогут открыть еще одну неизвестную страницу истории нашего города.
Из книги Г. Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II»
«Для облегчения положения австрийской армии в Карпатах, начавшей 2 мая 1915 года наступление в Западной Галиции, верховное германское командование поставило главнокомандующему восточным фронтом задачу сковать возможно большие силы русских на своем направлении. Для выполнения этой задачи фельдмаршал Гинденбург решил, несмотря на ограниченное количество войск, атаковать противника своим крайним левым флангом вдоль побережья Балтийского моря из Восточной Пруссии. Наступление на этом участке предполагалось начать 27 апреля 1915 года с переходом государственной границы объединенной войсковой группой под командованием генерала Лауенштейна на линии Тильзит-Мемель. Для захвата Либавы Гинденбург просил ставку поддержать наступление армии силами германского флота.
К 1 мая линия Кельмы (Кельме) - Тельши (Тельшяй) была занята, а местами войска уже продвинулись за нее; кавалерия действовала в окресностях Шавлей (Шауляй). Главным направлением удара была Митава (Елгава); захватив 3 мая Хофцумберге (Тервете), армейское командование предполагало продолжать давление на правое крыло русских войск, но дальнейшее продвижение становилось под угрозу тылового удара со стороны войск, расположенных в Либаве. Крепость с началом войны была разоружена и частично взорвана, но имела еще гарнизон, сила которого определялась в 6000-8000 человек. Либава была окружена озерами и болотами, узкие дефиле между ними были защищены укреплениями, о состоянии которых достоверных сведений не было. Было решено попробовать ее обойти, но ввиду того, что для обложения крепости можно было выделить ограниченное количество пехоты и артиллерии, флоту было предложено принять возможно большее участие в поддержке сухопутных войск со стороны моря, не допуская приближения кораблей противника и отрабатывая артиллерией по наземным целям.
Командующий разведывательными силами Балтийского моря контр-адмирал А. Гопман получил первое известие вечером 1 мая: группа Лауенштейна кратко сообщала, что предполагает 6-го или 7-го мая занять Либаву быстрым ударом и просит возможно большего содействия флота. На это предложение последовало согласие. Командующий германскими морскими силами на Балтике гросс-адмирал принц Генрих, бывший в курсе всех событий, на это предложение тотчас согласился; на запрос главной квартиры, какие силы могут быть выделены для действия против Либавы, он ответил, что весь разведывательный отряд примет участие.
Армия предполагала нанести главный удар по узкости между Либавским и Тосмарским озерами. Группа, шедшая по дороге от Мемеля на Либаву, должна была оказать содействие с юга. Флоту давались задачи вступить в бой со всеми батареями, расположенными в пределах дальности действительного огня его орудий, атаковать самостоятельно северный фронт, отрезать ведущие на север дороги и, с началом штурма, обстрелом восточного фронта в тыл привести оборонявшиеся войска в замешательство. Проведение этого требовало большого внимания: время штурма не могло быть точно назначено, потому что скорость движения войск зависела от силы сопротивления противника, а порча мостов и другие препятствия могли вызвать задержку на несколько дней.
Флот указал, что высадка боеспособного десанта для ведения боя на берегу ввиду краткости срока для подготовки не может быть осуществлена ни путем образования десанта из команд крейсеров, ни с помощью перевозки войск на последних. Для вызова транспортов для войск не хватало времени. В остальном задача была вполне выполнима, но с оговоркой, что в случае тумана или свежего западного ветра операция будет очень затруднена или даже совсем невозможна. Было указано, что большие корабли не могут на ночь оставаться на рейде и что в утренние часы ввиду того, что придется стрелять против солнца, стрельба будет мало эффективной. Генерал-лейтенант Лауенштейн принял во внимание эти соображения, переданные ему через офицера для связи, и сообщил, что часть задач будет передана армии для обеспечения проведения операции во всех случаях.
Для обеспечения тесного взаимодействия между морскими силами и армией была разработана единая система опознавательных сигналов для точного определения своих войск и войск противника. К штабам сухопутных войск были прикомандированы моряки-радиотелеграфисты, а к войскам, действовавшим у побережья, - сигнальщики. Кроме того, корабли и войсковые части были снабжены картой Либавы и ее окрестностей, разбитой на квадраты, что давало возможность проводить операцию на этом участке по единой карте.
Между тем, контр-адмирал Гопман собрал необходимые для операции морские силы в восточной части Балтийского моря - легкие крейсера, две флотилии миноносцев и броненосец «Beowulf».
Броненосец «Beowulf».
Кроме того, возникла необходимость в сильном дозоре для прикрытия работ тральщиков с севера, так как воздушная разведка не могла полностью обеспечить своевременного предупреждения на случай приближения неприятеля; последние сообщения содержали сведения, что русский броненосный крейсер «Рюрик» и два линейных корабля находятся на ремонте в Кранштадте, но появления броненосных крейсеров и канонерских лодок нужно было опасаться. Наконец, впечатление от появления германского флота на защитников Либавы было в прямой зависимости от числа кораблей, что было важно также и для подъема духа собственных войск. Содействие флота захвату Либавы имело значение не только в качестве помощи армии выбить противника, но и с точки зрения возможности использования этого порта в дальнейшем в качестве опорного пункта для морских сил.
Пока шли переговоры между инстанциями армии и флота и между высшими органами командования морскими силами с целью выяснения вопросов организационного харктера, крейсера, миноносцы, тральщики и вспомогательные суда деятельно готовились к предстоящим операциям. 2-ой флагман коммодор Карф получил приказание проложить прибрежный тральный фарватер и поддерживать его чистым от мин для плавания больших кораблей.
Вспомогательный дивизион тральщиков получил задание ежедневно контролировать протраленный фарватер. 2-му дивизиону тральщиков была дана задача форсировать обнаружение минных заграждений, а затем проложить фарватер к Либаве, как можно ближе к линии 10-метровых глубин, обойдя их с восточной стороны. В дневное время тральные работы охранялись крейсером и двумя миноносцами. Разведка в северном направлении осуществлялась самолетами с авиаматок «Answald» и «Glinder», высылавшимися каждый день утром и вечером на 60 миль северо-западнее Мемеля и пролетавшими и над районом Либавы.
Авиаматка "Glinder".
5 мая с раннего утра 2-ой дивизион тральщиков начал работу на либавском рейде. Когда ведущий тральщик Т-104 около 11 часов приблизился ко входу в средние ворота гавани, по нему был открыт с берега артиллерийский огонь из орудий малого и среднего калибра, причем было произведено от 50 до 60 выстрелов. Т-104 отвечал из обоих орудий и отошел без повреждений. В 13 ч. 30 мин. крейсер «Augsburg» в сопровождении миноносца G-135, идя по фарватеру, произвел несколько выстрелов по расположенным южнее города проволочным заграждениям, около которых производились работы. Через час с моря был хорошо виден русский обстрел шрапнелью германского самолета.
Миноносец G-135.
На основании донесений и фотографий, сделанных с гидросамолетов, создалось убеждение, что крепость не может оказать серьезного сопротивления. На больших крепостных сооружениях вокруг Порта императора Александра III был замечен очень слабый гарнизон, а местами укрепления были вообще пусты. Нигде не было заметно следов дополнительных земляных работ по обороне, которые указывали бы на прибытие новых частей пехоты или на установку новых батарей. В отражении атак принимало участие незначительное количество легких орудий, тральщик был обстрелян одной легкой батареей и одной - среднего калибра. Возможно, что это было военной хитростью, так как неприятель мог сохранить тяжелую артиллерию на нескольких фортах и до поры до времени ею не пользоваться. В средних воротах, по сообщению тральщика Т-104, было обнаружено боновое и тросовое заграждения, положение в остальных воротах было без изменений; во всяком случае проходимы были только южные ворота и лишь для малых кораблей.
Южные ворота либавской гавани.
5 мая был издан оперативный приказ командира разведывательных сил. Он содержал последние данные о противнике, результаты траления и важнейшие сведения о Либаве. Затем следовал план атаки армией, связанные с атакой задания флоту и приказания об их проведении: корабли должны были разделиться на три группы и стать у Либавы на якорь, а в случае, если погода этого не позволит, держаться машинами у буев; «Beowulf» и один из легких крейсеров получили приказание держаться возможно ближе к северной линии фронта; броненосные крейсера - там же, не заходя за 10-метровые глубины; два легких крейсера - с южной стороны города; тральщики должны были обеспечивать корабли от атак подводных лодок, 10-я флотилия - быть в готовности при удобном случае прорваться в гавань; по одному миноносцу выделялось для поддержания в северной и южной части района боя сигнальной связи со своими войсками, как только они покажутся на побережье; остальные миноносцы предназначались для службы донесений и для общей связи.
В случае хорошей погоды авиаматке «Glinder» с 4 самолетами надлежало подойти возможно ближе к Либаве. Обеспечение отряда от возможных атак русского флота возлагалось на IV разведывательную группу и флотилии миноносцев, вызванных из Северного моря, которые должны были утром 7 мая построить дозорную линию у Либавы.
Распоряжение об открытии огня командир отряда оставил за собой, кроме случаев необходимости отражения атак на корабли, а также тех случаев, когда замеченные войска были бы опознаны, безусловно, как неприятельские; миноносцам вообще запрещалось стрелять до получения особого приказания. Сам город и торговая гавань должны были быть по возможности пощажены. Пристрелку должен был производить один флагманский корабль, причем самолеты должны были в виде опыта указывать попадания условным маневрированием в воздухе; затем, по отдельному приказанию, должны были присоединиться остальные броненосные крейсера. «Beowulf» в отношении обстрела северного участка фронта был самостоятелен, и ему был подчинен находившийся при нем крейсер.
В южной части руководство операцией возлагалось на коммодора Карфа. Предписывалось вести спокойный и меткий огонь, причем обращалось особое внимание на экономное расходование боеприпасов и на внимательное опознание своих и неприятельских войск. Каждый корабль должен был иметь в готовности паровой катер для высадки десанта. В конце приказа были приведены сигналы для переговоров с армией, рандеву для морских сил (в 3 часа 7-го мая у рифа Бернатен) и походный ордер.
6-го мая около полудня, расположенные в Мемеле морские силы, вышли в море, имея с собой все три легких крейсера на случай, если армия подойдет к Либаве ранее назначенного планом времени. Траление продолжалось беспрепятственно, и ничто не указывало на неприятельские оборонительные мероприятия. Коммодор, во избежание бесполезной перестрелки, запретил чрезмерное приближение к стенкам гавани.
Летчики были снова безрезультатно обстреляны над окрестностями озера Тосмар. Легкий бриз и хорошая видимость облегчали разведку; город и форты имели обычный вид. Дорога на север была пуста. На вокзале царило спокойствие. Наступающий по берегу отряд Шуленберга не давал о себе никаких сведений, и 2-ой флагман стал на якорь к югу от рифа Бернатен. В полдень 6 мая из Данцига вышел также контр-адмирал Гопман с броненосными крейсерами.
На рассвете 7-го мая в 2 ч. 30 мин. все боевые и вспомогательные корабли соединились в один отряд. Отряд не успел закончить построение, когда около 5 час. от разведывательной дозорной группы было получено тревожное радио: «Линия прорвана. Противник находится в верхней части квадрата 151a, идет курсом SO на Либаву». Указанный квадрат находился в 50 милях (90км) к северо-западу от Либавы. На запрос с флагманского крейсера «Stettin» последовало разъяснение: «Munchen» видит 2 четырехтрубных и 2 трехтрубных броненосных крейсера, идущих курсом SO, кроме того - дым на N. Предполагаю присутствие дальнейших неприятельских сил прямо по курсу».
Эскадренный миноносец "Новик".
(На самом деле в эту ночь крейсеры «Баян», «Адмирал Макаров», «Богатырь» и «Олег» прикрывали постановку мин эскадренным миноносцем «Новик» с дивизионом малых миноносцев в районе Либавы).
На основании этих данных можно было предполагать, что русские выслали на защиту Либавы все наличные силы. В случае, если бы Гопман пошел на соединение с дозорными крейсерами, ему пришлось бы обходить с юга опасный район минного заграждения, что составляло около 100 миль хода до места, где находилась дозорная группа, и при этом он оставлял либавский рейд свободным для неприятеля. Поэтому, несмотря на опасность мин, он решил идти прямо навстречу противнику, пользуясь протраленным фарватером и следуя за тральщиками вдоль берега к северу от Либавы.
Но уже в 5 часов «Stettin» сообщил: «Русская эскадра в квадрате 032b идет N-вым курсом».
Изменение курсов убеждало, что противник повернул. Хотя контр-адмирал Гопман и не надеялся принудить неприятеля к бою, он все же сообщил командующему разведывательной группы:
«Иду навстречу прорывающемуся неприятелю под берегом».
Но так как до 6 ч. 15 м. никого не было видно, он возвратился к исполнению поставленной задачи.
Вероятно, русская эскадра получила приказание возвращаться из-за опоздания для защиты Либавы, потому что войска стали оставлять крепость. От армии было получено радио:
«По сообщению летчиков русские взрывают укрепления в восточной части. По нашим сведениям русские отступают к Гольдингену (Кулдыга). Мы давим на Гробин, подойдем к Либаве не ранее вечера».
Заслуживало удивления, что на дороге, ведущей к северу от Либавы, хорошо видной с кораблей, не было заметно никакого движения. Гопман приказал кораблям стать на свои места по диспозиции для обстрела. Миноносцы V-107 и V-108 были вызваны обратно; после напрасного ожидания неприятеля к северу от Стенорта (Акменьрагс) они обстреляли маяк и осмотрели рыбачью флотилию, с которой взяли в плен военнообязанных. Авиаматка «Glinder» вышла из Мемеля по направлению к Бернатену, так как погода благоприятствовала полетам. Слабый южный ветер, дувший накануне, лишь немного засвежел, волнение было умеренным, видимость хорошая. Небо в течение дня было обложено тучами, а к вечеру местами прошли слабые дожди. Вскоре после 19 час. корабли стали на коротко вытравленные якорные цепи в готовности к съемке с якоря; вокруг них стали полукругом тральщики. На берегу и в гавани не было видно движения. Ушел ли неприятель? Или нужен был решающий удар, чтобы заставить его сдаться?
Германская пехота на побережье у Либавы.
Утром 7-го мая, для выяснения обстановки офицер морского генерального штаба Герке просил разрешения произвести разведку двумя миноносцами. На S-138 и S-141, предоставленных в его распоряжение, он подошел к северному входу, а затем прошел вдоль молов до южных ворот, в которых расстояние между затопленными пароходами казалось шире. Подойдя к последним, миноносцы увидели несколько стоявших у поверхности мин и, предполагая, что около них имеются другие, глубже поставленные, решили протралить вход со шлюпок. Оставшаяся часть 10-ой флотилии приблизилась, чтобы оказать содействие в случае прорыва в гавань и обстрела с берега.
Миноносец серии S-138.
Шлюпки, вооружившись кошками и катерным тралом с подрывным патроном, занялись очисткой входа от бонового и тросового заграждений; боны были перебиты подрывными патронами. Неожиданно в 10 ч. 15 м. на S-128, стоявшем с застопоренными машинами среди остальных миноносцев, раздался сильный взрыв. Кормовая часть была совершенно оторвана, верхняя палуба загнулась вперед, но машинная переборка выдержала, и миноносец остался на плаву. S-129 и S-139, имевшие врачей, подошли с обеих сторон, оказали первую помощь и, взяв пострадавший корабль на буксир, повели его в Мемель. Потери при взрыве выразились в 5 убитых и 6 раненых. Остальные миноносцы благополучно вышли из загражденного района.
Разведка подтвердила предположение, что город готов сдаться. Не было произведено ни одго выстрела. Капитан-лейтенант Герке выходил на стенку головы мола, откуда также не было видно войск. Поэтому, по его предположению, в его распоряжение были даны 2 паровых катера со шлюпками на буксире, на которые он посадил отряд и решил высадить его южнее гавани у кургауза.
Когда шлюпки в 10 ч. 30м. подошли на 1 км к берегу, по ним был открыт оружейный и пулеметный огонь с кургаузской батареи, после чего они, согласно приказанию, вернулись без потерь. S-130, высланный коммадором Карфом для прикрытия операции, тотчас открыл огонь из орудий, вслед за ним «Augsburg» и «Lubeck» также накрыли своими залпами батарею.
Батарея №6 у Кургауза.
На северном участке небольшая группа русских солдат была обстреляна с «Beowulf» и «Thetis». Часть дороги, ведущей на север, была скрыта лесом, в котором до полудня были обнаружены наблюдательные пункты и отдельные укрепления, тотчас обстрелянные. Броненосные крейсера сначала не могли принять участие в бою. Группа Лауенштейна сообщила, что впредь до точного опознания неприятеля ни в коем случае не следует открывать огня.
Легкий крейсер «Thetis».
Контр-адмирал Гопман решил воспользоваться воздушной разведкой для выяснения обстановки на восточном фронте. Один раз была слышна сильная ружейная перестрелка, и вскоре поднялось огромное облако дыма в одной из отдаленных частей города. Это был первый из взрывов, часто повторявшихся в течение дня и указывавших на основательную разрушительную работу, производившуюся неприятелем.
Взорванные артиллерийские склады.
Германские войска подошли вплотную к городу. 7 мая в 5 час. утра главный отряд выступил из Прекульна под_командой командира кирас. полка. Начальник авангарда, майор того же полка, принял меры к обеспечению непрерывности движения и устранял с дороги многочисленные рогатки. В 9 ч. 15 м. 3-я кавалерийская бригада Шуленбурга сообщила по радио, что она без боя перешла рубеж у п.Вирги и движется к Гробину. Две сотни казаков у Гробина были отогнаны после короткого боя.
Находившаяся у побережья группа майора Люка, которая должна была первоначально занимать оборонительное положение, также приняла участие в наступлении. В 7 часов утра она достигла Нижнего Бартау (Ница) и успешно продвигалась вперед. С 10 часов ее головные части сопровождал вдоль берега миноносец S-126, ввиду чего здесь, на южном участке, в каждый момент были точные сведения о том, чьи войска видны на побережье. В соответствии с этим в бою на этом участке уверенно и быстро действовали крейсера.
Крейсер «Lubeck».
По требованию группы Люка, «Augsburg» и «Lubeck» обстреливали в полдень в течение 20 минут южные крепостные сооружения. В результате в продолжение следующего часа на месте форта возник пожар и облако взрыва, что указывало на последние приготовления защитников к отступлению. В 14 и 15 часов обстрел был возобновлен и велся по расположенным впереди фортов земляным окопам. Так как защитники крепко держались в окопах, и других целей не было, то крейсера ограничивались одиночными выстрелами. В течение следующего часа передовая германская линия, а с ней вместе и S-126 подошли настолько близко, что русские открыли по миноносцу ружейный и пулеметный огонь. Когда они начали стрелять и по германской пехоте, коммодор Карф в 16 ч. 20 м. приказал открыть ураганный огонь. Тотчас смолкли пулеметы, вследствие чего атака возобновилась, и через 10 минут ракеты, выпущенные отрядом, указали, что он подходит к сфере действия огня с кораблей. После этого был дан отбой.
Южные крепостные сооружения. 2016г. Фото с дрона Вячеслава Запорожец.
Группа крейсеров получила в 14 ч. 30 мин. уведомление, что армия начнет в 15 ч. 20 мин. обстрел восточных крепостных сооружений огнем тяжелой артиллерии от Гробина, после чего пошлет предложение о сдаче. В случае отказа огонь будет возобновлен в 17 ч. 30 мин.
Конт-адмирал Гопман решил принять участие в обстреле и просил назначить ему цели. Так как с ответом вышла задержка, он распределил между кораблями уже известные ему объекты, назначив: «Beowulf» - северный участок фронта, «Roon» - береговую батарею, «Prinz Heinrich» - восточный участок фронта, а своему флагманскому кораблю «Stettin» - фабрику колючей проволоки (металлургический завод).
Броненосный крейсер "Roon".
Броненосный крейсер «Prinz Heinrich».
Открытие огня артиллерией армии задержалось. Когда, наконец, в 16 часов на расположенных к северо-востоку от города возвышенностях появились вспышки орудийных выстрелов, контр-адмирал Гопман разрешил открыть огонь. Редкими выстрелами тяжелой и средней артиллерии корабли начали обстрел своих целей. «Prinz Heinrich», вынужденный стрелять по невидимой цели, использовал башню водокачки в порту имп. Александра III в качестве вспомогательной точки для наводки. Место расположения фабрики колючей проволоки, скрытой в складках местности за городом, было хорошо заметно по ее многочисленным трубам. Дистанции были достаточно большими. . «Prinz Heinrich», имевший целью восточные форты, стрелял по цели, удаленной свыше 10 км. Результатов, заметных глазом, с корабля наблюдать не удавалось.
В 16 ч. 23 м. был получен ответ от войскового начальника, что с 16 ч. 15 м. назначен перерыв ввиду переговоров о сдаче. Корабли по сигналу немедленно прекратили огонь.
Броненосный крейсер «Prinz Adalbert».
2-ой флагман в 17 ч. 15 м. сообщил, что южная батарея подняла белый флаг. Однако это был лишь местный успех, потому что в 17 ч. 30 м. корабли открыли редкий огонь. Кроме прежней цели, средняя артиллерия крейсера «Prinz Adalbert» взяла под обстрел радиостанцию, скрытую в лесу и теперь обнаруженную. «Beowulf» произвел несколько выстрелов по невидимой части северного участка фронта. Так как армия в последних радиограммах настойчиво просила обстрелять береговые батареи, к их обстрелу, кроме крейсера «Roon», был привлечен еще и «Prinz Heinrich»; благодаря этому уменьшалась опасность от обстрела кораблями собственных войск, приближавшихся к восточному участку фронта. Корабли за время двух обстрелов после полудня израсходовали 70 снарядов крупного калибра и 200 снарядов средних калибров.
В 17 ч. 45 м. контр-адмирал Гопман приказал прекратить огонь и одновременно запросил армию, нужно ли его продолжать, так как в 18 ч. 15 м. ему нужно уходить с рейда. Он хотел до наступления темноты выйти из опасного от мин района и надежно обеспечить на ночь корабли от атак миноносцев и подводных лодок. Так как ответа не последовало, то отряд в указанное время самостоятельно ушел на юг. Пока корабли удалялись, у береговой полосы сдались в плен 6 офицеров и 500 солдат. В течение вечера группа Люка, наступавшая с юга между морем и озером, заняла всю Старую Либаву до городского канала. Восточный участок крепостного фронта также не мог дольше держаться. Так как противник не отвечал, то авангард в сумерках двинулся к крепости по дороге, проложенной по непроходимому болоту на Гробин. Разрушив под непродолжительным, но сильным ружейным огнем проволочное заграждение, авангард продвинулся в непосредственную близость к самой окраине города, и до наступления ночи германские войска вошли в город.
Германская пехота в Гробине.
В 17 ч. 45 м. контр-адмирал Гопман приказал прекратить огонь и одновременно запросил армию, нужно ли его продолжать, так как в 18 ч. 15 м. ему нужно уходить с рейда. Он хотел до наступления темноты выйти из опасного от мин района и надежно обеспечить на ночь корабли от атак миноносцев и подводных лодок. Так как ответа не последовало, то отряд в указанное время самостоятельно ушел на юг. Пока корабли удалялись, у береговой полосы сдались в плен 6 офицеров и 500 солдат. В течение вечера группа Люка, наступавшая с юга между морем и озером, заняла всю Старую Либаву до городского канала. Восточный участок крепостного фронта также не мог дольше держаться. Так как противник не отвечал, то авангард в сумерках двинулся к крепости по дороге, проложенной по непроходимому болоту на Гробин. Разрушив под непродолжительным, но сильным ружейным огнем проволочное заграждение, авангард продвинулся в непосредственную близость к самой окраине города, и до наступления ночи германские войска вошли в город.
Части германской артиллерии входят в Либаву. Улица Александровская (Бривибас).
На рейде были оставлены 4 миноносца. Легкие крейсера стали на якорь к югу от рифа Бернатен, а броненосные крейсера у Паппензее. Охрану несли: сторожевые корабли, рыбачьи пароходы и тральщики. Авиаматка «Glinder» осталась на ночь у Бернатена.
На 8 мая полковник Шуленбург просил содействия флота «как можно раньше». Впоследствии он добавил:
«Продолжение атаки с рассветом. Появление флота крайне желательно. Открывать огонь только по радиограммам».
Контр-адмирал Гопман на предложение согласился. Во всяком случае, нужно было дать около часа времени для погрузки угля на миноносцы и тральщики; все крейсера с рассветом должны были передать им по 20 т угля. Около 6 часов утра нужно было успеть снова занять места для обстрела. При этом учитывалось, что на предстоящие сутки охрана от подводных лодок будет значительно ослаблена, так как в предвидении дальнейших операций тральщики и половина миноносцев были отпущены в Данциг для приема запаса угля.
8 мая с рассветом появился туман. Поход к Либаве задерживался. После нескольких попыток отыскать в тумане фарватер, крейсера вновь встали на якорь.
К 9 ч. 30 м. туман несколько рассеялся, и все корабли смогли войти в протраленный фарватер перед Либавой. Через 2 часа все корабли встали на якорь на рейде, на этот раз они сосредоточились в северной его части. Для охраны от подводных лодок была выделена 19 полуфлотилия миноносцев и сторожевые корабли, 20-я полуфлотилия была отпущена в Мемель, а вспомогательный дивизион тральщиков застрял из-за тумана у Бернатена. Большая часть 2-го дивизиона тральщиков была выделена для поддержания связи с побережьем.
В 10 ч. 30 м. полковник Шуленбург известил по радиотелеграфу, что первая часть операции окончена:
«3-ей кавалерийской бригадой, благодаря действительному и сильному содействию флота, в настоящее время окончательно занята Либава. Надеюсь на дальнейшие совместные успехи».
Германские части у разрушенного разводного моста во Временной гавани.
В его телеграмме сквозило удовольствие по поводу благополучного взятия города. В течение немногих часов крепость сдалась слабому отряду. Отдельные потери были незначительными по сравнению с числом пленных и стоимостью захваченных материалов. Главная часть гарнизона отступила и не оставила ни одного орудия. Противник удовольствовался затруднением операций на суше - путем взрывов мостов, на море - бонами во входах в гавань и обильной постановкой мин. Кроме того, он пытался сильными разрушениями привести в негодность для военных целей окружавшую город крепость.
Взорванные артиллерийские склады.
Причиной столь лестной оценки, данной командованием армейской группы значению действий флота, был не столько артиллерийский обстрел, сколько впечатление, что, благодаря участию флота, город был занят почти без боя и без помехи со стороны неприятельских морских сил.
Взорванный железнодорожный мост через городской канал.
Один из попавших в плен русских офицеров сказал, что гарнизон рассчитывал только на обещанную русским Балтийским флотом помощь; когда же вместо него на рейд пришли германские корабли, сразу началось всеобщее отступление.
Русские пленные на Большой улице.
Колонна русских войнов попавших в плен в Либаве.
В одном месте флот оказал действительное содействие, а именно при захвате южных фортов, капитуляция которого без помощи крейсеров не произошла бы столь быстро. Майор Люк, сразу после занятия укрепления, выразил свою искреннюю благодарность флоту. Но в смысле общего результата большее значение имело то, что армия отважилась наступать с таким малыми силами и флот несмотря на мины и на опасность от подводных лодок, прибыл в назначенное время в указанное место. Что флот уже до этого дал понять русским своими действиями, что он чувствует в себе достаточные силы, чтобы искать встречи с броненосными крейсерами противника. Германский флот и армия в одинаковой степени обеспечили успех операции.
В значительной степени сказалось и наличие Флота Открытого моря (линейные корабли). Его действие издали проявилось еще при начале войны, когда сильные укрепления Либавы были неприятелем разоружены и покинуты».
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.
Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль
Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В соответствии с Мобилизационным планом, разработанным генеральным штабом Российской Империи в 1912 году, крепость и Порт императора Алекасандра III подлежали немедленной эвакуации и разоружению в случае вступлении России в возможную европейскую войну. 2 августа 1914 года, сразу после начала войны этот план начал выполняться. В Ревель был перебазирован Учебный отряд подводного плавания. На остров Сааремаа в бухту Кихельконн - Первый отряд гидроавиации. Крепостные сооружения начли взрывать уже 2 августа с началом первого обстрела Либавы крейсерами «Аугсбург» и «Магдебург». В Либаве был оставлен гарнизон, который должен был в случае угрозы захвата города произвести разрушение оставшихся военных объектов и мостов. В задачи этого гарнизона не входила оборона и удержание города любой ценой. Защитники Либавы в мае 1915 года прикрывали своим противостояние германским частям последние работы по разрушению военной инфраструктуры и отступлению основных сил гарнизона.
По тому же пресловутому Мобилизационному плану 1912 года Балтийский Флот должен был в случае начала войны в Европе перейти в подчинение сухопутному генеральному штабу и обеспечивать оборону столицы - Санкт-Петербурга, запирая себя в Финском заливе у Главной позиции и отказываясь от активной роли в войне на море. Только благодаря настойчивости и самоотверженности командующего Балтийским флотом адмирала Эссена стали возможны редкие рискованные операции по постановке минных заграждений у морских баз германского флота. Ведение более активных наступательных операций постоянно сдерживалось ставкой и запретом использования мощных линейных кораблей за пределами Финского залива.
Именно этим объясняется оставление Либавы русскими войсками практически без боя. В свою очередь, вызывает удивление нерешительность и неосведомленность германского командования - расположенная в 70 км от прусской границы, Либава стала беззащитной с первых дней войны и представляла легкую добычу для противника в течение длительного времени.
Либава. Май 1915г.
Продолжение в Часть 2
Из книги Г. Ролльмана «Война на Балтийском море. Том II»
«Для облегчения положения австрийской армии в Карпатах, начавшей 2 мая 1915 года наступление в Западной Галиции, верховное германское командование поставило главнокомандующему восточным фронтом задачу сковать возможно большие силы русских на своем направлении. Для выполнения этой задачи фельдмаршал Гинденбург решил, несмотря на ограниченное количество войск, атаковать противника своим крайним левым флангом вдоль побережья Балтийского моря из Восточной Пруссии. Наступление на этом участке предполагалось начать 27 апреля 1915 года с переходом государственной границы объединенной войсковой группой под командованием генерала Лауенштейна на линии Тильзит-Мемель. Для захвата Либавы Гинденбург просил ставку поддержать наступление армии силами германского флота.
К 1 мая линия Кельмы (Кельме) - Тельши (Тельшяй) была занята, а местами войска уже продвинулись за нее; кавалерия действовала в окресностях Шавлей (Шауляй). Главным направлением удара была Митава (Елгава); захватив 3 мая Хофцумберге (Тервете), армейское командование предполагало продолжать давление на правое крыло русских войск, но дальнейшее продвижение становилось под угрозу тылового удара со стороны войск, расположенных в Либаве. Крепость с началом войны была разоружена и частично взорвана, но имела еще гарнизон, сила которого определялась в 6000-8000 человек. Либава была окружена озерами и болотами, узкие дефиле между ними были защищены укреплениями, о состоянии которых достоверных сведений не было. Было решено попробовать ее обойти, но ввиду того, что для обложения крепости можно было выделить ограниченное количество пехоты и артиллерии, флоту было предложено принять возможно большее участие в поддержке сухопутных войск со стороны моря, не допуская приближения кораблей противника и отрабатывая артиллерией по наземным целям.
Командующий разведывательными силами Балтийского моря контр-адмирал А. Гопман получил первое известие вечером 1 мая: группа Лауенштейна кратко сообщала, что предполагает 6-го или 7-го мая занять Либаву быстрым ударом и просит возможно большего содействия флота. На это предложение последовало согласие. Командующий германскими морскими силами на Балтике гросс-адмирал принц Генрих, бывший в курсе всех событий, на это предложение тотчас согласился; на запрос главной квартиры, какие силы могут быть выделены для действия против Либавы, он ответил, что весь разведывательный отряд примет участие.
Армия предполагала нанести главный удар по узкости между Либавским и Тосмарским озерами. Группа, шедшая по дороге от Мемеля на Либаву, должна была оказать содействие с юга. Флоту давались задачи вступить в бой со всеми батареями, расположенными в пределах дальности действительного огня его орудий, атаковать самостоятельно северный фронт, отрезать ведущие на север дороги и, с началом штурма, обстрелом восточного фронта в тыл привести оборонявшиеся войска в замешательство. Проведение этого требовало большого внимания: время штурма не могло быть точно назначено, потому что скорость движения войск зависела от силы сопротивления противника, а порча мостов и другие препятствия могли вызвать задержку на несколько дней.
Флот указал, что высадка боеспособного десанта для ведения боя на берегу ввиду краткости срока для подготовки не может быть осуществлена ни путем образования десанта из команд крейсеров, ни с помощью перевозки войск на последних. Для вызова транспортов для войск не хватало времени. В остальном задача была вполне выполнима, но с оговоркой, что в случае тумана или свежего западного ветра операция будет очень затруднена или даже совсем невозможна. Было указано, что большие корабли не могут на ночь оставаться на рейде и что в утренние часы ввиду того, что придется стрелять против солнца, стрельба будет мало эффективной. Генерал-лейтенант Лауенштейн принял во внимание эти соображения, переданные ему через офицера для связи, и сообщил, что часть задач будет передана армии для обеспечения проведения операции во всех случаях.
Для обеспечения тесного взаимодействия между морскими силами и армией была разработана единая система опознавательных сигналов для точного определения своих войск и войск противника. К штабам сухопутных войск были прикомандированы моряки-радиотелеграфисты, а к войскам, действовавшим у побережья, - сигнальщики. Кроме того, корабли и войсковые части были снабжены картой Либавы и ее окрестностей, разбитой на квадраты, что давало возможность проводить операцию на этом участке по единой карте.
Между тем, контр-адмирал Гопман собрал необходимые для операции морские силы в восточной части Балтийского моря - легкие крейсера, две флотилии миноносцев и броненосец «Beowulf».
Броненосец «Beowulf».
Кроме того, возникла необходимость в сильном дозоре для прикрытия работ тральщиков с севера, так как воздушная разведка не могла полностью обеспечить своевременного предупреждения на случай приближения неприятеля; последние сообщения содержали сведения, что русский броненосный крейсер «Рюрик» и два линейных корабля находятся на ремонте в Кранштадте, но появления броненосных крейсеров и канонерских лодок нужно было опасаться. Наконец, впечатление от появления германского флота на защитников Либавы было в прямой зависимости от числа кораблей, что было важно также и для подъема духа собственных войск. Содействие флота захвату Либавы имело значение не только в качестве помощи армии выбить противника, но и с точки зрения возможности использования этого порта в дальнейшем в качестве опорного пункта для морских сил.
Пока шли переговоры между инстанциями армии и флота и между высшими органами командования морскими силами с целью выяснения вопросов организационного харктера, крейсера, миноносцы, тральщики и вспомогательные суда деятельно готовились к предстоящим операциям. 2-ой флагман коммодор Карф получил приказание проложить прибрежный тральный фарватер и поддерживать его чистым от мин для плавания больших кораблей.
Вспомогательный дивизион тральщиков получил задание ежедневно контролировать протраленный фарватер. 2-му дивизиону тральщиков была дана задача форсировать обнаружение минных заграждений, а затем проложить фарватер к Либаве, как можно ближе к линии 10-метровых глубин, обойдя их с восточной стороны. В дневное время тральные работы охранялись крейсером и двумя миноносцами. Разведка в северном направлении осуществлялась самолетами с авиаматок «Answald» и «Glinder», высылавшимися каждый день утром и вечером на 60 миль северо-западнее Мемеля и пролетавшими и над районом Либавы.
Авиаматка "Glinder".
5 мая с раннего утра 2-ой дивизион тральщиков начал работу на либавском рейде. Когда ведущий тральщик Т-104 около 11 часов приблизился ко входу в средние ворота гавани, по нему был открыт с берега артиллерийский огонь из орудий малого и среднего калибра, причем было произведено от 50 до 60 выстрелов. Т-104 отвечал из обоих орудий и отошел без повреждений. В 13 ч. 30 мин. крейсер «Augsburg» в сопровождении миноносца G-135, идя по фарватеру, произвел несколько выстрелов по расположенным южнее города проволочным заграждениям, около которых производились работы. Через час с моря был хорошо виден русский обстрел шрапнелью германского самолета.
Миноносец G-135.
На основании донесений и фотографий, сделанных с гидросамолетов, создалось убеждение, что крепость не может оказать серьезного сопротивления. На больших крепостных сооружениях вокруг Порта императора Александра III был замечен очень слабый гарнизон, а местами укрепления были вообще пусты. Нигде не было заметно следов дополнительных земляных работ по обороне, которые указывали бы на прибытие новых частей пехоты или на установку новых батарей. В отражении атак принимало участие незначительное количество легких орудий, тральщик был обстрелян одной легкой батареей и одной - среднего калибра. Возможно, что это было военной хитростью, так как неприятель мог сохранить тяжелую артиллерию на нескольких фортах и до поры до времени ею не пользоваться. В средних воротах, по сообщению тральщика Т-104, было обнаружено боновое и тросовое заграждения, положение в остальных воротах было без изменений; во всяком случае проходимы были только южные ворота и лишь для малых кораблей.
Южные ворота либавской гавани.
5 мая был издан оперативный приказ командира разведывательных сил. Он содержал последние данные о противнике, результаты траления и важнейшие сведения о Либаве. Затем следовал план атаки армией, связанные с атакой задания флоту и приказания об их проведении: корабли должны были разделиться на три группы и стать у Либавы на якорь, а в случае, если погода этого не позволит, держаться машинами у буев; «Beowulf» и один из легких крейсеров получили приказание держаться возможно ближе к северной линии фронта; броненосные крейсера - там же, не заходя за 10-метровые глубины; два легких крейсера - с южной стороны города; тральщики должны были обеспечивать корабли от атак подводных лодок, 10-я флотилия - быть в готовности при удобном случае прорваться в гавань; по одному миноносцу выделялось для поддержания в северной и южной части района боя сигнальной связи со своими войсками, как только они покажутся на побережье; остальные миноносцы предназначались для службы донесений и для общей связи.
В случае хорошей погоды авиаматке «Glinder» с 4 самолетами надлежало подойти возможно ближе к Либаве. Обеспечение отряда от возможных атак русского флота возлагалось на IV разведывательную группу и флотилии миноносцев, вызванных из Северного моря, которые должны были утром 7 мая построить дозорную линию у Либавы.
Распоряжение об открытии огня командир отряда оставил за собой, кроме случаев необходимости отражения атак на корабли, а также тех случаев, когда замеченные войска были бы опознаны, безусловно, как неприятельские; миноносцам вообще запрещалось стрелять до получения особого приказания. Сам город и торговая гавань должны были быть по возможности пощажены. Пристрелку должен был производить один флагманский корабль, причем самолеты должны были в виде опыта указывать попадания условным маневрированием в воздухе; затем, по отдельному приказанию, должны были присоединиться остальные броненосные крейсера. «Beowulf» в отношении обстрела северного участка фронта был самостоятелен, и ему был подчинен находившийся при нем крейсер.
В южной части руководство операцией возлагалось на коммодора Карфа. Предписывалось вести спокойный и меткий огонь, причем обращалось особое внимание на экономное расходование боеприпасов и на внимательное опознание своих и неприятельских войск. Каждый корабль должен был иметь в готовности паровой катер для высадки десанта. В конце приказа были приведены сигналы для переговоров с армией, рандеву для морских сил (в 3 часа 7-го мая у рифа Бернатен) и походный ордер.
6-го мая около полудня, расположенные в Мемеле морские силы, вышли в море, имея с собой все три легких крейсера на случай, если армия подойдет к Либаве ранее назначенного планом времени. Траление продолжалось беспрепятственно, и ничто не указывало на неприятельские оборонительные мероприятия. Коммодор, во избежание бесполезной перестрелки, запретил чрезмерное приближение к стенкам гавани.
Летчики были снова безрезультатно обстреляны над окрестностями озера Тосмар. Легкий бриз и хорошая видимость облегчали разведку; город и форты имели обычный вид. Дорога на север была пуста. На вокзале царило спокойствие. Наступающий по берегу отряд Шуленберга не давал о себе никаких сведений, и 2-ой флагман стал на якорь к югу от рифа Бернатен. В полдень 6 мая из Данцига вышел также контр-адмирал Гопман с броненосными крейсерами.
На рассвете 7-го мая в 2 ч. 30 мин. все боевые и вспомогательные корабли соединились в один отряд. Отряд не успел закончить построение, когда около 5 час. от разведывательной дозорной группы было получено тревожное радио: «Линия прорвана. Противник находится в верхней части квадрата 151a, идет курсом SO на Либаву». Указанный квадрат находился в 50 милях (90км) к северо-западу от Либавы. На запрос с флагманского крейсера «Stettin» последовало разъяснение: «Munchen» видит 2 четырехтрубных и 2 трехтрубных броненосных крейсера, идущих курсом SO, кроме того - дым на N. Предполагаю присутствие дальнейших неприятельских сил прямо по курсу».
Эскадренный миноносец "Новик".
(На самом деле в эту ночь крейсеры «Баян», «Адмирал Макаров», «Богатырь» и «Олег» прикрывали постановку мин эскадренным миноносцем «Новик» с дивизионом малых миноносцев в районе Либавы).
На основании этих данных можно было предполагать, что русские выслали на защиту Либавы все наличные силы. В случае, если бы Гопман пошел на соединение с дозорными крейсерами, ему пришлось бы обходить с юга опасный район минного заграждения, что составляло около 100 миль хода до места, где находилась дозорная группа, и при этом он оставлял либавский рейд свободным для неприятеля. Поэтому, несмотря на опасность мин, он решил идти прямо навстречу противнику, пользуясь протраленным фарватером и следуя за тральщиками вдоль берега к северу от Либавы.
Но уже в 5 часов «Stettin» сообщил: «Русская эскадра в квадрате 032b идет N-вым курсом».
Изменение курсов убеждало, что противник повернул. Хотя контр-адмирал Гопман и не надеялся принудить неприятеля к бою, он все же сообщил командующему разведывательной группы:
«Иду навстречу прорывающемуся неприятелю под берегом».
Но так как до 6 ч. 15 м. никого не было видно, он возвратился к исполнению поставленной задачи.
Вероятно, русская эскадра получила приказание возвращаться из-за опоздания для защиты Либавы, потому что войска стали оставлять крепость. От армии было получено радио:
«По сообщению летчиков русские взрывают укрепления в восточной части. По нашим сведениям русские отступают к Гольдингену (Кулдыга). Мы давим на Гробин, подойдем к Либаве не ранее вечера».
Заслуживало удивления, что на дороге, ведущей к северу от Либавы, хорошо видной с кораблей, не было заметно никакого движения. Гопман приказал кораблям стать на свои места по диспозиции для обстрела. Миноносцы V-107 и V-108 были вызваны обратно; после напрасного ожидания неприятеля к северу от Стенорта (Акменьрагс) они обстреляли маяк и осмотрели рыбачью флотилию, с которой взяли в плен военнообязанных. Авиаматка «Glinder» вышла из Мемеля по направлению к Бернатену, так как погода благоприятствовала полетам. Слабый южный ветер, дувший накануне, лишь немного засвежел, волнение было умеренным, видимость хорошая. Небо в течение дня было обложено тучами, а к вечеру местами прошли слабые дожди. Вскоре после 19 час. корабли стали на коротко вытравленные якорные цепи в готовности к съемке с якоря; вокруг них стали полукругом тральщики. На берегу и в гавани не было видно движения. Ушел ли неприятель? Или нужен был решающий удар, чтобы заставить его сдаться?
Германская пехота на побережье у Либавы.
Утром 7-го мая, для выяснения обстановки офицер морского генерального штаба Герке просил разрешения произвести разведку двумя миноносцами. На S-138 и S-141, предоставленных в его распоряжение, он подошел к северному входу, а затем прошел вдоль молов до южных ворот, в которых расстояние между затопленными пароходами казалось шире. Подойдя к последним, миноносцы увидели несколько стоявших у поверхности мин и, предполагая, что около них имеются другие, глубже поставленные, решили протралить вход со шлюпок. Оставшаяся часть 10-ой флотилии приблизилась, чтобы оказать содействие в случае прорыва в гавань и обстрела с берега.
Миноносец серии S-138.
Шлюпки, вооружившись кошками и катерным тралом с подрывным патроном, занялись очисткой входа от бонового и тросового заграждений; боны были перебиты подрывными патронами. Неожиданно в 10 ч. 15 м. на S-128, стоявшем с застопоренными машинами среди остальных миноносцев, раздался сильный взрыв. Кормовая часть была совершенно оторвана, верхняя палуба загнулась вперед, но машинная переборка выдержала, и миноносец остался на плаву. S-129 и S-139, имевшие врачей, подошли с обеих сторон, оказали первую помощь и, взяв пострадавший корабль на буксир, повели его в Мемель. Потери при взрыве выразились в 5 убитых и 6 раненых. Остальные миноносцы благополучно вышли из загражденного района.
Разведка подтвердила предположение, что город готов сдаться. Не было произведено ни одго выстрела. Капитан-лейтенант Герке выходил на стенку головы мола, откуда также не было видно войск. Поэтому, по его предположению, в его распоряжение были даны 2 паровых катера со шлюпками на буксире, на которые он посадил отряд и решил высадить его южнее гавани у кургауза.
Когда шлюпки в 10 ч. 30м. подошли на 1 км к берегу, по ним был открыт оружейный и пулеметный огонь с кургаузской батареи, после чего они, согласно приказанию, вернулись без потерь. S-130, высланный коммадором Карфом для прикрытия операции, тотчас открыл огонь из орудий, вслед за ним «Augsburg» и «Lubeck» также накрыли своими залпами батарею.
Батарея №6 у Кургауза.
На северном участке небольшая группа русских солдат была обстреляна с «Beowulf» и «Thetis». Часть дороги, ведущей на север, была скрыта лесом, в котором до полудня были обнаружены наблюдательные пункты и отдельные укрепления, тотчас обстрелянные. Броненосные крейсера сначала не могли принять участие в бою. Группа Лауенштейна сообщила, что впредь до точного опознания неприятеля ни в коем случае не следует открывать огня.
Легкий крейсер «Thetis».
Контр-адмирал Гопман решил воспользоваться воздушной разведкой для выяснения обстановки на восточном фронте. Один раз была слышна сильная ружейная перестрелка, и вскоре поднялось огромное облако дыма в одной из отдаленных частей города. Это был первый из взрывов, часто повторявшихся в течение дня и указывавших на основательную разрушительную работу, производившуюся неприятелем.
Взорванные артиллерийские склады.
Германские войска подошли вплотную к городу. 7 мая в 5 час. утра главный отряд выступил из Прекульна под_командой командира кирас. полка. Начальник авангарда, майор того же полка, принял меры к обеспечению непрерывности движения и устранял с дороги многочисленные рогатки. В 9 ч. 15 м. 3-я кавалерийская бригада Шуленбурга сообщила по радио, что она без боя перешла рубеж у п.Вирги и движется к Гробину. Две сотни казаков у Гробина были отогнаны после короткого боя.
Находившаяся у побережья группа майора Люка, которая должна была первоначально занимать оборонительное положение, также приняла участие в наступлении. В 7 часов утра она достигла Нижнего Бартау (Ница) и успешно продвигалась вперед. С 10 часов ее головные части сопровождал вдоль берега миноносец S-126, ввиду чего здесь, на южном участке, в каждый момент были точные сведения о том, чьи войска видны на побережье. В соответствии с этим в бою на этом участке уверенно и быстро действовали крейсера.
Крейсер «Lubeck».
По требованию группы Люка, «Augsburg» и «Lubeck» обстреливали в полдень в течение 20 минут южные крепостные сооружения. В результате в продолжение следующего часа на месте форта возник пожар и облако взрыва, что указывало на последние приготовления защитников к отступлению. В 14 и 15 часов обстрел был возобновлен и велся по расположенным впереди фортов земляным окопам. Так как защитники крепко держались в окопах, и других целей не было, то крейсера ограничивались одиночными выстрелами. В течение следующего часа передовая германская линия, а с ней вместе и S-126 подошли настолько близко, что русские открыли по миноносцу ружейный и пулеметный огонь. Когда они начали стрелять и по германской пехоте, коммодор Карф в 16 ч. 20 м. приказал открыть ураганный огонь. Тотчас смолкли пулеметы, вследствие чего атака возобновилась, и через 10 минут ракеты, выпущенные отрядом, указали, что он подходит к сфере действия огня с кораблей. После этого был дан отбой.
Южные крепостные сооружения. 2016г. Фото с дрона Вячеслава Запорожец.
Группа крейсеров получила в 14 ч. 30 мин. уведомление, что армия начнет в 15 ч. 20 мин. обстрел восточных крепостных сооружений огнем тяжелой артиллерии от Гробина, после чего пошлет предложение о сдаче. В случае отказа огонь будет возобновлен в 17 ч. 30 мин.
Конт-адмирал Гопман решил принять участие в обстреле и просил назначить ему цели. Так как с ответом вышла задержка, он распределил между кораблями уже известные ему объекты, назначив: «Beowulf» - северный участок фронта, «Roon» - береговую батарею, «Prinz Heinrich» - восточный участок фронта, а своему флагманскому кораблю «Stettin» - фабрику колючей проволоки (металлургический завод).
Броненосный крейсер "Roon".
Броненосный крейсер «Prinz Heinrich».
Открытие огня артиллерией армии задержалось. Когда, наконец, в 16 часов на расположенных к северо-востоку от города возвышенностях появились вспышки орудийных выстрелов, контр-адмирал Гопман разрешил открыть огонь. Редкими выстрелами тяжелой и средней артиллерии корабли начали обстрел своих целей. «Prinz Heinrich», вынужденный стрелять по невидимой цели, использовал башню водокачки в порту имп. Александра III в качестве вспомогательной точки для наводки. Место расположения фабрики колючей проволоки, скрытой в складках местности за городом, было хорошо заметно по ее многочисленным трубам. Дистанции были достаточно большими. . «Prinz Heinrich», имевший целью восточные форты, стрелял по цели, удаленной свыше 10 км. Результатов, заметных глазом, с корабля наблюдать не удавалось.
В 16 ч. 23 м. был получен ответ от войскового начальника, что с 16 ч. 15 м. назначен перерыв ввиду переговоров о сдаче. Корабли по сигналу немедленно прекратили огонь.
Броненосный крейсер «Prinz Adalbert».
2-ой флагман в 17 ч. 15 м. сообщил, что южная батарея подняла белый флаг. Однако это был лишь местный успех, потому что в 17 ч. 30 м. корабли открыли редкий огонь. Кроме прежней цели, средняя артиллерия крейсера «Prinz Adalbert» взяла под обстрел радиостанцию, скрытую в лесу и теперь обнаруженную. «Beowulf» произвел несколько выстрелов по невидимой части северного участка фронта. Так как армия в последних радиограммах настойчиво просила обстрелять береговые батареи, к их обстрелу, кроме крейсера «Roon», был привлечен еще и «Prinz Heinrich»; благодаря этому уменьшалась опасность от обстрела кораблями собственных войск, приближавшихся к восточному участку фронта. Корабли за время двух обстрелов после полудня израсходовали 70 снарядов крупного калибра и 200 снарядов средних калибров.
В 17 ч. 45 м. контр-адмирал Гопман приказал прекратить огонь и одновременно запросил армию, нужно ли его продолжать, так как в 18 ч. 15 м. ему нужно уходить с рейда. Он хотел до наступления темноты выйти из опасного от мин района и надежно обеспечить на ночь корабли от атак миноносцев и подводных лодок. Так как ответа не последовало, то отряд в указанное время самостоятельно ушел на юг. Пока корабли удалялись, у береговой полосы сдались в плен 6 офицеров и 500 солдат. В течение вечера группа Люка, наступавшая с юга между морем и озером, заняла всю Старую Либаву до городского канала. Восточный участок крепостного фронта также не мог дольше держаться. Так как противник не отвечал, то авангард в сумерках двинулся к крепости по дороге, проложенной по непроходимому болоту на Гробин. Разрушив под непродолжительным, но сильным ружейным огнем проволочное заграждение, авангард продвинулся в непосредственную близость к самой окраине города, и до наступления ночи германские войска вошли в город.
Германская пехота в Гробине.
В 17 ч. 45 м. контр-адмирал Гопман приказал прекратить огонь и одновременно запросил армию, нужно ли его продолжать, так как в 18 ч. 15 м. ему нужно уходить с рейда. Он хотел до наступления темноты выйти из опасного от мин района и надежно обеспечить на ночь корабли от атак миноносцев и подводных лодок. Так как ответа не последовало, то отряд в указанное время самостоятельно ушел на юг. Пока корабли удалялись, у береговой полосы сдались в плен 6 офицеров и 500 солдат. В течение вечера группа Люка, наступавшая с юга между морем и озером, заняла всю Старую Либаву до городского канала. Восточный участок крепостного фронта также не мог дольше держаться. Так как противник не отвечал, то авангард в сумерках двинулся к крепости по дороге, проложенной по непроходимому болоту на Гробин. Разрушив под непродолжительным, но сильным ружейным огнем проволочное заграждение, авангард продвинулся в непосредственную близость к самой окраине города, и до наступления ночи германские войска вошли в город.
Части германской артиллерии входят в Либаву. Улица Александровская (Бривибас).
На рейде были оставлены 4 миноносца. Легкие крейсера стали на якорь к югу от рифа Бернатен, а броненосные крейсера у Паппензее. Охрану несли: сторожевые корабли, рыбачьи пароходы и тральщики. Авиаматка «Glinder» осталась на ночь у Бернатена.
На 8 мая полковник Шуленбург просил содействия флота «как можно раньше». Впоследствии он добавил:
«Продолжение атаки с рассветом. Появление флота крайне желательно. Открывать огонь только по радиограммам».
Контр-адмирал Гопман на предложение согласился. Во всяком случае, нужно было дать около часа времени для погрузки угля на миноносцы и тральщики; все крейсера с рассветом должны были передать им по 20 т угля. Около 6 часов утра нужно было успеть снова занять места для обстрела. При этом учитывалось, что на предстоящие сутки охрана от подводных лодок будет значительно ослаблена, так как в предвидении дальнейших операций тральщики и половина миноносцев были отпущены в Данциг для приема запаса угля.
8 мая с рассветом появился туман. Поход к Либаве задерживался. После нескольких попыток отыскать в тумане фарватер, крейсера вновь встали на якорь.
К 9 ч. 30 м. туман несколько рассеялся, и все корабли смогли войти в протраленный фарватер перед Либавой. Через 2 часа все корабли встали на якорь на рейде, на этот раз они сосредоточились в северной его части. Для охраны от подводных лодок была выделена 19 полуфлотилия миноносцев и сторожевые корабли, 20-я полуфлотилия была отпущена в Мемель, а вспомогательный дивизион тральщиков застрял из-за тумана у Бернатена. Большая часть 2-го дивизиона тральщиков была выделена для поддержания связи с побережьем.
В 10 ч. 30 м. полковник Шуленбург известил по радиотелеграфу, что первая часть операции окончена:
«3-ей кавалерийской бригадой, благодаря действительному и сильному содействию флота, в настоящее время окончательно занята Либава. Надеюсь на дальнейшие совместные успехи».
Германские части у разрушенного разводного моста во Временной гавани.
В его телеграмме сквозило удовольствие по поводу благополучного взятия города. В течение немногих часов крепость сдалась слабому отряду. Отдельные потери были незначительными по сравнению с числом пленных и стоимостью захваченных материалов. Главная часть гарнизона отступила и не оставила ни одного орудия. Противник удовольствовался затруднением операций на суше - путем взрывов мостов, на море - бонами во входах в гавань и обильной постановкой мин. Кроме того, он пытался сильными разрушениями привести в негодность для военных целей окружавшую город крепость.
Взорванные артиллерийские склады.
Причиной столь лестной оценки, данной командованием армейской группы значению действий флота, был не столько артиллерийский обстрел, сколько впечатление, что, благодаря участию флота, город был занят почти без боя и без помехи со стороны неприятельских морских сил.
Взорванный железнодорожный мост через городской канал.
Один из попавших в плен русских офицеров сказал, что гарнизон рассчитывал только на обещанную русским Балтийским флотом помощь; когда же вместо него на рейд пришли германские корабли, сразу началось всеобщее отступление.
Русские пленные на Большой улице.
Колонна русских войнов попавших в плен в Либаве.
В одном месте флот оказал действительное содействие, а именно при захвате южных фортов, капитуляция которого без помощи крейсеров не произошла бы столь быстро. Майор Люк, сразу после занятия укрепления, выразил свою искреннюю благодарность флоту. Но в смысле общего результата большее значение имело то, что армия отважилась наступать с таким малыми силами и флот несмотря на мины и на опасность от подводных лодок, прибыл в назначенное время в указанное место. Что флот уже до этого дал понять русским своими действиями, что он чувствует в себе достаточные силы, чтобы искать встречи с броненосными крейсерами противника. Германский флот и армия в одинаковой степени обеспечили успех операции.
В значительной степени сказалось и наличие Флота Открытого моря (линейные корабли). Его действие издали проявилось еще при начале войны, когда сильные укрепления Либавы были неприятелем разоружены и покинуты».
«Der Krieg zur See. 1914-1918». Herausgegeben vom Marine-Archiv. Verantwortlicher Leiter der Bearbeitung E.v.Mantey
«Der Krieg in der Ostsee». Zweiter band. Das Kriegsjahr 1915. Bearbeitet von Heinrich Rollman.
Berlin 1929. Verlag von F.S.Mittler & Sohn.
Перевод с немецкого флагм. 2-го ранга Ю. Ралль
Государственное военное издательство наркомата обороны СССР. Москва - 1937г.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В соответствии с Мобилизационным планом, разработанным генеральным штабом Российской Империи в 1912 году, крепость и Порт императора Алекасандра III подлежали немедленной эвакуации и разоружению в случае вступлении России в возможную европейскую войну. 2 августа 1914 года, сразу после начала войны этот план начал выполняться. В Ревель был перебазирован Учебный отряд подводного плавания. На остров Сааремаа в бухту Кихельконн - Первый отряд гидроавиации. Крепостные сооружения начли взрывать уже 2 августа с началом первого обстрела Либавы крейсерами «Аугсбург» и «Магдебург». В Либаве был оставлен гарнизон, который должен был в случае угрозы захвата города произвести разрушение оставшихся военных объектов и мостов. В задачи этого гарнизона не входила оборона и удержание города любой ценой. Защитники Либавы в мае 1915 года прикрывали своим противостояние германским частям последние работы по разрушению военной инфраструктуры и отступлению основных сил гарнизона.
По тому же пресловутому Мобилизационному плану 1912 года Балтийский Флот должен был в случае начала войны в Европе перейти в подчинение сухопутному генеральному штабу и обеспечивать оборону столицы - Санкт-Петербурга, запирая себя в Финском заливе у Главной позиции и отказываясь от активной роли в войне на море. Только благодаря настойчивости и самоотверженности командующего Балтийским флотом адмирала Эссена стали возможны редкие рискованные операции по постановке минных заграждений у морских баз германского флота. Ведение более активных наступательных операций постоянно сдерживалось ставкой и запретом использования мощных линейных кораблей за пределами Финского залива.
Именно этим объясняется оставление Либавы русскими войсками практически без боя. В свою очередь, вызывает удивление нерешительность и неосведомленность германского командования - расположенная в 70 км от прусской границы, Либава стала беззащитной с первых дней войны и представляла легкую добычу для противника в течение длительного времени.
Либава. Май 1915г.
Продолжение в Часть 2