Он ходил прихрамывая.
Он служил при храме.
Обращался "мама моя"
к мимолетной даме.

Был надежным проводником
в джунглях книжных правил.
Был порожним праведником,
ничего не правил.

Где могла дорога виться,
виды открывались,
он торчал, как пуговица,
жил, не отрываясь.

Экономил жалованье,
и оно не жало...
Где здесь книга жалобная?
Где же твое жало?

Нос отражается в стекле
автобуса, а за стеклом
плывет озерное желе
под расходящимся углом.

Глаз отвести хватило сил,
от наважденья излечась,
но вот досада - пропустил...
Нет, остановка не сейчас.

Убит пацан, попавший на войну.
Иван Петрович подошел к окну.

В последней фразе всё сочинено:
Иван, Петрович, подошел, окно.

Их просто нет. Нет также пацана,
точней, не стало. Есть одна война.

А за окном гуляют допоздна.

Десять стихов ( Read more... )

Там разбомбили город, здесь погорел собор,
Где-то ещё разрушен некий большой предмет...
Каждый достоин права быть лишь самим собой,
Только проснёшься утром - а утра нет.

Свесишь ноги с кровати, тапочки там, порты,
Новости глянешь - что еще погребли -
и за работу, братец, строить из пустоты.
Крепче стройматериалов не подвезли.

Я родился в незапамятном. Сам не помню, как вышло ( Read more... )

никакой наземный суд ( Read more... )

Чудеса случаются, когда их не хотел.
Пятачок печалится, что шарик улетел.

А с небес доносится: не в том беда, свинья!
Шарик скоро кончится, но раньше кончусь я.

Из Henrik Nordbrandt ( Read more... )

И снова жгут в холодном доме ( Read more... )