"Тристан" в "Новой опере" (по свежим впечатлениям)
Удовлетворительно.
Хотя вряд ли я изъявил бы желание послушать еще раз кого-нибудь из услышанных вчера певиц и певцов в тех же партиях, хочу выразить мое восхищение всеми вчерашними исполнителями хотя бы потому, что они способны это исполнить. Притом в основном вполне чисто, почти без сбоев и не разъезжаясь с оркестром, с достаточной силой, чтобы их через этот оркестр всегда было слышно. Восхищаюсь, кстати, и оркестрантами, что они способны это исполнить. Техническая трудность большинства оркестровых партий в "Тристане" и общая нагрузка не намного меньше, чем у исполнителей главных вокальных партий. И здесь тоже было всё в основном чисто (даже медные!) и без заметных расхождений между отдельными партиями. Уже за одно это - браво!
Очень хорошо звучал хор.
Из вокалистов мне больше всех понравился Голос молодого матроса (Ярослав Абаимов). Из исполнителей двух центральных партий - Тристан (Вениамин Егоров). Изольда (Марина Ефанова) - меньше. Довольно хороший Курвенал (Артем Гарнов). Марк (Виталий Ефанов) - местами да, местами нет.
У подавляющего большинства вокалистов, к сожалению, очень хромает немецкая фонетика. Лично мне это мешает, а кому-то, наверное, нет. (Впрочем, я незадолго до того послушал кусок из "Лоэнгрина" с тем же Егоровым, записанный несколько лет назад, и вчера заметил явный прогресс, так что можно надеяться на положительную динамику). О плохом по части собственно вокала не буду.
Дирижировал Ян Латам-Кёниг. Темп большей частью очень быстрый, что, наверное, хорошо в условиях непривычки основной массы публики к продолжительности вагнеровских опер (к тому же использованы все возможности резки: одна большая купюра в первой половине дуэта и две маленьких в двух длинных монологах Тристана в 3-м действии). Еще в увертюре я обратил внимание на то, что в ряде мест резко выделены медь и ударные. Подумал, что это такая трактовка соответствующих мест. Потом заметил то же в некоторых других пассажах первого акта. Однако во время второго акта я понял, что звучание оркестра просто не было выровнено: медь звучала резко и громко, местами полностью заглушая звучание струнных и деревянных. Но, видимо, в антракте перед 3-м действием был проведен разбор полетов, и дальше все инструменты звучали вполне соразмеренно.
К явным достоинствам дирижера я бы отнес то, что он очень прилежно подает сигнал вокалистам. Наверное, во многом благодаря этому все они вступали очень точно. (Правда, почти весь спектакль не смотрели никуда, кроме него, - это немножко надоедает).
Что до режиссуры (ставила Никола Рааб из Германии), то она никакая. Похоже, никаких идей у режиссерши не было. Конечно, хорошо, что не было никаких "находочек". Но и другого ничего тоже не было. Мизансцены вообще не выстроены, взимодействия между персонажами почти никакого.
При этом просто блестяще (и осмысленно) поставлены все массовки. То ли их ставил кто-то другой, то ли, если их ставила сама Никола Рааб, это единственное, на что ее хватило.
Но в целом довольно красиво. Сценография (Джордж Суглидес) более или менее нормальная, хотя и без звезд с неба (при обилии звезд во 2-м акте). Правда, не пойму, зачем в 3-м действии понадобились Russian beriozkas, которые потом прорежались и отчасти зависали над сценой... (Кстати уж, с технической точки зрения кое-что просто недостойно профессионального театра). Красиво сделан финал.
А вот чего я не удержусь покритиковать более основательно, так это русский перевод, который давался в титрах над сценой. Я понимаю, что во многих операх текст не несет слишком уж существенной нагрузки, а потому и перевод может быть более или менее приблизительным. Но есть и оперы другого плана (в частности, об этом я уже писал однажды в связи с постановкой "Диалогов кармелиток" Пуленка в "Геликон-опере" - см. здесь, ближе к концу). В их числе - оперы Вагнера и особенно "Тристан", где и действия-то сценического почти нет, а вся драматургия перемещается на уровень диалогов и монологов. Я понимаю и то, что титры над сценой - это особый жанр, где требования иные (хотя бы в силу специфики восприятия), нежели у перевода либретто, рассчитанного на более глубокое ознакомление. Думаю, что если бы мне кто-то заказал перевод либретто "Тристана" для титров над сценой, я не стал бы давать тот мой перевод, который сделал для моего большого радиоцикла по "Тристану" и который был рассчитан на жанр "медленного чтения". Наверное, я его в какой-то степени упростил бы, где-то заменил бы прямой перевод толковательным и продумал бы бОльшую легкость его понимания при чтении строчек с экрана. Но то, что я увидел над сценой "Новой оперы" (переводчики, если верить программке, Дарья Царева и Иван Самохин), превосходило всякие пределы упрощения и толковательности. Не говоря уж о том, что переведено было определенно не с немецкого и даже без оглядки на оригинал - скорей всего, с английского и, по-видимому, с какого-то уже упрощенного перевода, не лишенного собственных толкований. Во многих местах смысл оригинала не просто обкарнали, но и порядком исказили, а где-то и просто был совершенно неверно передан смысл. Вообще-то я старался удерживать свой взор от экрана с титрами, но нет-нет да гляну. А один раз - в одном из самых трагических мест - глянул и чуть не прыснул от смеха. Самая последняя фраза "Жалобы Марка": "Den unerforschlich tief / geheimnisvollen Grund, / wer macht der Welt ihn kund?" [буквально: "Эту непостижимую, глубокую, / исполненную тайны причину - / кто изъяснит ее миру?"]. Перевод "Новой оперы": "Вопрос сложный и страшный. Кто на него ответит?" И т.п.
И несколько слов о публике. Зал был заполнен. Даже во 2-м действии свободных мест почти не было. На 3-е осталось уже поменьше народу. К сожалению, наша публика не приучена не аплодировать до полного окончания музыки. Во 2-м действии начали чуть раньше. Финалу повезло больше, хотя и там отдельные хлопки стали слышаться еще до того как дозвучал последний аккорд. Режиссеры, ставящие у нас Вагнера, должны это учитывать: не так уж трудно режиссерскими средствами удержать публику от несвоевременных аплодисментов. Заодно, можно ввести и какие-то объявления на этот счет тогда же, когда просят выключить мобильники. (Но вообще-то и западная публика не всегда была так хорошо приучена выдерживать паузу перед аплодисментами: в старых записях живых исполнений опер в театрах слышно, что хлопать иногда начинали задолго до последнего аккорда).
Хотя вряд ли я изъявил бы желание послушать еще раз кого-нибудь из услышанных вчера певиц и певцов в тех же партиях, хочу выразить мое восхищение всеми вчерашними исполнителями хотя бы потому, что они способны это исполнить. Притом в основном вполне чисто, почти без сбоев и не разъезжаясь с оркестром, с достаточной силой, чтобы их через этот оркестр всегда было слышно. Восхищаюсь, кстати, и оркестрантами, что они способны это исполнить. Техническая трудность большинства оркестровых партий в "Тристане" и общая нагрузка не намного меньше, чем у исполнителей главных вокальных партий. И здесь тоже было всё в основном чисто (даже медные!) и без заметных расхождений между отдельными партиями. Уже за одно это - браво!
Очень хорошо звучал хор.
Из вокалистов мне больше всех понравился Голос молодого матроса (Ярослав Абаимов). Из исполнителей двух центральных партий - Тристан (Вениамин Егоров). Изольда (Марина Ефанова) - меньше. Довольно хороший Курвенал (Артем Гарнов). Марк (Виталий Ефанов) - местами да, местами нет.
У подавляющего большинства вокалистов, к сожалению, очень хромает немецкая фонетика. Лично мне это мешает, а кому-то, наверное, нет. (Впрочем, я незадолго до того послушал кусок из "Лоэнгрина" с тем же Егоровым, записанный несколько лет назад, и вчера заметил явный прогресс, так что можно надеяться на положительную динамику). О плохом по части собственно вокала не буду.
Дирижировал Ян Латам-Кёниг. Темп большей частью очень быстрый, что, наверное, хорошо в условиях непривычки основной массы публики к продолжительности вагнеровских опер (к тому же использованы все возможности резки: одна большая купюра в первой половине дуэта и две маленьких в двух длинных монологах Тристана в 3-м действии). Еще в увертюре я обратил внимание на то, что в ряде мест резко выделены медь и ударные. Подумал, что это такая трактовка соответствующих мест. Потом заметил то же в некоторых других пассажах первого акта. Однако во время второго акта я понял, что звучание оркестра просто не было выровнено: медь звучала резко и громко, местами полностью заглушая звучание струнных и деревянных. Но, видимо, в антракте перед 3-м действием был проведен разбор полетов, и дальше все инструменты звучали вполне соразмеренно.
К явным достоинствам дирижера я бы отнес то, что он очень прилежно подает сигнал вокалистам. Наверное, во многом благодаря этому все они вступали очень точно. (Правда, почти весь спектакль не смотрели никуда, кроме него, - это немножко надоедает).
Что до режиссуры (ставила Никола Рааб из Германии), то она никакая. Похоже, никаких идей у режиссерши не было. Конечно, хорошо, что не было никаких "находочек". Но и другого ничего тоже не было. Мизансцены вообще не выстроены, взимодействия между персонажами почти никакого.
При этом просто блестяще (и осмысленно) поставлены все массовки. То ли их ставил кто-то другой, то ли, если их ставила сама Никола Рааб, это единственное, на что ее хватило.
Но в целом довольно красиво. Сценография (Джордж Суглидес) более или менее нормальная, хотя и без звезд с неба (при обилии звезд во 2-м акте). Правда, не пойму, зачем в 3-м действии понадобились Russian beriozkas, которые потом прорежались и отчасти зависали над сценой... (Кстати уж, с технической точки зрения кое-что просто недостойно профессионального театра). Красиво сделан финал.
А вот чего я не удержусь покритиковать более основательно, так это русский перевод, который давался в титрах над сценой. Я понимаю, что во многих операх текст не несет слишком уж существенной нагрузки, а потому и перевод может быть более или менее приблизительным. Но есть и оперы другого плана (в частности, об этом я уже писал однажды в связи с постановкой "Диалогов кармелиток" Пуленка в "Геликон-опере" - см. здесь, ближе к концу). В их числе - оперы Вагнера и особенно "Тристан", где и действия-то сценического почти нет, а вся драматургия перемещается на уровень диалогов и монологов. Я понимаю и то, что титры над сценой - это особый жанр, где требования иные (хотя бы в силу специфики восприятия), нежели у перевода либретто, рассчитанного на более глубокое ознакомление. Думаю, что если бы мне кто-то заказал перевод либретто "Тристана" для титров над сценой, я не стал бы давать тот мой перевод, который сделал для моего большого радиоцикла по "Тристану" и который был рассчитан на жанр "медленного чтения". Наверное, я его в какой-то степени упростил бы, где-то заменил бы прямой перевод толковательным и продумал бы бОльшую легкость его понимания при чтении строчек с экрана. Но то, что я увидел над сценой "Новой оперы" (переводчики, если верить программке, Дарья Царева и Иван Самохин), превосходило всякие пределы упрощения и толковательности. Не говоря уж о том, что переведено было определенно не с немецкого и даже без оглядки на оригинал - скорей всего, с английского и, по-видимому, с какого-то уже упрощенного перевода, не лишенного собственных толкований. Во многих местах смысл оригинала не просто обкарнали, но и порядком исказили, а где-то и просто был совершенно неверно передан смысл. Вообще-то я старался удерживать свой взор от экрана с титрами, но нет-нет да гляну. А один раз - в одном из самых трагических мест - глянул и чуть не прыснул от смеха. Самая последняя фраза "Жалобы Марка": "Den unerforschlich tief / geheimnisvollen Grund, / wer macht der Welt ihn kund?" [буквально: "Эту непостижимую, глубокую, / исполненную тайны причину - / кто изъяснит ее миру?"]. Перевод "Новой оперы": "Вопрос сложный и страшный. Кто на него ответит?" И т.п.
И несколько слов о публике. Зал был заполнен. Даже во 2-м действии свободных мест почти не было. На 3-е осталось уже поменьше народу. К сожалению, наша публика не приучена не аплодировать до полного окончания музыки. Во 2-м действии начали чуть раньше. Финалу повезло больше, хотя и там отдельные хлопки стали слышаться еще до того как дозвучал последний аккорд. Режиссеры, ставящие у нас Вагнера, должны это учитывать: не так уж трудно режиссерскими средствами удержать публику от несвоевременных аплодисментов. Заодно, можно ввести и какие-то объявления на этот счет тогда же, когда просят выключить мобильники. (Но вообще-то и западная публика не всегда была так хорошо приучена выдерживать паузу перед аплодисментами: в старых записях живых исполнений опер в театрах слышно, что хлопать иногда начинали задолго до последнего аккорда).