ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРМАНСКИХ И БАЛТСКИХ СЛОВ НА СЕВЕР
Отправляясь в дальние странствия, люди берут с собой слова. Пролетают века, сменяют друг друга поколения, но неизвестно как сохранившееся до наших дней слово укажет путь, который когда-то был ими преодолен.
Около трех тысяч лет назад часть финно-волжских племен переселилась с Верхнего Поволжья в Прибалтику.
В те времена, когда в Афинах Сократ проводил философские беседы, на восточных берегах Балтийского моря активно взаимодействовали финно-волжские, балтийские и германские племена.
В результате формировавшийся в то время прибалтийско-финский праязык (предок современных финского, эстонского, карельского и вепсского) пополнился множеством слов германского и балтского происхождения.
Прибалтийско-финское население оставило нам, северянам, в наследство несколько тысяч географических названий. Конечно же, часть названий образовано от слов, имеющих своих родственников в современных литовском, латышском, немецком и английском языках.
Примером топонима карельского происхождения, имеющим давние германские корни, является название деревни Канзапельда в Онежском районе. Название состоит из двух карельских слов - kanža «народ, люди», «общество» и peldo «поле».
При этом оба они неисконные и восходят к германским источникам. Первое, вероятно, к прагерманскому *χansō: готское hansa «толпа», «отряд», древневерхненемецкое hansa «войско». Второе - к германскому слову, обозначающему поле (современное немецкое Feld, английское field).
А онежское и плесецкое Нотозера обязаны своим названием карельскому nuotta, вепсскому not «невод». Однако, в прибалтийско-финские языки слово проникло из скандинавских (древненорвежское nót, древнешведское not).
Старыми заимствованиями из германских языков являются:
- вепсское habuk «ястреб» (прагерманское *habukaz, современное немецкое Habiсht, английское hawk «ястреб»), послужившее основой для устьянского диалектного слова гаук с тем же значением;
- карельское, вепсское siim(a) «леска», вошедшее в поморские и сибирские говоры в форме симка «веревка в ловушках и орудиях рыболовства».
В основе названий приморских поселений - Рикасиха и Рикасово лежит личное имя (прозвище) Рикас. Не исключено, что оно восходит к карельскому rikas «богатый».
Это слово проделало долгий путь: в галльском языке, распространенном в античное время за знаменитым Рубиконом, словом rīx обозначали короля. Прагерманский язык заимствовал его в форме rikijaz, наделив его значением «властвующий, богатый» (современное немецкое reich, английское rich). В Прибалтике от германцев оно перешло к предкам карел, а ими могло быть перенесено к берегам Белого моря.
Из германских языков слово попало и в романские. Испанские конкистадоры привезли его в Новый свет. Сейчас «богатым портом» или по-испански - Пуэрто-Рико называется остров в Карибском море и расположенное на нем небольшое государство. Быть может, они кузены нашей Рикасихе?
Германские и балтские заимствования встречаются и в прибалтийско-финских названиях некоторых домашних животных. Так, названия Ламбасъ курья и Поражлахта (XVI век, Пинежье) восходят к вепсскому lambaz «овца» и карельскому poržaš «поросёнок». Но эти слова также не являются исконными. Источник первого - прагерманское *lambaz «овца» (современное английское lamb - «ягненок», «овечка»), второго - балтские языки (литовское paršas «поросёнок»).
Названия холмогорского острова Вашкаранда и пинежского ручья Рандостров содержат карельское, вепсское слово rand(a) «берег». В прибалтийско-финские языки слово заимствовано или из прагерманского, где *stranda(s) «берег» (современное немецкое, английское strand), или из балтийских языков (литовское krantas).
А ставшее источником названия верхнетоемской речки Сейвас карельское seiväs «кол, жердь» восходит к балтским языкам (литовское stibas «палка»).
Стоит отметить интересный факт, выявленный уральскими топонимистами: речка Сейвас (в переводе - «кол, жердь») расположена между ручьями Жердь и Вица.
В заключение остается добавить, что германские слова издавна проникали и в общеславянский лексикон. Так, германские «корни» имеют привычные для нас слова: хлев, хижина, кушать, шлем, броня, художник, стекло, буква.
Около трех тысяч лет назад часть финно-волжских племен переселилась с Верхнего Поволжья в Прибалтику.
В те времена, когда в Афинах Сократ проводил философские беседы, на восточных берегах Балтийского моря активно взаимодействовали финно-волжские, балтийские и германские племена.
В результате формировавшийся в то время прибалтийско-финский праязык (предок современных финского, эстонского, карельского и вепсского) пополнился множеством слов германского и балтского происхождения.
Прибалтийско-финское население оставило нам, северянам, в наследство несколько тысяч географических названий. Конечно же, часть названий образовано от слов, имеющих своих родственников в современных литовском, латышском, немецком и английском языках.
Примером топонима карельского происхождения, имеющим давние германские корни, является название деревни Канзапельда в Онежском районе. Название состоит из двух карельских слов - kanža «народ, люди», «общество» и peldo «поле».
При этом оба они неисконные и восходят к германским источникам. Первое, вероятно, к прагерманскому *χansō: готское hansa «толпа», «отряд», древневерхненемецкое hansa «войско». Второе - к германскому слову, обозначающему поле (современное немецкое Feld, английское field).
А онежское и плесецкое Нотозера обязаны своим названием карельскому nuotta, вепсскому not «невод». Однако, в прибалтийско-финские языки слово проникло из скандинавских (древненорвежское nót, древнешведское not).
Старыми заимствованиями из германских языков являются:
- вепсское habuk «ястреб» (прагерманское *habukaz, современное немецкое Habiсht, английское hawk «ястреб»), послужившее основой для устьянского диалектного слова гаук с тем же значением;
- карельское, вепсское siim(a) «леска», вошедшее в поморские и сибирские говоры в форме симка «веревка в ловушках и орудиях рыболовства».
В основе названий приморских поселений - Рикасиха и Рикасово лежит личное имя (прозвище) Рикас. Не исключено, что оно восходит к карельскому rikas «богатый».
Это слово проделало долгий путь: в галльском языке, распространенном в античное время за знаменитым Рубиконом, словом rīx обозначали короля. Прагерманский язык заимствовал его в форме rikijaz, наделив его значением «властвующий, богатый» (современное немецкое reich, английское rich). В Прибалтике от германцев оно перешло к предкам карел, а ими могло быть перенесено к берегам Белого моря.
Из германских языков слово попало и в романские. Испанские конкистадоры привезли его в Новый свет. Сейчас «богатым портом» или по-испански - Пуэрто-Рико называется остров в Карибском море и расположенное на нем небольшое государство. Быть может, они кузены нашей Рикасихе?
Германские и балтские заимствования встречаются и в прибалтийско-финских названиях некоторых домашних животных. Так, названия Ламбасъ курья и Поражлахта (XVI век, Пинежье) восходят к вепсскому lambaz «овца» и карельскому poržaš «поросёнок». Но эти слова также не являются исконными. Источник первого - прагерманское *lambaz «овца» (современное английское lamb - «ягненок», «овечка»), второго - балтские языки (литовское paršas «поросёнок»).
Названия холмогорского острова Вашкаранда и пинежского ручья Рандостров содержат карельское, вепсское слово rand(a) «берег». В прибалтийско-финские языки слово заимствовано или из прагерманского, где *stranda(s) «берег» (современное немецкое, английское strand), или из балтийских языков (литовское krantas).
А ставшее источником названия верхнетоемской речки Сейвас карельское seiväs «кол, жердь» восходит к балтским языкам (литовское stibas «палка»).
Стоит отметить интересный факт, выявленный уральскими топонимистами: речка Сейвас (в переводе - «кол, жердь») расположена между ручьями Жердь и Вица.
В заключение остается добавить, что германские слова издавна проникали и в общеславянский лексикон. Так, германские «корни» имеют привычные для нас слова: хлев, хижина, кушать, шлем, броня, художник, стекло, буква.