В ПОИСКАХ ПРАРОДИНЫ
В начале XIX века Финляндия получила независимость от Швеции и вошла на правах автономии в состав Российской империи. Это событие побудило финнов к изучению древней истории, поиску истоков финского народа. Пути привели исследователей на восток, в том числе на архангельскую землю.
А.И. Шёгрен
Три известных уроженца Финляндии - Андреас Иоганн Шёгрен, Элиас Лённрот и Матиас Александр Кастрен посетили в XIX веке территорию современной Архангельской области. Они были одновременно языковедами, этнографами и собирателями фольклора.
В 1842 г. в Архангельск прибыли Кастрен и Лённрот - всемирно известный собиратель, исследователь карело-финского эпоса «Калевала». Позднее Лённрот через Онегу и Каргополь проследовал в вепсские края, а Кастрен решил остаться в Архангельске (точнее - в Уйме), где изучал ненецкий язык и лечился от мучавшей его чахотки. В 1845 г. Кастрен двинулся дальше - в Сибирь для исследования уральских языков.
Что же тянуло финских исследователей на Север? Учёные хотели установить, где находилась финно-угорская прародина и в каком родстве состоят между собой финно-угорские и самодийские языки. Шёгрен также искал подтверждение скандинавским сагам, согласно которым на севере Европы в средние века существовала страна Биармия, жители которой занимались земледелием, охотой, рыболовством, торговлей и почитали бога Йомалу. Место поклонения Йомале находилось у реки Vinu (вероятно, Двины). Впоследствии капище было разграблено викингами.
И.А. Шёгрен полагал, что биармийско-чудское население на Двине было вытеснено славянами и частично смешалось с ними. Он также обнаружил в облике населения каргопольско-пудожского приграничья финские (в широком смысле) черты, к которым, он, в том числе, относил значительное преобладание светловолосых людей.
М.А. Кастрен
Лённрот и Кастрен тоже предполагали, что у поморов имелись как славянские, так и финно-угорские корни. Кастрен отмечал, что в Беломорье «русские поселились ... мирно, приняли в себя народность финскую, а не искореняли ее, то доказывается и нечистотою русского языка архангелогородцев, наполненного феницизмом и финским обличьем, попадающим под русскою шляпою».
Нет смысла перечислять все научные результаты, которых достигли исследователи. Но для читателей, вероятно, будет интересно описание Лённротом Архангельска (1842 г.): «Архангельск, по слухам, имеет протяженность 7 верст, но, по-моему, город достаточно велик и без магической цифры 7. По ширине город не более полверсты. Севернее города сплошные болота, да и в самом городе они занимают площадь в несколько кварталов. Перед городом, на север или на северо-запад от него, находится маленький остров, образующий отдельный городок под названием Соломбол. [Хотя] многие жители посадили у себя во дворах по дереву, но вообще здесь нигде не увидишь ни садов, ни даже аллеи, которая украсила бы длинную набережную».
В заключение отметим, что покинув архангельскую землю, Шёгрен, Кастрен и Лённрот продолжили заниматься научной деятельностью. И хотя финно-угорская прародина находится не в Беломорье, а вероятно, в Западной Сибири, пребывание учёных на нашей северной земле делает Архангельск сопричастным к их жизненному пути: здесь они написали часть своих трудов, увидели финно-угорские черты в языке и облике северян, обнаружили географические названия финно-угорского происхождения и встретились с носителями ненецкого языка.
Элиас Лённрот
А.И. Шёгрен
Три известных уроженца Финляндии - Андреас Иоганн Шёгрен, Элиас Лённрот и Матиас Александр Кастрен посетили в XIX веке территорию современной Архангельской области. Они были одновременно языковедами, этнографами и собирателями фольклора.
В 1842 г. в Архангельск прибыли Кастрен и Лённрот - всемирно известный собиратель, исследователь карело-финского эпоса «Калевала». Позднее Лённрот через Онегу и Каргополь проследовал в вепсские края, а Кастрен решил остаться в Архангельске (точнее - в Уйме), где изучал ненецкий язык и лечился от мучавшей его чахотки. В 1845 г. Кастрен двинулся дальше - в Сибирь для исследования уральских языков.
Что же тянуло финских исследователей на Север? Учёные хотели установить, где находилась финно-угорская прародина и в каком родстве состоят между собой финно-угорские и самодийские языки. Шёгрен также искал подтверждение скандинавским сагам, согласно которым на севере Европы в средние века существовала страна Биармия, жители которой занимались земледелием, охотой, рыболовством, торговлей и почитали бога Йомалу. Место поклонения Йомале находилось у реки Vinu (вероятно, Двины). Впоследствии капище было разграблено викингами.
И.А. Шёгрен полагал, что биармийско-чудское население на Двине было вытеснено славянами и частично смешалось с ними. Он также обнаружил в облике населения каргопольско-пудожского приграничья финские (в широком смысле) черты, к которым, он, в том числе, относил значительное преобладание светловолосых людей.
М.А. Кастрен
Лённрот и Кастрен тоже предполагали, что у поморов имелись как славянские, так и финно-угорские корни. Кастрен отмечал, что в Беломорье «русские поселились ... мирно, приняли в себя народность финскую, а не искореняли ее, то доказывается и нечистотою русского языка архангелогородцев, наполненного феницизмом и финским обличьем, попадающим под русскою шляпою».
Нет смысла перечислять все научные результаты, которых достигли исследователи. Но для читателей, вероятно, будет интересно описание Лённротом Архангельска (1842 г.): «Архангельск, по слухам, имеет протяженность 7 верст, но, по-моему, город достаточно велик и без магической цифры 7. По ширине город не более полверсты. Севернее города сплошные болота, да и в самом городе они занимают площадь в несколько кварталов. Перед городом, на север или на северо-запад от него, находится маленький остров, образующий отдельный городок под названием Соломбол. [Хотя] многие жители посадили у себя во дворах по дереву, но вообще здесь нигде не увидишь ни садов, ни даже аллеи, которая украсила бы длинную набережную».
В заключение отметим, что покинув архангельскую землю, Шёгрен, Кастрен и Лённрот продолжили заниматься научной деятельностью. И хотя финно-угорская прародина находится не в Беломорье, а вероятно, в Западной Сибири, пребывание учёных на нашей северной земле делает Архангельск сопричастным к их жизненному пути: здесь они написали часть своих трудов, увидели финно-угорские черты в языке и облике северян, обнаружили географические названия финно-угорского происхождения и встретились с носителями ненецкого языка.
Элиас Лённрот