менеджеры и прочие люди без идентичности
На "Эхе" Д.Быков выразил свое согласие с философом Федором Гиренком (это, кстати, новость российской философии или нет?), заявив, что поддерживает мысль последнего о всенародной ненависти к менеджерам как людям без профессии, то есть симулянтам. Все это в контексте обсуждения того, почему молодежь ломанулась в чиновники: то есть, получается, чиновники - это те же специалисты по перекладыванию бумаг с места на место, как и "менеджеры".
Понятно, конечно, что раз выступаешь на радио, надо завернуть нечто популярное и всем понятное. Однако как в одной голове совмещаются вполне либеральное (якобы) миросозерцание с привилегией профессионализма (весьма кстати распространенной в виде советского убеждения в том, что "всем должны занматься специалисты") - не совсем ясно. Вообще, для отечественного либерализма стратегическим ходом является тезис, будто нормальный рынок - это такое царство (ну или полуцарство) профессионалов. Каждый дескать занимается своим делом и все взаимно обогащаются прямо по заветам Адама Смита. Между тем, профессионал - любой, кроме менеджера, - это в актуальной структуре распределения труда - всего лишь наемный работник. То есть тот, кто всегда может быть дезавуирован флуктуацией капитала. Поэтому, кстати, развитые социальные государства (например Швеция) отличались ранее не столько гарантией профессиональных карьер, сколько гарантией возможности переобучения. Это если не говорить про исторические процессы - исследований того, как именно размывались профессиональные кодексы игрой рынка, немало. В актуальной ситуации то же самое видно в деятельности, например, консультирующих врачей, весьма успешно максимизирующих свою полезность, но очень далеких от идеала "врача-профессионала".
Но тут есть и более интересный момент: согласие с Гиренком говорит о том, что в каком-то смысле сюда не проник еще не только "новый дух капитализма", но и старый. Ведь ненавиисть к менеджерам - это, по сути, ненависть именно к материализации этой флексибельности производства, ненависть к раскодированию (когда менеджер реально способен заниматься самыми разными производствами, практиками и т.п.). В конечном счете, профессионал - это именно воображаемая структура, кодирующая реальность капиталистического обмена. Интересно было бы проследить историю щедровитян, явно занявшихся менджериальным раскодированием профессиональных (шестидесятнических и технократических - например в духе "9 дней одного года") кодов (отсюда их тезис о том, что правильный методолог может организовать любой процесс производства). Гиренок, естественно, всегда был ярым противником Щедровицкого. Щедровицкий - это модель потока капитала в той стране, где он был под запретом, то есть реально был невозможен, но мог быть изображен в качестве модели, разыгран. Щедровицкий - это не введение капитализма в отдельно взятой стране, а всего лишь "театр капитала", который, естественно, мог вполне обойтись без юридической и дискурсивной истории "либерализма". Стоит подумать о том, не является ли и вся постсоветская логика всего лишь развитием того же самого "моделирования", "театрализации" капиталистического потока - символическим представлением потока капитала там, где реально он все еще закодирован. Ненависть к менеджерам в этом смысле оказывается вторичной и может быть вполне вписана в различные формы отторжения не других идентичностей (геев, негров и тп), а того, что "без идентичности". Если ты не кузнец, не жнец и на дуде не игрец, значит ты и не человек вовсе. Даже французам (которые, если верить авторам "Грядущего мятежа", не менее русских любят чиновничьи должности) со времен экзистенциализма известно, что это, мягко говоря, не так.
То есть гигантский разрыв и тот факт, что все еще только предстоит, понятен уже по тому, что для людей в стиле Тэтчер именно фигуры профессионала и чиновника были приравнены, уподоблены друг другу (прежде всего потому что они искажают законы рынка, поскольку сама их деятельность предполагает ориентацию на ренту), тогда как здесь приравниваются чиновники и менеджеры, то есть равнение идет в прямо противоположном направлении. Так что путь российского капитализма будет еще очень, очень долгим.
Понятно, конечно, что раз выступаешь на радио, надо завернуть нечто популярное и всем понятное. Однако как в одной голове совмещаются вполне либеральное (якобы) миросозерцание с привилегией профессионализма (весьма кстати распространенной в виде советского убеждения в том, что "всем должны занматься специалисты") - не совсем ясно. Вообще, для отечественного либерализма стратегическим ходом является тезис, будто нормальный рынок - это такое царство (ну или полуцарство) профессионалов. Каждый дескать занимается своим делом и все взаимно обогащаются прямо по заветам Адама Смита. Между тем, профессионал - любой, кроме менеджера, - это в актуальной структуре распределения труда - всего лишь наемный работник. То есть тот, кто всегда может быть дезавуирован флуктуацией капитала. Поэтому, кстати, развитые социальные государства (например Швеция) отличались ранее не столько гарантией профессиональных карьер, сколько гарантией возможности переобучения. Это если не говорить про исторические процессы - исследований того, как именно размывались профессиональные кодексы игрой рынка, немало. В актуальной ситуации то же самое видно в деятельности, например, консультирующих врачей, весьма успешно максимизирующих свою полезность, но очень далеких от идеала "врача-профессионала".
Но тут есть и более интересный момент: согласие с Гиренком говорит о том, что в каком-то смысле сюда не проник еще не только "новый дух капитализма", но и старый. Ведь ненавиисть к менеджерам - это, по сути, ненависть именно к материализации этой флексибельности производства, ненависть к раскодированию (когда менеджер реально способен заниматься самыми разными производствами, практиками и т.п.). В конечном счете, профессионал - это именно воображаемая структура, кодирующая реальность капиталистического обмена. Интересно было бы проследить историю щедровитян, явно занявшихся менджериальным раскодированием профессиональных (шестидесятнических и технократических - например в духе "9 дней одного года") кодов (отсюда их тезис о том, что правильный методолог может организовать любой процесс производства). Гиренок, естественно, всегда был ярым противником Щедровицкого. Щедровицкий - это модель потока капитала в той стране, где он был под запретом, то есть реально был невозможен, но мог быть изображен в качестве модели, разыгран. Щедровицкий - это не введение капитализма в отдельно взятой стране, а всего лишь "театр капитала", который, естественно, мог вполне обойтись без юридической и дискурсивной истории "либерализма". Стоит подумать о том, не является ли и вся постсоветская логика всего лишь развитием того же самого "моделирования", "театрализации" капиталистического потока - символическим представлением потока капитала там, где реально он все еще закодирован. Ненависть к менеджерам в этом смысле оказывается вторичной и может быть вполне вписана в различные формы отторжения не других идентичностей (геев, негров и тп), а того, что "без идентичности". Если ты не кузнец, не жнец и на дуде не игрец, значит ты и не человек вовсе. Даже французам (которые, если верить авторам "Грядущего мятежа", не менее русских любят чиновничьи должности) со времен экзистенциализма известно, что это, мягко говоря, не так.
То есть гигантский разрыв и тот факт, что все еще только предстоит, понятен уже по тому, что для людей в стиле Тэтчер именно фигуры профессионала и чиновника были приравнены, уподоблены друг другу (прежде всего потому что они искажают законы рынка, поскольку сама их деятельность предполагает ориентацию на ренту), тогда как здесь приравниваются чиновники и менеджеры, то есть равнение идет в прямо противоположном направлении. Так что путь российского капитализма будет еще очень, очень долгим.