Мозаики Санта Мария Маджоре. 5 век.
Я очень люблю мозаики этого храма. Люблю за то, что в них ещё много античного, за то, что в них ещё не сформирован большой стиль. За их необычную динамику и активные фоны.
Лазарев утверждает, что они связаны с ранневизантийскими миниатюрами. Их датируют 432-440г.
К сожалению, мозаика апсиды не сохранилась, новую мозаику сделали в конце 13 века. Пятый век - на триумфальной арке и на боковых стенах.
1.
Рассмотреть их было довольно трудно из-за очень плохого света (я истратил на подсветку кучу денег).
И из-за того, что они очень далеко. Никакой хорошо иллюстрированной книжки про эти мозаики я не нашёл.
Для описания - процитирую В.Н. Лазарева.
На триумфальной арке сцены из детства Христа, города Иерусалим и Вифлеем и Этимасия с четырьмя символами евангелистов наверху и фигурами апостолов Петра и Павла по сторонам.
2.
В Санта Мария Маджоре цикл сцен из детства Христа приобрел налет несколько нарочитой торжественности, в чем нельзя не усматривать воздействия триумфальной тематики: первое пришествие Христа прославляется здесь согласно схеме императорских триумфов.
3.
В первом ряду сцен главный акцент поставлен на признании Христа его родителями, Симеоном, Анной и первосвященниками (т. е. евреями), во втором ряду - на признании Христа царями и в третьем ряду - на показе бессилия Ирода перед мистической силой божественного Младенца.
4.
Весь цикл задуман как наглядное опровержение учения константинопольского патриарха Нестория, отвергнутого на Эфесском соборе 431 года.
5.
Несторий утверждал, что Христос родился человеком и лишь позднее, с момента крещения, сделался Богом. Поэтому Несторий отказывался признать Марию Богоматерью (Theotokos). Он выдвигал то положение, что нельзя верить в Бога двух-трех месяцев отроду, а также поклоняться младенцу, вскормленному молоком матери и принужденному бежать в Египет ради спасения жизни. В противовес учению Нестория Эфесский собор торжественно объявил Марию не только матерью Христа, но и матерью Бога. С этого момента стал утверждаться культ Богоматери, в ее честь начали строить множество церквей (сначала на Востоке, затем на Западе), ей посвятили особые праздники. И работавшие в Санта Мария Маджоре мозаичисты получили, несомненно, задание от составителя иконографической программы росписи всячески подчеркнуть, в соответствии с решениями собора, божественную природу младенца Христа (отсюда его ореол триумфатора) и прославить Марию как Богоматерь.
6.
Поэтому в сцене Благовещения Мария облачена в роскошное царское одеяние: на голове ее диадема, в ушах драгоценные камни, вокруг шеи жемчужное ожерелье, на груди осыпанный каменьями аграф. Ее окружает стража из пяти ангелов, над головой витает голубь, а Гавриил, подлетающий к ней сверху, невольно воспринимается как образ античной Виктории. Так некогда скромная Мария выступает здесь в облике царственной Богородицы.
7.
8.
Еще сильнее эта тенденция к возвеличению Божества сказывается в Поклонении волхвов, где младенец Христос представлен не на коленях матери, а одиноко и величаво восседающим, подобно царю, на троне, который окружают ангелы, волхвы и две женские фигуры, одна из которых (в пышном царском облачении) изображает несомненно Богоматерь.
9.
10.
11.
Благовещение.
Внимание на фоны: просто космос! Как разработаны все касания, цветовой рельеф.
12.
13.
14.
Наконец, в сцене Бегства в Египет антинесторианская установка авторов мозаик выступает с наибольшей силой: используя апокрифический источник (Евангелие псевдо-МатфеяIV), они показывают как правитель египетского города Сотина Афродисий вышел со своими приближенными поклониться истинному Богу Христу, ибо при появлении младенца Христа в языческом храме упало триста пятьдесят пять идолов.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
Не только мозаики триумфальной арки, но и мозаики центрального корабля тяготеют по своей иконографии к Востоку. Вероятно, мозаичисты имели под рукой ранневизантийскую иллюстрированную рукопись, миниатюры которой были положены в основание монументальных композиций. Совершенно несомненны точки соприкосновения с миниатюрами Октатевхов, пользовавшихся большой популярностью в Византии. В мозаиках центрального корабля особенно ясно чувствуется зависимость от миниатюр: изображения часто распадаются на два регистра, причем мелкий масштаб фигур плохо согласуется с местоположением мозаичных панно, находящихся от зрителя на значительной высоте. Невольно создается впечатление, что мозаичисты были связаны теми прототипами, от которых они отправлялись.
21.
Монументальный язык, подкупающий нас в произведениях зрелого византийского искусства, здесь явно еще не освоен художниками.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
Единственное качественное, что смог найти в книгах:
фрагменты
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
Мозаики Санта Мария Маджоре выпадают из основной линии развития римской монументальной живописи, что справедливо отмечали уже В. Кёлер и Г. Де Франкович. Тщетно было бы искать им стилистические аналогии в чисто римских мозаиках Санта Костанца, Санта Пуденциана и Санта Сабина. Не только их иконография связана с восточными источниками, но и стиль, отмеченный печатью большой живописной свободы. Здесь настойчиво дают о себе знать традиции античного импрессионизма, которые в такой чистой форме удерживались в V веке лишь на почве Константинополя и тяготевшей к нему Равенны. Как это ни звучит парадоксально, но мозаики Санта Мария Маджоре по общей степени своей живописности непосредственно перекликаются с мозаическим полом Большого дворца в Константинополе. В них явственно ощущается влияние константинопольской живописи.
43.
"Коронование Марии" Якопо Торрити. Конец 13 века.
44.
"Успение" того же времени.
45.
Лазарев утверждает, что они связаны с ранневизантийскими миниатюрами. Их датируют 432-440г.
К сожалению, мозаика апсиды не сохранилась, новую мозаику сделали в конце 13 века. Пятый век - на триумфальной арке и на боковых стенах.
1.
Рассмотреть их было довольно трудно из-за очень плохого света (я истратил на подсветку кучу денег).
И из-за того, что они очень далеко. Никакой хорошо иллюстрированной книжки про эти мозаики я не нашёл.
Для описания - процитирую В.Н. Лазарева.
На триумфальной арке сцены из детства Христа, города Иерусалим и Вифлеем и Этимасия с четырьмя символами евангелистов наверху и фигурами апостолов Петра и Павла по сторонам.
2.
В Санта Мария Маджоре цикл сцен из детства Христа приобрел налет несколько нарочитой торжественности, в чем нельзя не усматривать воздействия триумфальной тематики: первое пришествие Христа прославляется здесь согласно схеме императорских триумфов.
3.
В первом ряду сцен главный акцент поставлен на признании Христа его родителями, Симеоном, Анной и первосвященниками (т. е. евреями), во втором ряду - на признании Христа царями и в третьем ряду - на показе бессилия Ирода перед мистической силой божественного Младенца.
4.
Весь цикл задуман как наглядное опровержение учения константинопольского патриарха Нестория, отвергнутого на Эфесском соборе 431 года.
5.
Несторий утверждал, что Христос родился человеком и лишь позднее, с момента крещения, сделался Богом. Поэтому Несторий отказывался признать Марию Богоматерью (Theotokos). Он выдвигал то положение, что нельзя верить в Бога двух-трех месяцев отроду, а также поклоняться младенцу, вскормленному молоком матери и принужденному бежать в Египет ради спасения жизни. В противовес учению Нестория Эфесский собор торжественно объявил Марию не только матерью Христа, но и матерью Бога. С этого момента стал утверждаться культ Богоматери, в ее честь начали строить множество церквей (сначала на Востоке, затем на Западе), ей посвятили особые праздники. И работавшие в Санта Мария Маджоре мозаичисты получили, несомненно, задание от составителя иконографической программы росписи всячески подчеркнуть, в соответствии с решениями собора, божественную природу младенца Христа (отсюда его ореол триумфатора) и прославить Марию как Богоматерь.
6.
Поэтому в сцене Благовещения Мария облачена в роскошное царское одеяние: на голове ее диадема, в ушах драгоценные камни, вокруг шеи жемчужное ожерелье, на груди осыпанный каменьями аграф. Ее окружает стража из пяти ангелов, над головой витает голубь, а Гавриил, подлетающий к ней сверху, невольно воспринимается как образ античной Виктории. Так некогда скромная Мария выступает здесь в облике царственной Богородицы.
7.
8.
Еще сильнее эта тенденция к возвеличению Божества сказывается в Поклонении волхвов, где младенец Христос представлен не на коленях матери, а одиноко и величаво восседающим, подобно царю, на троне, который окружают ангелы, волхвы и две женские фигуры, одна из которых (в пышном царском облачении) изображает несомненно Богоматерь.
9.
10.
11.
Благовещение.
Внимание на фоны: просто космос! Как разработаны все касания, цветовой рельеф.
12.
13.
14.
Наконец, в сцене Бегства в Египет антинесторианская установка авторов мозаик выступает с наибольшей силой: используя апокрифический источник (Евангелие псевдо-МатфеяIV), они показывают как правитель египетского города Сотина Афродисий вышел со своими приближенными поклониться истинному Богу Христу, ибо при появлении младенца Христа в языческом храме упало триста пятьдесят пять идолов.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
Не только мозаики триумфальной арки, но и мозаики центрального корабля тяготеют по своей иконографии к Востоку. Вероятно, мозаичисты имели под рукой ранневизантийскую иллюстрированную рукопись, миниатюры которой были положены в основание монументальных композиций. Совершенно несомненны точки соприкосновения с миниатюрами Октатевхов, пользовавшихся большой популярностью в Византии. В мозаиках центрального корабля особенно ясно чувствуется зависимость от миниатюр: изображения часто распадаются на два регистра, причем мелкий масштаб фигур плохо согласуется с местоположением мозаичных панно, находящихся от зрителя на значительной высоте. Невольно создается впечатление, что мозаичисты были связаны теми прототипами, от которых они отправлялись.
21.
Монументальный язык, подкупающий нас в произведениях зрелого византийского искусства, здесь явно еще не освоен художниками.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
Единственное качественное, что смог найти в книгах:
фрагменты
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
Мозаики Санта Мария Маджоре выпадают из основной линии развития римской монументальной живописи, что справедливо отмечали уже В. Кёлер и Г. Де Франкович. Тщетно было бы искать им стилистические аналогии в чисто римских мозаиках Санта Костанца, Санта Пуденциана и Санта Сабина. Не только их иконография связана с восточными источниками, но и стиль, отмеченный печатью большой живописной свободы. Здесь настойчиво дают о себе знать традиции античного импрессионизма, которые в такой чистой форме удерживались в V веке лишь на почве Константинополя и тяготевшей к нему Равенны. Как это ни звучит парадоксально, но мозаики Санта Мария Маджоре по общей степени своей живописности непосредственно перекликаются с мозаическим полом Большого дворца в Константинополе. В них явственно ощущается влияние константинопольской живописи.
43.
"Коронование Марии" Якопо Торрити. Конец 13 века.
44.
"Успение" того же времени.
45.