Дорогие игрушки
Когда мне было шесть лет, и на горизонте замаячила школа, я принял первое в своей жизни серьезное решение.
Потом, по прошествии огромного количества лет, я понял, что тогда, в нежном возрасте, я уже обладал твердолобостью, гарантировавшей то, что принятых решений я не отменяю. Даже, если они далеко не бесспорны в своей правильности.
В шесть лет, ожидая своего седьмого дня рождения, я понял, что достижение столь ВАЖНОГО возрастного рубежа обязательно должно быть отмечено каким-то качественным изменением в моей жизни - и решил БОЛЬШЕ НЕ ИГРАТЬ В ИГРУШКИ.
Более того: я решил, что в семилетнем возрасте не то, что играть, а даже иметь игрушки как-то неприлично.
Не могу сказать, что у меня их было чрезмерно много. Скорее - наоборот.
Но, как бы то ни было, небольшой ящик с драгоценностями, вдруг ставшими ненужными, благополучно перекочевал в распоряжение моего младшего брата Макса.
Уже учась в школе, я с явным безразличием посматривал на ковбойские пистолеты, железные дороги, маленькие машинки CORGY TOYS, и прочую ерунду, которой тешились мои однокашники, и из которой я сознательно, по собственной воле, "вырос в одночасье". Я видел, с каким вожделением смотрят на эти цацки другие, менее обцелованные судьбою дети, и понимал, насколько я "свободнее и взрослее" всех...
Зимой я играл в хоккей. А весной и летом - в "чижа", которого (равно, как и необходимую для этой незаслуженно забытой игры БИТУ) выстругивал своими руками. Мне интересны были ИГРЫ, и, как я думал - совершенно не нужны ИГРУШКИ...
...Когда мне было лет тридцать, один мой друг привез себе из Америки машину Jeep Wrangler, часы TAG HEUER, кроссовки NIKE, и множество всяких "приблуд", типа видаков, компьютеров, принтеров, телевизоров невероятных размеров, благодаря чему ему, к моей нескончаемой иронии, удалось построить у себя дома эдакую "америчку"...
Но, кроме всего прочего, он - взрослый и состоявшийся человек - привез из-за океана настоящий охотничий лук.
Это сейчас таких луков и арбалетов - в каждом подземном переходе целые арсеналы. А тогда, четверть века назад , даже увидеть такой лук можно было разве что только в телевизоре, у какого-нибудь "рембо" из запрещенного кино.
Ярким сентябрьским днем, мы, на машине Jeep Wrangler, приехали с моим другом в охотничий заказник "Завидово" и вышли на просторный луг, где он, человек рукомеслый и изобретательный, тут же соорудил мишень, и вынул из специального, фирменного кейса тот самый, фантастический, графитовый лук и дюжину стрел с самыми разнообразными наконечниками.
Я наблюдал за его "колдовством", и вдруг почувствовал, что нет во мне того равнодушия и высокомерия, с которым я, семилетний мальчишка, посматривал на своих "инфантильных" сверстников, возившихся с их смехотворными "паровозиками-пистолетиками-машинками".
Я хорошо помню, как сказал ему: "ДАЙ ПОПРОБОВАТЬ, А?" (точно так же, как мои друзья в детстве говорили счастливым обладателям велосипедов "ДАЙ ПРОКАТИТЬСЯ, А?")
Я до сих пор чувствую, как моя левая рука ВЛИЛАСЬ в специально рассчитанную и филигранно вылепленную из загадочного композитного материала рукоятку. По сей день мое правое предплечье помнит, как неимоверно тугая тетива проходит "критическую точку", после которой натягивается легко и без труда, и как я, вновь и вновь промазывая мимо мишени, вспоминаю мудрые слова Лао Цзы о том, что лучнику нужно самому сначала стать луком, потом стрелой, а уж на вершине мастерства - и самой мишенью...
Я радовался каждому более или менее точному попаданию в мишень. Мне отрадно было состязаться с моим, куда более изощренным в стрельбе другом. Мне нравилось всё - и мышечная боль в предплечьях, и звон тетивы, и шорох, именно шорох, а вовсе не свист, правильно выпущенной, летящей стрелы
Я помню, как в тот день, на осеннем подмосковном лугу, я, тридцатилетний дядька, только начинаю понимать: что это такое - играть в игрушки, и что волевым решением, я, шестилетний и своенравный, отложил наступление Момента Истины на долгие четверть века.
...Мой сын, актер, с первого своего крупного гонорара, покупает себе настоящую кольчугу и шлем...
...Мой друг, писатель и переводчик, много старший меня, зачастую одаривает себя перстнями с загадочными, исполненными скрытого смысла камеями и каменьями...
...Мой коллега, крупный бизнесмен, со трепетом показывает мне настоящий немецкий штык-нож времен Первой Мировой войны, приобретенный за немыслимые деньги...
Я смотрю на себя в зеркало, и кручу длинный ус, заботливо взращенный всего лишь за последний год.
Я вижу незарастающие дырки в ушах, оставшиеся от серег, невесть с чего вставленных туда всего лишь лет пятнадцать назад, и вынутых совсем недавно.
Я помню жжение от только что выбитой во всю спину татуировки, и понимаю, что мастер-Джипси колдовал над моей спиной менее десяти лет назад, нанося рисунок, который я искал и выбирал долгих три года...
Актер, наверное, может жить без кольчуги.
Писатель - без перстней.
Бизнесмен - я надеюсь! - без штык-ножа.
Да и режиссер без усов-серег-татуировок - тоже, наверное, не зачах бы...
Или?....
Потом, по прошествии огромного количества лет, я понял, что тогда, в нежном возрасте, я уже обладал твердолобостью, гарантировавшей то, что принятых решений я не отменяю. Даже, если они далеко не бесспорны в своей правильности.
В шесть лет, ожидая своего седьмого дня рождения, я понял, что достижение столь ВАЖНОГО возрастного рубежа обязательно должно быть отмечено каким-то качественным изменением в моей жизни - и решил БОЛЬШЕ НЕ ИГРАТЬ В ИГРУШКИ.
Более того: я решил, что в семилетнем возрасте не то, что играть, а даже иметь игрушки как-то неприлично.
Не могу сказать, что у меня их было чрезмерно много. Скорее - наоборот.
Но, как бы то ни было, небольшой ящик с драгоценностями, вдруг ставшими ненужными, благополучно перекочевал в распоряжение моего младшего брата Макса.
Уже учась в школе, я с явным безразличием посматривал на ковбойские пистолеты, железные дороги, маленькие машинки CORGY TOYS, и прочую ерунду, которой тешились мои однокашники, и из которой я сознательно, по собственной воле, "вырос в одночасье". Я видел, с каким вожделением смотрят на эти цацки другие, менее обцелованные судьбою дети, и понимал, насколько я "свободнее и взрослее" всех...
Зимой я играл в хоккей. А весной и летом - в "чижа", которого (равно, как и необходимую для этой незаслуженно забытой игры БИТУ) выстругивал своими руками. Мне интересны были ИГРЫ, и, как я думал - совершенно не нужны ИГРУШКИ...
...Когда мне было лет тридцать, один мой друг привез себе из Америки машину Jeep Wrangler, часы TAG HEUER, кроссовки NIKE, и множество всяких "приблуд", типа видаков, компьютеров, принтеров, телевизоров невероятных размеров, благодаря чему ему, к моей нескончаемой иронии, удалось построить у себя дома эдакую "америчку"...
Но, кроме всего прочего, он - взрослый и состоявшийся человек - привез из-за океана настоящий охотничий лук.
Это сейчас таких луков и арбалетов - в каждом подземном переходе целые арсеналы. А тогда, четверть века назад , даже увидеть такой лук можно было разве что только в телевизоре, у какого-нибудь "рембо" из запрещенного кино.
Ярким сентябрьским днем, мы, на машине Jeep Wrangler, приехали с моим другом в охотничий заказник "Завидово" и вышли на просторный луг, где он, человек рукомеслый и изобретательный, тут же соорудил мишень, и вынул из специального, фирменного кейса тот самый, фантастический, графитовый лук и дюжину стрел с самыми разнообразными наконечниками.
Я наблюдал за его "колдовством", и вдруг почувствовал, что нет во мне того равнодушия и высокомерия, с которым я, семилетний мальчишка, посматривал на своих "инфантильных" сверстников, возившихся с их смехотворными "паровозиками-пистолетиками-машинками".
Я хорошо помню, как сказал ему: "ДАЙ ПОПРОБОВАТЬ, А?" (точно так же, как мои друзья в детстве говорили счастливым обладателям велосипедов "ДАЙ ПРОКАТИТЬСЯ, А?")
Я до сих пор чувствую, как моя левая рука ВЛИЛАСЬ в специально рассчитанную и филигранно вылепленную из загадочного композитного материала рукоятку. По сей день мое правое предплечье помнит, как неимоверно тугая тетива проходит "критическую точку", после которой натягивается легко и без труда, и как я, вновь и вновь промазывая мимо мишени, вспоминаю мудрые слова Лао Цзы о том, что лучнику нужно самому сначала стать луком, потом стрелой, а уж на вершине мастерства - и самой мишенью...
Я радовался каждому более или менее точному попаданию в мишень. Мне отрадно было состязаться с моим, куда более изощренным в стрельбе другом. Мне нравилось всё - и мышечная боль в предплечьях, и звон тетивы, и шорох, именно шорох, а вовсе не свист, правильно выпущенной, летящей стрелы
Я помню, как в тот день, на осеннем подмосковном лугу, я, тридцатилетний дядька, только начинаю понимать: что это такое - играть в игрушки, и что волевым решением, я, шестилетний и своенравный, отложил наступление Момента Истины на долгие четверть века.
...Мой сын, актер, с первого своего крупного гонорара, покупает себе настоящую кольчугу и шлем...
...Мой друг, писатель и переводчик, много старший меня, зачастую одаривает себя перстнями с загадочными, исполненными скрытого смысла камеями и каменьями...
...Мой коллега, крупный бизнесмен, со трепетом показывает мне настоящий немецкий штык-нож времен Первой Мировой войны, приобретенный за немыслимые деньги...
Я смотрю на себя в зеркало, и кручу длинный ус, заботливо взращенный всего лишь за последний год.
Я вижу незарастающие дырки в ушах, оставшиеся от серег, невесть с чего вставленных туда всего лишь лет пятнадцать назад, и вынутых совсем недавно.
Я помню жжение от только что выбитой во всю спину татуировки, и понимаю, что мастер-Джипси колдовал над моей спиной менее десяти лет назад, нанося рисунок, который я искал и выбирал долгих три года...
Актер, наверное, может жить без кольчуги.
Писатель - без перстней.
Бизнесмен - я надеюсь! - без штык-ножа.
Да и режиссер без усов-серег-татуировок - тоже, наверное, не зачах бы...
Или?....