Дневник читателя. Э. Гибер "Одинокие приключения"
"Одинокие приключения" - небольшой, 96-страничный, один из первых, сборник Эрве Гибера, состоящий из девяти небольших рассказов.
Каждый из них, если представить книгу, богато проиллюстрированную его чёрно-белыми фотографиями, как это сделано у В. Г. Зебальда, тянет на вполне отдельное издание.
Во-первых, они разнородны (про разное); во-вторых, предельно плотны, насыщенны как сгустки или тромбы.
Важна полудневнековая, разомкнутая (открытая) композиция произведения, в котором ничего не происходит.
Точнее, не происходит ничего важного, кроме всевозможных микроскопических событий, цепляющихся друг за друга ходом естественного движения, как это и положено в автобиографической прозе.
Мемуары и воспоминания чаще всего возникают вокруг важных фигур или существенных явлений, Гибер же затевает прямо противоположную игру - эти тексты начинаются как бы с полуслова и заканчиваются как бы ничем; то есть, продолжить или остановить их можно было бы в любом месте.
Что, разумеется, не так: композиция тщательно просчитана, а детали, которые он, как порой кажется, ловит в жменю или деталеулавливатель, точно стихийно падающий с небес тополиный пух, играют вот на это важное для Эрве ощущение плотности, насыщенности жизни, которая есть, и которой - вот - уже более не существует.
Этот литературный тренд получил широкое распространение в последнее время ("Горизонтальная страна" Д. Данилова, моя собственная "Невозможность путешествий") истории после конца истории, между тем, Гибер уловил её уже в конце модернистского периода.
Честь ему и хвала, хотя главное не это, но пафос отсутствия какой бы то ни было сюжетности, кроме единственно возможной органичной, органической позиции <преодолевающей трескучие беллетристические [коммерчески выхолощенной] тренды>.
А модернизм и есть смешение и смещение внешнего (фабулы) и внутреннего (субъективности) в единый и нерасторжимый стилистический поток, отзывающийся энергетическими протуберанцами.
Уже первый текст "Одиноких приключений" состоит из связки любовных писем, заряженных столь мощно, что выкликает из читательской памяти твои собственные любовные переживания.
Всю ночь я читал "Любовные письма" и комментировал их в твиттере, насколько они оказались энергоёмкими и, по хорошему, провокативными.
Так и оказывается, что в манерных стилистических завитках и текстуальных колоратурах, вместе с как бы случайными (ну, что называется, повело человека) чертами слежались и запрятались, извините, общечеловеческие.
Узнаваемые. Вызывающие глубинный отклик.
"Любовные письма", конечно, активно отсылают к бартовским "Фрагментам речи влюблённого", хотя и без чёткости и аналитичности последнего.
Тем более, что у Гибера свои приблуды, свой собственный инструментарий.
И ты этим кипящим потоком (вызванным, видимо, активным сексуальным воздержанием) увлечён и увлекаешься, планируя на его мощи пронестись до последней страницы, как он заканчивается; иссякает.
Второй текст, "Поцелуй Самюэля", рассказывающий о поездке Гибера во Флоренцию за фотографиями из анатомического музея ( их можно увидеть в его альбомах: мотив кукол, расчленённых, человекообразных игрушек крайне важен для фотографа Гибера), выдержан в совершенно ином, меланхолическом, ключе.
Это мини-"роман путешествия", дорожный текст, травелог, основанный на тщательно (столько много механически не запоминается, невозможно) отсортированных записках.
Хотя содержание его - всё то же самое уловленное [постоянно или же приступами улавливаемое] вещество жизни.
Уже в первом абзаце Гибер проясняет вводную - с одной стороны, "нет денег", с другой - музей, в котором, при этом, ещё и нельзя фотографировать, работает всего пару часов в неделю (по субботам во второй половине дня): время нужно как-то тратить, куда-то избывать.
- И как же это избывание описывать?
- Да по порядку. Тщательно фильтруя окрестности, ибо в таком эпосе, когда все позиции равнозначны, можно легко утонуть в деталях.
Битов вот недавно сказал мне, что любой день можно оформить как роман, да вот только зачем? С какой целью?
Гибер показывает зачем: один день - это, одновременно, все прочие дни, хотя, может быть, и не такие заполненные и наполненные; хотя, опять же, как посмотреть - талант точной фиксации (и не менее точного формулирования) может сделать текст из любого куска жизни, дымящейся совестью или чувствами.
И совершенно неважно, что там будет внутри, существеннее чреда серебренных уколов точных формул и парадоксальных сочетаний - так теперь Гибер мог бы в Твиттер писать, у него бы получилось.
Больше всего мне понравился последний рассказ сборника - "Стремление к имитации", в котором Гибер весьма подробно (но, при этом, не занудно) рассказывает о визите на виллу [или, все-таки, замок?] старой, эксцентричной, неназванной особы, в гости к которой он отправился от скуки и из-за "нечего делать".
Обычная поездка из оперы "у них так принято": Гибер мается от скуки, то потворствуя, то противясь капризам достаточно жалкой, но некогда эффектной хозяйки.
Только из комментария переводчика узнаешь, что этот затянувшийся некролог посвящён Джине Лоллобриджиде, которая жива до сих пор, а вот Эрве Гибер уже нет.
Он описывает её как уходящую натуру, но уходит сам; он ни разу не называет её ни старухой, ни актрисой, но хочет убить за занудство, читает Стендаля, пьёт шампанское; описывает её наряды, захламлённые интерьеры, одинокие прогулки.
Собственно в этом непоименовании того [той], что могло вывести текст на иной уровень (с одной стороны, расширить его, с другой, правда, сузить) и раскрывается гиберовская метода.
Важней всего погода в коме расширение сознания, экстенсивное нахождение внутри бытия и окружающей среды новых сфер для чётких и точных описаний.
Недавно похожие расширения ловил в "Александрийском квартете" у Даррелла; правда, сугубо сюжетном.
Для Гибера проза закончилась, осталась лёгкость наброса и въедливость внимания, обеспечивающаяся документу превосходную степень художественности.
Ну, тут вкус и трепетность, скорее всего, помогают; гомосексуальность, разъедающая изнутри и высвобождающая, таким образом, энергию, которой Гибер, собственно говоря, и пишет:
"...решив сделать из чернильницы, из которой я целый месяц извлекал любовное вещество, склеп, я опустил туда бумажку с нашими именами..."
Некоторые мои твитты про "Любовные письма":
#Да-да, любовное письмо должно быть лобовым и непрерывным, с перерывом на сон, лишь тогда оно способно спасти - отвлечением и вовлечением...
#"Любовь - единственно подлинная потеря времени..." Э. Гибер. Читать любовные послания, чтобы вспомнить.Талант передавать накал страсти другим...
#Хотя вспоминая себя:моя любовь почти всегда нема, ибо нутряна и недемонстрационна, до или после словесна, физиологична как сок или сукровица...
#Но все любови, точно сны, устроены по разному, поэтому хрен поймешь - даже и себя: ибо и ты сам - nen себе другой: любишь разных людей по разному и даже одного и того же, но в разные периоды жизни (или даже части дня) как-то иначе...
#А любовное письмо - это, конечно же, шаманство (отсюда и сила его). А иначе и быть не может. Иначе, без колдовства и бытовой ворожеи, его нет...
#Как жаль, что теперь не пишут писем на бумаге; и нельзя вскрыть конверт, аккуратно надорвав или же надрезав (а у меня был специальный нож для этого) его...
#Без бумаги чувства точно теряют часть своей подлинности, нерва, страсти, харизмы. Своей буквальности, своей физиологии, физиологичности...
# Брак, семья - разумный такой способ канализировать страсть, превратив ее в любовь тихую и едва различимую для себя самого. В привязанность.
# "Нужно было любой ценой остаться влюбленным и не утратить возможности продолжать писать дальше..." Эрве Гибер, стр. 19
# "решив сделать из чернильницы, из которой я целый месяц извлекал любовное вещество, склеп, я опустил туда бумажку с нашими именами... " Э. Г., стр.23
#Интересно узнать у парижан - бар "Старый Берлин", в котором Гибер назначил первое свидание, все еще существует?
# Чувствовать себя, вслед за убывающей луной, человеком, лишенным части себя, чего-то существенного, важного; заставляющей вести себя иначе...
# Бездетный аппендикс, тупо накапливающий впечатления и переживания...
#"...отправился на неделю во Флоренцию, фотографировать восковые фигуры из анатомического музея...", cтр. 26. Узнать, где во Ф. есть такоэ
# "Скромной выгоды не бывает...", стр. 24
# Про шофёра кинодивы: "Так как он был кем-то вроде лакея, я чувствовал себя рядом с ним довольно жалко и смотрел, как за окошком тянется холодный пейзаж." Э.Г., стр. 66
*
Другое мнение о книги Гибера: http://sredamadeinest.livejournal.com/15437.html