Лучшая книга 90-х (на мой вкус)
Собственно, саму книгу "В горах Кавказа" можно прочесть здесь: http://igumen-n.logoslovo.ru/papers.php?paper=12
Весной 1994 года игумен Ефрем, который был первым после 70-летнего перерыва настоятелем и восстановителем Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря, встретился с монахом Меркурием (Поповым). Чудом избежав смерти во время грузино-абхазской войны 1991-1992 гг., кавказский отшельник, о. Меркурий, обосновался в то время во Флорищах (Владимирская область), в домике при церкви. В конце беседы, о. Меркурий вынес пухлую картонную папку с матерчатыми завязочками. В ней были его записи о жизни отшельников в горах Кавказа, которые он предлагал уже многим редакторам и издателям. Но они, - пояснил о. Меркурий, - полистав, наотрез отказывались их брать, а тем более - издавать. Передавая папку о. Ефрему отшельник сказал: «Может быть, тебе удастся что-нибудь из этого материала сделать и издать?! У меня ничего не получилось. Все отказываются».
Вернувшись в свою келью на родительской даче в Подмосковье, где о. Ефрем после отъезда из монастыря вел почти затворническую жизнь, он попытался разобраться в записках о. Меркурия. Однако, не дочитав до конца первую страницу, понял, что издать этот текст не удастся. Монах Меркурий писал такими длинными и неуклюжими фразами, что невозможно было даже понять их смысла. Очень часто начало и конец одной фразы не были связаны друг с другом. Расшифровка таких криптограмм потребовала бы огромных усилий и времени. Теперь стало понятно, почему все издатели отказывались браться за эту работу. Пролистав выборочно еще несколько страниц, о. Ефрем завязал папку и положил ее на шкаф, сознавая, что ни времени, ни сил на такую огромную работу у него нет.
Прошло полгода. Однажды, как рассказывал о. Ефрем, после окончания утреннего молитвенного правила, в его сознании неожиданно возникла очень четкая мысль: «У тебя на шкафу лежит уникальный материал! Многие люди даже не догадываются, что во времена гонений на Кавказе были такие подвижники. Надо об этом написать!»
«Но это же огромная работа, - отвечал на помысел батюшка, - нет, нет, у меня на неё ни сил, ни времени не хватит». Однако через две недели прежний помысел проник в сознание с еще большей настойчивостью, понуждая взяться за расшифровку записок отшельника. И вновь, отец Ефрем, не доверяя помыслу (а вдруг он от лукавого?), отказался от него, подумав в ответ: «Даже если бы я и захотел взяться за эту работу, от одной лишь мысли о ее объеме мне становится нехорошо. Нет-нет, мне это не под силу!»
Но вот через неделю та же мысль приходит в третий раз и настойчиво требует взяться за написание книги о монахах-подвижниках, сохранивших свою веру и монашеский образ жизни в тяжелейших условиях гонений на Церковь. Как говорил о. Ефрем, он ясно осознавал, что эти мысли ему не принадлежат, чувствовал, что они входят в сознание извне. Размышляя о троекратном побуждении к написанию книги и о том, что никаких негативных последствий этот помысел не содержит, он стал склоняться к тому, что внушение это все-таки от Бога и его нужно исполнять. Но как?
«Мне даже страшно начать! - подумал он. - Такая работа! Такой большой объем!» И вдруг получил мысленный ответ: «Знаешь поговорку: глаза боятся, а руки делают?! Тебя же никто не торопит. Сколько времени понадобится, столько и трудись. Помнишь, как работал Джек Лондон?»
Отец Ефрем действительно вспомнил, что когда-то в юности читал интервью с этим писателем, где тот делился своим методом работы. Его суть состояла в том, что Дж. Лондон заставлял себя сесть за письменный стол в каком бы состоянии он ни находился: было ли у него вдохновение или не было. Здоров или болен, есть настроение или нет - неважно, но обязательно напиши хотя бы одну страницу. «Ну, что ж, - подумал о. Ефрем, - тогда и я начну так же работать: хотя бы по одной страничке в день расшифровывать, а там - будь что будет!»
«Перевод» рукописи на русский язык длился в течение года. Немало времени заняла компоновка материала, связывание в единое повествование разрозненных воспоминаний. Трижды о. Ефрем переделывал и вновь редактировал всю книгу. Наконец, к концу 1995 года она была закончена. Несмотря на огромную работу, которую проделал о. Ефрем, он решил не афишировать свое авторство, и поставил на обложке имя о. Меркурия, хотя логичнее было бы, на мой взгляд, в названии указать, что книга написана Игуменом «N» на основе записок монаха Меркурия. Только внизу, на титульном листе, мелким шрифтом было набрано: составление, редакция и предисловие Игумена «N».
Отец Ефрем очень хотел, чтобы автор записок, который к тому времени был тяжело болен, хотя бы подержал в руках книгу, о которой он давно мечтал. Но Богу было угодно забрать его прежде, чем книга вышла из печати.
Вечная память монаху Меркурию, одному из немногих отцов, который потрудился написать для нас обо всём, что пережили монахи того недавнего, но страшного времени, которое (кто знает?) может еще повториться!