Распалась связь времен
«То, что рождает человека и то, что поглощает его после смерти, есть единственная опора и смысл его существования. Было время, когда этого человека не было и будет время, когда его не станет… В чем же смысл его жизни и смерти? Только в том общем, в чем был он каким-то переходным пунктом. Если бессмысленно это общее, бессмысленна и вся жизнь человека. И если осмысленно оно, это общее, осмысленна и жизнь человека. Но общее не может не быть для нас осмысленно. Оно - наша Родина.»
Это написал русский философ Алексей Федорович Лосев.
Я думаю, практически каждый непременно скажет - у меня есть Родина. И эта Родина мною осмыслена.
Однако это лишь самоощущение Родины. Не может быть у каждого своей Родины.
Родина - это то общее, в чем все мы являемся «каким-то переходным пунктом». И опорой этого общего является общее прошлое.
«Мы» существует лишь в той мере, в какой существует это осознанное нами общее.
Нет общего, нет и Родины.
И нет никакого «мы».
А есть ли у нас с вами общее прошлое, товарищи и господа?
Проблема в том, что этого общего прошлого не особо много даже у «товарищей».
Именно общего.
Не говоря уже о «господах».
А уж наш собирательный «господин-товарищ-барин» располагает этим общим прошлым в еще меньшей степени.
Во всяком случае, этого общего прошлого у нас не слишком-то много.
Нас скрепляет сегодня, скорее, внешнее наглое давление со стороны Запада и отвращение к откровенным продуктам социального распада, апеллирующим к этому Западу.
Но мы не столько стоим на твердой почве общего осмысленного прошлого, сколько висим, держась за шаткие ситуативные поручни настоящего, не имея при этом под ногами твердой опоры. Именно на эту внутреннюю неустойчивость и рассчитывает Запад. У него для этого есть все основания, и шапкозакидательский оптимизм здесь абсолютно неуместен.
Но ведь у нас когда-то было общее прошлое!
Было.
Вот только марксизм-ленинизм в данном случае прямого отношения к делу не имеет.
Как сейчас, помню - 1964 год. Провинциальный русский городок, где я всегда проводил каникулы среди своих «деревенских» друзей. И два второклассника заспорили о том, возможен ли «коммунизм». Скепсис исходил от деревенского пацана. Скорее всего, он был почерпнут им от взрослых. Я немного покочевряжился, но исключительно из чувства противоречия, а потом согласился, что таки да - сие маловероятно.
А «взрослые» у моего товарища были простыми работягами. Самыми обыкновенными.
И ничего разрушительного в этом бытовом «антисоветизме» не было. Скепсис этот был вполне здоровый. И он был повсеместным.
По-моему, уже в конце 60-х никто не ждал к 1980-му году ни «построения коммунизма», ни даже построения его «материально-технической базы». И все это нисколько не мешало нам всем быть гражданами нашей великой Родины. Это не мешало существованию единого «мы».
Или, скажем так, практически не мешало. (Идеология, как инструмент познания общества - это все же важно).
60-е, например, были эпохой небывалого оптимизма и веры в свою страну.
Когда говорят, что СССР разрушила «двойная мораль», то есть скепсис общества по поводу официальной идеологии, то это неправда. Это увод в сторону от истинных причин распада страны и «жалкий лепет оправданья».
Конечно, в указанном несоответствии ничего хорошего не было. Это была ахиллесова пята, в которую можно было бить, но само по себе это несоответствие не было фатально разрушительным.
СССР - это Россия. Это было для нас очевидно!
СССР - это конкретно-историческая фаза существования тысячелетней России. И СССР на тот момент был высшей фазой ее развития.
Мы были «переходным пунктом» от прошлого к будущему. А детали и разночтения не были существенными. Кто-то был большим скептиком по отношению к идеологии, кто-то меньшим, но общее «мы» при этом существовало. И наше прошлое было общим.
От самых первых первобытных стоянок до последнего съезда КПСС - это все было наше общее.
Нас так учили.
Нас так учили 10 лет в школе.
Нас так учили книги и фильмы.
Когда же начало разрушаться это «мы»? Когда мы начали утрачивать Родину?
Этот переломный момент определить довольно просто.
Его можно определить по демографической кривой.
Народ - это не простая сумма индивидуумов. Он настолько «больше» и сложнее «простой суммы», что понятие народа превосходит возможности нашего понимания. Однако кое-какие банальности понять мы в состоянии.
Люди существуют не автономно, а в составе сообществ-народов именно потому, что в результате этого они имеют неизмеримо больше того, что они имели бы при автономном существовании. В результате они существуют не просто в виде «комочков живого вещества», зачем-то бессмысленно перерабатываемого неумолимым временем и жестоким пространством.
Нет! Они способны подсознательно ощутить осмысленность и значимость земного бытия человечества и своей роли в нем.
Человек, будучи созданием с коротким жизненным циклом, оказывается, приобщенным к вечности. Он сопричастен Истории, и способен обретать смыслы, которые недоступны атомизированным индивидуумам.
В обыденной жизни люди, как правило, не осознают этого. В повседневности народ для нас, «простая сумма», но на самом деле сила подсознательного влияния Народа на каждого индивидуума огромна. Ведь явление Народа создавалось бесчисленными поколениями, многие из которых были участниками великих событий, порождавших глубокие переживания и бесценный духовный опыт, который данное поколение, живущее какие-то жалкие десятилетия здесь и сейчас, получить попросту не может.
Вне этого духовного народного единства падает не только способность к выживанию. Вне ощущения этого единства падает и мотивация к выживанию, и прежде всего, мотивация к выживанию в веках через продолжение себя в потомстве.
Не только вне этого единства, но и при ослаблении его, неизбежно возникает всеобъемлющий вопрос: «А ЗАЧЕМ?». Этот вопрос возникает на подсознательном уровне, он не формулируется явно, но неизбежно выражается в апатии и общественном упадке.
«Для полного счастья человеку необходимо славное Отечество».
«Славное Отечество» необходимо человеку не только для полного счастья, но и для обычного полноценного бытия. Именно поэтому история всех народов мифологизирована. Миф - это не ложь. Миф - это романтизация предания.
И те, кто приходят «развенчивать мифы» - злейшие враги народа.
Общество утрачивает чувство Родины тогда, когда общее прошлое утрачивает свой единый смысл, перестает быть общественно осмысленным.
При этом народ в той или иной степени внутренне распадается, хотя, возможно, внешне общество меняется мало.
Помните конец 80-х?
«Я уже никому не верю…»
«Я уже ничего не понимаю…»
Вспомните эти якобы поиски «дороги к Храму»?
Прошлое перестало быть общим именно в конце 80-х.
Парадокс в том, что произошло это в процессе чудовищно агрессивной пропагандисткой кампании, которая якобы «возвращала нам историю», освещала ее «белые пятна» и прокладывала широкую «дорогу к Храму».
Этот процесс не был естественным историческим процессом. Это была инспирированная сверху кампания.
На самом деле это была кампания по слому исторического процесса. Эта кампания обессмысливания прошлого имела своей целью максимально ослабить народ, подавить в нем чувство Родины и осуществить те трансформации, которые были задуманы элитой. Только в таком предельно придушенном состоянии, будучи предельно деморализованным, народ мог «согласиться» на «реформы». Фактически народ для этого нужно было отправить в состояние комы.
Этот процесс начался не с 1992 года, а с 1986-го. И излом исторической судьбы народа, который хорошо виден на демографической кривой, проявился тогда же, еще до начала материального обнищания народа и разграбления страны.
В 80-е годы население РСФСР стабильно росло в среднем примерно на 1 млн. человек в год. В этом достаточно равномерном росте не было заметно никаких тенденций, которые могли бы объяснить грядущий резкий излом.
Но на рубеже 80-90-х мы имеем фактически разрыв производной. Этот резкий слом восходящего тренда не связан жестко с изменением материального положения народа, которое резко ухудшилось только с 1992 года. Материальное в таких вопросах, вообще, не главное.
И этот слом вовсе не родился органично в недрах советского общества.
Демографический слом имеет социально-психологические причины, он следствие смены социально-политической парадигмы. Это результат сознательного разрушения смыслов, начатого примерно с осени 1986 года и призванного ввести народ в состояние комы.
Разрушение смыслов - это вовсе не демонтаж официальной «коммунистической идеологии», как представляется многим. Официальная идеология была лишь внешним каркасом, по поводу которого большинство особо не заморачивалось.
Разрушение смыслов - это, прежде всего, представление всей советской эпохи как бессмысленного, чудовищно кровавого эксперимента, осуществленного чуждыми России силами.
Все три компоненты были предельно важны:
Настоятельное требование соединить эпоху конца 80-х, минуя советский период, непосредственно с «1913-м годом», с «Россией, которую мы потеряли» - это, со стороны одних, чудовищный идиотизм, а, со стороны других - сознательная диверсия, преступление, граничащее с геноцидом.
Дело в том, что люди не в состоянии связать настоящее с тем прошлым, которого не видели не только они, но и их родители, а зачастую даже и их деды. Прошлое, которое по Лосеву нужно продолжить, должно быть в людском восприятии актуализировано. Это всегда прошлое ближайшей эпохи. Более отдаленное прошлое может быть воспринято и актуализировано только через ближайшее историческое звено, которое при этом может и не выступать явно.
История народа напоминает мост со многими пролетами. Живой, актуальный доступ к удаленным «пролетам» возможен только через ближайшие. Взорвите ближайший «пролет», и понятие «моста» для вас просто перестанет существовать. Родная история останется только мертвым развлечением, увлекательным хобби, как, например, история Древнего Рима.
Выкапывание трупа отца и выбрасывание его на помойку в перестроечном фильме «Покаяние» было чудовищным, сатанинским символом разрушения Истории. Библейское хамство самодовольного Хама меркнет в сравнении с этим символом общественного суицида.
И еще.
Позднесоветское общество - было обществом модерна, обществом эгалитарным.
А общество РИ - это традиционное общество, сословно-монархическое.
Разница здесь, как между небом и землей.
В действительности позднесоветское общество не имело никаких шансов «поверх» советской эпохи найти какую-либо реальную духовную опору в обществе дореволюционном, даже если бы РИ была «страной святых чудес». А она таковой вовсе не была.
Даже по прошествии 30 лет сами православно-монархические эпигоны-реконструкторы не в состоянии понять психологию среднестатистического дореволюционного человека. При этом они даже не в состоянии понять, что они этого дореволюционного человека не в состоянии понять. А, главное, и понимать ничего не хотят!
«Материнский капитал» сегодня, конечно, не помешает, но все мы прекрасно понимаем, что эти материальные «прибамбасы» - не более чем мертвому припарки. Это, вообще, в духе нашего времени - «бабло побеждает зло». Имея «бабло», мы все поправим.
Проблема в том, что запущенные более 3-х десятилетий назад процессы деградации на самом деле очень трудно останавливать даже при наличии самого горячего желания наверху.
Но, главное, что и останавливать-то их по-настоящему никто особо не желает.
Ведь смена социально-политической парадигмы, произошедшая более 30-ти лет назад, лежит в основе легитимации власти и собственности.
Вот вам образцы штаммов, которые впрыскивали в общественное сознание, начиная с середины 80-х.
«СССР - это не Россия. СССР это анти-Россия».
«СССР - это зомби, созданный из убитой в 1917 году России.»
«СССР - это некая искусственно выдуманная Россия».
«В 1917 году в народ, как в клетку, был внедрен вирус, который поработил клетку, изменил ее строение и направил все ее ресурсы на цели, заложенные в природу самого вируса. Все это было механизмом, запущенным извне».
Поразительно, насколько люди, которые это вещают, одержимы проекцией. Ведь именно, глядя на процессы, начавшиеся на рубеже 80-90-х, уместно констатировать, что «в народ, как в клетку, был внедрен вирус, который поработил клетку, изменил ее строение и направил все ее ресурсы на цели, заложенные в природу самого вируса». И это во многом был механизм, «запущенный извне». Ведь это намного ближе к описанию именно нашей эпохи! Можно сколько угодно врать себе и другим, вспоминая очереди и «дефицит», «двойную мораль» и пустоту партсобраний, но график роста/убыли населения РСФСР/РФ не лжет. Это именно 30 лет назад в общественный организм «влили кровь чужой группы».
Советский антикапитализм ХХ века был формой русского самосохранения, формой самозащиты небуржуазного народа. Капитализм - это во многом историческое ноу-хау Запада. Это его правила игры. Ощущая себя единственным Центром, Запад всегда стремился навязать Периферии свои «правила игры», для него это было средством подчинения и ограбления Периферии. Россия первой восстала против этого в начале ХХ века. Это было абсолютно немарксистское восстание, завернутое в марксистскую упаковку.
В конце ХХ века Западу вернули его потенциальную добычу, упущенную им в начале века.
Можно ли противостоять Западу в рамках его же «правил игры», не опираясь, хотя бы морально на советский опыт? Можно ли сохранить устойчивость, не имея под ногами твердой почвы, повиснув на русофобии Запада как на единственной точке опоры. Ведь идеологически мы существуем лишь постольку, поскольку на нас давят. На нас давят, значит мы существуем. Мы пытаемся самоопределиться «от противного» в рамках правил игры, выстроенных «противным».
Такое «сопротивление» может быть только ситуативно-реактивным, ибо своего антизападного содержания в идеологии нынешней РФ практически нет.
Сегодня, с одной стороны, утверждается правопреемственность РФ от СССР. А как же иначе? Ведь РФ не создана с «нуля». Она сконструирована из гораздо более сложного, сильного и богатого объекта, посредством его существенной «минимизации» и встраивания в мировое разделение труда изначально на условиях хозяев.
И параллельно порой прямо, но в основном, как правило, косвенно населению внушают, что нет и не было никакой Истории народа в ХХ веке, а есть «история болезни» (это в лучшем случае). Больной был невменяем, и всякий, кто с этим не согласен, продолжает быть частью невменяемого больного организма - «совка».
Понятно, что у «зомби» в отличие от «больного» нет даже «истории болезни». Его «лечение» - это просто «осиновый кол».
И, конечно, есть «доктора», которые, как вы сами понимаете, призваны лечить «больное» общество, которое было «больным» в течение целого столетия.
Болезнь нужно избыть. Болезнь - это то, что должно быть побеждено, уничтожено, проклято и забыто.
Предвижу возражение, ну не все же думают подобным образом. И не все же в публичной сфере декларируют это. В целом-то информационные потоки не такие уж и едкие, как в 90-е. Вот и Победу в последние годы «реабилитировали».
Победу «реабилитировали» только потому, что это последнее, что еще скрепляет общество. Это неоднократно повторяли вполне официозные политологи на ЦТ. Повторяли неоднократно в смятении и ужасе.
Впрочем, «реабилитация» получилась своеобразной. Представьте себе пик Победы на Тянь-Шане. Существование самого горного массива не признается. Его нет. Нет горного массива. Но вот сам пик Победы существует.
Сегодня Победа «намертво» приколочена к пустоте «гвоздями» новейшего законотворчества. Ладно, и на том спасибо…
Дело в том, что не обязательно пить концентрированный яд, чтобы быть отравленным. Достаточно, чтобы отрава присутствовала в некотором количестве ежедневно потребляемой «пищи духовной», причем в концентрации, подчас практически незаметной. А ведь не нужно быть особо наблюдательным, чтобы замечать эту отраву ежедневно в количествах, которые заставляют морщиться от ее чудовищного привкуса.
Здесь имеет смысл отметить любопытную телевизионную беседу В. Соловьева с митрополитом Псковским и Порховским Тихоном (Шевкуновым) от 11.03.2021.
Речь там шла о революции.
Нас ожидает очередной «документальный фильм».
Очередная правда.
Владыка Тихон выступал не как митрополит. И даже не как священнослужитель, вообще. Он выступал как гражданин РФ и создатель фильма.
И он говорил не о Церкви (обсуждать вопросы, касающиеся Церкви, я бы никогда не стал).
Владыка говорил о нашем общем, о нашей Истории.
А в этом деле все мы: и в джинсах, и в костюмах, и в рясах - равные. Независимо от иерархии костюмов и ряс.
Так что со всем уважением к владыке Тихону и его сану попробуем поразмыслить над сказанным в этой передаче.
Окончание следует
Это написал русский философ Алексей Федорович Лосев.
Я думаю, практически каждый непременно скажет - у меня есть Родина. И эта Родина мною осмыслена.
Однако это лишь самоощущение Родины. Не может быть у каждого своей Родины.
Родина - это то общее, в чем все мы являемся «каким-то переходным пунктом». И опорой этого общего является общее прошлое.
«Мы» существует лишь в той мере, в какой существует это осознанное нами общее.
Нет общего, нет и Родины.
И нет никакого «мы».
А есть ли у нас с вами общее прошлое, товарищи и господа?
Проблема в том, что этого общего прошлого не особо много даже у «товарищей».
Именно общего.
Не говоря уже о «господах».
А уж наш собирательный «господин-товарищ-барин» располагает этим общим прошлым в еще меньшей степени.
Во всяком случае, этого общего прошлого у нас не слишком-то много.
Нас скрепляет сегодня, скорее, внешнее наглое давление со стороны Запада и отвращение к откровенным продуктам социального распада, апеллирующим к этому Западу.
Но мы не столько стоим на твердой почве общего осмысленного прошлого, сколько висим, держась за шаткие ситуативные поручни настоящего, не имея при этом под ногами твердой опоры. Именно на эту внутреннюю неустойчивость и рассчитывает Запад. У него для этого есть все основания, и шапкозакидательский оптимизм здесь абсолютно неуместен.
Но ведь у нас когда-то было общее прошлое!
Было.
Вот только марксизм-ленинизм в данном случае прямого отношения к делу не имеет.
Как сейчас, помню - 1964 год. Провинциальный русский городок, где я всегда проводил каникулы среди своих «деревенских» друзей. И два второклассника заспорили о том, возможен ли «коммунизм». Скепсис исходил от деревенского пацана. Скорее всего, он был почерпнут им от взрослых. Я немного покочевряжился, но исключительно из чувства противоречия, а потом согласился, что таки да - сие маловероятно.
А «взрослые» у моего товарища были простыми работягами. Самыми обыкновенными.
И ничего разрушительного в этом бытовом «антисоветизме» не было. Скепсис этот был вполне здоровый. И он был повсеместным.
По-моему, уже в конце 60-х никто не ждал к 1980-му году ни «построения коммунизма», ни даже построения его «материально-технической базы». И все это нисколько не мешало нам всем быть гражданами нашей великой Родины. Это не мешало существованию единого «мы».
Или, скажем так, практически не мешало. (Идеология, как инструмент познания общества - это все же важно).
60-е, например, были эпохой небывалого оптимизма и веры в свою страну.
Когда говорят, что СССР разрушила «двойная мораль», то есть скепсис общества по поводу официальной идеологии, то это неправда. Это увод в сторону от истинных причин распада страны и «жалкий лепет оправданья».
Конечно, в указанном несоответствии ничего хорошего не было. Это была ахиллесова пята, в которую можно было бить, но само по себе это несоответствие не было фатально разрушительным.
СССР - это Россия. Это было для нас очевидно!
СССР - это конкретно-историческая фаза существования тысячелетней России. И СССР на тот момент был высшей фазой ее развития.
Мы были «переходным пунктом» от прошлого к будущему. А детали и разночтения не были существенными. Кто-то был большим скептиком по отношению к идеологии, кто-то меньшим, но общее «мы» при этом существовало. И наше прошлое было общим.
От самых первых первобытных стоянок до последнего съезда КПСС - это все было наше общее.
Нас так учили.
Нас так учили 10 лет в школе.
Нас так учили книги и фильмы.
Когда же начало разрушаться это «мы»? Когда мы начали утрачивать Родину?
Этот переломный момент определить довольно просто.
Его можно определить по демографической кривой.
Народ - это не простая сумма индивидуумов. Он настолько «больше» и сложнее «простой суммы», что понятие народа превосходит возможности нашего понимания. Однако кое-какие банальности понять мы в состоянии.
Люди существуют не автономно, а в составе сообществ-народов именно потому, что в результате этого они имеют неизмеримо больше того, что они имели бы при автономном существовании. В результате они существуют не просто в виде «комочков живого вещества», зачем-то бессмысленно перерабатываемого неумолимым временем и жестоким пространством.
Нет! Они способны подсознательно ощутить осмысленность и значимость земного бытия человечества и своей роли в нем.
Человек, будучи созданием с коротким жизненным циклом, оказывается, приобщенным к вечности. Он сопричастен Истории, и способен обретать смыслы, которые недоступны атомизированным индивидуумам.
В обыденной жизни люди, как правило, не осознают этого. В повседневности народ для нас, «простая сумма», но на самом деле сила подсознательного влияния Народа на каждого индивидуума огромна. Ведь явление Народа создавалось бесчисленными поколениями, многие из которых были участниками великих событий, порождавших глубокие переживания и бесценный духовный опыт, который данное поколение, живущее какие-то жалкие десятилетия здесь и сейчас, получить попросту не может.
Вне этого духовного народного единства падает не только способность к выживанию. Вне ощущения этого единства падает и мотивация к выживанию, и прежде всего, мотивация к выживанию в веках через продолжение себя в потомстве.
Не только вне этого единства, но и при ослаблении его, неизбежно возникает всеобъемлющий вопрос: «А ЗАЧЕМ?». Этот вопрос возникает на подсознательном уровне, он не формулируется явно, но неизбежно выражается в апатии и общественном упадке.
«Для полного счастья человеку необходимо славное Отечество».
«Славное Отечество» необходимо человеку не только для полного счастья, но и для обычного полноценного бытия. Именно поэтому история всех народов мифологизирована. Миф - это не ложь. Миф - это романтизация предания.
И те, кто приходят «развенчивать мифы» - злейшие враги народа.
Общество утрачивает чувство Родины тогда, когда общее прошлое утрачивает свой единый смысл, перестает быть общественно осмысленным.
При этом народ в той или иной степени внутренне распадается, хотя, возможно, внешне общество меняется мало.
Помните конец 80-х?
«Я уже никому не верю…»
«Я уже ничего не понимаю…»
Вспомните эти якобы поиски «дороги к Храму»?
Прошлое перестало быть общим именно в конце 80-х.
Парадокс в том, что произошло это в процессе чудовищно агрессивной пропагандисткой кампании, которая якобы «возвращала нам историю», освещала ее «белые пятна» и прокладывала широкую «дорогу к Храму».
Этот процесс не был естественным историческим процессом. Это была инспирированная сверху кампания.
На самом деле это была кампания по слому исторического процесса. Эта кампания обессмысливания прошлого имела своей целью максимально ослабить народ, подавить в нем чувство Родины и осуществить те трансформации, которые были задуманы элитой. Только в таком предельно придушенном состоянии, будучи предельно деморализованным, народ мог «согласиться» на «реформы». Фактически народ для этого нужно было отправить в состояние комы.
Этот процесс начался не с 1992 года, а с 1986-го. И излом исторической судьбы народа, который хорошо виден на демографической кривой, проявился тогда же, еще до начала материального обнищания народа и разграбления страны.
В 80-е годы население РСФСР стабильно росло в среднем примерно на 1 млн. человек в год. В этом достаточно равномерном росте не было заметно никаких тенденций, которые могли бы объяснить грядущий резкий излом.
Но на рубеже 80-90-х мы имеем фактически разрыв производной. Этот резкий слом восходящего тренда не связан жестко с изменением материального положения народа, которое резко ухудшилось только с 1992 года. Материальное в таких вопросах, вообще, не главное.
И этот слом вовсе не родился органично в недрах советского общества.
Демографический слом имеет социально-психологические причины, он следствие смены социально-политической парадигмы. Это результат сознательного разрушения смыслов, начатого примерно с осени 1986 года и призванного ввести народ в состояние комы.
Разрушение смыслов - это вовсе не демонтаж официальной «коммунистической идеологии», как представляется многим. Официальная идеология была лишь внешним каркасом, по поводу которого большинство особо не заморачивалось.
Разрушение смыслов - это, прежде всего, представление всей советской эпохи как бессмысленного, чудовищно кровавого эксперимента, осуществленного чуждыми России силами.
Все три компоненты были предельно важны:
- Не История, как осмысленное бытие народа, а чудовищная бессмыслица.
- «Кровавый социальный эксперимент», в котором народ не более чем подопытное ничтожество.
- «Захват и порабощение чужеродными силами» - это неизбежно предполагало предельное отчуждение и отвращение от всего советского периода истории.
Настоятельное требование соединить эпоху конца 80-х, минуя советский период, непосредственно с «1913-м годом», с «Россией, которую мы потеряли» - это, со стороны одних, чудовищный идиотизм, а, со стороны других - сознательная диверсия, преступление, граничащее с геноцидом.
Дело в том, что люди не в состоянии связать настоящее с тем прошлым, которого не видели не только они, но и их родители, а зачастую даже и их деды. Прошлое, которое по Лосеву нужно продолжить, должно быть в людском восприятии актуализировано. Это всегда прошлое ближайшей эпохи. Более отдаленное прошлое может быть воспринято и актуализировано только через ближайшее историческое звено, которое при этом может и не выступать явно.
История народа напоминает мост со многими пролетами. Живой, актуальный доступ к удаленным «пролетам» возможен только через ближайшие. Взорвите ближайший «пролет», и понятие «моста» для вас просто перестанет существовать. Родная история останется только мертвым развлечением, увлекательным хобби, как, например, история Древнего Рима.
Выкапывание трупа отца и выбрасывание его на помойку в перестроечном фильме «Покаяние» было чудовищным, сатанинским символом разрушения Истории. Библейское хамство самодовольного Хама меркнет в сравнении с этим символом общественного суицида.
И еще.
Позднесоветское общество - было обществом модерна, обществом эгалитарным.
А общество РИ - это традиционное общество, сословно-монархическое.
Разница здесь, как между небом и землей.
В действительности позднесоветское общество не имело никаких шансов «поверх» советской эпохи найти какую-либо реальную духовную опору в обществе дореволюционном, даже если бы РИ была «страной святых чудес». А она таковой вовсе не была.
Даже по прошествии 30 лет сами православно-монархические эпигоны-реконструкторы не в состоянии понять психологию среднестатистического дореволюционного человека. При этом они даже не в состоянии понять, что они этого дореволюционного человека не в состоянии понять. А, главное, и понимать ничего не хотят!
«Материнский капитал» сегодня, конечно, не помешает, но все мы прекрасно понимаем, что эти материальные «прибамбасы» - не более чем мертвому припарки. Это, вообще, в духе нашего времени - «бабло побеждает зло». Имея «бабло», мы все поправим.
Проблема в том, что запущенные более 3-х десятилетий назад процессы деградации на самом деле очень трудно останавливать даже при наличии самого горячего желания наверху.
Но, главное, что и останавливать-то их по-настоящему никто особо не желает.
Ведь смена социально-политической парадигмы, произошедшая более 30-ти лет назад, лежит в основе легитимации власти и собственности.
Вот вам образцы штаммов, которые впрыскивали в общественное сознание, начиная с середины 80-х.
«СССР - это не Россия. СССР это анти-Россия».
«СССР - это зомби, созданный из убитой в 1917 году России.»
«СССР - это некая искусственно выдуманная Россия».
«В 1917 году в народ, как в клетку, был внедрен вирус, который поработил клетку, изменил ее строение и направил все ее ресурсы на цели, заложенные в природу самого вируса. Все это было механизмом, запущенным извне».
Поразительно, насколько люди, которые это вещают, одержимы проекцией. Ведь именно, глядя на процессы, начавшиеся на рубеже 80-90-х, уместно констатировать, что «в народ, как в клетку, был внедрен вирус, который поработил клетку, изменил ее строение и направил все ее ресурсы на цели, заложенные в природу самого вируса». И это во многом был механизм, «запущенный извне». Ведь это намного ближе к описанию именно нашей эпохи! Можно сколько угодно врать себе и другим, вспоминая очереди и «дефицит», «двойную мораль» и пустоту партсобраний, но график роста/убыли населения РСФСР/РФ не лжет. Это именно 30 лет назад в общественный организм «влили кровь чужой группы».
Советский антикапитализм ХХ века был формой русского самосохранения, формой самозащиты небуржуазного народа. Капитализм - это во многом историческое ноу-хау Запада. Это его правила игры. Ощущая себя единственным Центром, Запад всегда стремился навязать Периферии свои «правила игры», для него это было средством подчинения и ограбления Периферии. Россия первой восстала против этого в начале ХХ века. Это было абсолютно немарксистское восстание, завернутое в марксистскую упаковку.
В конце ХХ века Западу вернули его потенциальную добычу, упущенную им в начале века.
Можно ли противостоять Западу в рамках его же «правил игры», не опираясь, хотя бы морально на советский опыт? Можно ли сохранить устойчивость, не имея под ногами твердой почвы, повиснув на русофобии Запада как на единственной точке опоры. Ведь идеологически мы существуем лишь постольку, поскольку на нас давят. На нас давят, значит мы существуем. Мы пытаемся самоопределиться «от противного» в рамках правил игры, выстроенных «противным».
Такое «сопротивление» может быть только ситуативно-реактивным, ибо своего антизападного содержания в идеологии нынешней РФ практически нет.
Сегодня, с одной стороны, утверждается правопреемственность РФ от СССР. А как же иначе? Ведь РФ не создана с «нуля». Она сконструирована из гораздо более сложного, сильного и богатого объекта, посредством его существенной «минимизации» и встраивания в мировое разделение труда изначально на условиях хозяев.
И параллельно порой прямо, но в основном, как правило, косвенно населению внушают, что нет и не было никакой Истории народа в ХХ веке, а есть «история болезни» (это в лучшем случае). Больной был невменяем, и всякий, кто с этим не согласен, продолжает быть частью невменяемого больного организма - «совка».
Понятно, что у «зомби» в отличие от «больного» нет даже «истории болезни». Его «лечение» - это просто «осиновый кол».
И, конечно, есть «доктора», которые, как вы сами понимаете, призваны лечить «больное» общество, которое было «больным» в течение целого столетия.
Болезнь нужно избыть. Болезнь - это то, что должно быть побеждено, уничтожено, проклято и забыто.
Предвижу возражение, ну не все же думают подобным образом. И не все же в публичной сфере декларируют это. В целом-то информационные потоки не такие уж и едкие, как в 90-е. Вот и Победу в последние годы «реабилитировали».
Победу «реабилитировали» только потому, что это последнее, что еще скрепляет общество. Это неоднократно повторяли вполне официозные политологи на ЦТ. Повторяли неоднократно в смятении и ужасе.
Впрочем, «реабилитация» получилась своеобразной. Представьте себе пик Победы на Тянь-Шане. Существование самого горного массива не признается. Его нет. Нет горного массива. Но вот сам пик Победы существует.
Сегодня Победа «намертво» приколочена к пустоте «гвоздями» новейшего законотворчества. Ладно, и на том спасибо…
Дело в том, что не обязательно пить концентрированный яд, чтобы быть отравленным. Достаточно, чтобы отрава присутствовала в некотором количестве ежедневно потребляемой «пищи духовной», причем в концентрации, подчас практически незаметной. А ведь не нужно быть особо наблюдательным, чтобы замечать эту отраву ежедневно в количествах, которые заставляют морщиться от ее чудовищного привкуса.
Здесь имеет смысл отметить любопытную телевизионную беседу В. Соловьева с митрополитом Псковским и Порховским Тихоном (Шевкуновым) от 11.03.2021.
Речь там шла о революции.
Нас ожидает очередной «документальный фильм».
Очередная правда.
Владыка Тихон выступал не как митрополит. И даже не как священнослужитель, вообще. Он выступал как гражданин РФ и создатель фильма.
И он говорил не о Церкви (обсуждать вопросы, касающиеся Церкви, я бы никогда не стал).
Владыка говорил о нашем общем, о нашей Истории.
А в этом деле все мы: и в джинсах, и в костюмах, и в рясах - равные. Независимо от иерархии костюмов и ряс.
Так что со всем уважением к владыке Тихону и его сану попробуем поразмыслить над сказанным в этой передаче.
Окончание следует