Даниэла Мюллер. Создание Инквизиции. Окончание
Инквизиторская антиеретическая процедура
Процедура могла быть задействована в трех различных видах:
- «accusatio», представляющая собой жалобу из области частного права. Но при этом заявитель мог ожидать применения закона «талиона» по отношению к себе. Кроме того, она играла очень второстепенную роль.
- «denuntiatio», в процессе которой доносящий ясно выражает желание обличить, но не обвинить. Это изменяет его положение в ходе процесса. Не он должен предъявлять доказательства, а трибунал должен их найти. Обвиняющий является, скорее, свидетелем, который подает жалобу без всяких последствий для себя.
- собственно «inquisitio». Для ее применения необходимо было, чтобы обвиняемый имел дурную репутацию («mala fama»). Начиная с Иннокентия IV, эта процедура могла быть задействована по простому подозрению, «sine infamia».
Чаще всего практиковалось именно denuntiatio, а не inquisitio в строгом смысле этого слова.
Когда люди прибывали в трибунал, их приводили в церковь, чтобы они выслушали предварительную проповедь, которая обычно завершалась призывом к доносу. Если кто-то из подозреваемых не доносил, его подвергали отлучению. Если оно длилось в течение года, то приводило к обвинению в ереси без всяких других доказательств.
После этой общей проповеди происходило два установленных перерыва: один для доносчиков, во время которого они могли подать жалобу, а затем так называемое «время милосердия», обращенное ко всем еретикам и подозреваемым, чтобы они могли придти и обличить самих себя. В этом случае их могло ожидать некоторое снисхождение в ходе процесса.
В последующие недели инквизиторы получали доносы, сделанные под присягой. Они также расследовали все кружащие слухи. Такая процедура называлась «общей инквизицией». Затем наступала очередь «особой инквизиции» - процедуры, применяемой против некоторых «особых» подозреваемых, на которых уже были заведены дела во время предыдущей процедуры.
Подтверждение признаний жителей Лаурагэ перед инквизиторами Феррье и Гареном (июль-август 1243 года), фрагмент оригинального реестра. Архив департамента Од, 3/596.
Допрашиваемые подозреваемые уже исповедовались перед инквизиторами, убитыми в Авиньонет в 1242 году; теперь их наново выслушивают преемники этих инквизиторов. Их слова содержат повторяющиеся, но уникальные в своем роде формулировки (другие сохранившиеся свидетельства подозреваемых - это показания или приговоры).
1. Сегура, жена Гийома Видаля из Ма-Сен-Пуэль.
2. Эрменгарда, жена Понса (де Латур).
3. Гийом из Сотэ, ткач из Фанжу.
4. Пейре Аларик, из Лаурака, рыцарь.
5. Раймонд Поль, арбалетчик из Лаурака.
6. Мабилия де Дюрфор, вдова Пейре Раймонда де Рабат, из Кальбьер (возле Мирпуа).
7. Я, Пейре Санчес из Лаурака, рыцарь, этой хартией, имеющей бессрочную ценность, признаю перед вами, означенными инквизиторами, что я (поклонялся) еретикам на их манер, говоря «Benedicite» и трижды преклоняя колени перед ними; что я привел к еретикам своего больного (отца? дядю?) и участвовал в его consolament, а также другими способами был близок к ереси и вовлекался в нее; и я очень искренне и чистосердечно признаю, что не только совершал всё это, но также и впал в ересь, от которой уже отрекся перед святой памятью Братом Гийомом Арнодом ОП и Братом Этьеном ОП, в то время инквизиторами еретических извращений. Вследствие преступления против веры во всех этих случаях, и того, что я после своего отречения (впал) в (ересь), от которой отрекся, то по всем этим причинам я, безо всяких условий, предоставляю себя в распоряжение всех ваших приказов или же требований других инквизиторов, которым мне (прикажут) покоряться, совершив и завершив вечное покаяние в Муре или даже в вечном изгнании, соглашаясь […] подчиниться всем вашим приказам и указаниям Святейшей Церкви, прося взамен только получить отпущение от вас и воссоединения с Церковью (Перевод на французский Анн Бренон).
Если свидетели давали понять, что они вовлечены в ересь или могут быть в этом подозреваемы, инквизитор прежде всего решал вопрос о том, существует ли опасность бегства. Если он считал, что таковая существует, обвиняемых подвергали превентивному аресту. Затем начинались так называемые допросы. Нужно заметить, что в строгом смысле этой процедуры не существовало обвиняемых; все выступали свидетелями, даже против самих себя. В связи с этим, обвиняемый рассматривался как свидетель, который вначале должен был принести присягу говорить правду. В противном случае он считался «pertinax», то есть еретиком. Следствие велось по специальным допросникам, расписанным инквизиторами очень подробно и таким образом, который бы гарантировал поэтапное и последовательное ведение процесса.
Свидетели процесса
Все те, кто мог приносить присягу, использовались в качестве свидетелей: отлученные, пособники, лжесвидетели, обесчесченные, преступники, даже женщины могли свидетельствовать по поводу обвиняемого. Единственным исключением были смертельные враги обвиняемого. Но этот термин имел настолько узкое значение, что обвиняемый чрезвычайно редко мог использовать эту опцию для своей защиты. Если свидетель лгал или отказывался свидетельствовать, то такое поведение классифицировалось как «создание помех в работе Инквизиции» и наказывалось.
Защита
Средства защиты можно было пересчитать по пальцам. Была возможность в исключительных случаях назвать свидетелей недостойными доверия или же смертельными врагами, показания которых не должны приниматься во внимание. Вначале присутствие защитника было исключено, в первую очередь, когда речь шла о массовой процедуре, и кроме того, защитник мог естественным образом оказаться в опасности сам попасть под обвинение в ереси. Однако впоследствии защитник занял все же небольшое место в процедуре: он должен был быть экспертом в области римского и канонического права и в особенности быть выше всех подозрений в ереси. Он приносил присягу, что будет защищать обвиняемого всеми возможными способами, но прекращал защиту, если его положение становилось несовместимым с целями правосудия: например, если он был убежден в виновности обвиняемого. Его роль могла еще состоять в том, чтобы попытаться доказать, что обвиняемый полностью или частично недееспособен.
Приговор
Главной целью процесса было признание, которое не было абсолютно необходимым, но весьма желательным. Начиная с 1254 года, для достижения этой цели могли применяться пытки - что было узаконено в каноническом праве. Во время вынесения приговора могли быть, кроме того, совершены еще и другие действия - например, сделано отпущение грехов. Однако всегда был возможен пересмотр приговора в случае появления дополнительной информации. Приговор к церковным наказаниям считался как бы приговором покаяния, то есть не приговором в прямом смысле этого слова. Такой приговор покаяния обязывал к отречению и налагал определенные наказания, такие как тюремный срок, отличительные знаки на одежде, паломничества. Приговор осуждения для упорствующих еретиков и рецидивистов отдавал осужденных в руки светской власти.
Эти приговоры произносились во время генерального сермон, которое состояло из проповеди инквизитора и затем публичной демонстрации мер милосердия и видов наказания, а затем приговоров. В случае с еретиком, признанным «упорствующим», который вдруг демонстрировал свое раскаяние после вынесения приговоров, то таковой мог, конечно, сохранить свою жизнь, но не свободу. Вспомните Жанну д'Арк!
Жанна д'Арк на костре, кафедральный собор Амбрена.
Жанна д'Арк была осуждена на костер как «вновь впавшая в ересь»: она отреклась в надежде, что ее перевезут в церковную тюрьму, но, оставшись в английских застенках, она вынуждена была одеть мужскую одежду. Это было истолковано как возвращение к своим заблуждениям и привело ее к осуждению на смерть.
Причины успеха
Только после появления инквизиторских трибуналов стало возможным эффективно бороться против ереси. Причины этого коренятся не только в процедурных новеллах, но, прежде всего, в новом и систематическом надзоре и бюрократическом контроле за населением. Последнее было в большинстве случаев обязано доносить или, как минимум, систематически призывалось к доносам. Власть Церкви распространялась одновременно и очень логически связно на жизнь и души верных. Священники беспрерывно внушали людям, что условием попадания на небеса являются доносы на еретиков, даже на собственную жену, отца или сестру. Духовное спасение должно было возобладать над всем. Кроме того, Церковь заявляла, что все это делается для блага самих еретиков: ведь она преисполнена любви и пытается с необходимым рвением привести их на благой путь. Из множества сохранившихся допросов мы знаем, насколько средневековые люди пеклись о спасении своей души: множество картин и фресок, находящихся в храмах, все еще свидетельствуют о том, как они воображали себе ужасающие адские муки. В конце концов, внутрисемейная и дружеская солидарность была разбита во имя «высшего» блага: тот, кто не доносил, терял самое драгоценное, что у него было - свою душу. В то же время, он участвовал в разрушении всего христианского общества, становясь на сторону «civitas diaboli». Этот социальный компонент не стоит сбрасывать со счетов.
Кроме того, методы, применяемые Инквизицией, делали свое дело. Тот факт, что некоторые инквизиторы не применяли пыток, не должен обманывать исследователя. Изнурительные допросы создавали атмосферу ужаса, которая действительно была не менее страшна, чем телесные мучения. Обвиняемые безостановочно подвергались «ударам» новой информации и не знали, что именно известно инквизитору.
Адские муки, иллюстрация к Саду утех (Hortus deliciarum) Геррады Лансбергской, XII век. Гравюра-факсимиле, частная коллекция.
Наказания, налагаемые на подозреваемых в ереси.
Они варьировались по действию, в зависимости от тяжести подозрения:
- в случае «levis suspicio» (легкого подозрения) подозреваемый должен был отречься от определенной ереси, в которой он подозревался, и быть подвергнутым легким наказаниям, таким как паломничество или небольшой тюремный срок.
- в случае «vehemens suspicio» (явственного подозрения) он должен был отречься от всякой ереси и подвергнуться более суровым наказаниям. Раскаявшиеся еретики, которые отрекались из убеждений, приговаривались к ношению крестов и временному изгнанию из города; после отбывания своего покаяния и восстановления в правах Папой, они могли занимать публичные должности. Те же, которые отреклись из страха смерти, заключались в тюрьму епископом.
- в случае «violent suspicio» (очень тяжелого подозрения) человека осуждали без возможности оправдания. После его отречения инквизитор даровал ему отпущение грехов и освобождал от отлучения. Наказания были тяжелые, как, например, тесный Мур или еще хуже. Тот, кто отказывался отрекаться, становился «pertinax» (упорствующим), и в связи с этим подвергался немедленной казни.
Всякий подозреваемый в ереси мог, таким образом, быть осужден без юридических доказательств своей вины, если он казался «чрезвычайно подозрительным». Такая ассоциация подозреваемого с убежденным или признавшимся еретиком стала возможной в связи с использованием презумпции виновности, существовавшей в римском праве к тяжким публичным преступлениям.
Эти допросы часто происходили после того, как человек многие месяцы проводил в заключении в «Murus strictus», после того, как его лишали сна или применяли другие подобные меры. Фактически, такие злоупотребления, как насильственное лжесвидетельство, массовые процессы над подозреваемыми, повсеместное применение пыток, происходили не только во времена Конрада Марбургского и Робера ле Бугра (инквизиторы, известные своими злоупотреблениями). Они случались во время всего периода существования Инквизиции. Для фанатичных инквизиторов, желавших спасать души любой ценой, инквизиционная процедура и ее юридический базис служили необходимыми инструментами, предоставлявшими им возможность официально злоупотреблять властью. После процесса обвиняемые были физически и особо морально сломлены. С этой точки зрения, жертвы крестового похода против альбигойцев, по крайней мере, имели возможность - как бы цинично и жестоко это ни звучало - сохранить свою целостность и свои убеждения. Разрушая как веру, так и личность обвиняемого, процедура Инквизиции стала эффективным способом победы над ересью.
Правосудие читает приговор, осуждающий души. - Иллюстрация к Паломничеству души, последняя треть XIV века. - Париж, Библиотека Сен-Женевьев, рук. 1130 f108v.
Главной целью Инквизиции было вернуть на благой путь - то есть исповедуемый Церковью Римской - тех, кто с него сошел, в заботе о спасении их души.
Denunciacio, Иллюстрация к Декреталиям Григория IX, XII век, Италия. - Муниципальная Библиотека Амьена, рук. 357f 231v.
Обвинитель, одетый в тиару, и его совет предоставляют трибуналу документ, на котором написано слово «Denunciacio». Защита находится напротив него и противостоит ему юридической аргументацией, иллюстрированной наличием книг.
Инквизиторы требовали от подозреваемых в ереси доносов на других «соучастников»,поскольку это служило доказательством их раскаяния.
Процедура могла быть задействована в трех различных видах:
- «accusatio», представляющая собой жалобу из области частного права. Но при этом заявитель мог ожидать применения закона «талиона» по отношению к себе. Кроме того, она играла очень второстепенную роль.
- «denuntiatio», в процессе которой доносящий ясно выражает желание обличить, но не обвинить. Это изменяет его положение в ходе процесса. Не он должен предъявлять доказательства, а трибунал должен их найти. Обвиняющий является, скорее, свидетелем, который подает жалобу без всяких последствий для себя.
- собственно «inquisitio». Для ее применения необходимо было, чтобы обвиняемый имел дурную репутацию («mala fama»). Начиная с Иннокентия IV, эта процедура могла быть задействована по простому подозрению, «sine infamia».
Чаще всего практиковалось именно denuntiatio, а не inquisitio в строгом смысле этого слова.
Когда люди прибывали в трибунал, их приводили в церковь, чтобы они выслушали предварительную проповедь, которая обычно завершалась призывом к доносу. Если кто-то из подозреваемых не доносил, его подвергали отлучению. Если оно длилось в течение года, то приводило к обвинению в ереси без всяких других доказательств.
После этой общей проповеди происходило два установленных перерыва: один для доносчиков, во время которого они могли подать жалобу, а затем так называемое «время милосердия», обращенное ко всем еретикам и подозреваемым, чтобы они могли придти и обличить самих себя. В этом случае их могло ожидать некоторое снисхождение в ходе процесса.
В последующие недели инквизиторы получали доносы, сделанные под присягой. Они также расследовали все кружащие слухи. Такая процедура называлась «общей инквизицией». Затем наступала очередь «особой инквизиции» - процедуры, применяемой против некоторых «особых» подозреваемых, на которых уже были заведены дела во время предыдущей процедуры.
Подтверждение признаний жителей Лаурагэ перед инквизиторами Феррье и Гареном (июль-август 1243 года), фрагмент оригинального реестра. Архив департамента Од, 3/596.
Допрашиваемые подозреваемые уже исповедовались перед инквизиторами, убитыми в Авиньонет в 1242 году; теперь их наново выслушивают преемники этих инквизиторов. Их слова содержат повторяющиеся, но уникальные в своем роде формулировки (другие сохранившиеся свидетельства подозреваемых - это показания или приговоры).
1. Сегура, жена Гийома Видаля из Ма-Сен-Пуэль.
2. Эрменгарда, жена Понса (де Латур).
3. Гийом из Сотэ, ткач из Фанжу.
4. Пейре Аларик, из Лаурака, рыцарь.
5. Раймонд Поль, арбалетчик из Лаурака.
6. Мабилия де Дюрфор, вдова Пейре Раймонда де Рабат, из Кальбьер (возле Мирпуа).
7. Я, Пейре Санчес из Лаурака, рыцарь, этой хартией, имеющей бессрочную ценность, признаю перед вами, означенными инквизиторами, что я (поклонялся) еретикам на их манер, говоря «Benedicite» и трижды преклоняя колени перед ними; что я привел к еретикам своего больного (отца? дядю?) и участвовал в его consolament, а также другими способами был близок к ереси и вовлекался в нее; и я очень искренне и чистосердечно признаю, что не только совершал всё это, но также и впал в ересь, от которой уже отрекся перед святой памятью Братом Гийомом Арнодом ОП и Братом Этьеном ОП, в то время инквизиторами еретических извращений. Вследствие преступления против веры во всех этих случаях, и того, что я после своего отречения (впал) в (ересь), от которой отрекся, то по всем этим причинам я, безо всяких условий, предоставляю себя в распоряжение всех ваших приказов или же требований других инквизиторов, которым мне (прикажут) покоряться, совершив и завершив вечное покаяние в Муре или даже в вечном изгнании, соглашаясь […] подчиниться всем вашим приказам и указаниям Святейшей Церкви, прося взамен только получить отпущение от вас и воссоединения с Церковью (Перевод на французский Анн Бренон).
Если свидетели давали понять, что они вовлечены в ересь или могут быть в этом подозреваемы, инквизитор прежде всего решал вопрос о том, существует ли опасность бегства. Если он считал, что таковая существует, обвиняемых подвергали превентивному аресту. Затем начинались так называемые допросы. Нужно заметить, что в строгом смысле этой процедуры не существовало обвиняемых; все выступали свидетелями, даже против самих себя. В связи с этим, обвиняемый рассматривался как свидетель, который вначале должен был принести присягу говорить правду. В противном случае он считался «pertinax», то есть еретиком. Следствие велось по специальным допросникам, расписанным инквизиторами очень подробно и таким образом, который бы гарантировал поэтапное и последовательное ведение процесса.
Свидетели процесса
Все те, кто мог приносить присягу, использовались в качестве свидетелей: отлученные, пособники, лжесвидетели, обесчесченные, преступники, даже женщины могли свидетельствовать по поводу обвиняемого. Единственным исключением были смертельные враги обвиняемого. Но этот термин имел настолько узкое значение, что обвиняемый чрезвычайно редко мог использовать эту опцию для своей защиты. Если свидетель лгал или отказывался свидетельствовать, то такое поведение классифицировалось как «создание помех в работе Инквизиции» и наказывалось.
Защита
Средства защиты можно было пересчитать по пальцам. Была возможность в исключительных случаях назвать свидетелей недостойными доверия или же смертельными врагами, показания которых не должны приниматься во внимание. Вначале присутствие защитника было исключено, в первую очередь, когда речь шла о массовой процедуре, и кроме того, защитник мог естественным образом оказаться в опасности сам попасть под обвинение в ереси. Однако впоследствии защитник занял все же небольшое место в процедуре: он должен был быть экспертом в области римского и канонического права и в особенности быть выше всех подозрений в ереси. Он приносил присягу, что будет защищать обвиняемого всеми возможными способами, но прекращал защиту, если его положение становилось несовместимым с целями правосудия: например, если он был убежден в виновности обвиняемого. Его роль могла еще состоять в том, чтобы попытаться доказать, что обвиняемый полностью или частично недееспособен.
Приговор
Главной целью процесса было признание, которое не было абсолютно необходимым, но весьма желательным. Начиная с 1254 года, для достижения этой цели могли применяться пытки - что было узаконено в каноническом праве. Во время вынесения приговора могли быть, кроме того, совершены еще и другие действия - например, сделано отпущение грехов. Однако всегда был возможен пересмотр приговора в случае появления дополнительной информации. Приговор к церковным наказаниям считался как бы приговором покаяния, то есть не приговором в прямом смысле этого слова. Такой приговор покаяния обязывал к отречению и налагал определенные наказания, такие как тюремный срок, отличительные знаки на одежде, паломничества. Приговор осуждения для упорствующих еретиков и рецидивистов отдавал осужденных в руки светской власти.
Эти приговоры произносились во время генерального сермон, которое состояло из проповеди инквизитора и затем публичной демонстрации мер милосердия и видов наказания, а затем приговоров. В случае с еретиком, признанным «упорствующим», который вдруг демонстрировал свое раскаяние после вынесения приговоров, то таковой мог, конечно, сохранить свою жизнь, но не свободу. Вспомните Жанну д'Арк!
Жанна д'Арк на костре, кафедральный собор Амбрена.
Жанна д'Арк была осуждена на костер как «вновь впавшая в ересь»: она отреклась в надежде, что ее перевезут в церковную тюрьму, но, оставшись в английских застенках, она вынуждена была одеть мужскую одежду. Это было истолковано как возвращение к своим заблуждениям и привело ее к осуждению на смерть.
Причины успеха
Только после появления инквизиторских трибуналов стало возможным эффективно бороться против ереси. Причины этого коренятся не только в процедурных новеллах, но, прежде всего, в новом и систематическом надзоре и бюрократическом контроле за населением. Последнее было в большинстве случаев обязано доносить или, как минимум, систематически призывалось к доносам. Власть Церкви распространялась одновременно и очень логически связно на жизнь и души верных. Священники беспрерывно внушали людям, что условием попадания на небеса являются доносы на еретиков, даже на собственную жену, отца или сестру. Духовное спасение должно было возобладать над всем. Кроме того, Церковь заявляла, что все это делается для блага самих еретиков: ведь она преисполнена любви и пытается с необходимым рвением привести их на благой путь. Из множества сохранившихся допросов мы знаем, насколько средневековые люди пеклись о спасении своей души: множество картин и фресок, находящихся в храмах, все еще свидетельствуют о том, как они воображали себе ужасающие адские муки. В конце концов, внутрисемейная и дружеская солидарность была разбита во имя «высшего» блага: тот, кто не доносил, терял самое драгоценное, что у него было - свою душу. В то же время, он участвовал в разрушении всего христианского общества, становясь на сторону «civitas diaboli». Этот социальный компонент не стоит сбрасывать со счетов.
Кроме того, методы, применяемые Инквизицией, делали свое дело. Тот факт, что некоторые инквизиторы не применяли пыток, не должен обманывать исследователя. Изнурительные допросы создавали атмосферу ужаса, которая действительно была не менее страшна, чем телесные мучения. Обвиняемые безостановочно подвергались «ударам» новой информации и не знали, что именно известно инквизитору.
Адские муки, иллюстрация к Саду утех (Hortus deliciarum) Геррады Лансбергской, XII век. Гравюра-факсимиле, частная коллекция.
Наказания, налагаемые на подозреваемых в ереси.
Они варьировались по действию, в зависимости от тяжести подозрения:
- в случае «levis suspicio» (легкого подозрения) подозреваемый должен был отречься от определенной ереси, в которой он подозревался, и быть подвергнутым легким наказаниям, таким как паломничество или небольшой тюремный срок.
- в случае «vehemens suspicio» (явственного подозрения) он должен был отречься от всякой ереси и подвергнуться более суровым наказаниям. Раскаявшиеся еретики, которые отрекались из убеждений, приговаривались к ношению крестов и временному изгнанию из города; после отбывания своего покаяния и восстановления в правах Папой, они могли занимать публичные должности. Те же, которые отреклись из страха смерти, заключались в тюрьму епископом.
- в случае «violent suspicio» (очень тяжелого подозрения) человека осуждали без возможности оправдания. После его отречения инквизитор даровал ему отпущение грехов и освобождал от отлучения. Наказания были тяжелые, как, например, тесный Мур или еще хуже. Тот, кто отказывался отрекаться, становился «pertinax» (упорствующим), и в связи с этим подвергался немедленной казни.
Всякий подозреваемый в ереси мог, таким образом, быть осужден без юридических доказательств своей вины, если он казался «чрезвычайно подозрительным». Такая ассоциация подозреваемого с убежденным или признавшимся еретиком стала возможной в связи с использованием презумпции виновности, существовавшей в римском праве к тяжким публичным преступлениям.
Эти допросы часто происходили после того, как человек многие месяцы проводил в заключении в «Murus strictus», после того, как его лишали сна или применяли другие подобные меры. Фактически, такие злоупотребления, как насильственное лжесвидетельство, массовые процессы над подозреваемыми, повсеместное применение пыток, происходили не только во времена Конрада Марбургского и Робера ле Бугра (инквизиторы, известные своими злоупотреблениями). Они случались во время всего периода существования Инквизиции. Для фанатичных инквизиторов, желавших спасать души любой ценой, инквизиционная процедура и ее юридический базис служили необходимыми инструментами, предоставлявшими им возможность официально злоупотреблять властью. После процесса обвиняемые были физически и особо морально сломлены. С этой точки зрения, жертвы крестового похода против альбигойцев, по крайней мере, имели возможность - как бы цинично и жестоко это ни звучало - сохранить свою целостность и свои убеждения. Разрушая как веру, так и личность обвиняемого, процедура Инквизиции стала эффективным способом победы над ересью.
Правосудие читает приговор, осуждающий души. - Иллюстрация к Паломничеству души, последняя треть XIV века. - Париж, Библиотека Сен-Женевьев, рук. 1130 f108v.
Главной целью Инквизиции было вернуть на благой путь - то есть исповедуемый Церковью Римской - тех, кто с него сошел, в заботе о спасении их души.
Denunciacio, Иллюстрация к Декреталиям Григория IX, XII век, Италия. - Муниципальная Библиотека Амьена, рук. 357f 231v.
Обвинитель, одетый в тиару, и его совет предоставляют трибуналу документ, на котором написано слово «Denunciacio». Защита находится напротив него и противостоит ему юридической аргументацией, иллюстрированной наличием книг.
Инквизиторы требовали от подозреваемых в ереси доносов на других «соучастников»,поскольку это служило доказательством их раскаяния.