Орлеанские каноники. Продолжение 5
Когда мы пытаемся понять, были ли ученые каноники из Орлеана XI века и члены их группы/общины прото-катарами, то, прежде всего, видим не только ряд существенных совпадений и явного сходства, но и полного «согласия», особенно в области религиозного бытия и практики, между «орлеанской ересью» и катаризмом. Наиболее характерными чертами, общими для орлеанских каноников и катаров XII-XIII веков, являются рационализм, скептицизм и антиклерикализм - то есть критика «суеверий» и «идолопоклонства» Римской Церкви, отрицание культа икон, статуй и реликвий, иерархии этой Церкви и ее священства, а также большинства ее таинств - крещения, покаяния, брака и, самое главное, евхаристии.
Затем их объединяют «позитивные» характеристики - требование и следование образцу апостольской жизни (vita apostolica), аскетизм, демонстративное благочестие, следование исключительно авторитету Нового Завета, проповедь Писаний и миссионерская деятельность (ведь каноники активно вовлекали в свою общину мирян, в том числе и женщин, и недаром Эриберт пытался объяснить Арефасту, в чем состоит смысл принятия Духа Святого через возложение рук). Однако, можно сказать, что религиозное сопротивление XI века в целом имеет подобные характеристики, и они слишком расплывчаты для того, чтобы причислить орлеанскую общину к прото-катарам. Но если мы более комплексно рассмотрим деятельность и взгляды этой общины, то увидим, что она имела очень существенные признаки более позднего явления, которое потом назвали катаризмом. Бросается в глаза совпадение некоторых деталей - самоназвание «истинные христиане», обет правды, которому вынуждены следовать каноники во время допроса на епископском суде, а также обет не отрекаться от веры, даже из страха смерти, напоминающий нам «Правила Праведности и Истины» у Добрых Христиан. Заметим, что «орлеанские еретики» высказывались против «суеверных культов» Римской Церкви практически теми же словами, которые через двести лет можно было слышать из уст Добрых Людей (идолы язычников… Псал. 113, 12 и Псал. 134, 15), и что они вели ту же жизнь по примеру апостолов и монашеского идеала, в постах и воздержании, "отказываясь от благ мира сего". В области исповедания веры мы видим отрицание Воплощения и идею чисто божественной природы Христа, которую мы наблюдаем у большинства Добрых Христиан. Ведь множество текстов XII - XIII веков, посвященных христианству Добрых Людей, говорят о Христе, посланном Богом-Отцом в этот мир, пришедшим «в подобии плоти греховной» (Рим.8:3), приняв человеческий образ, чья единственная истинная природа была духовной. А Его миссия состояла не в том, чтобы искупить первородный грех человечества страданиями и смертью, а в том, чтобы провозгласить Благую весть о Спасении. Можно сказать, что кроме группы орлеанских каноников и большей части Добрых Христиан мы не знаем никаких других диссидентских групп, которые бы исповедовали подобные взгляды.
У орлеанских каноников наличествует также специфический обряд посвящения, смывающий грехи, при котором даруется Дух Святой и совершаемый путем возложения рук. Этот раннехристианский обряд, о котором говорится в Деяниях Апостолов, являвшийся главным таинством ранней Церкви - дарование Духа Святого-Утешителя, ниспосланного на Пятидесятницу, возложением рук, существовавший в некоторой части епископального клира до Григорианской реформы, был характерен позже для всех без исключения катарских Церквей XII-XIV веков. Ведь трудно не узнать в этом описании таинства consolament, которым Добрые Люди спасали души, отпускали грехи и передавали Святой Дух. Причем, подчеркнем еще раз, именно это таинство являлось той характерной чертой, которая объединяла все Церкви Добрых Христиан. Несмотря на множество различий между ними в области теологии - они могли признавать переселение душ или верить в рай и ад, признавать существование одного или двух начал, этот обряд был тем, что спаивало Церкви Добрых Христиан между собой и связывало их с раннехристианской традицией. И, наконец, орлеанские каноники, очевидно, практиковали замену евхаристии благословленным хлебом на манер Добрых Людей.
Но подобные черты мы наблюдаем не только у орлеанских каноников, а и у некоторых других диссидентских общин XI века. Прежде всего, можно вспомнить группу еретиков из Перигора, «служителей абсолютного беззакония», которые, как утверждает монах Эриберт в своем письме начала XI века, не колеблясь, называют себя апостолами: «Для того, чтобы полностью испортить весь христианский мир, они ведут, как говорят, апостольскую жизнь…»[1]. Они воздерживаются от мяса, они демонстративно благочестивы, «совершая сотни коленопреклонений» (что очень похоже на литургические «Часы» Добрых Людей). Месса для них не значила ничего, церковное пение они считали созданным лишь для услады человеческого слуха, поклоны «распятию и статуе Господа» высмеивали буквально теми же фразами и аргументами из Писания, что и Добрые Люди. Эриберт утверждает, что в их общинах были "миряне, оставившие все свое добро, но также клирики, священники и монахи и монахини". Он также жалуется, что всякий, в том числе и крестьянин, попав к ним, чудесным образом начинает проповедовать Писание так, что никто не сможет с ним сравниться (вспомним, как Адемар Шабаннский рассказывает, что орлеанские каноники были «совращены» крестьянином из Перигора с помощью волшебного порошка).
Адемар Шабаннский описывает и других диссидентов Эпохи Тысячелетия, например, «манихеев», выявленных в Тулузе[2] и Аквитании до 1018 года, для суда над которыми герцог Гийом Аквитанский созвал церковный собор. Согласно его сведениям, общины этих еретиков были уже разделены на клир («еретических слуг дьявола») и верных[3]. «Через небольшое время в Аквитании появились манихеи, соблазняющие народ. Они убеждали отвергнуть крещение и святое крестное знамение, Церковь и самого Искупителя мира, почести, оказываемые святым, законные браки, употребление в пищу мяса. А что у них было от святого учения, так это то, они постились, словно монахи, и притворялись, что целомудренны, тогда как между собой они предавались всевозможной похоти; как вестники Антихриста, многих они заставили отклониться от веры».[4] Сходство этого описания с документами об орлеанских канониках тоже поразительное, даже в том, что Адемар и в этом случае уверяет, что вся их святость - лицемерие, фальшь и притворство, а добродетели - напускные: «Чтобы иметь возможность соблазнять простых христиан, не понимающих глубины божественных дел, они воздерживаются и постятся, лишают себя пищи, созданной Богом, уклоняются от того, чтобы говорить кому-либо что-либо дурное, оставляют блага мира сего, почитают за ничто почести и осуждают браки. Однако, во тьме они совершают… Вы же, священники, хорошо поучайте людей из народа, что они - еретики, даже если те весьма красноречивы, говорят, как философы, и ведут себя, как святые»[5]. «Когда же случилось так, что некоторые из них были вынуждены отвечать на вопросы светских судей, которые должны были вынести решение об их христианском достоинстве, то они предпочли мученическую смерть спасению и обращению. Дьявол наделил их такой силой… что как мученики умирали для защиты правды, так и эти еретики погибали из любви ко лжи…»[6].
[1]Текст, долгое время известный по копиям второй половины XII века, традиционно связывавшийся с катаризмом. Открытая и опубликованная Гюи Лобришоном в 1987 г. копия начала XI века позволила отнести этот текст к «еретикам Тысячелетия». См. Pierre Bonnassie et Richard Landes. Une nouvelle heresie est nee en ce monde...// Les Societes meridionales autor de l’An Mil, repertoire des sources et documents commebtes, Les societes meridionales autour de l’An Mil. Paris, CNRS Editions, 1992, pp. 435-459.
[2] Ademari Cabannensis Chronicon… Хроника 49 (около 1018 г.). Op.cit.
[3] Адемар Шабаннский, Проповедь о евхаристии. Pierre Bonnassie et Richard Landes. Une nouvelle heresie…, cit., pp. 435-459.
[4] Ademari Cabannensis Chronicon… Хроника 49 (около 1018 г.). Op.cit.
[5] Адемар Шабаннский, Проповедь о евхаристии, cit., p. 455.
[6] Адемар Шабаннский, ibid., p. 455.
Затем их объединяют «позитивные» характеристики - требование и следование образцу апостольской жизни (vita apostolica), аскетизм, демонстративное благочестие, следование исключительно авторитету Нового Завета, проповедь Писаний и миссионерская деятельность (ведь каноники активно вовлекали в свою общину мирян, в том числе и женщин, и недаром Эриберт пытался объяснить Арефасту, в чем состоит смысл принятия Духа Святого через возложение рук). Однако, можно сказать, что религиозное сопротивление XI века в целом имеет подобные характеристики, и они слишком расплывчаты для того, чтобы причислить орлеанскую общину к прото-катарам. Но если мы более комплексно рассмотрим деятельность и взгляды этой общины, то увидим, что она имела очень существенные признаки более позднего явления, которое потом назвали катаризмом. Бросается в глаза совпадение некоторых деталей - самоназвание «истинные христиане», обет правды, которому вынуждены следовать каноники во время допроса на епископском суде, а также обет не отрекаться от веры, даже из страха смерти, напоминающий нам «Правила Праведности и Истины» у Добрых Христиан. Заметим, что «орлеанские еретики» высказывались против «суеверных культов» Римской Церкви практически теми же словами, которые через двести лет можно было слышать из уст Добрых Людей (идолы язычников… Псал. 113, 12 и Псал. 134, 15), и что они вели ту же жизнь по примеру апостолов и монашеского идеала, в постах и воздержании, "отказываясь от благ мира сего". В области исповедания веры мы видим отрицание Воплощения и идею чисто божественной природы Христа, которую мы наблюдаем у большинства Добрых Христиан. Ведь множество текстов XII - XIII веков, посвященных христианству Добрых Людей, говорят о Христе, посланном Богом-Отцом в этот мир, пришедшим «в подобии плоти греховной» (Рим.8:3), приняв человеческий образ, чья единственная истинная природа была духовной. А Его миссия состояла не в том, чтобы искупить первородный грех человечества страданиями и смертью, а в том, чтобы провозгласить Благую весть о Спасении. Можно сказать, что кроме группы орлеанских каноников и большей части Добрых Христиан мы не знаем никаких других диссидентских групп, которые бы исповедовали подобные взгляды.
У орлеанских каноников наличествует также специфический обряд посвящения, смывающий грехи, при котором даруется Дух Святой и совершаемый путем возложения рук. Этот раннехристианский обряд, о котором говорится в Деяниях Апостолов, являвшийся главным таинством ранней Церкви - дарование Духа Святого-Утешителя, ниспосланного на Пятидесятницу, возложением рук, существовавший в некоторой части епископального клира до Григорианской реформы, был характерен позже для всех без исключения катарских Церквей XII-XIV веков. Ведь трудно не узнать в этом описании таинства consolament, которым Добрые Люди спасали души, отпускали грехи и передавали Святой Дух. Причем, подчеркнем еще раз, именно это таинство являлось той характерной чертой, которая объединяла все Церкви Добрых Христиан. Несмотря на множество различий между ними в области теологии - они могли признавать переселение душ или верить в рай и ад, признавать существование одного или двух начал, этот обряд был тем, что спаивало Церкви Добрых Христиан между собой и связывало их с раннехристианской традицией. И, наконец, орлеанские каноники, очевидно, практиковали замену евхаристии благословленным хлебом на манер Добрых Людей.
Но подобные черты мы наблюдаем не только у орлеанских каноников, а и у некоторых других диссидентских общин XI века. Прежде всего, можно вспомнить группу еретиков из Перигора, «служителей абсолютного беззакония», которые, как утверждает монах Эриберт в своем письме начала XI века, не колеблясь, называют себя апостолами: «Для того, чтобы полностью испортить весь христианский мир, они ведут, как говорят, апостольскую жизнь…»[1]. Они воздерживаются от мяса, они демонстративно благочестивы, «совершая сотни коленопреклонений» (что очень похоже на литургические «Часы» Добрых Людей). Месса для них не значила ничего, церковное пение они считали созданным лишь для услады человеческого слуха, поклоны «распятию и статуе Господа» высмеивали буквально теми же фразами и аргументами из Писания, что и Добрые Люди. Эриберт утверждает, что в их общинах были "миряне, оставившие все свое добро, но также клирики, священники и монахи и монахини". Он также жалуется, что всякий, в том числе и крестьянин, попав к ним, чудесным образом начинает проповедовать Писание так, что никто не сможет с ним сравниться (вспомним, как Адемар Шабаннский рассказывает, что орлеанские каноники были «совращены» крестьянином из Перигора с помощью волшебного порошка).
Адемар Шабаннский описывает и других диссидентов Эпохи Тысячелетия, например, «манихеев», выявленных в Тулузе[2] и Аквитании до 1018 года, для суда над которыми герцог Гийом Аквитанский созвал церковный собор. Согласно его сведениям, общины этих еретиков были уже разделены на клир («еретических слуг дьявола») и верных[3]. «Через небольшое время в Аквитании появились манихеи, соблазняющие народ. Они убеждали отвергнуть крещение и святое крестное знамение, Церковь и самого Искупителя мира, почести, оказываемые святым, законные браки, употребление в пищу мяса. А что у них было от святого учения, так это то, они постились, словно монахи, и притворялись, что целомудренны, тогда как между собой они предавались всевозможной похоти; как вестники Антихриста, многих они заставили отклониться от веры».[4] Сходство этого описания с документами об орлеанских канониках тоже поразительное, даже в том, что Адемар и в этом случае уверяет, что вся их святость - лицемерие, фальшь и притворство, а добродетели - напускные: «Чтобы иметь возможность соблазнять простых христиан, не понимающих глубины божественных дел, они воздерживаются и постятся, лишают себя пищи, созданной Богом, уклоняются от того, чтобы говорить кому-либо что-либо дурное, оставляют блага мира сего, почитают за ничто почести и осуждают браки. Однако, во тьме они совершают… Вы же, священники, хорошо поучайте людей из народа, что они - еретики, даже если те весьма красноречивы, говорят, как философы, и ведут себя, как святые»[5]. «Когда же случилось так, что некоторые из них были вынуждены отвечать на вопросы светских судей, которые должны были вынести решение об их христианском достоинстве, то они предпочли мученическую смерть спасению и обращению. Дьявол наделил их такой силой… что как мученики умирали для защиты правды, так и эти еретики погибали из любви ко лжи…»[6].
[1]Текст, долгое время известный по копиям второй половины XII века, традиционно связывавшийся с катаризмом. Открытая и опубликованная Гюи Лобришоном в 1987 г. копия начала XI века позволила отнести этот текст к «еретикам Тысячелетия». См. Pierre Bonnassie et Richard Landes. Une nouvelle heresie est nee en ce monde...// Les Societes meridionales autor de l’An Mil, repertoire des sources et documents commebtes, Les societes meridionales autour de l’An Mil. Paris, CNRS Editions, 1992, pp. 435-459.
[2] Ademari Cabannensis Chronicon… Хроника 49 (около 1018 г.). Op.cit.
[3] Адемар Шабаннский, Проповедь о евхаристии. Pierre Bonnassie et Richard Landes. Une nouvelle heresie…, cit., pp. 435-459.
[4] Ademari Cabannensis Chronicon… Хроника 49 (около 1018 г.). Op.cit.
[5] Адемар Шабаннский, Проповедь о евхаристии, cit., p. 455.
[6] Адемар Шабаннский, ibid., p. 455.