Орлеанские каноники
Орлеанские каноники.
Одна из первых диссидентских групп Западной Европы с легкой руки историков стала называться «орлеанскими канониками». Они заняли легендарное место в истории средневековых ересей, прежде всего потому, что их процесс завершился первой в Западной Европе казнью на костре. Эта группа состояла из 14 или, согласно другим источникам, 16 и даже 20 человек, возглавляемых каноником кафедрального собора города Орлеан Лизоем и исповедником королевы Констанции Стефаном. Историю орлеанских каноников поведал в своих записках некий монах Павел из общины собора Святого Отца в Шартре. Эти записки монаха Павла, являющиеся одним из основных источников об орлеанских канониках, представляют собой картулярий, составленный после пожара в Шартре в 1078 году. В нем, среди описаний различных документов, привилегий и событий, содержится рассказ о некоем Арефасте, «человеке благородного происхождения и высоких добродетелей», некогда члене той же монашеской общины и очевидце всей этой истории. Записки эти очень неоднородны. С одной стороны, в них имеются ссылки на свидетельства от первого лица, содержатся яркие и интересные подробности, а иногда они даже пестрят цитатами из уст обвиняемых. С другой стороны, Павел говорит о том, что эти каноники и их последователи не просто принадлежали к подпольной секте, куда вовлекали новичков, используя некий тайный язык, но и практиковали дьявольские оргии, во время которых совершали промискуитет, а родившихся впоследствии младенцев сжигали, чтобы из их пепла сделать магический порошок.
Монах Павел имеет не очень хорошую репутацию у историков. К примеру, Р. Ботье считает, что он не просто писал долгое время спустя после описываемых событий, но был к тому же плохо информированным и очень склонным к использованию литературных стереотипов человеком, пытавшимся всячески обелить сторону, выигравшую в борьбе, которая носила чрезвычайно политический характер[1]. Тем не менее, другой исследователь, Б. Сток[2], анализируя менталитет хронистов того времени, приходит к выводу, что Павел пользовался какими-то более ранними письменными источниками (libellus (книжечкой) или иным документом, написанным человеком, близким к упомянутому Арефасту), целые куски из которых он вставляет в свои записи, и что это объясняет элементы аутентичности в его рассказе. Сама эта рукопись была повреждена во время пожара в Муниципальной Библиотеке Хартий во время бомбардировок 1944 года. Но текст ее сохранился, поскольку ранее он был опубликован в Recueil des Historiens de la France[3]. Кроме того, существует еще пять других документов, принадлежащих к различным временным отрезкам, иногда слово в слово повторяющих то, о чем пишет Павел, а иногда представляющих события иначе. Можно упомянуть, например, письмо Жана из Флери, написанное через несколько месяцев после осуждения орлеанских каноников, или хрониста Андреаса из Флери (IV книга Чудес святого Бенедикта)[4]. Весьма знаменитые, но не менее ангажированные церковные хронисты, такие, как Рауль Глабер или Адемар Шабаннский, автор хроник, поучительных книг и проповедей, тоже сообщают нам об истории орлеанских каноников среди других «ужасов эпохи Тысячелетия».
Однако, попробуем рассмотреть все по порядку.
Орлеан всегда был очень важным городом для Франции и Римо-католической Церкви. Церковные соборы проводились в этом городе неоднократно, особенно в VI веке (в 511, 532, 541, 549 годах). Император Карл Великий сделал Орлеан «интеллектуальной столицей» своей империи. Со времен распада Римской Империи здесь процветали лучшие в Западной Европе высшие школы, особенно в области теологии и юриспруденции, и учиться в Орлеане считали для себя престижным даже королевские отпрыски - тот же Карл Великий и Гуго Капет отправляли туда на учебу своих сыновей и, таким образом, там учился король Роберт Благочестивый, один из «героев» нашего исследования. Более того, в 996 году в кафедральном соборе Орлеана он был даже коронован, и город одно время имел титул столицы Франции. А в описываемое время - в XI веке - «орлеанские школы» приобретают такую славу, что сюда приезжают учиться даже из Италии и Англии.
На Рождество 1022 года король Франции Робер Благочестивый поехал с королевой Констанцией в Орлеан, чтобы возглавить синод епископов. Во время синода начался процесс слушания группы известных духовных лиц, большинство из которых принадлежали к каноникам кафедрального собора Святого Креста. Кроме каноников там были еще монахини, светские женщины, клирики и представители знати. В том, каким образом эта группа была обнаружена, хронисты между собой расходятся. В частности, Рауль Глабер пишет том, что орлеанские каноники «попытались посеять свое пагубное учение не только в вышесказанном городе, но даже и в соседних местах; так они вознамерились сделать участником своего безумия одного здравомыслящего священника в Руане, и отправили к нему людей, которые изложили бы пред ним всю тайну их превратного толка… Выслушав все это, священник поспешил к христианнейшему графу того города, Ричарду, и изложил ему дело по порядку, как слышал. В свою очередь граф отправил немедленно вестника к королю, извещая его о готовящейся погибели овец в самом стаде Христа»[5].
Согласно запискам Павла из Шартра, которые историки считают более достоверными в этом плане, ключевую роль в деле разоблачения орлеанских каноников сыграл уже упоминавшийся Арефаст, «известный своим красноречием, здравыми советами и хорошими обычаями, и по этой причине выполнявший различные поручения как короля Франции, так и других самых именитых сеньоров».
Дальше события излагаются таким слогом, что их грех не пересказать чуть ли не одними цитатами. Итак, у Арефаста был капеллан, «клирик по имени Эриберт, решивший податься в Орлеан, чтобы постичь ученость. Но в поисках пределов истины он, в слепоте своей, низвергся в бездну ереси. Ведь в то время и в том городе два клирика, Стефан и Лизой, известные всем своей ученостью, блиставшие святостью и благочестием, щедрые милостыней, были в большом уважении у народа. Этот клирик встретился с ними и, через некоторое время, сделался их послушным учеником, отравленный ими и, черпая из их смертельного источника коварства, смешанного со сладостью божественного Слова, он верил, что достиг твердыни мудрости»[6]. Эриберт стал заведовать канонической школой, а самого его прозвали за целомудрие «Девственником». Вернувшись домой, он попытался «вовлечь своего господина, к которому питал особенную привязанность, бесчувственно толкая его на путь заблуждения с помощью всех своих ухищрений». Итак, другими словами, Арефаст узнал о том, что в доме каноника Лизоя и исповедника королевы Стефана проводятся тайные собрания на религиозные темы. Эриберт уговаривал Арефаста пойти на эти собрания и послушать набожных и святых людей: «Он уверял, что Орлеан блистает среди других городов светочем наук и пламенем святости. Слушая это, его господин понял, что тот свернул с праведного пути». Арефаст, происходивший из нормандской аристократии, будучи дядей и вассалом принца Ричарда II Нормандского, уведомил об этих подозрениях своего сюзерена и родственника. Тот посоветовал ему устроить западню и сделать вид, что он готов вступить в «тайную секту» и войти в доверие к подозреваемым. Для этого Арефаст написал письмо королю, прося о содействии, и король сказал ему ехать в Орлеан вместе с Эрибертом, обещав оказать всяческую помощь. По дороге в Орлеан, Арефаст заехал в Шартр, чтобы поговорить об этом с епископом Шартра Фульбертом. Поскольку последнего не оказалось на месте, он попросил совета у Эврара, ризничего из Шартра, который сказал ему, что он все правильно делает, а устроители тайных собраний - явные еретики. Но предводители этих еретиков, предупредил Эврар, в большом фаворе и короля и королевы, а потому Арефасту следует сделать вид, что он их слушает и почитает, а затем разоблачить их. А чтобы не подпасть под влияние еретиков, Арефаст должен каждое утро причащаться и постоянно творить крестное знамение, не противоречить ничему, что ему говорят, изображать из себя преданного ученика и все подробно запоминать.
[1]Bautier R.H. L’hérésie d’Orléans le mouvement intellectuelle au debut di XI siecle.// Actes du 95-e Congres National des Societes savants. Reims,1970. Section philosophique et historique. Paris, 1975. T.I, pp. 63-88; Moore.R.I . The formation of a persecuting society. Authority and Deviance in Western Europe 950-1250. Oxford: Blackwill Publishing, 2007. pp 14-16.
[2]Stock B. The Implications of Literacy: Written Language and Models of Interpretation in the Eleventh and Twelfs Centuires. Princenton, 1983, p.32.
[3]Gesta sinodi Aurelianensis.// Recueil des Historiens de la France, Bouquet, t. X., pp. 536-539.
[4]Miracles de saint Benoit. Ed. E.de Certain. Paris, 1858, p.247.
[5]Глабер Рауль. Пять книг истории своего времени. От избрания Гуго Капета в короли до 1046 г. 71. Цит. по пер. М. Стасюлевича// История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Том II. СПб. 1864.
[6]Gesta sinodi Aurelianensis, ibid, p.537.
Продолжение следует