«Рожденные воевать». Часть 3. Под чужой властью (начало)
Персидское вторжение во Фракию открывает длительный период в истории гетов Добруджи, когда они в той или иной форме вынуждены были признавать над собой власть других народов. За персами последовали одрисы, потом скифы и трибаллы. Это неизбежно должно было сказываться на интенсивности освоения гетами задунайских областей, как мы писали ранее. Но, каков был статус гетов в Задунавье? Сохраняли ли они независимость? Что собой представляли их поселения там - разрозненные поселения и общины или какую-то политическую общность? Точной информации на этот счет у нас практически нет, поскольку письменные источники молчат о задунайских гетах вплоть до правления Александра Великого, но косвенная информация позволяет реконструировать их политическую историю и в предшествующее время.
Ранее мы писали, что надежно гетские памятники в лесостепных зонах Румынии и Молдовы датируются не ранее конца VI в. до н.э. Наиболее вероятной причиной их появления так далеко от Добруджи, где геты обитали ранее, было персидское завоевание Фракии и поход царя Дария I на скифов. Геродот специально отмечает, что Дарий принудил побежденных им гетов к участию в походе в Скифию, который, как известно, закончился для персов не слишком удачно. Хотя, сегодня практически всеми историками признается, что Геродот преувеличил масштабы катастрофы, постигшей персов в Северном Причерноморье (персы удержали за собой все приобретения во Фракии, где Дарий оставил 80-тысячное войско, продолжавшее подчинение побережья Мраморного и Эгейского морей вплоть до Македонии), едва ли можно предполагать, что неудачи Дария в Скифии полностью выдуманы. Геродот сообщает, что Великий царь был вынужден бежать из своего лагеря, оставив раненных и тех, чья потеря «меньше всего его беспокоила» (Hdt. IV, 135). На это указание обратил внимание молдавский археолог А.Н. Левинский (История гетов в лесостепи Юго-восточной Европы (конец VI - вторая половина IV вв. до н.э.) // Stratum plus. №3. 2010).
Левинский, опираясь на археологический материал, воссоздал реалистичную картину освоения гетами, брошенными на произвол судьбы Дарием, лесостепной Молдовы и зарождения здесь гетской культуры. Это одно из моих любимых археологических описаний, поэтому позволю себе обширную цитату: «Оставленные в лагере, кроме больных, те, потеря которых меньше всего беспокоила Дария, не став дожидаться прихода скифов (а может быть, даже раньше), стали группами добираться до ближайших лесов, прихватив с собой кое-что из остатков обоза - пищу, посуду, личное оружие и кое-какие пожитки. Уже никому не нужные, они спасались, они старались выжить. Лес мог их укрыть, и он мог их накормить. Двигались они на север. Наиболее слабые стали останавливаться в глубине узких, покрытых лесом долин, на небольших лесных полянах, расположенных на возвышенностях (Чигырлень VI), или прямо возле мощных родников (Милештий Мичь). Там они ставили временные жилища - шалаши с углубленным в землю основанием, пока пройдет беда. Остальные продолжали свой путь подальше от степи, присматривая удобные и безопасные места для остановки. Часть из них добралась и до истоков современной реки Ботна, где скончался их раненый предводитель. Там, вдали от дома и родных, они его отправили к предкам по своим родным обычаям. Снабдив пищей к богам, они сожгли усопшего на костре, а остатки кремации, в отсутствии поселка и некрополя, захоронили на месте (погребение Пыржолтень), продолжив дальше свой путь. Возможно, этой группе удалось пересечь реку Прут и добраться до лесов на Бырладском плато - пока слабая, но цепочка памятников в сторону Прута отмечена по линии современных сел Лэпушна и Бужор (зона еще почти не исследована).
Другая мощная группировка, продвигаясь на северо-восток, частично осела на восточных отрогах Центрального Молдавского плато (Хыртопул Маре, Бутучень), а остальные через реку Реут двинулись вдоль Днестра, осев на Приднестровской возвышенности (Большая Сахарна, Сахарна «Ла Ревекин», Алчедар, Тарасово и др.). Мы не знаем, сколь долго геты находились в движении в поисках удобных для оседания мест. Мы не знаем, насколько далеко они проникли к северу (по Днестру) и западу (за Прутом). Однако мы знаем точно, что они избегали широких речных долин, они старательно обошли удобные и плодородные Бельцкую и Среднепрутскую равнины, а также большую часть Чулукско-Солонецкой возвышенности. И за Прутом они полностью игнорировали обширную и плодородную долину бассейна реки Жижия…
Гетам, которые «последовали за остальной армией» Дария, нужно было осваиваться на новом месте. У них не было выбора. Они хорошо знали, что творится у них на родине. Они уже хорошо знали, что представляют собой скифы, против которых они были вынуждены идти и отряды которых еще рыскали по степи и открытым долинам рек.
Судя по всему, основной процесс оседания происходил в том же памятном году, пока еще стояла теплая погода. Не дожидаясь лучших времен, геты осваивались на новых землях. Выбрав место для остановки, они сразу ставили временное жилье - полуземлянки с углубленным в землю основанием и двускатным или полукруглым возвышающимся верхом из бревенчатого каркаса, покрытого жердями и травой (или древесной корой). Временные жилища такого типа, в которых отсутствовали какие-либо отопительные сооружения, были обнаружены на внутреннем дворе городища Сахарна «Ла Ревекин» (Levinschi, Şcipachin, Negură 2000: 87-92; Levinschi 2004: 65-66). Они служили для ночевки и укрытия от непогоды, пока выбранное на обрывистом берегу место обносилось оборонительной стеной. Стену они строили основательно, толщиной более 3,5 м и высотой до 8 м. Она состояла из двойного бревенчатого частокола, забутованного глиной, выбранной из получившегося внушительных размеров рва перед ней. Укрепленный поселок оказался не таким уж большим (0,4 га), так как и людей было немного. На время строительства они могли укрыться в 3-4 полуземлянках и, возможно, в нескольких наземных легких шалашах. Одновременно с оборонительной стеной к внутреннему частоколу пристраивали и более внушительные долговременные жилища, приспособленные для обитания и в холодное время года (Levinschi 2004: 70-74). Такие укрепленные поселки или небольшие цитадели сооружались везде, где было достаточно людей и удобные для этого места - мысы с крутыми склонами, обрывистые плато берегов рек, удобные высокие холмы и т. д. Там, где людей было мало для строительства укреп ленных поселков, на выбранном месте опять-таки ставили временные углубленные жилища, которые можно было соорудить за день-два, а потом обустраивались более основательно. Среди очень мало исследованных неукрепленных поселков такие полуземлянки были обнаружены пока на поселении Алчедар «Ла Кордон» (Haheu 1998: 112). Впоследствии все эти временные полуземлянки-жилища использовались в качестве подсобных сооружений (хранилища, погреба), пока не ветшали полностью, и тогда оставшийся котлован служил для сброса мусора. Но все это потом» (Левинский. 2010. С. 89).
На раннем этапе ситуация складывалась для гетов весьма удачно. Доставшиеся им угодья практически не знали человеческого присутствия примерно в течении ста лет (после ухода шолданештьского населения) - в лесах было много дичи, земля давала хорошие урожаи. Беглецы принесли с собой остатки персидского обоза (этим Левинский объясняет присутствие на ранних гетских памятниках греческого импорта). Скифы были заняты восстановлением хозяйства и господства над племенами, а позднее - выстраиванием отношений с греческими колонистами и походом (походами?) на Балканы. Это дало гетам в Восточных Карпатах значительную фору. Есть основания предполагать смену господствующей группировки среди кочевых скифов: Ю.Г. Виноградов высказал мнение, что ослабленных войной с Дарием скифов царя Иданфирса сменил царский род, к которому принадлежали правители V в. до н.э. - Ариапиф, его сыновья Скил, Октомасад и Орик, а также, возможно, последующие цари конца V - IV вв. до н.э. Родоначальником этого правящего клана историк считал Аргота, имя которого написано на кольце, с другой стороны которого было написано имя Скила (это кольцо было найдено в середине прошлого века, как считается, на месте казни Скила). Косвенным доводом в пользу гипотезы Виноградова является то, что Геродот, подробно описавший родословную Иданфирса, не называет царя Ариапифа его сыном.
В конце VI - начале V вв. до н.э. северо-западное Причерноморье начинают осваивать греки. Милетяне основали Тиру, а жители Истрии - Никоний на левом берегу Днестровского лимана. У последнего сложились особые тесные отношения со скифами. Во второй четверти V в. город обзавелся крепостными стенами и начал выпускать монету с именем царя Скила. Под контролем скифов оказалась также Ольвия - крупнейший полис северо-восточного побережья. Полисы, если не находились под прямым управлением скифских царей, управлялись тиранами, державшимися благодаря скифам.
Как уже упоминалось, после изгнания Дария скифы начали покорять своих лесостепных сородичей и развернули экспансию против племен, которые не поддержали их во время вторжения персов. Концом VI в. до н.э. датируются слои пожарищ на лесостепных городищах, маркирующие подчинение местных племен «царскими скифами». Очевидно, именно к этому времени относится сложение идеологии последних, «считающих прочих скифов своими рабами». Одновременно или вскоре после этого скифы начали наступление на полисы черноморского побережья, что в конце концов привело к установлению скифского протектората над Ольвией и Никонием, а также к консолидации боспорских городов в единое государство, способное противостоять натиску кочевников. Этот натиск привел к исчезновению сельскохозяйственной хоры греческих полисов.
Затем последовала экспансия на Дунай и Балканы. В 496 г. до н.э. скифы совершают масштабное вторжение во Фракию. С ним связывают следы пожаров в Истрии. Виноградов предполагает серию конфликтов с одрисами, которые завершаются брачным союзом дочери одрисского царя Тереса и Ариапифа. Я отношу заключение этого брака к периоду между 493 и 471 гг. до н.э. Ю.Г. Виноградов менее осторожно датирует это событие ок. 480 г. до н.э. Брак не только установил мир между одрисами и скифами, но также установил между ними границу по реке Дунай. Таким образом, вся Добруджа оказалась в составе Одрисского царства. Замирение с одрисами привело к стабилизации во всем Северном Причерноморье. В окрестностях Никония, Тиры и Ольвии восстанавливаются и процветают многочисленные сельские поселения, в том числе со смешанным греко-скифским населением, а также зимники кочевников. Подчинение лесостепных районов Северного Причерноморья обеспечило скифов огромными ресурсами, получаемыми либо в виде дани, либо в виде военной добычи. Избыток продуктов скифы сбывали через греческие полисы, которые служили посредниками между кочевниками и Восточным Средиземноморьем.
Хотя степи Буджака находились под властью скифов, их кочевья в основном располагались к востоку от Днестра. Скифских памятников первой половины V в. до н.э. здесь пока не обнаружено. Пользуясь этим геты начинают осваивать левобережье Дуная, где появляются их небольшие поселки. Пользуясь замирением, геты лесостепной Молдовы налаживают связи с греческими полисами. На греческих поселениях в низовьях Днестра появляется гетская лепная керамика, а греческие купцы осваивают новый рынок сельхозпродукции. Как пишет А.Н. Левинский, лесные поселенцы настолько окрепли за прошедшие полстолетия, что представители их знати могли себе позволить обменять пару быков на амфору хиосского вина. Однако, греческая керамика этого времени обнаружена только на одном гетском поселении - на городище Бутучень и в его округе. Отношения лесостепных гетов со скифами в это время, судя по всему, также становятся более тесными. Можно предполагать даже смешанные браки - на городище Сахарна найдено типичное скифское женское украшение первой половины V века до н.э.
Очевидно, что лесостепные геты в этот период не были самостоятельной силой. Показательно, что Геродот их просто не заметил. И тут возникает вопрос, а кому подчинялись эти геты? Их родня в Добрудже, как мы указывали, находилась в составе Одрисского царства. Положение их было, насколько можно судить, привилегированным. Мои исследования показывают, что гетские племена управлялись собственной знатью, в отличие от южных фракийских племен, где местные элиты уничтожались и замещались одрисами.
В целом, геты в Одрисском царстве находились скорее на положении союзников. Это было вызвано в первую очередь стратегическими соображениями - они охраняли дунайскую границу от скифов. Им покровительство одрисов также было выгодно, поскольку одрисы остановили набеги скифов и при необходимости, как увидим позже, приводили свои войска на Дунай. Но, можно уверенно говорить о том, что лесостепные геты оставались вне Одрисской державы. Также нет никаких явных археологических следов, указывающих на связи их с одрисами и Добруджей.
Единственным этнополитическим объединением, за именем которого могут скрываться геты, являются агафирсы. Это сильное объединение, враждовавшее со скифами: уже во время войны с Дарием они не только не поддержали скифскую коалицию, но по преданию помешали скифам втянуть их в войну насильно, а позднее царь агафирсов Спаргапиф коварством погубил Ариапифа Скифского. Все указывает на то, что агафирсы обитали где-то в Карпатском регионе, к западу от скифских племен Северного Причерноморья. В их землях находились истоки реки Мариса/Муреша. Б.А. Рыбаков отождествлял с ними в том числе памятники лесостепных гетов, а также памятники Трансильвании и Южных Карпат. В посте о судьбах агафирсов в IV в. до н.э. и позднее, я указывал мнение В.П. Яйленко, который отождествлял с агафирсами культуру Бырсешть-Фериджиле. Румынский археолог Вульпе считал, что агафирсам принадлежала скифоидная культура Чиумбруд в Трансильвании. Но, в каждом случае есть проблема. Трансивальнские «скифы», которые лучше всего подходят на роль агафирсов, ушли из Трансильвании еще в конце VI в. до н.э., не оставив наследников. Подвластные им, судя по всему, ферджилийцы исчезают в первой половине V в. до н.э. (а не в конце столетия, как считал Яйленко). Лесостепные геты и вовсе не тянут на роль могущественных врагов скифов. С другой стороны, все вместе они соответствуют «коллективному портрету» агафирсов. Но, многое в их истории остается непонятным.
Продолжение следует...
Ранее мы писали, что надежно гетские памятники в лесостепных зонах Румынии и Молдовы датируются не ранее конца VI в. до н.э. Наиболее вероятной причиной их появления так далеко от Добруджи, где геты обитали ранее, было персидское завоевание Фракии и поход царя Дария I на скифов. Геродот специально отмечает, что Дарий принудил побежденных им гетов к участию в походе в Скифию, который, как известно, закончился для персов не слишком удачно. Хотя, сегодня практически всеми историками признается, что Геродот преувеличил масштабы катастрофы, постигшей персов в Северном Причерноморье (персы удержали за собой все приобретения во Фракии, где Дарий оставил 80-тысячное войско, продолжавшее подчинение побережья Мраморного и Эгейского морей вплоть до Македонии), едва ли можно предполагать, что неудачи Дария в Скифии полностью выдуманы. Геродот сообщает, что Великий царь был вынужден бежать из своего лагеря, оставив раненных и тех, чья потеря «меньше всего его беспокоила» (Hdt. IV, 135). На это указание обратил внимание молдавский археолог А.Н. Левинский (История гетов в лесостепи Юго-восточной Европы (конец VI - вторая половина IV вв. до н.э.) // Stratum plus. №3. 2010).
Левинский, опираясь на археологический материал, воссоздал реалистичную картину освоения гетами, брошенными на произвол судьбы Дарием, лесостепной Молдовы и зарождения здесь гетской культуры. Это одно из моих любимых археологических описаний, поэтому позволю себе обширную цитату: «Оставленные в лагере, кроме больных, те, потеря которых меньше всего беспокоила Дария, не став дожидаться прихода скифов (а может быть, даже раньше), стали группами добираться до ближайших лесов, прихватив с собой кое-что из остатков обоза - пищу, посуду, личное оружие и кое-какие пожитки. Уже никому не нужные, они спасались, они старались выжить. Лес мог их укрыть, и он мог их накормить. Двигались они на север. Наиболее слабые стали останавливаться в глубине узких, покрытых лесом долин, на небольших лесных полянах, расположенных на возвышенностях (Чигырлень VI), или прямо возле мощных родников (Милештий Мичь). Там они ставили временные жилища - шалаши с углубленным в землю основанием, пока пройдет беда. Остальные продолжали свой путь подальше от степи, присматривая удобные и безопасные места для остановки. Часть из них добралась и до истоков современной реки Ботна, где скончался их раненый предводитель. Там, вдали от дома и родных, они его отправили к предкам по своим родным обычаям. Снабдив пищей к богам, они сожгли усопшего на костре, а остатки кремации, в отсутствии поселка и некрополя, захоронили на месте (погребение Пыржолтень), продолжив дальше свой путь. Возможно, этой группе удалось пересечь реку Прут и добраться до лесов на Бырладском плато - пока слабая, но цепочка памятников в сторону Прута отмечена по линии современных сел Лэпушна и Бужор (зона еще почти не исследована).
Другая мощная группировка, продвигаясь на северо-восток, частично осела на восточных отрогах Центрального Молдавского плато (Хыртопул Маре, Бутучень), а остальные через реку Реут двинулись вдоль Днестра, осев на Приднестровской возвышенности (Большая Сахарна, Сахарна «Ла Ревекин», Алчедар, Тарасово и др.). Мы не знаем, сколь долго геты находились в движении в поисках удобных для оседания мест. Мы не знаем, насколько далеко они проникли к северу (по Днестру) и западу (за Прутом). Однако мы знаем точно, что они избегали широких речных долин, они старательно обошли удобные и плодородные Бельцкую и Среднепрутскую равнины, а также большую часть Чулукско-Солонецкой возвышенности. И за Прутом они полностью игнорировали обширную и плодородную долину бассейна реки Жижия…
Гетам, которые «последовали за остальной армией» Дария, нужно было осваиваться на новом месте. У них не было выбора. Они хорошо знали, что творится у них на родине. Они уже хорошо знали, что представляют собой скифы, против которых они были вынуждены идти и отряды которых еще рыскали по степи и открытым долинам рек.
Судя по всему, основной процесс оседания происходил в том же памятном году, пока еще стояла теплая погода. Не дожидаясь лучших времен, геты осваивались на новых землях. Выбрав место для остановки, они сразу ставили временное жилье - полуземлянки с углубленным в землю основанием и двускатным или полукруглым возвышающимся верхом из бревенчатого каркаса, покрытого жердями и травой (или древесной корой). Временные жилища такого типа, в которых отсутствовали какие-либо отопительные сооружения, были обнаружены на внутреннем дворе городища Сахарна «Ла Ревекин» (Levinschi, Şcipachin, Negură 2000: 87-92; Levinschi 2004: 65-66). Они служили для ночевки и укрытия от непогоды, пока выбранное на обрывистом берегу место обносилось оборонительной стеной. Стену они строили основательно, толщиной более 3,5 м и высотой до 8 м. Она состояла из двойного бревенчатого частокола, забутованного глиной, выбранной из получившегося внушительных размеров рва перед ней. Укрепленный поселок оказался не таким уж большим (0,4 га), так как и людей было немного. На время строительства они могли укрыться в 3-4 полуземлянках и, возможно, в нескольких наземных легких шалашах. Одновременно с оборонительной стеной к внутреннему частоколу пристраивали и более внушительные долговременные жилища, приспособленные для обитания и в холодное время года (Levinschi 2004: 70-74). Такие укрепленные поселки или небольшие цитадели сооружались везде, где было достаточно людей и удобные для этого места - мысы с крутыми склонами, обрывистые плато берегов рек, удобные высокие холмы и т. д. Там, где людей было мало для строительства укреп ленных поселков, на выбранном месте опять-таки ставили временные углубленные жилища, которые можно было соорудить за день-два, а потом обустраивались более основательно. Среди очень мало исследованных неукрепленных поселков такие полуземлянки были обнаружены пока на поселении Алчедар «Ла Кордон» (Haheu 1998: 112). Впоследствии все эти временные полуземлянки-жилища использовались в качестве подсобных сооружений (хранилища, погреба), пока не ветшали полностью, и тогда оставшийся котлован служил для сброса мусора. Но все это потом» (Левинский. 2010. С. 89).
На раннем этапе ситуация складывалась для гетов весьма удачно. Доставшиеся им угодья практически не знали человеческого присутствия примерно в течении ста лет (после ухода шолданештьского населения) - в лесах было много дичи, земля давала хорошие урожаи. Беглецы принесли с собой остатки персидского обоза (этим Левинский объясняет присутствие на ранних гетских памятниках греческого импорта). Скифы были заняты восстановлением хозяйства и господства над племенами, а позднее - выстраиванием отношений с греческими колонистами и походом (походами?) на Балканы. Это дало гетам в Восточных Карпатах значительную фору. Есть основания предполагать смену господствующей группировки среди кочевых скифов: Ю.Г. Виноградов высказал мнение, что ослабленных войной с Дарием скифов царя Иданфирса сменил царский род, к которому принадлежали правители V в. до н.э. - Ариапиф, его сыновья Скил, Октомасад и Орик, а также, возможно, последующие цари конца V - IV вв. до н.э. Родоначальником этого правящего клана историк считал Аргота, имя которого написано на кольце, с другой стороны которого было написано имя Скила (это кольцо было найдено в середине прошлого века, как считается, на месте казни Скила). Косвенным доводом в пользу гипотезы Виноградова является то, что Геродот, подробно описавший родословную Иданфирса, не называет царя Ариапифа его сыном.
В конце VI - начале V вв. до н.э. северо-западное Причерноморье начинают осваивать греки. Милетяне основали Тиру, а жители Истрии - Никоний на левом берегу Днестровского лимана. У последнего сложились особые тесные отношения со скифами. Во второй четверти V в. город обзавелся крепостными стенами и начал выпускать монету с именем царя Скила. Под контролем скифов оказалась также Ольвия - крупнейший полис северо-восточного побережья. Полисы, если не находились под прямым управлением скифских царей, управлялись тиранами, державшимися благодаря скифам.
Как уже упоминалось, после изгнания Дария скифы начали покорять своих лесостепных сородичей и развернули экспансию против племен, которые не поддержали их во время вторжения персов. Концом VI в. до н.э. датируются слои пожарищ на лесостепных городищах, маркирующие подчинение местных племен «царскими скифами». Очевидно, именно к этому времени относится сложение идеологии последних, «считающих прочих скифов своими рабами». Одновременно или вскоре после этого скифы начали наступление на полисы черноморского побережья, что в конце концов привело к установлению скифского протектората над Ольвией и Никонием, а также к консолидации боспорских городов в единое государство, способное противостоять натиску кочевников. Этот натиск привел к исчезновению сельскохозяйственной хоры греческих полисов.
Затем последовала экспансия на Дунай и Балканы. В 496 г. до н.э. скифы совершают масштабное вторжение во Фракию. С ним связывают следы пожаров в Истрии. Виноградов предполагает серию конфликтов с одрисами, которые завершаются брачным союзом дочери одрисского царя Тереса и Ариапифа. Я отношу заключение этого брака к периоду между 493 и 471 гг. до н.э. Ю.Г. Виноградов менее осторожно датирует это событие ок. 480 г. до н.э. Брак не только установил мир между одрисами и скифами, но также установил между ними границу по реке Дунай. Таким образом, вся Добруджа оказалась в составе Одрисского царства. Замирение с одрисами привело к стабилизации во всем Северном Причерноморье. В окрестностях Никония, Тиры и Ольвии восстанавливаются и процветают многочисленные сельские поселения, в том числе со смешанным греко-скифским населением, а также зимники кочевников. Подчинение лесостепных районов Северного Причерноморья обеспечило скифов огромными ресурсами, получаемыми либо в виде дани, либо в виде военной добычи. Избыток продуктов скифы сбывали через греческие полисы, которые служили посредниками между кочевниками и Восточным Средиземноморьем.
Хотя степи Буджака находились под властью скифов, их кочевья в основном располагались к востоку от Днестра. Скифских памятников первой половины V в. до н.э. здесь пока не обнаружено. Пользуясь этим геты начинают осваивать левобережье Дуная, где появляются их небольшие поселки. Пользуясь замирением, геты лесостепной Молдовы налаживают связи с греческими полисами. На греческих поселениях в низовьях Днестра появляется гетская лепная керамика, а греческие купцы осваивают новый рынок сельхозпродукции. Как пишет А.Н. Левинский, лесные поселенцы настолько окрепли за прошедшие полстолетия, что представители их знати могли себе позволить обменять пару быков на амфору хиосского вина. Однако, греческая керамика этого времени обнаружена только на одном гетском поселении - на городище Бутучень и в его округе. Отношения лесостепных гетов со скифами в это время, судя по всему, также становятся более тесными. Можно предполагать даже смешанные браки - на городище Сахарна найдено типичное скифское женское украшение первой половины V века до н.э.
Очевидно, что лесостепные геты в этот период не были самостоятельной силой. Показательно, что Геродот их просто не заметил. И тут возникает вопрос, а кому подчинялись эти геты? Их родня в Добрудже, как мы указывали, находилась в составе Одрисского царства. Положение их было, насколько можно судить, привилегированным. Мои исследования показывают, что гетские племена управлялись собственной знатью, в отличие от южных фракийских племен, где местные элиты уничтожались и замещались одрисами.
В целом, геты в Одрисском царстве находились скорее на положении союзников. Это было вызвано в первую очередь стратегическими соображениями - они охраняли дунайскую границу от скифов. Им покровительство одрисов также было выгодно, поскольку одрисы остановили набеги скифов и при необходимости, как увидим позже, приводили свои войска на Дунай. Но, можно уверенно говорить о том, что лесостепные геты оставались вне Одрисской державы. Также нет никаких явных археологических следов, указывающих на связи их с одрисами и Добруджей.
Единственным этнополитическим объединением, за именем которого могут скрываться геты, являются агафирсы. Это сильное объединение, враждовавшее со скифами: уже во время войны с Дарием они не только не поддержали скифскую коалицию, но по преданию помешали скифам втянуть их в войну насильно, а позднее царь агафирсов Спаргапиф коварством погубил Ариапифа Скифского. Все указывает на то, что агафирсы обитали где-то в Карпатском регионе, к западу от скифских племен Северного Причерноморья. В их землях находились истоки реки Мариса/Муреша. Б.А. Рыбаков отождествлял с ними в том числе памятники лесостепных гетов, а также памятники Трансильвании и Южных Карпат. В посте о судьбах агафирсов в IV в. до н.э. и позднее, я указывал мнение В.П. Яйленко, который отождествлял с агафирсами культуру Бырсешть-Фериджиле. Румынский археолог Вульпе считал, что агафирсам принадлежала скифоидная культура Чиумбруд в Трансильвании. Но, в каждом случае есть проблема. Трансивальнские «скифы», которые лучше всего подходят на роль агафирсов, ушли из Трансильвании еще в конце VI в. до н.э., не оставив наследников. Подвластные им, судя по всему, ферджилийцы исчезают в первой половине V в. до н.э. (а не в конце столетия, как считал Яйленко). Лесостепные геты и вовсе не тянут на роль могущественных врагов скифов. С другой стороны, все вместе они соответствуют «коллективному портрету» агафирсов. Но, многое в их истории остается непонятным.
Продолжение следует...