О культурных революциях (25)
25. Никто не хотел умирать.
(начало, пред.глава)
«Что было? Что будет? Чем сердце успокоится?»
Начнем потихоньку складывать из отдельных трендов общую картину прогноза на завтра. Хотя начать придется не с самых интересных домашних интриг и денежных дел, а с долгосрочного прогноза глобальной политики. Просто потому, что все прочие дела, и внешние, и внутренние сильно от этого глобального контекста зависят. А он с свою очередь сильно зависит от всемирно-исторического контекста развития культуры, в том числе и политической.
Наметки к глобальному прогнозу уже нашлись, когда мы обсуждали параллели событий нынешнего глобального узла с событиями октября 1993 года, Дна Надлома в процессе учреждения РФ как ядра СНГ. Кроме того, были названы и другие примеры таких же узлов, после которых происходит переформатирование расколотой представительной ветви политической элиты. Этот стартующий «переходный период» - один из главных признаков для распознавания узла Дна Надлома в исторических процессах. Например, таким «переходным периодом» была выборная кампания в конце 1993 года в новое Федеральное собрание, заодно легитимировавшая новую Конституцию РФ.
Для глобальной политической элиты таким контуром обратной связи является мировая финансовая система, переформатирование которой давно уже обсуждается и готовится в рамках Двадцатки и других глобальных форумов. Сейчас от обсуждений пришлось перейти к активным антикризисным действиям, ибо оттягивать уже невозможно. Другое дело, что сами антикризисные лекарства не сильно слаще самой болезни, но все же дают надежду обойтись без всеобщего краха и обрушения мира в новые Темные века.
Необходимым условием и признаком завершения самого узла Дна Надлома является всеобщий шок политических и шире - столичных элит, а равно культурных обывателей. Стрельба из танков по парламенту, «штурм» телецентра и ответный расстрел провокаторов и зевак, стрельба снайперов и пулеметные очереди по чердакам жилых домов в центре столицы - были вполне достаточным шоком для москвичей и всего политического класса, который после этого смирился и даже приветствовал введение ЧП, на фоне которого в недрах администрации отстраненные от дел конституционные судьи спешно дорабатывали проект Конституции, чтобы быстрее восстановить свой статус.
Теперь оглядимся вокруг в сегодняшнем мировом информационном поле: это уже шок или еще не достаточный шок? Для политических элит в России и странах СНГ такой шок случился еще в мае 2014-го - для кого-то после «крымнаш», а для кого-то после «одесской хатыни» и мариупольского расстрела. Соответственно, и режим ЧП для российских и всех постсоветских элит начался немного раньше, чем для европейцев.
Александр Сергеевич не просто так окрестил исполнительную власть, правительство «единственным европейцем» у нас, среди российской элиты. Интуитивно чувствовал, что в схожих обстоятельствах эта ветвь политической элиты проявляет схожие реакции с европейским политическим классом. Так и в октябре 1993 года черномырдинские министры и аппарат до последнего сохраняли позицию «и нашим, и вашим», слали позитивные сигналы и Кремлю, и Белому Дому, призывали к диалогу и снятию взаимных санкций, но сами при этом, как и европейцы в 2014-15 годах, оставались пассивными. Ибо только отсутствие внятной позиции сохраняло внешнее единство. Как тот министр, про которого рассказывал король из пьесы Шварца, уговаривал удушаемую при нем жену потерпеть еще немного, а вдруг обойдется.
Не обошлось, для европейских политиков и обывателей был приготовлен двойной шок в одном флаконе. Сначала - прибытие на улицы европейских столиц миллиона смуглых молодых людей с недавно выбритыми подбородками, а вдобавок к этому - внезапно позитивная и активная роль России в защите цивилизации в Сирии, к тому же явно с согласия Обамы. Как тут не вспомнить кадры хроники октября 93-го, где две колонны - боевиков в гражданском и внутренних войск двигались по улицам Москвы к Останкино одновременно. Шок для по-европейски сдержанных министров и чиновников был гарантирован.
Что касается политических элит Ближнего Востока, то для них очевидное сползание в Темные века выглядело не так уж и страшно. В конце концов, первый Халифат именно в такие времена процветал и расширялся до европейских берегов. Для небольшой светской проевропейской прослойки, да - обрушение по принципу домино светских режимов был шоком. Но для элиты в целом, готовой торговать и немножко воевать в неповторимом бедуинском стиле - принять франшизу и поднять флаг ИГ или Аль-Каеды над своим родовым гнездом - это совсем не страшно. Особенно, когда антиигиловская коалиция во главе с США только делает вид, что борется, как в свое время была «странная война» на западном фронте борьбы с Гитлером. А вот внезапно вступившая в дело военная авиация России, показавшая, что глобальная политика - дело серьезное и опасное, для арабских, турецких и даже для иранских элит стала тем самым шоком.
Аналогом ближневосточных политиков в российском примере 93-го является участие региональных отрядов ОМОНа, особенно из национальных республик, в патрулировании столицы, когда вдруг пришлось вступить в ожесточенные бои даже с участием танков. Тут испугаешься за свое драгоценное здоровье и статус важных персон с большой дороги.
Ну, и наконец, для северо-американских и англо-саксонских элит настоящим шоком стала невозможность экспортировать основные издержки финансового кризиса в Старый Свет. Отчасти удалось, вызвав шок у китайских, индийских, бразильских элит, но в целом нет. А кроме того, оказалось очень сложно переложить всю ответственность на заявленную троицу Россия-Эбола-ИГИЛ, после того как Россия вычеркнула две прочие угрозы из списка. Феерический старт предвыборной президентской гонки в пользу Трампа только отразил всю степень испытанного американцами политико-культурного шока. Так и в 93-м после такого же шока в российской политике взошла поп-звезда Жириновского.
Хотя мы сделали упор лишь на одной, наиболее близкой нам параллели с октябрем 93-го, но такой же характер носили события узла 20/21 французского революционного надлома. События 2-4 декабря 1851 года, включая бойню на улицах Парижа и бессудные репрессии против случайных зевак, были таким же шоком, предваряющим введенное чрезвычайное положение. Впрочем, и эти параллели на материале «18 брюмера…» мы уже обсуждали.
Разумеется, сами по себе ретроспективные параллели, даже самые подробные, не являются доказательством своей истинности. Мало ли бывает совпадений? Вот если прогноз на основе экстраполяции этих параллелей будет сбываться, тогда да.
Самый общий прогноз на ближайшее время заключается в том, что все эти опасные тренды, уже вызвавшие шок политических элит, будут так или иначе купированы, в том числе и с помощью ограничений как в режиме «чрезвычайного положения». Сейчас в широких кругах ограниченных политологов модно прогнозировать «ужас без конца», с обрушением цивилизации в мировую войну или иным способом. Однако, такие выводы никак не соотносятся с реальным характером политических элит и даже контрэлит. После 70 лет глобальной пропаганды и воспитания даже позднесоветских элит сугубо в меркантильном, гедонистическом духе «роста материального благополучия», найти желающих жертвовать достигнутым не так уж легко. При ближайшем рассмотрении даже «игиловцы» оказываются, прежде всего, теневыми бизнесменами от контрабанды, а их виртуальные «страшилки» - постановочными кадрами. Всем игрокам есть чего терять.
Но все равно даже те, кто сумел увидеть в текущее политике постоянное балансирование, ухитряются сделать из этого вывернутый вывод - мол, нельзя же балансировать бесконечно, поэтому будет война, крах, ужас. Во-первых, можно - в смысле долго балансировать, хотя бесконечно и не нужно, а только для решения конкретных задач выживания элит. После Дна Надлома всю третью, конструктивную четверть Надлома элиты именно этим и занимаются, поиском баланса.
Сколько может продлиться эта конструктивная четверть Глобализации с поисками и коррекциями баланса? Можно оценить лишь примерно, сравнивая с другими процессами и фазами развития. Например, в советском Надломе активная четверть (1918-41) заняла 24 года, а конструктивная (до 2012) - 71, то есть скорость течения событий как 3 к 1. Аналогично в завершающей четверти петербургской имперской эпохи - 20 стадия (1813-25) заняла 12 лет, а 21 стадия (до 1881) - 56 лет, то есть 4,5 к 1. Разрушать всегда быстрее, чем собирать заново.
Сравнивать фазы масштабных исторических процессов сложно из-за фактора ускорения истории. Так, вторая четверть петербургской эпохи (1721-75) из-за этого длилась дольше чем третья (до 1813). Этот фактор сейчас уже исчерпан, быстрее, чем в ХХ веке транзакции происходить не смогут, информация распространяется вообще мгновенно. Но и замедлиться скорость транзакций тоже не может, если сохранять основу коммуникаций, не обрушить цивилизацию.
С другой стороны, длительность фаз подчиненных процессов зависит и от вышестоящего контекста. Для глобализации таким ведущим контекстом является развитие политической культуры в рамках всемирно-исторического процесса. Может ли распространение политической культуры ускорить конструктивную 21 стадию в завершающей четверти? По идее, это не исключено, но только по мере созревания и распространения новых психолого-исторических знаний. Такое обусловленное развитием культуры ускорение наблюдалось, скорее всего, после начала массового книгопечатания на рубеже XV-XVI веков и распространения гуманистической политической философии и политологии. Скорость торговых и военных транзакций не слишком отличалась от первой половины второго тысячелетия, в отличие от скорости распространения знаний. Границы цивилизации, наоборот, расширились, что должно бы привести к замедлению событий, особенно по сравнению с разрушительной активной четвертью XI-XV веков. Но процессы, наоборот, ускорились и конструктивная четверть (ок.1520-1945) заняла примерно столько же времени, как и активная, а не 3 к 1.
Из этих главных предпосылок и из длительности активной четверти глобализации (1945-2015) в 70 лет можно оценить длительность наступающей конструктивной четверти не менее 120-150 лет. Большого значения для нас этот разброс оценок не имеет. Для нынешнего поколения намного интереснее оценить длительность «переходного периода» с постепенным ослаблением режима чрезвычайного положения. При этом более надежно будет находить равные отрезки политического времени внутри модельных процессов и применять эти «симметрии» для прогноза.
Так, от 21 сентября 1993 года до расстрела Белого дома 4 октября прошло две недели, и еще столько же прошло до отмены в Москве комендантского часа. В искомом процессе от переворота в Киеве до завершения первой фазы операции в Сирии прошло около двух лет. Соответственно, можно ожидать, что самые жесткие послешоковые ограничительные меры тоже продлятся еще года два. Однако это не означает снятия всех чрезвычайных мер, которые в модельном примере сохранялись до амнистии марта 1994 года, а в отношении КС - до весны 95-го
Подключение руководства исполнительной власти к «поэтапной конституционной реформе» происходило тоже поэтапно. Еще примерно месяц после формальной отмены ЧП шел закулисный торг об условиях участия и поддержки, после чего был обнародован проект новой Конституции. Однако, на индивидуальной основе и группами по несколько министров наши «европейцы» начали записываться в партийные списки на выборах.
Такой же процесс активизации европейских политиков пока еще второго ряда можно наблюдать сегодня, хотя на уровне первых лиц делают вид, что ничего не происходит и спешить некуда. Однако, на уровне закулисных переговоров торг об условиях поддержки принципов глобальной «конституционной реформы» обязательно идет. И примерно лет через пять эти принципы будут доработаны и приняты всеми к сведению, в том числе на основе опыта пока временного политического урегулирования в Сирии и на Украине. А еще лет через 5-7 произойдет некий глобальный аналог всеобщего голосования, фактического признания всеми центрами силы результатов основанного на новых принципах постоянного урегулирования и там, и здесь.
Параллельно будет формироваться новая структура представительной, финансовой ветви глобальной политической власти. К моменту постоянного урегулирования главных конфликтных ситуаций (то есть через 10-12 лет) станет ясно, какие из финансовых коалиций и с каким весом участвуют в определении глобальной финансовой политики. Вероятно, речь пойдет о завершении реформы валютных квот и голосов в МВФ, или в глобальной резервной системе ему на замену.
Еще лет пять-семь уйдет на перезапуск и начало работы новой «двухпалатной» системы мировых финансов. Кроме «палаты» - фонда глобальных «резервов» с участием государств или союзов, эмитирующих резервные валюты, скорее всего, будет еще клиринговая «палата», учитывающая межзональные валютные «свопы». А противоречия между этими двумя «палатами» будет помогать разрешать глобальный финансовый контроль, своего рода «интерпол» в сфере отслеживания недопустимых международных финансовых транзакций.
Таким образом, «переходный период», то есть активная четверть 17-й стадии Глобализации займет примерно 16-18 лет. Все это время будет сохраняться, а поначалу особенно досаждать элитам, прежде всего западным, рациональным, неопределенность в сфере оценок экономических проектов, прогнозов валютных курсов и фондовых индексов. «Предвыборная» конкуренция скажется в появлении множества разных, противоречащих друг другу оценок и критериев такой оценки.
Продолжение следует
(начало, пред.глава)
«Что было? Что будет? Чем сердце успокоится?»
Начнем потихоньку складывать из отдельных трендов общую картину прогноза на завтра. Хотя начать придется не с самых интересных домашних интриг и денежных дел, а с долгосрочного прогноза глобальной политики. Просто потому, что все прочие дела, и внешние, и внутренние сильно от этого глобального контекста зависят. А он с свою очередь сильно зависит от всемирно-исторического контекста развития культуры, в том числе и политической.
Наметки к глобальному прогнозу уже нашлись, когда мы обсуждали параллели событий нынешнего глобального узла с событиями октября 1993 года, Дна Надлома в процессе учреждения РФ как ядра СНГ. Кроме того, были названы и другие примеры таких же узлов, после которых происходит переформатирование расколотой представительной ветви политической элиты. Этот стартующий «переходный период» - один из главных признаков для распознавания узла Дна Надлома в исторических процессах. Например, таким «переходным периодом» была выборная кампания в конце 1993 года в новое Федеральное собрание, заодно легитимировавшая новую Конституцию РФ.
Для глобальной политической элиты таким контуром обратной связи является мировая финансовая система, переформатирование которой давно уже обсуждается и готовится в рамках Двадцатки и других глобальных форумов. Сейчас от обсуждений пришлось перейти к активным антикризисным действиям, ибо оттягивать уже невозможно. Другое дело, что сами антикризисные лекарства не сильно слаще самой болезни, но все же дают надежду обойтись без всеобщего краха и обрушения мира в новые Темные века.
Необходимым условием и признаком завершения самого узла Дна Надлома является всеобщий шок политических и шире - столичных элит, а равно культурных обывателей. Стрельба из танков по парламенту, «штурм» телецентра и ответный расстрел провокаторов и зевак, стрельба снайперов и пулеметные очереди по чердакам жилых домов в центре столицы - были вполне достаточным шоком для москвичей и всего политического класса, который после этого смирился и даже приветствовал введение ЧП, на фоне которого в недрах администрации отстраненные от дел конституционные судьи спешно дорабатывали проект Конституции, чтобы быстрее восстановить свой статус.
Теперь оглядимся вокруг в сегодняшнем мировом информационном поле: это уже шок или еще не достаточный шок? Для политических элит в России и странах СНГ такой шок случился еще в мае 2014-го - для кого-то после «крымнаш», а для кого-то после «одесской хатыни» и мариупольского расстрела. Соответственно, и режим ЧП для российских и всех постсоветских элит начался немного раньше, чем для европейцев.
Александр Сергеевич не просто так окрестил исполнительную власть, правительство «единственным европейцем» у нас, среди российской элиты. Интуитивно чувствовал, что в схожих обстоятельствах эта ветвь политической элиты проявляет схожие реакции с европейским политическим классом. Так и в октябре 1993 года черномырдинские министры и аппарат до последнего сохраняли позицию «и нашим, и вашим», слали позитивные сигналы и Кремлю, и Белому Дому, призывали к диалогу и снятию взаимных санкций, но сами при этом, как и европейцы в 2014-15 годах, оставались пассивными. Ибо только отсутствие внятной позиции сохраняло внешнее единство. Как тот министр, про которого рассказывал король из пьесы Шварца, уговаривал удушаемую при нем жену потерпеть еще немного, а вдруг обойдется.
Не обошлось, для европейских политиков и обывателей был приготовлен двойной шок в одном флаконе. Сначала - прибытие на улицы европейских столиц миллиона смуглых молодых людей с недавно выбритыми подбородками, а вдобавок к этому - внезапно позитивная и активная роль России в защите цивилизации в Сирии, к тому же явно с согласия Обамы. Как тут не вспомнить кадры хроники октября 93-го, где две колонны - боевиков в гражданском и внутренних войск двигались по улицам Москвы к Останкино одновременно. Шок для по-европейски сдержанных министров и чиновников был гарантирован.
Что касается политических элит Ближнего Востока, то для них очевидное сползание в Темные века выглядело не так уж и страшно. В конце концов, первый Халифат именно в такие времена процветал и расширялся до европейских берегов. Для небольшой светской проевропейской прослойки, да - обрушение по принципу домино светских режимов был шоком. Но для элиты в целом, готовой торговать и немножко воевать в неповторимом бедуинском стиле - принять франшизу и поднять флаг ИГ или Аль-Каеды над своим родовым гнездом - это совсем не страшно. Особенно, когда антиигиловская коалиция во главе с США только делает вид, что борется, как в свое время была «странная война» на западном фронте борьбы с Гитлером. А вот внезапно вступившая в дело военная авиация России, показавшая, что глобальная политика - дело серьезное и опасное, для арабских, турецких и даже для иранских элит стала тем самым шоком.
Аналогом ближневосточных политиков в российском примере 93-го является участие региональных отрядов ОМОНа, особенно из национальных республик, в патрулировании столицы, когда вдруг пришлось вступить в ожесточенные бои даже с участием танков. Тут испугаешься за свое драгоценное здоровье и статус важных персон с большой дороги.
Ну, и наконец, для северо-американских и англо-саксонских элит настоящим шоком стала невозможность экспортировать основные издержки финансового кризиса в Старый Свет. Отчасти удалось, вызвав шок у китайских, индийских, бразильских элит, но в целом нет. А кроме того, оказалось очень сложно переложить всю ответственность на заявленную троицу Россия-Эбола-ИГИЛ, после того как Россия вычеркнула две прочие угрозы из списка. Феерический старт предвыборной президентской гонки в пользу Трампа только отразил всю степень испытанного американцами политико-культурного шока. Так и в 93-м после такого же шока в российской политике взошла поп-звезда Жириновского.
Хотя мы сделали упор лишь на одной, наиболее близкой нам параллели с октябрем 93-го, но такой же характер носили события узла 20/21 французского революционного надлома. События 2-4 декабря 1851 года, включая бойню на улицах Парижа и бессудные репрессии против случайных зевак, были таким же шоком, предваряющим введенное чрезвычайное положение. Впрочем, и эти параллели на материале «18 брюмера…» мы уже обсуждали.
Разумеется, сами по себе ретроспективные параллели, даже самые подробные, не являются доказательством своей истинности. Мало ли бывает совпадений? Вот если прогноз на основе экстраполяции этих параллелей будет сбываться, тогда да.
Самый общий прогноз на ближайшее время заключается в том, что все эти опасные тренды, уже вызвавшие шок политических элит, будут так или иначе купированы, в том числе и с помощью ограничений как в режиме «чрезвычайного положения». Сейчас в широких кругах ограниченных политологов модно прогнозировать «ужас без конца», с обрушением цивилизации в мировую войну или иным способом. Однако, такие выводы никак не соотносятся с реальным характером политических элит и даже контрэлит. После 70 лет глобальной пропаганды и воспитания даже позднесоветских элит сугубо в меркантильном, гедонистическом духе «роста материального благополучия», найти желающих жертвовать достигнутым не так уж легко. При ближайшем рассмотрении даже «игиловцы» оказываются, прежде всего, теневыми бизнесменами от контрабанды, а их виртуальные «страшилки» - постановочными кадрами. Всем игрокам есть чего терять.
Но все равно даже те, кто сумел увидеть в текущее политике постоянное балансирование, ухитряются сделать из этого вывернутый вывод - мол, нельзя же балансировать бесконечно, поэтому будет война, крах, ужас. Во-первых, можно - в смысле долго балансировать, хотя бесконечно и не нужно, а только для решения конкретных задач выживания элит. После Дна Надлома всю третью, конструктивную четверть Надлома элиты именно этим и занимаются, поиском баланса.
Сколько может продлиться эта конструктивная четверть Глобализации с поисками и коррекциями баланса? Можно оценить лишь примерно, сравнивая с другими процессами и фазами развития. Например, в советском Надломе активная четверть (1918-41) заняла 24 года, а конструктивная (до 2012) - 71, то есть скорость течения событий как 3 к 1. Аналогично в завершающей четверти петербургской имперской эпохи - 20 стадия (1813-25) заняла 12 лет, а 21 стадия (до 1881) - 56 лет, то есть 4,5 к 1. Разрушать всегда быстрее, чем собирать заново.
Сравнивать фазы масштабных исторических процессов сложно из-за фактора ускорения истории. Так, вторая четверть петербургской эпохи (1721-75) из-за этого длилась дольше чем третья (до 1813). Этот фактор сейчас уже исчерпан, быстрее, чем в ХХ веке транзакции происходить не смогут, информация распространяется вообще мгновенно. Но и замедлиться скорость транзакций тоже не может, если сохранять основу коммуникаций, не обрушить цивилизацию.
С другой стороны, длительность фаз подчиненных процессов зависит и от вышестоящего контекста. Для глобализации таким ведущим контекстом является развитие политической культуры в рамках всемирно-исторического процесса. Может ли распространение политической культуры ускорить конструктивную 21 стадию в завершающей четверти? По идее, это не исключено, но только по мере созревания и распространения новых психолого-исторических знаний. Такое обусловленное развитием культуры ускорение наблюдалось, скорее всего, после начала массового книгопечатания на рубеже XV-XVI веков и распространения гуманистической политической философии и политологии. Скорость торговых и военных транзакций не слишком отличалась от первой половины второго тысячелетия, в отличие от скорости распространения знаний. Границы цивилизации, наоборот, расширились, что должно бы привести к замедлению событий, особенно по сравнению с разрушительной активной четвертью XI-XV веков. Но процессы, наоборот, ускорились и конструктивная четверть (ок.1520-1945) заняла примерно столько же времени, как и активная, а не 3 к 1.
Из этих главных предпосылок и из длительности активной четверти глобализации (1945-2015) в 70 лет можно оценить длительность наступающей конструктивной четверти не менее 120-150 лет. Большого значения для нас этот разброс оценок не имеет. Для нынешнего поколения намного интереснее оценить длительность «переходного периода» с постепенным ослаблением режима чрезвычайного положения. При этом более надежно будет находить равные отрезки политического времени внутри модельных процессов и применять эти «симметрии» для прогноза.
Так, от 21 сентября 1993 года до расстрела Белого дома 4 октября прошло две недели, и еще столько же прошло до отмены в Москве комендантского часа. В искомом процессе от переворота в Киеве до завершения первой фазы операции в Сирии прошло около двух лет. Соответственно, можно ожидать, что самые жесткие послешоковые ограничительные меры тоже продлятся еще года два. Однако это не означает снятия всех чрезвычайных мер, которые в модельном примере сохранялись до амнистии марта 1994 года, а в отношении КС - до весны 95-го
Подключение руководства исполнительной власти к «поэтапной конституционной реформе» происходило тоже поэтапно. Еще примерно месяц после формальной отмены ЧП шел закулисный торг об условиях участия и поддержки, после чего был обнародован проект новой Конституции. Однако, на индивидуальной основе и группами по несколько министров наши «европейцы» начали записываться в партийные списки на выборах.
Такой же процесс активизации европейских политиков пока еще второго ряда можно наблюдать сегодня, хотя на уровне первых лиц делают вид, что ничего не происходит и спешить некуда. Однако, на уровне закулисных переговоров торг об условиях поддержки принципов глобальной «конституционной реформы» обязательно идет. И примерно лет через пять эти принципы будут доработаны и приняты всеми к сведению, в том числе на основе опыта пока временного политического урегулирования в Сирии и на Украине. А еще лет через 5-7 произойдет некий глобальный аналог всеобщего голосования, фактического признания всеми центрами силы результатов основанного на новых принципах постоянного урегулирования и там, и здесь.
Параллельно будет формироваться новая структура представительной, финансовой ветви глобальной политической власти. К моменту постоянного урегулирования главных конфликтных ситуаций (то есть через 10-12 лет) станет ясно, какие из финансовых коалиций и с каким весом участвуют в определении глобальной финансовой политики. Вероятно, речь пойдет о завершении реформы валютных квот и голосов в МВФ, или в глобальной резервной системе ему на замену.
Еще лет пять-семь уйдет на перезапуск и начало работы новой «двухпалатной» системы мировых финансов. Кроме «палаты» - фонда глобальных «резервов» с участием государств или союзов, эмитирующих резервные валюты, скорее всего, будет еще клиринговая «палата», учитывающая межзональные валютные «свопы». А противоречия между этими двумя «палатами» будет помогать разрешать глобальный финансовый контроль, своего рода «интерпол» в сфере отслеживания недопустимых международных финансовых транзакций.
Таким образом, «переходный период», то есть активная четверть 17-й стадии Глобализации займет примерно 16-18 лет. Все это время будет сохраняться, а поначалу особенно досаждать элитам, прежде всего западным, рациональным, неопределенность в сфере оценок экономических проектов, прогнозов валютных курсов и фондовых индексов. «Предвыборная» конкуренция скажется в появлении множества разных, противоречащих друг другу оценок и критериев такой оценки.
Продолжение следует