О наших и не наших (18)
18. Час заката
Теперь можно перейти и к четвертому поколению украинских этносов - галицийско-волынскому, самому старшему, можно даже сказать престарелому. Это этническое сообщество находится в фазе глубокой обскурации и потому не имеет собственного лидирующего субэтноса (сословия).
Мы вполне можем сопоставить стадии и фазы развития этнических сообществ с аналогичными фазами развития личности - от детства и других фаз Подъема до глубокой старости. В этом смысле четвертый украинский этнос вполне заслуживает диагноз «старческого маразма». Он не имеет собственного центра и какого-либо самосознания. У него сеть только остаточные условные рефлекс ориентации на Львов или Луцк как бывшие центры такого самосознания. Тот, кто контролирует города - традиционные центры, легко может манипулировать общественным поведением этих народцев (ну не народов же), опираясь на древние же стереотипы типа антимоскальства. На сегодняшний момент западно-украинские города находятся под контролем старшего, правобережного этноса, возглавляемого украинизаторами. А поскольку современным «кобзарям» не важно какими чуждыми словами подменять восточно-славянский словарь, то им просто выгодно делать это с помощью галицийских диалектизмов. Двойная выгода - и осуществление манипулятивного контроля над, нет, не государством, но государственным образованием Украиной. А заодно - получение формально-демократической и улично-майданной опоры против восточно-украинского большинства.
Сами по себе галичане и тем более волыняне довольно безвредны, ибо пассионарностью практически не обладают. Как носители этнической народной культуры даже забавны и в местах локального проживания приятны. Но другой стороной этой же медали является полное отсутствие самостоятельного мышления и готовность поддаваться на малейшие провокации против чужаков. Это тоже соответствует старческой психологии и личности, и этноса. Готовность ругаться, грозить клюкой и брызгать беззубой злобой даже на близких родственников, не то что на давних ворогов и обидчиков.
Здесь, наверное, есть смысл лишний раз разъяснить понятие пассионарности по Гумилеву, а то в политической публицистике постоянно встречается вульгарный взгляд на эту тонкую энергетику духа. Наверняка найдутся желающие назвать майданных сидельцев и страдальцев чуть ли не «пассионариями». Поэтому я бы рекомендовал не полениться и открыть первое издание книги «Этногенез и биосфера Земли» (Издательство Ленинградского университета, 1989) на с.339, рис.4 «Изменение пассионарного напряжения этнической системы (обобщение)» - знаменитая гумилевская диаграмма в виде профиля вавилонской башни. С левого края этой красивейшей линии графика лежит шкала ординат, помеченная символами P с индексами, где индексы (n+1) … (n+21) означают число субэтносов (подсистем этноса). Чем выше пассионарность этноса, тем больше городов, сословий, культурных типов он внутри себя порождает и поддерживает. Пассионарность, то есть внутренняя духовная энергия, заключается в способности и в желании возвыситься над обыденным уровнем потребностей, в готовности тратить энергию на такие ненужные отдельному индивиду вещи как высокая культура или божественные идеалы, вплоть до принесения своей жизни на алтарь веры и отечества. Никакого отношения истинная пассионарность к тупой агрессии и желанию жертвовать ближним ради своего личного благополучия не имеет.
В местах своего исконного обитания галицкие селяне и горцы сохраняют минимальный уровень пассионарности от Р(n+1) до Р(n+3), как раз соответствующий фазе обскурации на диаграмме Гумилева. Есть своя униатская церковь, есть сугубо свои пединституты, и наверное, есть свои агрономы и прочая аграрная интеллигенция. Однако, интересы внешних «союзников» в Киеве и зарубежных заказчиков фактически ведут к разрушению и без того хрупкого и дряхлого социума. Завербованные на майданное стояние галичане выпадают из инерционного существования, что приводит к проявлению разрушительной энергии. Самое любопытное, что есть на великой диаграмме Гумилева - это штриховые линии под осью абсцисс с индексами Р-1 и Р-2. То есть субэтносы не только не могут поддержать собственную культурную идентичность, но начинают разрушать культурный контекст вокруг. Ровно то, что можно в начале 2014 года наблюдать на погорелом политическом театре киевского Майдана.
Так вот, Л.Н.Гумилев для такого рода тупо-агрессивной и эгоистичной общественной активности применял совсем другой термин, антоним - «субпассионарность».
Главный вывод из этой проверки фактов на оселке хорошей теории - это в некотором роде «реабилитация» галичан по психолого-медицинским основанием. Престарелого дедушку, даже если он кого из обреза стрельнет в маразматическом запале, скорее всего, запрут в специализированную богадельню под надзор психиатров. Галичане являются своего рода жертвами манипуляции со стороны столичных киевских бюрократов-украинизаторов. Именно Киев как «кобзарский», украинизаторский центр правобережного этноса, пытаясь сохранить свои привилегии и власть над прочими землями, манипулирует галичанами, как и прочими субэтносами, а заодно прячется за ними от полной ответственности за все разрушительные последствия.
Еще раз напомню найденный нами механизм формирования украинских этносов (четырех поколений). Давление кочевников с Востока на Дикое Поле (она же Украинская Степь, Малая Тартария, Великая Скифия) регулярно достигает таких масштабов, что выдавливает левобережный этнос во все стороны, сдвигая всю этническую систему на Запад. При этом существенная и самая пассионарная часть левобережного этноса на западном берегу просто не может ужиться со старшими родственниками (в силу своей пассионарности). Пассионарии вынуждены были мигрировать на север и северо-восток, к лесостепным и лесным родственникам.
Кстати, в русской классике сохранился след такого передвижения из степи в леса. Племя берендеев, перенесенное из костромских лесов на театральную и оперную сцену, до своего «драп нах Норд-Ост» было частью союза тюркских племен «черных клобуков» в Поросье, но было выдавлено вместе со славянскими князьями нашествием половцев.
На следующем этапе после очередного «сдвига этнической мозаики» на Запад из пассионарных потомков левобережных степняков и лесных жителей (праславян, славян, русских) начинает ближе у донской части Левобережья формироваться очередной младший этнос. И через энное число веков, этот механизм повторялся снова и снова, влияя на этногенез и украинских степей, и великорусских просторов.
По этой самой причине средний, малороссийский этнос по своему происхождению является восточно-славянским с большой примесью степных кровей (тюркских, аланских), в то время как новороссийский этнос - наполовину русский, на треть - малороссийский. Соответственно, уровень культуры среднего и младшего этносов соответствует православному доимперскому и светскому имперскому. В то же время правобережные субэтносы сохранили во многом древнейший состав субэтнической мозаики и средневековой, ранне-феодальной культуры, слегка замаскированной притворным языковым единством. Восточно-славянский язык, как главный артефакт культуры, был использован для конструирования фальшивого официоза и инструмента языковой манипуляции. Наконец, четвертое и самое западное географически, но не культурно поколение украинских субэтносов сохранило очень древние родо-племенные черты и уровень культуры, присущий античной периферии. Такой вот историко-культурный парадокс и перевертыш.
При исследовании западных украинских субэтносов было бы совсем неправильно упустить еще один момент сугубо древней этноистории. Мы с вами уже заметили, что исторические волны миграции не только выдавливают поколения этносов с насиженных равнинных мест, но и прибивают их в предгорья и загоняют выше - в горные долины. Именно там обитают и доживают свой долгий век старейшие этносы четвертого поколения. Поэтому на каждой горе - свой князь и свой древний диалект, свои языческие корни, но при этом общее негативно-реваншистское отношение к этносам, потеснившим их с богатых равнин и широких степей. Подобно тому как многие (но не все) старые люди думают больше о смерти, о собственных похоронах и завещаниях, древние субэтносы также являются зачастую носителями «воли к смерти», они служат Танатосу, а не Эросу. Соответственно, именно в горных провинциях на этой основе зарождаются «антисистемы» по Гумилеву, с негативным, мизантропическим мировоззрением. При исторических катаклизмах, великих войнах эти лимитрофные «ядра антисистем» могут быть сорваны с места и начинают притягивать к себе этнические сообщества других поколений. Например, во время первой мировой войны пассионарные этносы и субэтносы шли на фронт, рвались в бой, а слабопассионарные накапливались в резерве, в том числе в столицах, а потом срывались в «революционную» субпасионарность. После чего уже пассионариям приходилось перехватывать революционную инициативу и вести за собой под идеологическими знаменами уже сложившейся «антисистемы». Ну да это другая тема.
Вернемся к механизму исторических волн миграции, прижимающей древние субэтносы к горам. Дело в том, что у Карпатских гор есть два длинных склона - один с северо-востока, другой - с юго-запада. Соответственно, об эту горную гряду разбивались две серии волн миграции - степная и европейская. Собственно, догадаться о кельтском (галльском) происхождении галицийского субэтноса можно было и без генетического анализа, по наличию кельтских этнонимов и топонимов. Модный нынче генетический анализ тоже указывает на кельтское происхождение примерно половины жителей Галиции и соседних областей (гаплогруппа R1b).
То есть даже по своему этническому происхождению галичане максимально далеки от украинских степей и вообще бы ими не интересовались, кабы не вторая половина их генов и этнических стереотипов. И это вовсе не восточно-славянские гены (каковых на Западной Украине не более 20%). Примерно столько же, сколько кельтских, в генотипе галичан генов гаплогрупп J1 и J2, носителями которых являются семитские народы (арабы и евреи) и некоторые дагестанские народности.
Можно, конечно, из этого сделать предположение, что каких-то евреев, вряд ли арабов, кто-то жестокий и нехороший загнал далеко в горы, и они там вступили в смешение с местными потомками кельтов, выучивших славянский язык. Но это будет не очень основательная интерпретация. Если все же опираться на выявленный механизм волн миграции и его влияние на этническую мозаику, то более вероятным предположением является другое. Только нужно вспомнить еще один наш предварительный вывод, что оттесненными в предгорья и горы оказываются не все элементы этнической системы, а только ее культурная надстройка, не желающая ассимилироваться с иными этносами. Так вот, из вышеназванных генетических изысканий можно сделать вывод, что когда-то давно, но не слишком давно, именно семитские по происхождению субэтносы были культурным авангардом степной этнической системы. А потом волнами новых кочевников было оттеснены к горам - карпатским, дагестанским (и крымским). Другая часть этой волны вполне могла сохраниться на правобережье, а еще одна мигрировать на северо-запад и в Европу.
Этот вывод вполне согласуется с существованием на этом пространстве в I тысячелетии Хазарского каганата, включавшего наряду с тюрскими этносами иудейскую элиту.
Еще раз повторю, это всего лишь гипотеза, но она может объяснить и необъяснимую со всех иных сторон «комплиментарность» между днепропетровскими олигархами еврейского происхождения и галичанскими националистическими партиями и группировками. Как минимум, над этой гипотезой следует хорошенько поразмышлять.
Однако главный практический вывод из этой главы будет совсем в иной плоскости. Нет никакого практического смысла для нормализации ситуации на Украине тратить время на галичан и иные западенские субэтносы. Они такие, как есть, и уже не изменятся, могут только быстрее разрушиться и ассимилироваться в результате вовлечения их в киевскую или иную политику. В отсутствие провокаций и манипуляций галичане будут спокойно доживать старость своего субэтноса в качестве этнографического аттракциона и экспоната для туристов. Разрушительную «антисистему» на галичанской этнической «воле к смерти» создают и поддерживают совсем другие силы, но в первую очередь - лидирующие сообщества среднего правобережного этноса, включающего как киевских украинизаторов, так и некоторых лидеров еврейской общины. Вот их и нужно принуждать к миру, демократии и согласию между народами.
Продолжение следует
Теперь можно перейти и к четвертому поколению украинских этносов - галицийско-волынскому, самому старшему, можно даже сказать престарелому. Это этническое сообщество находится в фазе глубокой обскурации и потому не имеет собственного лидирующего субэтноса (сословия).
Мы вполне можем сопоставить стадии и фазы развития этнических сообществ с аналогичными фазами развития личности - от детства и других фаз Подъема до глубокой старости. В этом смысле четвертый украинский этнос вполне заслуживает диагноз «старческого маразма». Он не имеет собственного центра и какого-либо самосознания. У него сеть только остаточные условные рефлекс ориентации на Львов или Луцк как бывшие центры такого самосознания. Тот, кто контролирует города - традиционные центры, легко может манипулировать общественным поведением этих народцев (ну не народов же), опираясь на древние же стереотипы типа антимоскальства. На сегодняшний момент западно-украинские города находятся под контролем старшего, правобережного этноса, возглавляемого украинизаторами. А поскольку современным «кобзарям» не важно какими чуждыми словами подменять восточно-славянский словарь, то им просто выгодно делать это с помощью галицийских диалектизмов. Двойная выгода - и осуществление манипулятивного контроля над, нет, не государством, но государственным образованием Украиной. А заодно - получение формально-демократической и улично-майданной опоры против восточно-украинского большинства.
Сами по себе галичане и тем более волыняне довольно безвредны, ибо пассионарностью практически не обладают. Как носители этнической народной культуры даже забавны и в местах локального проживания приятны. Но другой стороной этой же медали является полное отсутствие самостоятельного мышления и готовность поддаваться на малейшие провокации против чужаков. Это тоже соответствует старческой психологии и личности, и этноса. Готовность ругаться, грозить клюкой и брызгать беззубой злобой даже на близких родственников, не то что на давних ворогов и обидчиков.
Здесь, наверное, есть смысл лишний раз разъяснить понятие пассионарности по Гумилеву, а то в политической публицистике постоянно встречается вульгарный взгляд на эту тонкую энергетику духа. Наверняка найдутся желающие назвать майданных сидельцев и страдальцев чуть ли не «пассионариями». Поэтому я бы рекомендовал не полениться и открыть первое издание книги «Этногенез и биосфера Земли» (Издательство Ленинградского университета, 1989) на с.339, рис.4 «Изменение пассионарного напряжения этнической системы (обобщение)» - знаменитая гумилевская диаграмма в виде профиля вавилонской башни. С левого края этой красивейшей линии графика лежит шкала ординат, помеченная символами P с индексами, где индексы (n+1) … (n+21) означают число субэтносов (подсистем этноса). Чем выше пассионарность этноса, тем больше городов, сословий, культурных типов он внутри себя порождает и поддерживает. Пассионарность, то есть внутренняя духовная энергия, заключается в способности и в желании возвыситься над обыденным уровнем потребностей, в готовности тратить энергию на такие ненужные отдельному индивиду вещи как высокая культура или божественные идеалы, вплоть до принесения своей жизни на алтарь веры и отечества. Никакого отношения истинная пассионарность к тупой агрессии и желанию жертвовать ближним ради своего личного благополучия не имеет.
В местах своего исконного обитания галицкие селяне и горцы сохраняют минимальный уровень пассионарности от Р(n+1) до Р(n+3), как раз соответствующий фазе обскурации на диаграмме Гумилева. Есть своя униатская церковь, есть сугубо свои пединституты, и наверное, есть свои агрономы и прочая аграрная интеллигенция. Однако, интересы внешних «союзников» в Киеве и зарубежных заказчиков фактически ведут к разрушению и без того хрупкого и дряхлого социума. Завербованные на майданное стояние галичане выпадают из инерционного существования, что приводит к проявлению разрушительной энергии. Самое любопытное, что есть на великой диаграмме Гумилева - это штриховые линии под осью абсцисс с индексами Р-1 и Р-2. То есть субэтносы не только не могут поддержать собственную культурную идентичность, но начинают разрушать культурный контекст вокруг. Ровно то, что можно в начале 2014 года наблюдать на погорелом политическом театре киевского Майдана.
Так вот, Л.Н.Гумилев для такого рода тупо-агрессивной и эгоистичной общественной активности применял совсем другой термин, антоним - «субпассионарность».
Главный вывод из этой проверки фактов на оселке хорошей теории - это в некотором роде «реабилитация» галичан по психолого-медицинским основанием. Престарелого дедушку, даже если он кого из обреза стрельнет в маразматическом запале, скорее всего, запрут в специализированную богадельню под надзор психиатров. Галичане являются своего рода жертвами манипуляции со стороны столичных киевских бюрократов-украинизаторов. Именно Киев как «кобзарский», украинизаторский центр правобережного этноса, пытаясь сохранить свои привилегии и власть над прочими землями, манипулирует галичанами, как и прочими субэтносами, а заодно прячется за ними от полной ответственности за все разрушительные последствия.
Еще раз напомню найденный нами механизм формирования украинских этносов (четырех поколений). Давление кочевников с Востока на Дикое Поле (она же Украинская Степь, Малая Тартария, Великая Скифия) регулярно достигает таких масштабов, что выдавливает левобережный этнос во все стороны, сдвигая всю этническую систему на Запад. При этом существенная и самая пассионарная часть левобережного этноса на западном берегу просто не может ужиться со старшими родственниками (в силу своей пассионарности). Пассионарии вынуждены были мигрировать на север и северо-восток, к лесостепным и лесным родственникам.
Кстати, в русской классике сохранился след такого передвижения из степи в леса. Племя берендеев, перенесенное из костромских лесов на театральную и оперную сцену, до своего «драп нах Норд-Ост» было частью союза тюркских племен «черных клобуков» в Поросье, но было выдавлено вместе со славянскими князьями нашествием половцев.
На следующем этапе после очередного «сдвига этнической мозаики» на Запад из пассионарных потомков левобережных степняков и лесных жителей (праславян, славян, русских) начинает ближе у донской части Левобережья формироваться очередной младший этнос. И через энное число веков, этот механизм повторялся снова и снова, влияя на этногенез и украинских степей, и великорусских просторов.
По этой самой причине средний, малороссийский этнос по своему происхождению является восточно-славянским с большой примесью степных кровей (тюркских, аланских), в то время как новороссийский этнос - наполовину русский, на треть - малороссийский. Соответственно, уровень культуры среднего и младшего этносов соответствует православному доимперскому и светскому имперскому. В то же время правобережные субэтносы сохранили во многом древнейший состав субэтнической мозаики и средневековой, ранне-феодальной культуры, слегка замаскированной притворным языковым единством. Восточно-славянский язык, как главный артефакт культуры, был использован для конструирования фальшивого официоза и инструмента языковой манипуляции. Наконец, четвертое и самое западное географически, но не культурно поколение украинских субэтносов сохранило очень древние родо-племенные черты и уровень культуры, присущий античной периферии. Такой вот историко-культурный парадокс и перевертыш.
При исследовании западных украинских субэтносов было бы совсем неправильно упустить еще один момент сугубо древней этноистории. Мы с вами уже заметили, что исторические волны миграции не только выдавливают поколения этносов с насиженных равнинных мест, но и прибивают их в предгорья и загоняют выше - в горные долины. Именно там обитают и доживают свой долгий век старейшие этносы четвертого поколения. Поэтому на каждой горе - свой князь и свой древний диалект, свои языческие корни, но при этом общее негативно-реваншистское отношение к этносам, потеснившим их с богатых равнин и широких степей. Подобно тому как многие (но не все) старые люди думают больше о смерти, о собственных похоронах и завещаниях, древние субэтносы также являются зачастую носителями «воли к смерти», они служат Танатосу, а не Эросу. Соответственно, именно в горных провинциях на этой основе зарождаются «антисистемы» по Гумилеву, с негативным, мизантропическим мировоззрением. При исторических катаклизмах, великих войнах эти лимитрофные «ядра антисистем» могут быть сорваны с места и начинают притягивать к себе этнические сообщества других поколений. Например, во время первой мировой войны пассионарные этносы и субэтносы шли на фронт, рвались в бой, а слабопассионарные накапливались в резерве, в том числе в столицах, а потом срывались в «революционную» субпасионарность. После чего уже пассионариям приходилось перехватывать революционную инициативу и вести за собой под идеологическими знаменами уже сложившейся «антисистемы». Ну да это другая тема.
Вернемся к механизму исторических волн миграции, прижимающей древние субэтносы к горам. Дело в том, что у Карпатских гор есть два длинных склона - один с северо-востока, другой - с юго-запада. Соответственно, об эту горную гряду разбивались две серии волн миграции - степная и европейская. Собственно, догадаться о кельтском (галльском) происхождении галицийского субэтноса можно было и без генетического анализа, по наличию кельтских этнонимов и топонимов. Модный нынче генетический анализ тоже указывает на кельтское происхождение примерно половины жителей Галиции и соседних областей (гаплогруппа R1b).
То есть даже по своему этническому происхождению галичане максимально далеки от украинских степей и вообще бы ими не интересовались, кабы не вторая половина их генов и этнических стереотипов. И это вовсе не восточно-славянские гены (каковых на Западной Украине не более 20%). Примерно столько же, сколько кельтских, в генотипе галичан генов гаплогрупп J1 и J2, носителями которых являются семитские народы (арабы и евреи) и некоторые дагестанские народности.
Можно, конечно, из этого сделать предположение, что каких-то евреев, вряд ли арабов, кто-то жестокий и нехороший загнал далеко в горы, и они там вступили в смешение с местными потомками кельтов, выучивших славянский язык. Но это будет не очень основательная интерпретация. Если все же опираться на выявленный механизм волн миграции и его влияние на этническую мозаику, то более вероятным предположением является другое. Только нужно вспомнить еще один наш предварительный вывод, что оттесненными в предгорья и горы оказываются не все элементы этнической системы, а только ее культурная надстройка, не желающая ассимилироваться с иными этносами. Так вот, из вышеназванных генетических изысканий можно сделать вывод, что когда-то давно, но не слишком давно, именно семитские по происхождению субэтносы были культурным авангардом степной этнической системы. А потом волнами новых кочевников было оттеснены к горам - карпатским, дагестанским (и крымским). Другая часть этой волны вполне могла сохраниться на правобережье, а еще одна мигрировать на северо-запад и в Европу.
Этот вывод вполне согласуется с существованием на этом пространстве в I тысячелетии Хазарского каганата, включавшего наряду с тюрскими этносами иудейскую элиту.
Еще раз повторю, это всего лишь гипотеза, но она может объяснить и необъяснимую со всех иных сторон «комплиментарность» между днепропетровскими олигархами еврейского происхождения и галичанскими националистическими партиями и группировками. Как минимум, над этой гипотезой следует хорошенько поразмышлять.
Однако главный практический вывод из этой главы будет совсем в иной плоскости. Нет никакого практического смысла для нормализации ситуации на Украине тратить время на галичан и иные западенские субэтносы. Они такие, как есть, и уже не изменятся, могут только быстрее разрушиться и ассимилироваться в результате вовлечения их в киевскую или иную политику. В отсутствие провокаций и манипуляций галичане будут спокойно доживать старость своего субэтноса в качестве этнографического аттракциона и экспоната для туристов. Разрушительную «антисистему» на галичанской этнической «воле к смерти» создают и поддерживают совсем другие силы, но в первую очередь - лидирующие сообщества среднего правобережного этноса, включающего как киевских украинизаторов, так и некоторых лидеров еврейской общины. Вот их и нужно принуждать к миру, демократии и согласию между народами.
Продолжение следует