Вечное: тщеславие
Сегодня я намерена доказать уважаемым читателям, что между событиями двухсотлетней давности и сегодняшним днем нет столь значительного расстояния, как может показаться. И психологические реакции людей, и то, чему они придают значение, претерпевают ничтожные изменения.
Слабые и сильные стороны человеческой натуры, пороки и достоинства практически не меняются, несмотря на то, что каждое поколение сетует на утрату нравственных ориентиров у своих потомков.
Зря сетует: дети ничуть не хуже родителей.
Подтверждение этой гипотезы любой из вас может найти, взявшись за историю местности, населенной людьми на протяжении двух-трех столетий. Даже беглый ее обзор убедит вас в поразительном сходстве прошлого и настоящего.
Сев за исследование с трепетом, который обычно возникает при прикосновении к далеким временам, вы встанете с ощущением невероятной близости ушедших эпох.
Когда я взглянула на карту района, в котором родилась (туда за семь лет до моего появления на свет в новостройку переехали мама и бабушка), я была поражена: улица, на которой стоит наш дом 1961-го года постройки, существует с XVIII века. На том же самом месте!
Друзья, с XVIII века! Представляете?
А ведь это не центр города, которому предписано хранить историю, а бывшая сельская местность.
Подобно стреле, улица разрезает местность по той же траектории и сворачивает под прямым углом точно там же, где сворачивала в 1780-х (а, может быть, и раньше) годах.
Сейчас по левую сторону Большой Филёвской улицы - непосредственной преемницы дороги, более двухсот лет назад соединившей два усадебных комплекса, стоят дома. Один из них (на фотокарточке скрытый в листве деревьев) тот, в котором я родилась.
По правую сторону улицы простирается огромный парк.
На карте 1797 года правая сторона выглядит точно так же, как сегодня (огромный зеленый массив), а на левой отмечены сады и лужайки. А вот на плане местности, изданном в 1878 году, вместо лужаек обозначены две крупные постройки (явно не сараи и не избушки).
Но важны не столько они, сколько то, что главная артерия местности (улица) за двести пятьдесят или более лет осталась на прежнем месте.
Примем ее за первое, но не основное, доказательство неизменности.
Второе - церковь, стоящая под окнами моего родного дома.
Ее первая каменная версия была возведена на этом месте аж в 1744 году, когда усадьбой (о ней чуть ниже) владел А.Л. Нарышкин.
Вероятно, это событие было чрезвычайно значительным, поскольку название церкви (Знаменская) было присвоено и селу (Кунцево стало именоваться Знаменским).
Та церковь, которую мы видим сейчас, была построена в 1913 году.
Она выглядит немного непривычно для местного архитектурного ландшафта: полосатая кладка стен, двойные арочные окна, граненые апсиды характерны для византийского стиля.
Прошло больше ста лет, а глаза людей видят те же самые стены, тот же узор на каменных плитах, то же сочетание неба и зелени деревьев…
Уверена, что они подходят к зданию с теми же мыслями, мольбами и чаяниями. Ничего нового люди не просят - только продления жизни, исцеления, благополучия, защиты и прощения.
Еще одно подтверждение стабильности касается человеческой натуры. И тогда, и сейчас люди были склонны к чинопочитанию и тщеславию, гордились вниманием высокопоставленных особ, усматривая в нем покровительство, дающее гарантии благополучной жизни.
Любой знак внимания царственных особ как был, так и остается для большинства людей событием мега-масштаба. О нем тщательно хранят воспоминания и оставляют вещественные свидетельства.
Усадьба Кунцево, рядом с которой я выросла и к которой приехала в минувшее воскресенье, а точнее люди, ее населявшие - не исключение.
Вы легко ее найдете: главный усадебный дом находится напротив церкви, то есть оба здания стоят на концах одного отрезка. Если повернуться спиной к храму, то дорога приведет путника к парадному входу.
В начале июня 1763-го года наше село (я же могу называть его нашим?) посетила Екатерина II. Этот визит состоялся в рамках коронационного пребывания императрицы в Москве.
«Ну, посетила и посетила. Приятно, конечно, однако стоит ли этим кичиться?» - спросите вы.
Возможно, вы бы не стали устанавливать в своей гостиной памятный знак (хотя как знать?), а вот подавляющее большинство людей предпочитает такими событиями именно кичиться.
Не знаю, как хранили память о царском визите по горячим следам, но через 78 лет после означенного события владелец усадьбы поставил в парадном дворе мраморную колонну с вензелем Екатерины II. Вот так ему льстило внимание императрицы.
Колонны давно нет, но место, в котором она стояла, отлично сохранилось. Сейчас его венчает белая гипсовая ваза.
С двух сторон колонны были нанесены две надписи. Одна о столбе (что он привезен из Сибири в Петербург в 1764 году) и вторая - с датой его монтажа (поставлен в 1841 году).
Но не стоит судить Нарышкиных слишком строго. Возможно, ими руководила не гордыня, а банальное безвыходное положение?
Мраморную колонну владельцам усадьбы в 1769-м году подарила сама императрица. Представляете, в какой сложной ситуации они оказались? Куда девать такой массивный подарок? Не валяться же ему, в самом деле, в кладовой!
Если учесть, что камень был вручен в Санкт-Петербурге, а усадьба находилась под Москвой, то его транспортировка, вероятно, вылилась в круглую сумму, но что ни сделаешь ради удовольствия начальства…
Однако это не первый пример желания угодить власть имущим.
До монтажа колонны 1841-го года был еще один похожий эпизод.
Почти через полвека после приезда Екатерины, в 1818 году, в усадьбу был приглашен прусский король Фридрих-Вильгельм III, и к его заранее запланированному визиту главный дом был не просто отремонтирован, но и капитально перестроен.
По дороге в Москву король Пруссии всего лишь переночевал в этом новом доме, но этого оказалось достаточно, чтобы в память о ночевке был поставлен белокаменный обелиск.
Стоял он там же, где потом колонна, а сейчас - не пойми что.
На его обороте, обращенном к Москве, прикрепили бронзовую табличку с надписью о том, что 4 июля 1818 года король прусский Фридрих Вильгельм III, «узрев из Кунцева Москву, благодарствовал ей за спасение своего Государства». Разумеется, речь шла о победе русской армии над Наполеоном.
Второпях, или по какой-то иной причине, авторы надписи допустили ошибку: король ночевал в усадьбе не 4-го, а 1-го июня.
Перестройка дома, обелиск, табличка - представляете, какие это расходы и хлопоты? Даже больше, чем поставить памятную колонну.
Однако суть поступков одна: желание прислониться к власти, продемонстрировать миру ее покровительство и свой избранный статус.
В 1861 году история повторилась в третий раз: майским вечером в усадьбу пожаловала царская чета - Александр II с женой Марией Александровной.
С обратной стороны дома, в парке с панорамным видом на Москву-реку, был сервирован чайный стол, где их величества пили, ели и любовались местными красотами.
Разумеется, вскоре хозяин поставил на месте чаепития каменный пьедестал с белой мраморной доской, которая напоминала об этом событии надписью, выполненной золотыми буквами.
Вот такая череда однотипных событий, доказывающих незыблемость чинопочитания.
Все это было здесь…
В 1874 году у усадьбы появился новый хозяин. Он снес старое строение и выстроил дом в классическом стиле. Я хорошо его помню. В своем первозданном виде он простоял ровно сто лет - до пожара, свидетелем которого я была.
В 1974-м году мне было 6 лет, и я отчетливо помню огромное пламя, резко осветившее ночное небо.
Мы с бабушкой прильнули к окну, выходящему на Большую Филёвскую, и завороженно смотрели на борьбу пожарных со стихией.
Это событие стало одним из ярчайших в моей жизни. Оно не вызвало страха, поскольку меня убедили, что огонь ни за что не перекинется на наш дом, но волнение взрослых и беспрецедентный характер происшествия глубоко врезались в мою память.
Пару лет постройка, выгоревшая дотла, пугала жителей своим драматическим видом, но в 1976-м году ее разобрали. На месте пепелища появился новый дом из кирпича, который внешне был идентичен историческому зданию. Более того - был восстановлен бельведер, утраченный к 1974-му году.
Увы, но спустя 40 лет в главном доме случился новый пожар…
Сейчас главный усадебный дом переживает очередной капитальный ремонт.
Надеюсь, после окончания ремонтных работ он простоит долго-долго.
Через строительное ограждение видно, как движется процесс. Например, уже отремонтирован подсобный вход в подвальное помещение.
Рядом с главным усадебным домом стояло два одинаковых одноэтажных флигеля в стиле позднего ампира. Оба были построены в 1830-х годах и сохранялись в первозданном виде все мое детство.
Их фасады практически не подвергались перестройке и сохранили дух своей эпохи, но в воскресенье я увидела, что они практически разрушены (очевидно, ради восстановления).
Главный дом всегда стоял «передом» к улице (на одной оси со Знаменской церковью), а «задом» - к очень крутому береговому склону.
Несмотря на то, что строительная площадка огорожена, мне удалось пробраться к скрытому от глаз фасаду дома, воспользовавшись брешью в заборе.
Я сочла это не слишком дерзким проникновением, поскольку шла по тем же ступеням, по которым мы гуляли здесь пятьдесят лет назад (в 1970-е годы с помощью этих бетонных ступеней крутой склон пытались укрепить).
Не повторяйте за мной - такие выходки простительны только местным (включая бывших местных).
В основании задней части дома сохранился грот, ранее украшенный скульптурами. Правую (фигуру Юпитера) я хорошо помню; она оставалась на своем месте вплоть до пожара 1974 года (то есть простояла полтора столетия), а вот левую, Юнону, не застала даже я.
Сейчас от них остались только постаменты.
Не знаю, к чему тут упомянут «sex», а вот то, что здесь крутые обрывы, это правда.
Крутизну нашей местности можно оценить по этой фотографии. Если будете бродить по парковым тропинкам вдоль обрыва, ни в коем случае не сворачивайте с них, а если свернете, то не удивляйтесь, что кувырком скатились на набережную.
Внизу склона был разбит пейзажный парк. До наших дней он, к сожалению, не сохранился, но девочкой я гуляла по нему с родителями.
Помимо регулярной планировки, парк привлекал внимание скульптурной композицией «Похищение Прозерпины Плутоном».
Мне она никогда не нравилась. Да и кому понравится, если бородатый дядька тащит в неизвестном направлении беззащитную даму?
Куда скульптура исчезла, доподлинно мне неизвестно, но ходят разговоры, что ее останки переданы в «Дом Бурганова». Надо будет обязательно туда сходить - навестить детские воспоминания.
Со смотровой площадки открывается живописная панорама. Да, теперь мы видим не бескрайние поля, а сугубо урбанистический пейзаж, но рельеф местности остается таким же, как двести, триста и более лет назад.
В годы моего детства с вершины была видна пристань, от которой отправлялись небольшие теплоходы. Теперь всего этого нет, но набережная оформлена великолепно.
А вот земляные валы и рвы остались со времен кунцевского городища славян-вятичей, которое считается древнейшим укрепленным поселением.
В наших краях бывали и знаменитые русские классики (Лермонтов, Карамзин, Тургенев, Толстой, Перов), но, поскольку они не обладали властными полномочиями, их посещения никто не фиксировал. Здесь не было и нет ни мемориальных табличек, ни мраморных колонн, посвященных их визитам.
Если не считать воспоминаний и продуктов творчества самих писателей и художников, нам вообще не на что опереться, чтобы восстановить те события.
Например, Петр Ильич Чайковский записал с голоса одной сельчанки песню «Соловушка»; позднее он использовал ее в своих произведениях.
Герцен вспоминал наше село в романе «Былое и думы», Огарёв - в своих стихах, а Саврасов запечатлел его на картине «Вид Кунцева под Москвой».
Вот и возникает вопрос: традиция отмечать посещения высокопоставленных особ - это проявление гордыни, которая считается пороком? Или это прекрасная привычка (достоинство), сохраняющая для истории то, что в ней и должно храниться?
Poll
Слабые и сильные стороны человеческой натуры, пороки и достоинства практически не меняются, несмотря на то, что каждое поколение сетует на утрату нравственных ориентиров у своих потомков.
Зря сетует: дети ничуть не хуже родителей.
Подтверждение этой гипотезы любой из вас может найти, взявшись за историю местности, населенной людьми на протяжении двух-трех столетий. Даже беглый ее обзор убедит вас в поразительном сходстве прошлого и настоящего.
Сев за исследование с трепетом, который обычно возникает при прикосновении к далеким временам, вы встанете с ощущением невероятной близости ушедших эпох.
Когда я взглянула на карту района, в котором родилась (туда за семь лет до моего появления на свет в новостройку переехали мама и бабушка), я была поражена: улица, на которой стоит наш дом 1961-го года постройки, существует с XVIII века. На том же самом месте!
Друзья, с XVIII века! Представляете?
А ведь это не центр города, которому предписано хранить историю, а бывшая сельская местность.
Подобно стреле, улица разрезает местность по той же траектории и сворачивает под прямым углом точно там же, где сворачивала в 1780-х (а, может быть, и раньше) годах.
Сейчас по левую сторону Большой Филёвской улицы - непосредственной преемницы дороги, более двухсот лет назад соединившей два усадебных комплекса, стоят дома. Один из них (на фотокарточке скрытый в листве деревьев) тот, в котором я родилась.
По правую сторону улицы простирается огромный парк.
На карте 1797 года правая сторона выглядит точно так же, как сегодня (огромный зеленый массив), а на левой отмечены сады и лужайки. А вот на плане местности, изданном в 1878 году, вместо лужаек обозначены две крупные постройки (явно не сараи и не избушки).
Но важны не столько они, сколько то, что главная артерия местности (улица) за двести пятьдесят или более лет осталась на прежнем месте.
Примем ее за первое, но не основное, доказательство неизменности.
Второе - церковь, стоящая под окнами моего родного дома.
Ее первая каменная версия была возведена на этом месте аж в 1744 году, когда усадьбой (о ней чуть ниже) владел А.Л. Нарышкин.
Вероятно, это событие было чрезвычайно значительным, поскольку название церкви (Знаменская) было присвоено и селу (Кунцево стало именоваться Знаменским).
Та церковь, которую мы видим сейчас, была построена в 1913 году.
Она выглядит немного непривычно для местного архитектурного ландшафта: полосатая кладка стен, двойные арочные окна, граненые апсиды характерны для византийского стиля.
Прошло больше ста лет, а глаза людей видят те же самые стены, тот же узор на каменных плитах, то же сочетание неба и зелени деревьев…
Уверена, что они подходят к зданию с теми же мыслями, мольбами и чаяниями. Ничего нового люди не просят - только продления жизни, исцеления, благополучия, защиты и прощения.
Еще одно подтверждение стабильности касается человеческой натуры. И тогда, и сейчас люди были склонны к чинопочитанию и тщеславию, гордились вниманием высокопоставленных особ, усматривая в нем покровительство, дающее гарантии благополучной жизни.
Любой знак внимания царственных особ как был, так и остается для большинства людей событием мега-масштаба. О нем тщательно хранят воспоминания и оставляют вещественные свидетельства.
Усадьба Кунцево, рядом с которой я выросла и к которой приехала в минувшее воскресенье, а точнее люди, ее населявшие - не исключение.
Вы легко ее найдете: главный усадебный дом находится напротив церкви, то есть оба здания стоят на концах одного отрезка. Если повернуться спиной к храму, то дорога приведет путника к парадному входу.
В начале июня 1763-го года наше село (я же могу называть его нашим?) посетила Екатерина II. Этот визит состоялся в рамках коронационного пребывания императрицы в Москве.
«Ну, посетила и посетила. Приятно, конечно, однако стоит ли этим кичиться?» - спросите вы.
Возможно, вы бы не стали устанавливать в своей гостиной памятный знак (хотя как знать?), а вот подавляющее большинство людей предпочитает такими событиями именно кичиться.
Не знаю, как хранили память о царском визите по горячим следам, но через 78 лет после означенного события владелец усадьбы поставил в парадном дворе мраморную колонну с вензелем Екатерины II. Вот так ему льстило внимание императрицы.
Колонны давно нет, но место, в котором она стояла, отлично сохранилось. Сейчас его венчает белая гипсовая ваза.
С двух сторон колонны были нанесены две надписи. Одна о столбе (что он привезен из Сибири в Петербург в 1764 году) и вторая - с датой его монтажа (поставлен в 1841 году).
Но не стоит судить Нарышкиных слишком строго. Возможно, ими руководила не гордыня, а банальное безвыходное положение?
Мраморную колонну владельцам усадьбы в 1769-м году подарила сама императрица. Представляете, в какой сложной ситуации они оказались? Куда девать такой массивный подарок? Не валяться же ему, в самом деле, в кладовой!
Если учесть, что камень был вручен в Санкт-Петербурге, а усадьба находилась под Москвой, то его транспортировка, вероятно, вылилась в круглую сумму, но что ни сделаешь ради удовольствия начальства…
Однако это не первый пример желания угодить власть имущим.
До монтажа колонны 1841-го года был еще один похожий эпизод.
Почти через полвека после приезда Екатерины, в 1818 году, в усадьбу был приглашен прусский король Фридрих-Вильгельм III, и к его заранее запланированному визиту главный дом был не просто отремонтирован, но и капитально перестроен.
По дороге в Москву король Пруссии всего лишь переночевал в этом новом доме, но этого оказалось достаточно, чтобы в память о ночевке был поставлен белокаменный обелиск.
Стоял он там же, где потом колонна, а сейчас - не пойми что.
На его обороте, обращенном к Москве, прикрепили бронзовую табличку с надписью о том, что 4 июля 1818 года король прусский Фридрих Вильгельм III, «узрев из Кунцева Москву, благодарствовал ей за спасение своего Государства». Разумеется, речь шла о победе русской армии над Наполеоном.
Второпях, или по какой-то иной причине, авторы надписи допустили ошибку: король ночевал в усадьбе не 4-го, а 1-го июня.
Перестройка дома, обелиск, табличка - представляете, какие это расходы и хлопоты? Даже больше, чем поставить памятную колонну.
Однако суть поступков одна: желание прислониться к власти, продемонстрировать миру ее покровительство и свой избранный статус.
В 1861 году история повторилась в третий раз: майским вечером в усадьбу пожаловала царская чета - Александр II с женой Марией Александровной.
С обратной стороны дома, в парке с панорамным видом на Москву-реку, был сервирован чайный стол, где их величества пили, ели и любовались местными красотами.
Разумеется, вскоре хозяин поставил на месте чаепития каменный пьедестал с белой мраморной доской, которая напоминала об этом событии надписью, выполненной золотыми буквами.
Вот такая череда однотипных событий, доказывающих незыблемость чинопочитания.
Все это было здесь…
В 1874 году у усадьбы появился новый хозяин. Он снес старое строение и выстроил дом в классическом стиле. Я хорошо его помню. В своем первозданном виде он простоял ровно сто лет - до пожара, свидетелем которого я была.
В 1974-м году мне было 6 лет, и я отчетливо помню огромное пламя, резко осветившее ночное небо.
Мы с бабушкой прильнули к окну, выходящему на Большую Филёвскую, и завороженно смотрели на борьбу пожарных со стихией.
Это событие стало одним из ярчайших в моей жизни. Оно не вызвало страха, поскольку меня убедили, что огонь ни за что не перекинется на наш дом, но волнение взрослых и беспрецедентный характер происшествия глубоко врезались в мою память.
Пару лет постройка, выгоревшая дотла, пугала жителей своим драматическим видом, но в 1976-м году ее разобрали. На месте пепелища появился новый дом из кирпича, который внешне был идентичен историческому зданию. Более того - был восстановлен бельведер, утраченный к 1974-му году.
Увы, но спустя 40 лет в главном доме случился новый пожар…
Сейчас главный усадебный дом переживает очередной капитальный ремонт.
Надеюсь, после окончания ремонтных работ он простоит долго-долго.
Через строительное ограждение видно, как движется процесс. Например, уже отремонтирован подсобный вход в подвальное помещение.
Рядом с главным усадебным домом стояло два одинаковых одноэтажных флигеля в стиле позднего ампира. Оба были построены в 1830-х годах и сохранялись в первозданном виде все мое детство.
Их фасады практически не подвергались перестройке и сохранили дух своей эпохи, но в воскресенье я увидела, что они практически разрушены (очевидно, ради восстановления).
Главный дом всегда стоял «передом» к улице (на одной оси со Знаменской церковью), а «задом» - к очень крутому береговому склону.
Несмотря на то, что строительная площадка огорожена, мне удалось пробраться к скрытому от глаз фасаду дома, воспользовавшись брешью в заборе.
Я сочла это не слишком дерзким проникновением, поскольку шла по тем же ступеням, по которым мы гуляли здесь пятьдесят лет назад (в 1970-е годы с помощью этих бетонных ступеней крутой склон пытались укрепить).
Не повторяйте за мной - такие выходки простительны только местным (включая бывших местных).
В основании задней части дома сохранился грот, ранее украшенный скульптурами. Правую (фигуру Юпитера) я хорошо помню; она оставалась на своем месте вплоть до пожара 1974 года (то есть простояла полтора столетия), а вот левую, Юнону, не застала даже я.
Сейчас от них остались только постаменты.
Не знаю, к чему тут упомянут «sex», а вот то, что здесь крутые обрывы, это правда.
Крутизну нашей местности можно оценить по этой фотографии. Если будете бродить по парковым тропинкам вдоль обрыва, ни в коем случае не сворачивайте с них, а если свернете, то не удивляйтесь, что кувырком скатились на набережную.
Внизу склона был разбит пейзажный парк. До наших дней он, к сожалению, не сохранился, но девочкой я гуляла по нему с родителями.
Помимо регулярной планировки, парк привлекал внимание скульптурной композицией «Похищение Прозерпины Плутоном».
Мне она никогда не нравилась. Да и кому понравится, если бородатый дядька тащит в неизвестном направлении беззащитную даму?
Куда скульптура исчезла, доподлинно мне неизвестно, но ходят разговоры, что ее останки переданы в «Дом Бурганова». Надо будет обязательно туда сходить - навестить детские воспоминания.
Со смотровой площадки открывается живописная панорама. Да, теперь мы видим не бескрайние поля, а сугубо урбанистический пейзаж, но рельеф местности остается таким же, как двести, триста и более лет назад.
В годы моего детства с вершины была видна пристань, от которой отправлялись небольшие теплоходы. Теперь всего этого нет, но набережная оформлена великолепно.
А вот земляные валы и рвы остались со времен кунцевского городища славян-вятичей, которое считается древнейшим укрепленным поселением.
В наших краях бывали и знаменитые русские классики (Лермонтов, Карамзин, Тургенев, Толстой, Перов), но, поскольку они не обладали властными полномочиями, их посещения никто не фиксировал. Здесь не было и нет ни мемориальных табличек, ни мраморных колонн, посвященных их визитам.
Если не считать воспоминаний и продуктов творчества самих писателей и художников, нам вообще не на что опереться, чтобы восстановить те события.
Например, Петр Ильич Чайковский записал с голоса одной сельчанки песню «Соловушка»; позднее он использовал ее в своих произведениях.
Герцен вспоминал наше село в романе «Былое и думы», Огарёв - в своих стихах, а Саврасов запечатлел его на картине «Вид Кунцева под Москвой».
Вот и возникает вопрос: традиция отмечать посещения высокопоставленных особ - это проявление гордыни, которая считается пороком? Или это прекрасная привычка (достоинство), сохраняющая для истории то, что в ней и должно храниться?
Poll