Городовые полки земли Кастильской
Камрад sovice_snezni как-то обратил моё внимание на работу Ауров О.В. Город и рыцарство феодальной Кастилии Сепульведа и Куэльяр в XIII-сер. XIVв. - в контексте сравнения с военной системой Руси. Такое представление представляется наглядным - отсюда данные пост.
Для сравнения с Русью Испания интересна тем, что там также городская община (консехо) не ограничивалась самим городам, о образовывала «уезд». «В правовом смысле города Кастилии и Леона составляли единое целое с прилегавшей к ним округой - «termino». К XII-XIII вв. она представляла собой довольной сложную территориальную структуру и включала в свой состав возникшие в её пределах поселения сельского типа (aldeas, pueblos), а также отдельны укрепленные пункты - замки и башни. Отмечу, что границы города-округа имели не только территориальное, но и административно-правовое содержание: именно в их пределах осуществлялись функции консехо как института местной власти».
При этом «Все сказанное заставляет дать отрицательный ответ на вопрос о наличии у консехо кастильской Эстремадуры в XIII - середины XIV в. того типа территориальной юрисдикции, который был свойствен муниципальным учреждениям. Ещё в меньшей степени обосновано утверждение о характере описанного института как коллективнйо сеньории. Данные источников показывают, что консехо по своей сути было совсем не сеньорией, а наоборот, неотъемлемым, но вспомогательным элементом сеньориальной власти». «Все должностные лица, действовавшие на территории общины на постоянной основе, представляли власть короля и сеньора». «Статус общины определялся узами вассальной зависимости от кроля или сеньора города». Т. е. это не был «классический европейский вольный город», а, как и на Руси, являлся вплетался в систему княжеской юрисдикции.
Консехо выставляло королевское ополчение (hueste) - «основа военных сил монархии». В это общине и образовалось тот класс, которые известен как «местное рыцарство» («cavalleros»). «Ядро общины XIII - середины XIV в., как и раннего консехо X в., составляли обладатели наследственных владений, которые были наиболее тесно связан с территорией, охваченной действием фуэро. Статус землевладельцев предопределял их положение как реальных субъектов договорных отношений». Таким рыцарем мог стать тот, кто имел возможность снаряжаться в поход конным воином, из-за чего этот класс в историографии нередко именуются «сельским» и «демократическим». Но при этом они были полноценными нобилями, в т. ч. в культурно-эстетическом контексте.
В главе о снижении роли пехоты. «Часть пеших воинов (peones) освобождались от участия в военных походах уже во второй половине XI в. Нормы местного права требовали от лиц этой категории являться в войско лишь по особому приказанию короля для участия в полевых сражениях (lid campal), тогда как рыцари обязаны были участвовать в каждом королевском военном предприятии». «В 1179 г. дон педро Фернандес… пожаловал фуэро г. Уклесу, в котором говорилось, что пехотинцы (pedones) не должны участвовать в королевских походах (fonsato de rege), тогда как третья часть рыцарей является в королевское войско ежегодно».
«В феодальную эпоху вполне вероятным было взятие укрепленных пунктов вообще без участия пехоты. Я имею в виду овладение этими пунктами либо с налета, либо с применением военных хитростей. Такие эпизоды содержатся в том обобщенно-идеализированном описании форм ведения военных действий на рубеже XII-XIII вв., которое характерно, в частности, для эпических текстов, в том числе «Песни о моем Сиде». Компеадор стоял во главе конного и пешего войска, в котором основную роль играли рыцарские контингенты. Последние выступали в качестве главной ударной силы, а упоминание о пехоте встречались лишь при описании сцен раздела добычи (пеший получал её в сумме лишь при описании сцен раздела добычи (пеший получал её в сумму вдвое уступавшей доле конного). Последнее замечание органично соответствует логике ведения военных действия, которые вроде бы и не требовали участия пехоты. Война Руя Диаса была мобильной, даже когда речь шла о взятии укрепленных пунктов».
«Сказанное, разумеется, не означает, что в XIII - середине XIV в. пешее войско вообще не участвовало в военных действиях, особенно если они происходили на территории, расположенной относительно недалеко от мест их постоянного проживания (перебрасывать пехоту маршем на значительные расстояния в условиях того времени было нерационально) Тем более это не свидетельствовало об исключении из военной организации того социального слоя, из которого рекрутировались пешие воины. Принимавшие все более ограниченное участие в военных кампаниях, они тем не менее выполняли весьма важные функции: тот, кто не участвовал в походах, должен внести специальный платеж. Поступавшие суммы использовались для обеспечения военной системы всего королевства. В этой своей роли - не столько воинов, сколько плательщиков (pecheros) - интересующей меня категории привлекают внимание законодателя»
«Из куэльярских документов XIII - середины XIV в. явствует, что единственной формой противопоставления пехоты и конницы в этот период было четкое разделение лиц, несших военную службу (конница), с одно стороны, и плательщиков (пехота), вносивших военные платежи - с другой». «Таким образом если отряды консехо были основой ополчения королевства, то главной (а порой единственной) ударной силой этих отрядов были конные воины»
Можно резюмировать: уездная община выставляла выставляло ополчение в составе монаршего войска, образуя его основную часть. Все члены общины формально были под воинской повинностью. Но прежде всего, в походы выступали землевладельцы, которые за это получали статус рыцарей. Остальные члены общины при необходимости образовывали пехоту, но в первую очередь это были налогоплательщики. Со временем роль пехоты снижалась. Такую же схему на основе имеющихся данных можно обрисовать и для Руси - т. н. городовых полков (разумеется, по ряду деталей будут различия).
Так же можно добавить, что консехо формировалась в ходе «колонизации» в процессе Реконкисты. Характер «колонизации» русской равнины иной, но на определённом уровне это сходные явления, сказывающиеся на структуре формирующего общества.
Ну и, разумеется, здесь нельзя обойти тот момент, что и про Испанию, и про Русь любят термин «ориентализация». Забавная схожесть в том, что «восточные соседи» и для Руси, и для Испании географически южные. При этом «мавры» и «татары» уж очень сильно отличаются. Что лишний раз показывает, что сам термин «ориентализация» обычно только путает.