Круг чтения
Вчера полдня потратил на книжный фестиваль, который проводила Библиотека конгресса США на одной из больших полян Национальной аллеи в Вашингтоне. Забрел туда аккурат к выступлению нобелевского лауреата по литературе Марио Варгаса Льосы. Льосу интервьюировали с пристрастием больше часа. Во врезке - отчет о выступлении Льосы и немного о фестивале в целом.
Главную свою задачу как романиста Варгас Льоса видит в том, чтобы каким-то образом обойти читательский скепсис. Он прямо так и сказал, буквально, и даже показал руками такое змееобразное «обползание» препятствия то с одной стороны, то с другой. Льоса считает, что лихая фронтальная атака на мировоззрение и стереотипы читателя наверняка будет воспринята последним в штыки и плодов не принесет. Нормальные герои всегда идут в обход! Только втянув читателя в роман и добившись его доверия, можно всякими кружными и окольными путями оказать воздействие, убедить в чем-то. По-другому не получится. Спросили, как же самому Льосе удается быть убедительным, и вообще, как пишутся его собственные романы. Ответил, что, во-первых, романы определяются какими-то внутренними драйверами Льосы как писателя; именно эти внутренние движущие силы всё и решают. Кроме того, много времени, конечно, уходит на исследования темы, так что в Библиотеке конгресса Льосу знают хорошо. Но тема изучается не научно, а по-писательски - Льоса старается «заразиться» историей, привить себе ощущение времени и места с помощью исторического контекста, каких-то тогдашних слухов, представлений, ценностей. При этом Варгас Льоса проводит четкое различие между написанием художественных книг и публицистикой: сочинение романов подчинено иррациональному внутреннему драйву и интуиции, а злободневные статьи готовятся «по науке», рационально, с упором на конкретные и ясные идеи и аргументы, вокруг которых и организуются статьи. Для Льосы важны оба этих профессиональных литературных занятия - и романы, и публицистика. С романами понятно, это его основная деятельность, а публицистика синхронизирует автора с реальностью и дает ощущение опоры под ногами, помогает не оторваться от грешной земли.
Еще Льоса сказал, что никакого « писательского ступора» с ним никогда не приключалось, так что он не знает, что это такое. Пишет себе и пишет. Но, конечно, он давно приучился работать по расписанию. С понедельника по субботу пишутся главы очередного романа. Воскресенье - праздник козла день публицистики. Распорядок рабочего дня стабилен: с утра писать, авторучкой на бумаге, с полным погружением - никаких телефонных звонков и мейлов. Во вторую половину дня - «обеспечение», то есть компьютерный набор, редактирование, сбор фактического материала в библиотеке или чтение в кафе.
О присуждении ему Нобелевской премии 2010 г. рассказал примерно так. В пять с чем-то утра он готовился к лекции, кажется, в Принстоне. Вдруг выходит жена, которая в такое время вообще-то спит. На ней лица нет, и она молча протягивает ему телефонную трубку. Очевидно, что-то стрялось. Льоса берет трубку, там шум, помехи, какой-то незнакомый голос что-то бубнит. Типа, «шведская Академия наук...» - и тут соединение прервалось. Ни черта не понять. Но вот перезванивают, и слышно уже хорошо. Звонящий представляется секретарем шведской Академии наук и заявляет, что Академия только что присудила Варгасу Льосе Нобелевскую премию по литературе. Награжденный не ожидал такой чести и поэтому не знал, что сказать в ответ, так что просто спросил: «Это уже официально?», как будто таким образом могли сообщить о еще не принятом официально решении. В трубке ответили, что через полчаса автор сам сможет убедиться - просто пусть включит телевизор. Льоса в ответ говорит, типа, большое вам спасибо, на чем разговор и заканчивается. Жена предлагает обзвонить с этой новостью детей, но решают все-таки подождать полчаса со включенным телевизором - вдруг это была чья-то шутка (у Льосы есть знакомый писатель, который попался на такую разводку). Ждут полчаса со включенным телевизором, и выясняется, что нет, не шутка. В шесть утра у Льосы дома набирается толпа журналистов, ну и начинается... Полгода после вручения премии он не написал ни одной главы: работать над книгой невозможно, потому что постоянно ощущается жесткое давление - надо прочитать лекцию там, дать интервью этим, выступить перед толпой на таком-то книжном фестивале (широким жестом обводит почтенную публику, общий смех под шатром Букфеста-2012).
Про политику тоже, естественно, спрашивали. Льоса заявил, что на президентские выборы в Перу 1990 г. его вытолкнули либеральным кандидатом, просто потому что он оказался подходящей фигурой в свете всего, о чем говорил и писал. Типа, нужно было ответить за базар. Ну и ему самому показалось, что обстановка благоприятная, и есть смысл попытаться. Не вышло, проиграл Фухимори во втором туре (но первый тур выиграл с 34% голосов). Льоса удовлетворен последней декадой политической жизни Перу. Он считает, что три последних президента продемонстрировали уважение к демократии и либеральным экономическим взглядам, темпы экономического роста тоже были неплохие - он назвал цифру, но я её забыл; может, 7% в год, не помню... Говоря о своих либеральных взглядах, Льоса специально пояснил, что имеет в виду классические либеральные взгляды, а не левые. И то правда: детской болезнью коммунизма он давным-давно переболел и благополучно выздоровел.
В шатер, где выступал Варгас Льоса, набилось порядка тысячи человек. Половина сидела, остальные стояли. В основном, люди среднего или старшего возраста, «белые англо-саксы», но было много и латиносов, в том числе из Перу, по очевидной причине. Молодежи пришло не очень много, в первую очередь студенты и аспиранты, как мне показалось. Удивительно, но в этом шатре я не сумел обнаружить ни единого черного, хоть очень старался разглядеть - притом что в принципе негры на фестивале были. Всего организаторы растянули примерно с десяток шатров, не считая служебных и вспомогательных, и посещаемость была хорошая. Наверное, одновременно на фестивальной поляне находилось тысяч десять людей, а за день проходило тысяч сто. Фестиваль был заточен под общение читателей с писателями - всё время и пространство были практически целиком отведены под выступления авторов, и больше там по сути ничего не происходило. Ну, еще стоял один шатер, где продавали книги, но ассортимент был ограничен (главным образом новинками, о которых говорили на фестивале), и цены выставлялись обычные, без фестивальных скидок. Еда и питье тоже предлагались по минимуму. То есть те, кто пришел на фестиваль, чтобы нахаляву затариться книжками или вкусно поесть-попить, обломились. Зато были вполне удовлетворены посетители, пришедшие поглазеть на живых писателей в открытых вольерах.
Еще понравилось, что организаторы отделили писательские выступления от раздачи автографов. Выступления происходили под шатрами, каждый из которых обслуживал определенный жанр (фантастика, поэзия, детская литература и т. д.), и по четкому графику, так что было заранее известно, кто, когда и где выступает. Но автографов под шатрами не раздавали - фанатов выстраивали в длиннющие подписные очереди в специальной зоне. Говорят, некоторые охотники за подписью готовы томиться в таких очередях часами, и при этом случается, что автор не успевает подписать всем желающим, и часть очереди уходит, несолоно хлебавши. Но если идти на фестиваль не за подписью, а чтобы послушать авторов, то можно очень даже преуспеть.