Про Церковь
Мне раньше было проще писать умные посты про религию, мистику, да и вообще про всё. Дойдёшь до какой-нибудь умной мысли и тут же запишешь. Потом оказалось, что умные мысли совершенно не общезначимы. Если что-то правда для меня, это не значит, что оно правда для другого. Потом я поняла, что мне совершенно не интересны дискуссии. Ну и, конечно, чем дальше, тем очевиднее было, что большинство умных мыслей уже давным-давно сформулировано и написано. Так что, единственное, зачем я вижу смысл что-то такое писать, - это просто поделиться тем, что происходит лично со мной. В моей голове, в моём опыте. Ведь если не поделиться, оно так и останется только моим. А так у него есть шанс прорастать в мировой опыт (не хухры-мухры, да). А может быть, для кого-то это будет важно прочесть.
Давно хотела написать, что мне очень нравится та устойчивость, которой обладает православная Церковь как институт. Чего в ней только нет - в том числе вообще никак не относящегося к проповеди Христа. Но что точно есть, так это строгость и мощь обряда. А именно это является опорой, основой.
Печально, когда об эту опору и основу люди ломают хребты. Мне вот встречались некие персонажи, которые так изранились, что теперь считают единственным труЪ христианством христианство без Церкви и Ветхого Завета. Ясное дело, что они так не от хорошей жизни. Но это как минимум значит, что в христианство таки приходят люди, имеющие прочный позвоночник. Бесхребетная вера хребет поломать не может по морфологическим причинам.
В Церкви бед и болезней дохера, как в любом социальном институте. Даже больше, и вот почему.
Тема мистики, жизни, смерти и прочего смысла относится к темам максимально интимным. Она подразумевает максимальную открытость человека. Ну правда: что встречает более оголённо, чем смерть? Максимально интимные же темы подразумевают сильнейшую близость, либо вообще полное отсутствие границ. А значит, в этой сфере человек оказывается совершенно беззащитным. Примерно здесь же привет треугольнику Карпмана, Жертва-Агрессор-Спасатель. Поскольку психологически здоровых людей не существует, а на близкой дистанции психологические травмы шарашат по всем с большущей мощью, то ничего удивительного, что в Церкви всё так сложно. Обильная почва для личностного и духовного роста. Тех, кто выживет.
Выжить, кстати, можно на доверии. Разумеется, я не спешу заблуждаться, что можно доверять первому попавшемуся батюшке или бабуле-свечнице. Или первому попавшемуся блогеру. Или второму попавшемуся.
Я скорее вообще не про доверие лично кому-нибудь. Я про доверие Церкви земной как материализации Церкви небесной. Если я верю в Бога и верю Ему, а Церковь - это то Здание, которое Он благословил, то я верю, что через Церковь Он может творить более напрямую, чем без неё. Потому что см.апологетику про свободу воли: человек в своём выборе свободен настолько, что Бог может повлиять только там, где человек допустит. Мне как психологу это очень понятно. Я могу клиенту предлагать что-то сделать, я могу задавать вопросы, я могу ходить кругами и сидеть рядом. Но трансформация начинается только тогда, когда человек хотя бы немножко начинает мне доверять, слышать вопросы и не уходить от темы, пробовать практики и идти на контакт. В противном случае я бессильна. И тут можно даже прямым текстом сказать. Если человек не хочет слышать, он и прямой текст проигнорирует.
Церковь же - это место, где "открыт портал". Там и так и так уже сказано "да", воля открыта Богу.
Причём православная Церковь (по крайней мере, русская) - это особенно горячо и сердечно сказанное "да". И стены стоят настолько же прочно, насколько горячее это да.
Есть в Москве либеральные приходы. Мне в них всегда было как-то странно. С одной стороны, спокойно и безопасно. Тут не наругают за брюки и отсутствие платка, тут улыбаются и вообще. С другой стороны, в таких местах по сравнению с "каноническими" мне по ощущениям не хватает огня и устойчивости. Когда-то те самые "устойчивые" и мне хребет знатно ломали. Сейчас я на своей шкуре ощущаю, зачем юбки-платки, почему свечи, как работают обряды и что будет, если этим пренебречь. Я чувствую, как расползается ткань этого самого волевого "да", если пренебрегать формой. Нужно очень мощное содержание, чтобы форма была не принципиальна. Это уже близость к святости, а то и выше.
Зачастую обряд работает только тогда, когда соблюдена форма. Порой формы бывает достаточно, а содержание правда подтягивается. И чем прочнее обряд, тем проще подкрепляется та самая волевая связь.
Вот почему мне так откликается устойчивость православной Церкви.
Интересные ощущения у меня от храмов со спокойным строгим следованием традиции при достаточной содержательной наполненности. Там очень густой воздух. Янтарно-медовый, цветущий и словно врастающий кряжистыми корнями в пространство. Я по-прежнему хожу вокруг да около, ищу свой храм. Хочется, чтобы такой.
Давно хотела написать, что мне очень нравится та устойчивость, которой обладает православная Церковь как институт. Чего в ней только нет - в том числе вообще никак не относящегося к проповеди Христа. Но что точно есть, так это строгость и мощь обряда. А именно это является опорой, основой.
Печально, когда об эту опору и основу люди ломают хребты. Мне вот встречались некие персонажи, которые так изранились, что теперь считают единственным труЪ христианством христианство без Церкви и Ветхого Завета. Ясное дело, что они так не от хорошей жизни. Но это как минимум значит, что в христианство таки приходят люди, имеющие прочный позвоночник. Бесхребетная вера хребет поломать не может по морфологическим причинам.
В Церкви бед и болезней дохера, как в любом социальном институте. Даже больше, и вот почему.
Тема мистики, жизни, смерти и прочего смысла относится к темам максимально интимным. Она подразумевает максимальную открытость человека. Ну правда: что встречает более оголённо, чем смерть? Максимально интимные же темы подразумевают сильнейшую близость, либо вообще полное отсутствие границ. А значит, в этой сфере человек оказывается совершенно беззащитным. Примерно здесь же привет треугольнику Карпмана, Жертва-Агрессор-Спасатель. Поскольку психологически здоровых людей не существует, а на близкой дистанции психологические травмы шарашат по всем с большущей мощью, то ничего удивительного, что в Церкви всё так сложно. Обильная почва для личностного и духовного роста. Тех, кто выживет.
Выжить, кстати, можно на доверии. Разумеется, я не спешу заблуждаться, что можно доверять первому попавшемуся батюшке или бабуле-свечнице. Или первому попавшемуся блогеру. Или второму попавшемуся.
Я скорее вообще не про доверие лично кому-нибудь. Я про доверие Церкви земной как материализации Церкви небесной. Если я верю в Бога и верю Ему, а Церковь - это то Здание, которое Он благословил, то я верю, что через Церковь Он может творить более напрямую, чем без неё. Потому что см.апологетику про свободу воли: человек в своём выборе свободен настолько, что Бог может повлиять только там, где человек допустит. Мне как психологу это очень понятно. Я могу клиенту предлагать что-то сделать, я могу задавать вопросы, я могу ходить кругами и сидеть рядом. Но трансформация начинается только тогда, когда человек хотя бы немножко начинает мне доверять, слышать вопросы и не уходить от темы, пробовать практики и идти на контакт. В противном случае я бессильна. И тут можно даже прямым текстом сказать. Если человек не хочет слышать, он и прямой текст проигнорирует.
Церковь же - это место, где "открыт портал". Там и так и так уже сказано "да", воля открыта Богу.
Причём православная Церковь (по крайней мере, русская) - это особенно горячо и сердечно сказанное "да". И стены стоят настолько же прочно, насколько горячее это да.
Есть в Москве либеральные приходы. Мне в них всегда было как-то странно. С одной стороны, спокойно и безопасно. Тут не наругают за брюки и отсутствие платка, тут улыбаются и вообще. С другой стороны, в таких местах по сравнению с "каноническими" мне по ощущениям не хватает огня и устойчивости. Когда-то те самые "устойчивые" и мне хребет знатно ломали. Сейчас я на своей шкуре ощущаю, зачем юбки-платки, почему свечи, как работают обряды и что будет, если этим пренебречь. Я чувствую, как расползается ткань этого самого волевого "да", если пренебрегать формой. Нужно очень мощное содержание, чтобы форма была не принципиальна. Это уже близость к святости, а то и выше.
Зачастую обряд работает только тогда, когда соблюдена форма. Порой формы бывает достаточно, а содержание правда подтягивается. И чем прочнее обряд, тем проще подкрепляется та самая волевая связь.
Вот почему мне так откликается устойчивость православной Церкви.
Интересные ощущения у меня от храмов со спокойным строгим следованием традиции при достаточной содержательной наполненности. Там очень густой воздух. Янтарно-медовый, цветущий и словно врастающий кряжистыми корнями в пространство. Я по-прежнему хожу вокруг да около, ищу свой храм. Хочется, чтобы такой.