Небо в полотенцах (1994 г) 2-я часть
Продолжение. Начало здесь.
Мы отметили Ильин день праздничным ужином. К ночи я завершил фигуру Нептуна: получился старец с мощным хвостом, а в руках у него трезубец.
- Спасибо. Почему же он такой тощий? - нахмурилась Ока, - я же заказывала мускулатуру культуриста!
- А я предлагал Питаньо позировать! Он отказался. Пришлось взять за образец себя…
Утро солнечное. Чайки в небе орут, как стадо заполошных кур. Вороны в кустах отзываются хриплыми голосами. Мы плывём вдоль острова Ольхон, мимо посёлка Хужир и далее на юг. Хорошо бы сегодня добраться до МРС (Маломорская рыболовная станция), но тревожит состояние неба. С севера надвигается грозовая туча зловещего вида. Черноту пронизывают тонкие змейки молний. Пока далеко, даже грома не слышно, однако туча надвигается явно на нас, и вряд ли с добрыми намерениями. Что же делать? Собираю группу на совещание. Предлагаю ночевать на берегу, но не настаиваю. Будут ли другие мнения?
- Вперёд! - кричит задорно Быстрая Ложка.
- Зачем рисковать? - удивляется комиссар Питаньо, - отсидимся здесь.
- Если будет шторм, мы застрянем здесь на несколько дней, - задумалась Ока, - надо плыть! И потом, мне пора домой, у дочки скоро день рождения.
- Нам ли бояться? - нетерпеливо подпрыгивает Оля.
- Большинством голосов решили плыть дальше, - резюмирую, - но учтите, нам нужно либо в пролив Ольхонские ворота попасть, а туда нас ветер может не пустить, либо в глубину бухты Шалба-Даин-Ятор. Учитывайте снос. Вперёд!!
И мы ломанулись. Приятно поработать мускулами изо всех сил. Тело так и поёт. Туча, правда, зловещая надвигается, сверкает молниями. Уж и гром слышен. Успеем до шторма или нет? Тревожно на душе. И точно посередине пролива случилось страшное.
- Полотенце оторвалось! - завопил Питаньо.
Мы подняли головы и оторопели. Сердце так и ёкнуло.
- Все небо в полотенцах!!
Действительно, небеса представляли собой кошмарное зрелище. Облачка, что минуту назад полоскались возле вершин, резко оторвались и теперь мчались, гонимые ураганным ветром. Все чайки разом исчезли. Нам осталось до берега километров шесть.
- Быстрее!
Комиссара и Оку не надо подгонять, работают на пределе. Гибкая Ока перед каждым гребком выгибается дугой и с силой вонзает лопасть весла далеко впереди. Теперь видно, что она гребёт и спиной, и животом. У Питаньо техника похуже, зато веслом он машет часто-часто… Мы с Быстрой Ложкой гребём аккуратно, в такт. Это много эффективней, чем вразнобой. Учитывая, что нас сносит ветром, беру курс левее.
Питаньо с Окой взяли курс прямо на бухту, в результате их снесло уже на полкилометра. Теперь неизвестно, смогут ли они выгрести против ветра. Криками и жестами я пытаюсь подкорректировать их движение, так ведь не видят. Острый ветер со стороны грозовой тучи стал стихать. Лучше бы продолжал мешать! Затишье означает сарму… Мы впились в весла, как клещи. Перед носом «Гиги» вспенились бурунчики. Чем не моторка?! Находим узкую бухточку, закручивающуюся спиралью. Со всех сторон мы защищены высокими скалами. Тем не менее, готовимся к буре. Укрепили как следует палатку, байдарку оттащили подальше от берега и завалили тяжелыми булыжниками. Только прибыли Питаньо с Окой, началось нечто невообразимое. Сильнейший ветер обрушился на нас таким плотным вихрем, словно стена киселя навалилась. Воздух помутнел. Палатка вздулась пузырем и заметалась, как подбитая птица. Стало темно и жутко. Стихия словно с цепи сорвалась. Неистовый ветер поднял пыль и песок, сорвал ветки, вздыбил воду в бухте. Видимость резко сократилась, в двух шагах еле видно, из-за воя трудно разговаривать. Пространство вокруг застонало. Сейчас бы ещё землетрясение…
- Представляете, что сейчас на море творится?! - прокричала Ока.
Мы представили и содрогнулись. Наверное, это и была знаменитая сарма. Будь мы на воде, в живых бы она нас не оставила, точно.
Внезапная тишина надавила на уши. По рваному небу ещё летят какие-то ящики. Ока что-то говорит, но слов не разобрать, в ушах вязкий шум.
- За такой переход нам надо по сто граммов! - заявил непьющий Питаньо, и все трезвенники его поддержали. После нескольких глотков спирта мы ожили, повеселели, стали со смехом вспоминать подробности отчаянной гребли.
- Питаньо, ты махал веслом так, словно от смерти удирал!
- Да я так и думал…
Утро хмурое, но без дождя. Баргузин колышет тяжелые волны. Мы пересекли бухту и высадились прямо у МРС. Ока чалилась босиком и тут же распорола ногу осколком стекла. Потом порезал ногу и я.
- Цивилизация, чёрт бы её побрал!
Пока перевязываю наши раны, комиссар уже упаковывает байдарку. Отсюда можно уехать автобусом до Иркутска. Питаньо и Ока уговаривают нас прекратить поход, ехать с ними домой. Мы, напротив, предлагаем продолжить увлекательное путешествие:
- Пройдено всего полпути. Ещё столько приключений нас ждёт! А красот сколько!
- Нет уж, красотами мы сыты. Да и продукты все съедены, - для Питаньо это главный аргумент.
- Посмотрите, какие волны ужасные. Вам не отчалить, - качает головой Ока.
- Стихия нас не остановит!
Пока собиралась Ока, мы с комиссаром сходили в магазин. Поскольку продукты практически закончились, я решил закупить сразу много, потому и пригласил Питаньо в качестве грузчика. Однако в магазине преобладал вино-водочный и табачный ассортимент, даже хлеба не было. Увидел пряники, хотел коробку взять, так там последний килограмм остался. Ладно, меньше продуктов - легче грести.
Подошёл автобус. Грусть расставания. Мы помахали комиссару и Оке руками и остались на берегу вдвоём. Волны высотой до метра методично бьют по гальке. Отчалить будет сложно. Ничего, в открытом море легче будет. Мы просидели час в раздумьях. Слабая надежда, что гребнистые валы утихомирятся, растаяла. Сколько ждать можно? Отчаливаем. Сначала Оля при посадке элементарно вывалилась из байдарки, потом, едва отойдя от берега, мы попали под высокую крутую волну. Развернуться мы не успели, поскольку изо всех сил отгребали от берега, опасаясь, что нас разобьёт о дно. В результате волна обрушилась в кокпит и здорово нас затопила. Но через секунду мы уже развернулись навстречу разгульным волнам, вычерпали воду кружками и рванули. В проливе свистел сумасшедший ветер, и мы решили переждать за утёсом, с подветренной стороны. Море седое и дикое, рычит и сердится, а под скалой затишье. Причалили, поставили базу. Произвели ревизию оставшихся продуктов, ремонт одежды и осмотр байдарки. Некоторые заклепки полопались, второй шпангоут оторвался от кильсона, левый фальшборт принял прихотливую форму, но плыть ещё можно. Трудность в другом: местность совершенно ровная, голая, без единого дерева или кустика. Дров нет совсем. При таком леденящем ветре оставаться без горячего ужина нежелательно.
- Мы не пропадём, - бодро заявила Оля. Мы разломали кораблик, каркас фартука, построгали стойки от палатки, нашли кое-какие веточки и сварили гречневую кашу с салом, а утром ещё и манную кашу.
Следующий день оказался не самым лучшим. Сильный ветер. Посёлок Бугульдейка, пьяные буряты, сплошная разруха, вместо магазина с продуктами лишь мёртвые остовы зданий, кучи мусора. Мы упирались с предельной нагрузкой. Под вечер Оля грустно заметила:
- Я больше не могу грести, надорвалась.
- Отдыхай, пока ветер попутный.
Зато место для ночёвки мы нашли фантастическое: кипрейный мыс. Прогулялись по берегу. Конечно, и пляж песчаный с грубыми валунами живописен, и одинокая сосна, судорожно вцепившаяся корнями в скалы - это здорово. Но поляна, сплошь покрытая сочно цветущим кипреем, зрелище настолько красивое, что кажется нереальным. Долго мы стояли по плечи в цветах, любуясь закатом. В такие минуты и понимаешь, зачем живёшь.
Утром облачно. Прибой не слишком высок, ведь мы за скалой. В байдарку погрузились успешно. Но в море… Зверский встречный ветер. Култук, однако. Волны всё выше и выше. После лёгкого обеда Байкал вовсе разбушевался. По берегу тяжело бьют полутораметровые волны. Мы заносим байдарку в воду, а она скачет в волнах прибоя. Выждав удобный момент, Оля прыгает в кокпит, но не успевает там закрепиться. Волна с силой поддает под днище, и Олю просто вышвыривает, как мячик. Она падает вниз спиной и сразу погружается. Не обращая внимания на купание в ледяной воде, она повторяет попытку, на этот раз быстрее. Я слегка удерживаю «Гигу» за фальшборт. А вот напрасно, оказывается, слегка! Крепче надо было! Набежавшая волна поднимает байдарку на уровень пояса и сбивает ею меня с ног. Теперь изо всех сил отталкиваю «Гигу» от берега, а волнами её прибивает обратно.
- Отгребай!!
Оля ударила веслом, нос байдарки послушно направился в море. Торопливо прыгаю на сиденье. Ещё не устроившись, сразу сильно упираюсь веслом. Прочь отсюда! В сотне метров от берега волны более пологие, вот теперь можно и отдышаться, и сесть удобнее. Байкал озверел. Волны одна за другой нудно бьют в нос, захлестывают в кокпит. Мы ребята не слабые, работаем грамотно, в такт, и с таким упорством, что преодолеваем плотный ветер. Да, стихия разбушевалась, но нам есть что противопоставить ей. Наши мышцы крепки, дух стоек, а техника безупречна. Конечно, погода мерзопакостная, кто спорит. Но что-то манящее в ней есть! Азарт борьбы, что ли… Мы воображаем, что в состоянии преодолеть любые препятствия. Вперёд!! Правда, когда мы протыкаем носом слишком крутую волну, Олю обдает ледяной водой, и она испуганно взвизгивает. Но постепенно привыкает, только весло крепче стискивает. Вперёд… Нас не остановить простой бурей. Часа через два титанических усилий Оля оборачивается и запевает песню:
- Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!!
Подхватываю. Дыхание сбивается. Оказывается, мы порядком устали. Хоть упираемся со страшной силой, скорость наша мала. Значит, пора отдыхать. Выискиваем на скалистом берегу подходящее место, находим уютный пляж. Причаливаем боком. Не мешкая ни секунды, выскакиваем, подхватываем байдарку и бегом оттаскиваем её от молотящих волн прибоя. И одной такой волны хватило бы, чтобы разбить байдарку вдребезги. Мы вымотались до предела. Оля валится на берег и мгновенно засыпает. Пожалуй, надо бы накрыть её тентом, чтобы не замерзла. Это была моя последняя мысль. Жёлтый песок вдруг стремительно надвинулся и закрыл мир. Я заснул прямо в воздухе. Очнулся часа через два. Оля совала мне в рот шоколадку. Прибой с грохотом плющил берег.
- Что с нами случилось?
- Ты заснула стоя. А я хотел тебя укрыть тентом, но не успел, тоже отключился.
- Так вот меряться силой с Байкалом!
Мы разожгли костёр, сварили скудный ужин и высушили одежду. Наутро прибой лупил с той же силой, мы чувствовали кожей каждый удар. Да и палатка напрягалась под натиском стихии.
- Ну что, поплывём?
- А есть ли смысл? Выложиться до конца и одолеть три километра?
Накрапывал дождь. Но оказалось, что ветер поменял направление, стал почти попутным. Такой случай упускать нельзя! Лишь бы удалось отчалить. Мы тщательно подготовились к этой сложной процедуре, обговорили все детали замысловатой технологии. Действовали быстро и слаженно. Едва бросили байдарку на воду, Оля сноровисто заняла место и тут же бешено заработала веслом, сопротивляясь прибою. Оттолкнув корму, прыгаю следом. Подальше от опасного мелководья! За считанные секунды мы удалились на приличное расстояние и взяли курс на ближайший мыс. Волны были высокими, по полтора метра, и мы поначалу побаивались. Вчера Байкал показал нам, как глупо с ним бороться. Оказавшись на гребне волны, мы видели далеко вокруг, а провалившись в ложбинку, могли наблюдать лишь водяные стены. Попутные волны чудесным образом гнали наше судёнышко точно в нужном направлении. Ветер толкал нас тоже в спину, но разворачивал байдарку поперёк, увеличивая парусность. За какой-то час или два мы наверстали всё, что упустили вчера. Дождь усилился. Высота волн выросла до двух метров, но нас это уже не пугало. Мы мчимся просто замечательно. Волны и ветер работают на нас! Сзади нагоняет водяная гора. Корма байдарки задирается вверх всё круче, и тут важно уцепиться веслом за волну, оседлать её. Тогда нас швыряет вперёд сразу на пяток метров. Волна подхватывает нас и несёт, мы с восторгом скользим по водяному склону, словно на санках по снежной горке. Почти серфинг! Только наша «Гига» тяжелее доски, поэтому волны всё же обгоняют нас. Тогда водяной бугор оказывается вдруг впереди, и мы упираемся в него носом. Целую секунду грести не надо вовсе. Следует выждать, когда водяная возвышенность уйдёт вперёд, а другая начнет наваливаться сзади. Тогда надо поспешно удирать от набегающей волны, а потом цепляться за неё. Технология отработана. Опять азарт захватил нас. Стеклянные волны толкаются, громоздятся друг на друга, гордясь своей мощью. Белые полосы бурунов перечерчивают свинцовое пространство. Вид бушующего моря будоражит, возбуждает, щекочет нервы. Дыхание перехватывает от грандиозности, неукротимости стихии.
Волны меж тем всё выше, некоторые превышают два с половиной метра. Да и круче они стали. Оборачиваясь, я с тревогой замечал, что нагоняющая водяная стена с шипением поглощала корму, словно засасывала в зелёную толщу. Пришлось разворачивать байдарку под более острым углом. Огибаем один мыс и устремляемся по прямой к следующему. Скорость приводит нас в первобытный восторг. Мы почти не разговариваем, поскольку ветер всё равно сносит слова. Иногда Оля оборачивается, и я читаю торжество и блаженство на мокром лице девушки. Как я её понимаю! Это же кайф в чистом виде. Настоящая жизнь!
Но вдруг что-то меняется…Оля кричит испуганно:
- Обернись!!
Нас накрывала волна высотой в три с половиной метра. Огромная, чёрная и жуткая, как сама смерть, она нависла над головой, заслоняя небо. Вот это удар по нервам! Пенистую шапку сорвало ветром с гребня. Сердце замело. Обсидиановая стена надвигалась молча и неотвратимо. Она была грозна и прекрасна. Оценив по достоинству её мощь и красоту, я вдруг понял, что и этот водяной исполин нам по силам. Сердце вновь торжествующе забилось… В полном упоении надавил я на весло, точно вписываясь в изгиб гигантской волны. Вертикальная стена надвинулась и поглотила корму. Краем глаза я видел, как она хищно подбирается к моей спине, а верхний край её заворачивается и рушится на голову. Точно работая веслом, вырываюсь вперёд. Наше судёнышко швыряет сразу на десяток метров. Ощущение бешеной скорости. Редкостное наслаждение. В этот момент я понял: Байкал - действительно живой. И нас он считает своими, иначе давно бы уничтожил неистовой мощью. Мы с ним родные братья. Открытие ошеломило меня. Ничего себе, вдруг заиметь такого могущественного брата. Даже больше. Мы слились с Байкалом в одно целое, я ощутил в себе состояние его торжествующего духа. Мои руки налились неслыханной силой, мышцы требовали немедленной работы.
Байкал бушует. Гул застил низкое небо, заволок густым рокотом весь мир. С какой невероятной энергией бьют волны в прибрежные скалы! Каждая - многотонный сокрушающий удар. Через две секунды ещё удар, и ещё, и ещё. Мощь Байкала неиссякаема. И эта мощь во мне, в моих плечах. Мне даже захотелось встретиться с каким-нибудь препятствием, с могучей скалой. Представил себе картину: на пути у нас вырастает из пучины огромный камень, а мы обрушиваемся на него и разбиваем вдребезги, только обломки безмолвно исчезают в тёмной глубине, оставляя цепочки воздушных пузырьков. Блаженное ощущение единства с Байкалом незаметно переросло в качественно новое чувство - слияние с чем-то вовсе неземным, а, скорее, космическим. Здорово.
Миновав очередной скалистый мыс, мы обнаружили бухту Сухую. Место показалось нам привлекательным, песчаный берег был пригодным для причаливания в высокую волну. Правда, смущали ряды стационарных брезентовых палаток. Ясно, что нас тут не ждут. Но выбирать не приходится, о скалы нас просто разобьёт.
- Действуем быстро!
Как и в прошлый раз, едва «Гига» коснулась дна, мы выскочили, подхватили её за нос и корму, и бегом в кусты. Набежавшая волна бахнула о берег и облизала наши ноги. Спотыкаясь о кучи мусора и битого стекла, мы миновали палатки и ушли в лес. Передвигаться с тяжеленной и громоздкой байдаркой было нелегко, но так не хотелось платить какой-нибудь штраф или быть прогнанными. Хорошо было на северном Байкале: один человек на сотни километров. Мы продирались через заросли до тех пор, пока серые купола палаток не исчезли полностью. На первой попавшейся полянке установили свое жилище. Оля осталась разбирать вещи, а я отправился за дровами. До меня здесь прошли тысячи: всюду широкие тропы и никакого хвороста. Как в парке. С трудом набрал я сучков и приготовился разжигать костёр.
- Что будем варить?
- Овсянку, сэр. Ещё есть кусочек халвы, четыре пряника, сухарная крошка. А кушать так хочется!
- Погоди… Огонь не разводи, я на разведку схожу.
Кормить голодную женщину овсянкой с сухарной крошкой было выше моих сил. Она так героически шла сквозь чудовищный шторм, а в награду - овсянку? Подхожу к палаточному городку. С краю стояла большая, длинная палатка из необыкновенно толстого брезента. Оттуда доносились женские голоса. Но съестным не пахло, и я, подумав, отошёл в сторону. И вовремя! Полог этой необычной палатки вдруг откинулся, и оттуда высыпали полтора десятка девушек в чем мать родила. С визгом и хохотом ватага пронеслась мимо меня, ничуть не смущаясь, и устремилась к Байкалу. Вода была ледяной, а волны прибоя метра в полтора высотой, но и это не остановило странных девушек. То ли купаться пошли, то ли топиться… Я несколько остолбенел. Может быть, это база отдыха сумасшедшего дома? Только этого не хватало. Ладно, подумаю об этом после, а пока нужно раздобыть чего-нибудь съедобного. В некоторых палатках разговаривали люди, в других было тихо. Осторожно ступая по песчаным дорожкам, я обошёл несколько и вдруг уловил наличие пищи. Жадно швыркая носом, угадал направление и очутился возле брезентовой палатки. Сладостный запах съестного доносился явно оттуда. Можно считать нас сытыми. Тихонько постучав по стойке и услышав «да-да!», я заглянул во вход, обнаружил трёх женщин среднего возраста и смиренно спросил:
- Здравствуйте. Простите, не найдется ли у вас кусочка хлеба?
На несколько секунд повисла пауза; я понял, что сработало. Женщина в красном спортивном костюме недоверчиво глянула на меня и спросила с затаённым восторгом:
- Так вы голодный?
- В общем-то, да…
- Само небо послало вас! - обрадовалась она, - мы сидим на куче продуктов и не знаем, куда их девать. Счастье-то какое! Ну, мы вас сейчас накормим!! Вы подождете пять минут? Мы борщ разогреем.
- Только нас двое.
- Ах, вдвое больше счастья. Приводите своего товарища скорее!
Наши дрова, не дождавшись спички, сиротливо мёрзли возле палатки. Оля тоскливо трогала пальцем овсяную крупу.
- Где ты пропадаешь? Я от голода вся извелась. Давай скорее костёр разводить!
- Погоди. Нас на обед приглашают.
- Ты шутишь? Кто нас может приглашать… Надо одеться цивилизованно? У меня есть парадно-выходная футболка.
Нас встретили восторженно и усадили за большой стол, уставленный тарелками и мисками. Прежде всего, нам объяснили, что здесь турбаза, а эти женщины привезли на отдых группу. Только вот продуктов заготовили по числу путевок, на двадцать человек, а прибыло всего восемь. Так что мы явились в роли спасителей.
Понимая, что за хлеб-соль надо платить, я повел неторопливый рассказ о нашем путешествии. Женщины ахали, смотрели на Олю с восхищением и подливали в тарелку новые порции. Оля высокой скоростью употребления подтверждала правдивость моих слов и вызывала новые приступы восторга.
- Какая у вас быстрая ложка, - с умилением заметили женщины. Мы только переглянулись. Впрочем, это лишь я переглянулся, а Оля была поглощена процессом и, наверное, ничего не слышала.
Тут пришел начальник турбазы, грузный мужчина со свекольным недовольным лицом. Он недоуменно наблюдал сцену, а потом осведомился:
- Откуда же взялись?
- С моря.
- Ерунда. В такой шторм ни один теплоход не выйдет в море.
- А мы на байдарке.
- Еще большая ерунда. Волны под четыре метра.
- Мы тоже поначалу боялись, а потом ничего, пообвыкли.
- Да что вы мне голову обманываете? Я же за берегом наблюдаю, никто не высаживался. Тут запрещено.
Мы снова переглянулись. Впрочем, что это я! Нам подали жареную картошку с мясом, так что моя Быстрая Ложка и начальника турбазы, должно быть, ещё не обнаружила. Женщины буквально млели, любуясь ею. Я их понимаю.
Вечером будет ещё ужин, а потом посиделки у костра, нам непременно надлежит присутствовать, поскольку они тут все страдают от однообразия и скуки. А до того мы можем посетить баню. Чтобы между баней и ужином мы не тосковали, нам вручили по буханке хлеба… Баня оказалась той самой длинной палаткой, внутри которой гудела раскаленная железная печка. Вдоль стены тянулись широкие деревянные полки. Даже березовые веники были! Вот это сервис… Только темно. Я принес свечку и фонарик. Свечка от жара тут же свернулась и растеклась, а фонарик освещал не то, что нужно, но все равно было здорово. Напарившись вдосталь, мы, разгоряченные, нырнули в прозрачную, манящую глубину Байкала. Нам казалось, что вода, соприкасаясь с красной кожей, сейчас зашипит. Нет, мы сами зашипели… Остыли, правда, за мгновение. В бане снова согрелись, помылись и отправились гулять, смакуя жизнь. За один день пережить вселенский шторм, слиться воедино с Космосом, принять баню с березовым веником, искупаться в чистейшей животворной воде: даже для нас много. Это концентрированная жизнь. Отдуваемся от удовольствия и удивляемся - за что же Бог нас так любит. За ужином мы продолжили рассказы о трансбайкальском переходе и заработали целый мешок продуктов. Быстрая Ложка с трудом могла поднять его.
- Только взвесив этот мешок, - заметила она, - я оценила твой талант рассказчика…
Ночью мы подверглись атаке. На наш продуктовый мешок напал мышонок. Да не жалко нам тех крошек, что он съест, не нравилось другое: мышонок, не разбирая дороги, деловито бегал по нашим рукам и лицам, выставленным наружу из спальника. Оля выразила недовольство визгом прямо в мое ухо. Я так и сел посреди ночи. Конечно, Оля сильная, смелая и волевая. Но женщина, она и в Африке женщина.
- Ты шторма не испугалась, а мышей боишься?!
- А что он прямо по лицу бегает? Я не могу! Мы так не договаривались.
Она забрала спальник и ушла спать в лес. Утром нас позвали на завтрак, и мы не стали отказываться. Море успокоилось, мы заявили, что поплывём дальше, и на прощание нам вручили ещё охапку консервных банок. Провожали нас целой толпой, не хотели расставаться.
- Опять скучища будет! А вы такие клёвые! Нам тут неделю куковать…
Мы с трудом подтащили к воде заметно отяжелевшую байдарку. Начальник турбазы только сейчас увидел её:
- Так вы и в самом деле вчера плавали?! Я думал, разыгрываете… Но когда вы причалили? Я же следил…
Невзирая на довольно высокие волны прибоя, мы ловко оттолкнулись от берега и взяли курс в открытое море… Байкал ещё волновался, но что нам метровые холмики после вчерашнего? В байдарку даже и не плеснуло. Правда, опять заморосил дождик. Стараясь не прижиматься к берегу, мы плыли от мыса к мысу.
- Байкал меня кое-чему научил, - оборачивается Оля, - когда мы боролись со штормом, мы за два часа едва проплыли три километра, и чего нам это стоило! А когда мы были с ветром заодно, то за те же два часа одолели сорок километров. Это хороший урок! Надо быть с природой заодно…
- А ещё надо идти вперёд, невзирая…
После очередного утёса, выдающегося далеко в море, мы попали в бухту Песчаную. Мы сразу узнали её и, не сговариваясь, повернули. Эта бухта интересовала нас давно. Весь мир знает о ходульных деревьях, а мы, стыдно сказать, даже их не видели. Вперёд! Бухта сразу обескуражила нас многолюдностью. Вдоль всего берега тянулись бесконечные домики, местами в несколько рядов. Куда же причаливать? Вот тут нас явно не ждут.
- Что тебе подсказывает интуиция? - обернулась Оля.
- Налево…
Бухта надежно защищена высокими утёсами. В глубине совсем тихо, словно и не было шторма. Только дождь барабанит по фартуку и деке байдарки. Мы высадились на песчаный берег и оттащили «Гигу» к ближайшему дощатому домику. Нечего и думать ставить здесь палатку, надо искать крышу. Пошли на разведку. Турбаза.
- Думай, начальник, - теребила меня Оля.
- Мы проходили мимо стационара института лимнологии, - вспомнил я, - вот там мы и будем жить!
- Кто ж нас пустит?
- Там люди учёные, мы с тобой тоже. Найдём общий язык!
Чем ближе мы подходили к стационару, тем меньше оставалось надежды на успех. Возле каждого дома толпилась уйма народа. Но лишь от одного дома веяло теплом. Туда я и повернул, оставив Олю под навесом. Тягостное впечатление произвел на меня стационар. Все домики разорены, окна щерятся осколками стекла и зияют пугающей чернотой, всюду плесень. Запустение. Я зашёл внутрь намеченного домика. Там, в сырой полутьме, колготились подростки. Оказалось, что местная мафия жестко контролирует все места, и посторонним здесь ловить нечего. Стационар давно заброшен. Ребята из школы-интерната. Их привезли сюда на отдых, да вот продукты кончились. Взрослые уехали добывать пропитание, уж неделя прошла, а ни начальства, ни пожрать. Вместо отдыха ребята занимаются натуральным выживанием: ходят к столовой турбазы и выпрашивают объедки. Кроме того, стало вдруг холодно и неуютно. Печка развалена… Развели в ней костёр, а что толку? Тёплой одежды мало… Нам с Олей ребята выделили отдельный угол на полу: живите, сколько хотите. Я организовал ремонт печки, ведь кирпичи валялись тут же. Намесили глины, сложили разваленный угол, установили колосники, дверку. Пламя загудело. Оля наварила в двух котлах борща с тушенкой и солянки с ней же. Ребята обрадовались приглашению за стол так же, как и мы вчера…
- Что это в супе? - вскричал изумленно один мальчик. - Господи, мясо!!
Наши сердца дрогнули… На следующий день мы отправились на экскурсию. Сама по себе бухта Песчаная, безусловно, великолепна. Высокие утёсы закрывают ее от разгульных ветров, вода спокойна и прозрачна, плоские песчаные пляжи так и манят. Но впечатление портили двухметровые кучи бытового мусора, которые загромоздили лес вместо муравейников. Всюду окурки и битое стекло. Знаменитые ходульные деревья росли в количестве четырех штук, причём одно уже упало. Действительно, ветром выдуло песок из-под корней, и деревья словно шагали прочь. На этом достопримечательности скоропостижно завершились. Мы побродили в окрестностях, да вернулись к дому. Ребята продолжали выживать. Мы оставили им все продукты, подаренные нам накануне. Когда мы отчалили, ребята высыпали на берег и долго махали руками вслед.
Продолжение следует
Мы отметили Ильин день праздничным ужином. К ночи я завершил фигуру Нептуна: получился старец с мощным хвостом, а в руках у него трезубец.
- Спасибо. Почему же он такой тощий? - нахмурилась Ока, - я же заказывала мускулатуру культуриста!
- А я предлагал Питаньо позировать! Он отказался. Пришлось взять за образец себя…
Утро солнечное. Чайки в небе орут, как стадо заполошных кур. Вороны в кустах отзываются хриплыми голосами. Мы плывём вдоль острова Ольхон, мимо посёлка Хужир и далее на юг. Хорошо бы сегодня добраться до МРС (Маломорская рыболовная станция), но тревожит состояние неба. С севера надвигается грозовая туча зловещего вида. Черноту пронизывают тонкие змейки молний. Пока далеко, даже грома не слышно, однако туча надвигается явно на нас, и вряд ли с добрыми намерениями. Что же делать? Собираю группу на совещание. Предлагаю ночевать на берегу, но не настаиваю. Будут ли другие мнения?
- Вперёд! - кричит задорно Быстрая Ложка.
- Зачем рисковать? - удивляется комиссар Питаньо, - отсидимся здесь.
- Если будет шторм, мы застрянем здесь на несколько дней, - задумалась Ока, - надо плыть! И потом, мне пора домой, у дочки скоро день рождения.
- Нам ли бояться? - нетерпеливо подпрыгивает Оля.
- Большинством голосов решили плыть дальше, - резюмирую, - но учтите, нам нужно либо в пролив Ольхонские ворота попасть, а туда нас ветер может не пустить, либо в глубину бухты Шалба-Даин-Ятор. Учитывайте снос. Вперёд!!
И мы ломанулись. Приятно поработать мускулами изо всех сил. Тело так и поёт. Туча, правда, зловещая надвигается, сверкает молниями. Уж и гром слышен. Успеем до шторма или нет? Тревожно на душе. И точно посередине пролива случилось страшное.
- Полотенце оторвалось! - завопил Питаньо.
Мы подняли головы и оторопели. Сердце так и ёкнуло.
- Все небо в полотенцах!!
Действительно, небеса представляли собой кошмарное зрелище. Облачка, что минуту назад полоскались возле вершин, резко оторвались и теперь мчались, гонимые ураганным ветром. Все чайки разом исчезли. Нам осталось до берега километров шесть.
- Быстрее!
Комиссара и Оку не надо подгонять, работают на пределе. Гибкая Ока перед каждым гребком выгибается дугой и с силой вонзает лопасть весла далеко впереди. Теперь видно, что она гребёт и спиной, и животом. У Питаньо техника похуже, зато веслом он машет часто-часто… Мы с Быстрой Ложкой гребём аккуратно, в такт. Это много эффективней, чем вразнобой. Учитывая, что нас сносит ветром, беру курс левее.
Питаньо с Окой взяли курс прямо на бухту, в результате их снесло уже на полкилометра. Теперь неизвестно, смогут ли они выгрести против ветра. Криками и жестами я пытаюсь подкорректировать их движение, так ведь не видят. Острый ветер со стороны грозовой тучи стал стихать. Лучше бы продолжал мешать! Затишье означает сарму… Мы впились в весла, как клещи. Перед носом «Гиги» вспенились бурунчики. Чем не моторка?! Находим узкую бухточку, закручивающуюся спиралью. Со всех сторон мы защищены высокими скалами. Тем не менее, готовимся к буре. Укрепили как следует палатку, байдарку оттащили подальше от берега и завалили тяжелыми булыжниками. Только прибыли Питаньо с Окой, началось нечто невообразимое. Сильнейший ветер обрушился на нас таким плотным вихрем, словно стена киселя навалилась. Воздух помутнел. Палатка вздулась пузырем и заметалась, как подбитая птица. Стало темно и жутко. Стихия словно с цепи сорвалась. Неистовый ветер поднял пыль и песок, сорвал ветки, вздыбил воду в бухте. Видимость резко сократилась, в двух шагах еле видно, из-за воя трудно разговаривать. Пространство вокруг застонало. Сейчас бы ещё землетрясение…
- Представляете, что сейчас на море творится?! - прокричала Ока.
Мы представили и содрогнулись. Наверное, это и была знаменитая сарма. Будь мы на воде, в живых бы она нас не оставила, точно.
Внезапная тишина надавила на уши. По рваному небу ещё летят какие-то ящики. Ока что-то говорит, но слов не разобрать, в ушах вязкий шум.
- За такой переход нам надо по сто граммов! - заявил непьющий Питаньо, и все трезвенники его поддержали. После нескольких глотков спирта мы ожили, повеселели, стали со смехом вспоминать подробности отчаянной гребли.
- Питаньо, ты махал веслом так, словно от смерти удирал!
- Да я так и думал…
Утро хмурое, но без дождя. Баргузин колышет тяжелые волны. Мы пересекли бухту и высадились прямо у МРС. Ока чалилась босиком и тут же распорола ногу осколком стекла. Потом порезал ногу и я.
- Цивилизация, чёрт бы её побрал!
Пока перевязываю наши раны, комиссар уже упаковывает байдарку. Отсюда можно уехать автобусом до Иркутска. Питаньо и Ока уговаривают нас прекратить поход, ехать с ними домой. Мы, напротив, предлагаем продолжить увлекательное путешествие:
- Пройдено всего полпути. Ещё столько приключений нас ждёт! А красот сколько!
- Нет уж, красотами мы сыты. Да и продукты все съедены, - для Питаньо это главный аргумент.
- Посмотрите, какие волны ужасные. Вам не отчалить, - качает головой Ока.
- Стихия нас не остановит!
Пока собиралась Ока, мы с комиссаром сходили в магазин. Поскольку продукты практически закончились, я решил закупить сразу много, потому и пригласил Питаньо в качестве грузчика. Однако в магазине преобладал вино-водочный и табачный ассортимент, даже хлеба не было. Увидел пряники, хотел коробку взять, так там последний килограмм остался. Ладно, меньше продуктов - легче грести.
Подошёл автобус. Грусть расставания. Мы помахали комиссару и Оке руками и остались на берегу вдвоём. Волны высотой до метра методично бьют по гальке. Отчалить будет сложно. Ничего, в открытом море легче будет. Мы просидели час в раздумьях. Слабая надежда, что гребнистые валы утихомирятся, растаяла. Сколько ждать можно? Отчаливаем. Сначала Оля при посадке элементарно вывалилась из байдарки, потом, едва отойдя от берега, мы попали под высокую крутую волну. Развернуться мы не успели, поскольку изо всех сил отгребали от берега, опасаясь, что нас разобьёт о дно. В результате волна обрушилась в кокпит и здорово нас затопила. Но через секунду мы уже развернулись навстречу разгульным волнам, вычерпали воду кружками и рванули. В проливе свистел сумасшедший ветер, и мы решили переждать за утёсом, с подветренной стороны. Море седое и дикое, рычит и сердится, а под скалой затишье. Причалили, поставили базу. Произвели ревизию оставшихся продуктов, ремонт одежды и осмотр байдарки. Некоторые заклепки полопались, второй шпангоут оторвался от кильсона, левый фальшборт принял прихотливую форму, но плыть ещё можно. Трудность в другом: местность совершенно ровная, голая, без единого дерева или кустика. Дров нет совсем. При таком леденящем ветре оставаться без горячего ужина нежелательно.
- Мы не пропадём, - бодро заявила Оля. Мы разломали кораблик, каркас фартука, построгали стойки от палатки, нашли кое-какие веточки и сварили гречневую кашу с салом, а утром ещё и манную кашу.
Следующий день оказался не самым лучшим. Сильный ветер. Посёлок Бугульдейка, пьяные буряты, сплошная разруха, вместо магазина с продуктами лишь мёртвые остовы зданий, кучи мусора. Мы упирались с предельной нагрузкой. Под вечер Оля грустно заметила:
- Я больше не могу грести, надорвалась.
- Отдыхай, пока ветер попутный.
Зато место для ночёвки мы нашли фантастическое: кипрейный мыс. Прогулялись по берегу. Конечно, и пляж песчаный с грубыми валунами живописен, и одинокая сосна, судорожно вцепившаяся корнями в скалы - это здорово. Но поляна, сплошь покрытая сочно цветущим кипреем, зрелище настолько красивое, что кажется нереальным. Долго мы стояли по плечи в цветах, любуясь закатом. В такие минуты и понимаешь, зачем живёшь.
Утром облачно. Прибой не слишком высок, ведь мы за скалой. В байдарку погрузились успешно. Но в море… Зверский встречный ветер. Култук, однако. Волны всё выше и выше. После лёгкого обеда Байкал вовсе разбушевался. По берегу тяжело бьют полутораметровые волны. Мы заносим байдарку в воду, а она скачет в волнах прибоя. Выждав удобный момент, Оля прыгает в кокпит, но не успевает там закрепиться. Волна с силой поддает под днище, и Олю просто вышвыривает, как мячик. Она падает вниз спиной и сразу погружается. Не обращая внимания на купание в ледяной воде, она повторяет попытку, на этот раз быстрее. Я слегка удерживаю «Гигу» за фальшборт. А вот напрасно, оказывается, слегка! Крепче надо было! Набежавшая волна поднимает байдарку на уровень пояса и сбивает ею меня с ног. Теперь изо всех сил отталкиваю «Гигу» от берега, а волнами её прибивает обратно.
- Отгребай!!
Оля ударила веслом, нос байдарки послушно направился в море. Торопливо прыгаю на сиденье. Ещё не устроившись, сразу сильно упираюсь веслом. Прочь отсюда! В сотне метров от берега волны более пологие, вот теперь можно и отдышаться, и сесть удобнее. Байкал озверел. Волны одна за другой нудно бьют в нос, захлестывают в кокпит. Мы ребята не слабые, работаем грамотно, в такт, и с таким упорством, что преодолеваем плотный ветер. Да, стихия разбушевалась, но нам есть что противопоставить ей. Наши мышцы крепки, дух стоек, а техника безупречна. Конечно, погода мерзопакостная, кто спорит. Но что-то манящее в ней есть! Азарт борьбы, что ли… Мы воображаем, что в состоянии преодолеть любые препятствия. Вперёд!! Правда, когда мы протыкаем носом слишком крутую волну, Олю обдает ледяной водой, и она испуганно взвизгивает. Но постепенно привыкает, только весло крепче стискивает. Вперёд… Нас не остановить простой бурей. Часа через два титанических усилий Оля оборачивается и запевает песню:
- Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!!
Подхватываю. Дыхание сбивается. Оказывается, мы порядком устали. Хоть упираемся со страшной силой, скорость наша мала. Значит, пора отдыхать. Выискиваем на скалистом берегу подходящее место, находим уютный пляж. Причаливаем боком. Не мешкая ни секунды, выскакиваем, подхватываем байдарку и бегом оттаскиваем её от молотящих волн прибоя. И одной такой волны хватило бы, чтобы разбить байдарку вдребезги. Мы вымотались до предела. Оля валится на берег и мгновенно засыпает. Пожалуй, надо бы накрыть её тентом, чтобы не замерзла. Это была моя последняя мысль. Жёлтый песок вдруг стремительно надвинулся и закрыл мир. Я заснул прямо в воздухе. Очнулся часа через два. Оля совала мне в рот шоколадку. Прибой с грохотом плющил берег.
- Что с нами случилось?
- Ты заснула стоя. А я хотел тебя укрыть тентом, но не успел, тоже отключился.
- Так вот меряться силой с Байкалом!
Мы разожгли костёр, сварили скудный ужин и высушили одежду. Наутро прибой лупил с той же силой, мы чувствовали кожей каждый удар. Да и палатка напрягалась под натиском стихии.
- Ну что, поплывём?
- А есть ли смысл? Выложиться до конца и одолеть три километра?
Накрапывал дождь. Но оказалось, что ветер поменял направление, стал почти попутным. Такой случай упускать нельзя! Лишь бы удалось отчалить. Мы тщательно подготовились к этой сложной процедуре, обговорили все детали замысловатой технологии. Действовали быстро и слаженно. Едва бросили байдарку на воду, Оля сноровисто заняла место и тут же бешено заработала веслом, сопротивляясь прибою. Оттолкнув корму, прыгаю следом. Подальше от опасного мелководья! За считанные секунды мы удалились на приличное расстояние и взяли курс на ближайший мыс. Волны были высокими, по полтора метра, и мы поначалу побаивались. Вчера Байкал показал нам, как глупо с ним бороться. Оказавшись на гребне волны, мы видели далеко вокруг, а провалившись в ложбинку, могли наблюдать лишь водяные стены. Попутные волны чудесным образом гнали наше судёнышко точно в нужном направлении. Ветер толкал нас тоже в спину, но разворачивал байдарку поперёк, увеличивая парусность. За какой-то час или два мы наверстали всё, что упустили вчера. Дождь усилился. Высота волн выросла до двух метров, но нас это уже не пугало. Мы мчимся просто замечательно. Волны и ветер работают на нас! Сзади нагоняет водяная гора. Корма байдарки задирается вверх всё круче, и тут важно уцепиться веслом за волну, оседлать её. Тогда нас швыряет вперёд сразу на пяток метров. Волна подхватывает нас и несёт, мы с восторгом скользим по водяному склону, словно на санках по снежной горке. Почти серфинг! Только наша «Гига» тяжелее доски, поэтому волны всё же обгоняют нас. Тогда водяной бугор оказывается вдруг впереди, и мы упираемся в него носом. Целую секунду грести не надо вовсе. Следует выждать, когда водяная возвышенность уйдёт вперёд, а другая начнет наваливаться сзади. Тогда надо поспешно удирать от набегающей волны, а потом цепляться за неё. Технология отработана. Опять азарт захватил нас. Стеклянные волны толкаются, громоздятся друг на друга, гордясь своей мощью. Белые полосы бурунов перечерчивают свинцовое пространство. Вид бушующего моря будоражит, возбуждает, щекочет нервы. Дыхание перехватывает от грандиозности, неукротимости стихии.
Волны меж тем всё выше, некоторые превышают два с половиной метра. Да и круче они стали. Оборачиваясь, я с тревогой замечал, что нагоняющая водяная стена с шипением поглощала корму, словно засасывала в зелёную толщу. Пришлось разворачивать байдарку под более острым углом. Огибаем один мыс и устремляемся по прямой к следующему. Скорость приводит нас в первобытный восторг. Мы почти не разговариваем, поскольку ветер всё равно сносит слова. Иногда Оля оборачивается, и я читаю торжество и блаженство на мокром лице девушки. Как я её понимаю! Это же кайф в чистом виде. Настоящая жизнь!
Но вдруг что-то меняется…Оля кричит испуганно:
- Обернись!!
Нас накрывала волна высотой в три с половиной метра. Огромная, чёрная и жуткая, как сама смерть, она нависла над головой, заслоняя небо. Вот это удар по нервам! Пенистую шапку сорвало ветром с гребня. Сердце замело. Обсидиановая стена надвигалась молча и неотвратимо. Она была грозна и прекрасна. Оценив по достоинству её мощь и красоту, я вдруг понял, что и этот водяной исполин нам по силам. Сердце вновь торжествующе забилось… В полном упоении надавил я на весло, точно вписываясь в изгиб гигантской волны. Вертикальная стена надвинулась и поглотила корму. Краем глаза я видел, как она хищно подбирается к моей спине, а верхний край её заворачивается и рушится на голову. Точно работая веслом, вырываюсь вперёд. Наше судёнышко швыряет сразу на десяток метров. Ощущение бешеной скорости. Редкостное наслаждение. В этот момент я понял: Байкал - действительно живой. И нас он считает своими, иначе давно бы уничтожил неистовой мощью. Мы с ним родные братья. Открытие ошеломило меня. Ничего себе, вдруг заиметь такого могущественного брата. Даже больше. Мы слились с Байкалом в одно целое, я ощутил в себе состояние его торжествующего духа. Мои руки налились неслыханной силой, мышцы требовали немедленной работы.
Байкал бушует. Гул застил низкое небо, заволок густым рокотом весь мир. С какой невероятной энергией бьют волны в прибрежные скалы! Каждая - многотонный сокрушающий удар. Через две секунды ещё удар, и ещё, и ещё. Мощь Байкала неиссякаема. И эта мощь во мне, в моих плечах. Мне даже захотелось встретиться с каким-нибудь препятствием, с могучей скалой. Представил себе картину: на пути у нас вырастает из пучины огромный камень, а мы обрушиваемся на него и разбиваем вдребезги, только обломки безмолвно исчезают в тёмной глубине, оставляя цепочки воздушных пузырьков. Блаженное ощущение единства с Байкалом незаметно переросло в качественно новое чувство - слияние с чем-то вовсе неземным, а, скорее, космическим. Здорово.
Миновав очередной скалистый мыс, мы обнаружили бухту Сухую. Место показалось нам привлекательным, песчаный берег был пригодным для причаливания в высокую волну. Правда, смущали ряды стационарных брезентовых палаток. Ясно, что нас тут не ждут. Но выбирать не приходится, о скалы нас просто разобьёт.
- Действуем быстро!
Как и в прошлый раз, едва «Гига» коснулась дна, мы выскочили, подхватили её за нос и корму, и бегом в кусты. Набежавшая волна бахнула о берег и облизала наши ноги. Спотыкаясь о кучи мусора и битого стекла, мы миновали палатки и ушли в лес. Передвигаться с тяжеленной и громоздкой байдаркой было нелегко, но так не хотелось платить какой-нибудь штраф или быть прогнанными. Хорошо было на северном Байкале: один человек на сотни километров. Мы продирались через заросли до тех пор, пока серые купола палаток не исчезли полностью. На первой попавшейся полянке установили свое жилище. Оля осталась разбирать вещи, а я отправился за дровами. До меня здесь прошли тысячи: всюду широкие тропы и никакого хвороста. Как в парке. С трудом набрал я сучков и приготовился разжигать костёр.
- Что будем варить?
- Овсянку, сэр. Ещё есть кусочек халвы, четыре пряника, сухарная крошка. А кушать так хочется!
- Погоди… Огонь не разводи, я на разведку схожу.
Кормить голодную женщину овсянкой с сухарной крошкой было выше моих сил. Она так героически шла сквозь чудовищный шторм, а в награду - овсянку? Подхожу к палаточному городку. С краю стояла большая, длинная палатка из необыкновенно толстого брезента. Оттуда доносились женские голоса. Но съестным не пахло, и я, подумав, отошёл в сторону. И вовремя! Полог этой необычной палатки вдруг откинулся, и оттуда высыпали полтора десятка девушек в чем мать родила. С визгом и хохотом ватага пронеслась мимо меня, ничуть не смущаясь, и устремилась к Байкалу. Вода была ледяной, а волны прибоя метра в полтора высотой, но и это не остановило странных девушек. То ли купаться пошли, то ли топиться… Я несколько остолбенел. Может быть, это база отдыха сумасшедшего дома? Только этого не хватало. Ладно, подумаю об этом после, а пока нужно раздобыть чего-нибудь съедобного. В некоторых палатках разговаривали люди, в других было тихо. Осторожно ступая по песчаным дорожкам, я обошёл несколько и вдруг уловил наличие пищи. Жадно швыркая носом, угадал направление и очутился возле брезентовой палатки. Сладостный запах съестного доносился явно оттуда. Можно считать нас сытыми. Тихонько постучав по стойке и услышав «да-да!», я заглянул во вход, обнаружил трёх женщин среднего возраста и смиренно спросил:
- Здравствуйте. Простите, не найдется ли у вас кусочка хлеба?
На несколько секунд повисла пауза; я понял, что сработало. Женщина в красном спортивном костюме недоверчиво глянула на меня и спросила с затаённым восторгом:
- Так вы голодный?
- В общем-то, да…
- Само небо послало вас! - обрадовалась она, - мы сидим на куче продуктов и не знаем, куда их девать. Счастье-то какое! Ну, мы вас сейчас накормим!! Вы подождете пять минут? Мы борщ разогреем.
- Только нас двое.
- Ах, вдвое больше счастья. Приводите своего товарища скорее!
Наши дрова, не дождавшись спички, сиротливо мёрзли возле палатки. Оля тоскливо трогала пальцем овсяную крупу.
- Где ты пропадаешь? Я от голода вся извелась. Давай скорее костёр разводить!
- Погоди. Нас на обед приглашают.
- Ты шутишь? Кто нас может приглашать… Надо одеться цивилизованно? У меня есть парадно-выходная футболка.
Нас встретили восторженно и усадили за большой стол, уставленный тарелками и мисками. Прежде всего, нам объяснили, что здесь турбаза, а эти женщины привезли на отдых группу. Только вот продуктов заготовили по числу путевок, на двадцать человек, а прибыло всего восемь. Так что мы явились в роли спасителей.
Понимая, что за хлеб-соль надо платить, я повел неторопливый рассказ о нашем путешествии. Женщины ахали, смотрели на Олю с восхищением и подливали в тарелку новые порции. Оля высокой скоростью употребления подтверждала правдивость моих слов и вызывала новые приступы восторга.
- Какая у вас быстрая ложка, - с умилением заметили женщины. Мы только переглянулись. Впрочем, это лишь я переглянулся, а Оля была поглощена процессом и, наверное, ничего не слышала.
Тут пришел начальник турбазы, грузный мужчина со свекольным недовольным лицом. Он недоуменно наблюдал сцену, а потом осведомился:
- Откуда же взялись?
- С моря.
- Ерунда. В такой шторм ни один теплоход не выйдет в море.
- А мы на байдарке.
- Еще большая ерунда. Волны под четыре метра.
- Мы тоже поначалу боялись, а потом ничего, пообвыкли.
- Да что вы мне голову обманываете? Я же за берегом наблюдаю, никто не высаживался. Тут запрещено.
Мы снова переглянулись. Впрочем, что это я! Нам подали жареную картошку с мясом, так что моя Быстрая Ложка и начальника турбазы, должно быть, ещё не обнаружила. Женщины буквально млели, любуясь ею. Я их понимаю.
Вечером будет ещё ужин, а потом посиделки у костра, нам непременно надлежит присутствовать, поскольку они тут все страдают от однообразия и скуки. А до того мы можем посетить баню. Чтобы между баней и ужином мы не тосковали, нам вручили по буханке хлеба… Баня оказалась той самой длинной палаткой, внутри которой гудела раскаленная железная печка. Вдоль стены тянулись широкие деревянные полки. Даже березовые веники были! Вот это сервис… Только темно. Я принес свечку и фонарик. Свечка от жара тут же свернулась и растеклась, а фонарик освещал не то, что нужно, но все равно было здорово. Напарившись вдосталь, мы, разгоряченные, нырнули в прозрачную, манящую глубину Байкала. Нам казалось, что вода, соприкасаясь с красной кожей, сейчас зашипит. Нет, мы сами зашипели… Остыли, правда, за мгновение. В бане снова согрелись, помылись и отправились гулять, смакуя жизнь. За один день пережить вселенский шторм, слиться воедино с Космосом, принять баню с березовым веником, искупаться в чистейшей животворной воде: даже для нас много. Это концентрированная жизнь. Отдуваемся от удовольствия и удивляемся - за что же Бог нас так любит. За ужином мы продолжили рассказы о трансбайкальском переходе и заработали целый мешок продуктов. Быстрая Ложка с трудом могла поднять его.
- Только взвесив этот мешок, - заметила она, - я оценила твой талант рассказчика…
Ночью мы подверглись атаке. На наш продуктовый мешок напал мышонок. Да не жалко нам тех крошек, что он съест, не нравилось другое: мышонок, не разбирая дороги, деловито бегал по нашим рукам и лицам, выставленным наружу из спальника. Оля выразила недовольство визгом прямо в мое ухо. Я так и сел посреди ночи. Конечно, Оля сильная, смелая и волевая. Но женщина, она и в Африке женщина.
- Ты шторма не испугалась, а мышей боишься?!
- А что он прямо по лицу бегает? Я не могу! Мы так не договаривались.
Она забрала спальник и ушла спать в лес. Утром нас позвали на завтрак, и мы не стали отказываться. Море успокоилось, мы заявили, что поплывём дальше, и на прощание нам вручили ещё охапку консервных банок. Провожали нас целой толпой, не хотели расставаться.
- Опять скучища будет! А вы такие клёвые! Нам тут неделю куковать…
Мы с трудом подтащили к воде заметно отяжелевшую байдарку. Начальник турбазы только сейчас увидел её:
- Так вы и в самом деле вчера плавали?! Я думал, разыгрываете… Но когда вы причалили? Я же следил…
Невзирая на довольно высокие волны прибоя, мы ловко оттолкнулись от берега и взяли курс в открытое море… Байкал ещё волновался, но что нам метровые холмики после вчерашнего? В байдарку даже и не плеснуло. Правда, опять заморосил дождик. Стараясь не прижиматься к берегу, мы плыли от мыса к мысу.
- Байкал меня кое-чему научил, - оборачивается Оля, - когда мы боролись со штормом, мы за два часа едва проплыли три километра, и чего нам это стоило! А когда мы были с ветром заодно, то за те же два часа одолели сорок километров. Это хороший урок! Надо быть с природой заодно…
- А ещё надо идти вперёд, невзирая…
После очередного утёса, выдающегося далеко в море, мы попали в бухту Песчаную. Мы сразу узнали её и, не сговариваясь, повернули. Эта бухта интересовала нас давно. Весь мир знает о ходульных деревьях, а мы, стыдно сказать, даже их не видели. Вперёд! Бухта сразу обескуражила нас многолюдностью. Вдоль всего берега тянулись бесконечные домики, местами в несколько рядов. Куда же причаливать? Вот тут нас явно не ждут.
- Что тебе подсказывает интуиция? - обернулась Оля.
- Налево…
Бухта надежно защищена высокими утёсами. В глубине совсем тихо, словно и не было шторма. Только дождь барабанит по фартуку и деке байдарки. Мы высадились на песчаный берег и оттащили «Гигу» к ближайшему дощатому домику. Нечего и думать ставить здесь палатку, надо искать крышу. Пошли на разведку. Турбаза.
- Думай, начальник, - теребила меня Оля.
- Мы проходили мимо стационара института лимнологии, - вспомнил я, - вот там мы и будем жить!
- Кто ж нас пустит?
- Там люди учёные, мы с тобой тоже. Найдём общий язык!
Чем ближе мы подходили к стационару, тем меньше оставалось надежды на успех. Возле каждого дома толпилась уйма народа. Но лишь от одного дома веяло теплом. Туда я и повернул, оставив Олю под навесом. Тягостное впечатление произвел на меня стационар. Все домики разорены, окна щерятся осколками стекла и зияют пугающей чернотой, всюду плесень. Запустение. Я зашёл внутрь намеченного домика. Там, в сырой полутьме, колготились подростки. Оказалось, что местная мафия жестко контролирует все места, и посторонним здесь ловить нечего. Стационар давно заброшен. Ребята из школы-интерната. Их привезли сюда на отдых, да вот продукты кончились. Взрослые уехали добывать пропитание, уж неделя прошла, а ни начальства, ни пожрать. Вместо отдыха ребята занимаются натуральным выживанием: ходят к столовой турбазы и выпрашивают объедки. Кроме того, стало вдруг холодно и неуютно. Печка развалена… Развели в ней костёр, а что толку? Тёплой одежды мало… Нам с Олей ребята выделили отдельный угол на полу: живите, сколько хотите. Я организовал ремонт печки, ведь кирпичи валялись тут же. Намесили глины, сложили разваленный угол, установили колосники, дверку. Пламя загудело. Оля наварила в двух котлах борща с тушенкой и солянки с ней же. Ребята обрадовались приглашению за стол так же, как и мы вчера…
- Что это в супе? - вскричал изумленно один мальчик. - Господи, мясо!!
Наши сердца дрогнули… На следующий день мы отправились на экскурсию. Сама по себе бухта Песчаная, безусловно, великолепна. Высокие утёсы закрывают ее от разгульных ветров, вода спокойна и прозрачна, плоские песчаные пляжи так и манят. Но впечатление портили двухметровые кучи бытового мусора, которые загромоздили лес вместо муравейников. Всюду окурки и битое стекло. Знаменитые ходульные деревья росли в количестве четырех штук, причём одно уже упало. Действительно, ветром выдуло песок из-под корней, и деревья словно шагали прочь. На этом достопримечательности скоропостижно завершились. Мы побродили в окрестностях, да вернулись к дому. Ребята продолжали выживать. Мы оставили им все продукты, подаренные нам накануне. Когда мы отчалили, ребята высыпали на берег и долго махали руками вслед.
Продолжение следует