Диета. Кремлевская?
Вчера мне стало жаль нашу местную власть. После того, как Герман Греф заявил, что перенесет штаб-квартиру Сибирского Сбербанка из Новосибирска, например, в Омск, потому что один рекламный щит, стоящий перед его банком, чем-то его оскорбляет (видимо, создает ощущение, что Сбербанк распродается (см. фото)). Штаб-квартиру перенесет, и налоги отчислять из-за этого в наш бюджет перестанет. Местные власти на его заявление ответили тем, что сократят количество рекламных щитов в городе, уточнив, что на отрезке Сбербанка в том числе.
И вот тут я начал худеть на глазах.
Минус пять килограмм я сбавил из-за раздувшегося самомнения бывшего министра. Все-таки теперь он даже не представитель федеральной власти, а такой же бизнесмен, как и владелец горе-щита, и рекламодатель. Щит стоит законно, реклама на нем соответствует закону тоже. В чем проблема? А проблема в том, что святой лик Сбербанка должны видеть все и ничто не должно его загораживать. И если здравый смысл и закон не на стороне "князя", то можно попробовать угрозы. Как оказалось, эффективно. Следующим шагом, по идее, должен быть снос всех "оскорбительных" зданий в районе 100 метров.
Минус два килограмма я сбавил, когда вспомнил, что такое Сбербанк и какой у него клиентский сервис, когда "зайти в личный кабинет в ближайшее время нельзя, потому что у нас какие-то проблемы с Мегафоном и сколько подождать придется, пока неизвестно" (на деле два или три дня простоя было) или когда sms-отчеты приходят в 2 ночи. А это пусть и не оскорбляет меня, но злит точно. Так может быть, Сбербанк выплатит мне какую-то компенсацию, раз уж мы все о деньгах да о деньгах, и не будет просто бесконечно извиняться. И не одному мне.
А десять килограмм я скинул, когда наши власти решили принять меры. Мне стало жаль их. На лицо реализация общественного правила последних пяти лет "вес в социуме измеряется только количеством денег". Теперь любой большой налогоплательщик может капризничать и менять правила игры в городе, как ему заблагорассудится. А ведь вспомните, как романтично звучали слова "Открытие IKEA может быть только после того, как компания построит транспортную развязку". Куда делась та романтика, та сила власти за пять лет? Люди-то те же. И Городецкий, и Толоконский. На ум приходит только одно: Новосибирск, как в общем-то и любой другой город страны, беднеет. Ни местный, ни областной бюджет не способны реализовать грандиозные планы федералов по переустройству России. Денег извне (иначе говоря, иностранные инвестиции) на развитие не хватает. Местные проекты не способны вывезти программу. Все это понимают, но ход делу дан и обратно уже никто не пойдет, по политическим причинам. И потому уход Сбербанка из Новосибирска равносилен отрезанию руки (или хотя бы пальцев) самому себе. Иными словами, цена денег за последние два-три года серьезно выросла. И терять крупных игроков нельзя. А потому можно и капризы потерпеть.
А жаль власть потому, что как известно, она большой бандит. А бандит всегда должен быть страшным. Он может быть страшным своей непоколебимостью перед законом, народной поддержкой, репрессиями или публичными казнями. Но теперь по имиджу местной власти, на мой взгляд, нанесен серьезный удар. Она перестает быть страшной. И опять же, по-моему мнению, не ее в этом вина. А вина тех же больших бизнесменов и политических дельцов федерального уровня, которые в действительности уже стали феодалами.
И вот тут я начал худеть на глазах.
Минус пять килограмм я сбавил из-за раздувшегося самомнения бывшего министра. Все-таки теперь он даже не представитель федеральной власти, а такой же бизнесмен, как и владелец горе-щита, и рекламодатель. Щит стоит законно, реклама на нем соответствует закону тоже. В чем проблема? А проблема в том, что святой лик Сбербанка должны видеть все и ничто не должно его загораживать. И если здравый смысл и закон не на стороне "князя", то можно попробовать угрозы. Как оказалось, эффективно. Следующим шагом, по идее, должен быть снос всех "оскорбительных" зданий в районе 100 метров.
Минус два килограмма я сбавил, когда вспомнил, что такое Сбербанк и какой у него клиентский сервис, когда "зайти в личный кабинет в ближайшее время нельзя, потому что у нас какие-то проблемы с Мегафоном и сколько подождать придется, пока неизвестно" (на деле два или три дня простоя было) или когда sms-отчеты приходят в 2 ночи. А это пусть и не оскорбляет меня, но злит точно. Так может быть, Сбербанк выплатит мне какую-то компенсацию, раз уж мы все о деньгах да о деньгах, и не будет просто бесконечно извиняться. И не одному мне.
А десять килограмм я скинул, когда наши власти решили принять меры. Мне стало жаль их. На лицо реализация общественного правила последних пяти лет "вес в социуме измеряется только количеством денег". Теперь любой большой налогоплательщик может капризничать и менять правила игры в городе, как ему заблагорассудится. А ведь вспомните, как романтично звучали слова "Открытие IKEA может быть только после того, как компания построит транспортную развязку". Куда делась та романтика, та сила власти за пять лет? Люди-то те же. И Городецкий, и Толоконский. На ум приходит только одно: Новосибирск, как в общем-то и любой другой город страны, беднеет. Ни местный, ни областной бюджет не способны реализовать грандиозные планы федералов по переустройству России. Денег извне (иначе говоря, иностранные инвестиции) на развитие не хватает. Местные проекты не способны вывезти программу. Все это понимают, но ход делу дан и обратно уже никто не пойдет, по политическим причинам. И потому уход Сбербанка из Новосибирска равносилен отрезанию руки (или хотя бы пальцев) самому себе. Иными словами, цена денег за последние два-три года серьезно выросла. И терять крупных игроков нельзя. А потому можно и капризы потерпеть.
А жаль власть потому, что как известно, она большой бандит. А бандит всегда должен быть страшным. Он может быть страшным своей непоколебимостью перед законом, народной поддержкой, репрессиями или публичными казнями. Но теперь по имиджу местной власти, на мой взгляд, нанесен серьезный удар. Она перестает быть страшной. И опять же, по-моему мнению, не ее в этом вина. А вина тех же больших бизнесменов и политических дельцов федерального уровня, которые в действительности уже стали феодалами.