Мария Кикоть: "Исповедь бывшей послушницы"
Оригинал взят у uborshizzza в Мария Кикоть: "Исповедь бывшей послушницы"
Прочла повесть Марии Кикоть "Исповедь бывшей послушницы".
Очень любопытное чтение. На самом деле - это что-то вроде исповеди: все описанные события происходили в действительности, и даже имена не изменены.
Мария Кикоть жила в Москве с матерью, отцом и сестрой. Она окончила медицинский университет (видимо, имени Пирогова), но врачом не работала.
Мария занималась фотографией.
Вот здесь можно найти ее снимки.
http://www.mariakikot.com/blog
https://vk.com/vidnoe_mariakikot
https://mywed.ru/ru/photographer/kikot/
Что-то такого типа
У нее была своя студия на Пятницкой улице. Сейчас тоже есть своя студия, но, вроде бы, уже не там, хотя я точно не знаю.
Мария много путешествовала, по-видимому, в материальном плане у нее тоже все было хорошо. Замужем она не была, но с мужчинами встречалась.
Казалось бы, живи - не хочу, но Марии чего-то не хватало. Ей казалось, что существует особая духовная жизнь, в которой ее ждет много прекрасных открытий. Она несколько раз ездила в Индию, интересовалась буддизмом. Занималась Цигун у китайского мастера около трех лет, ездила в Шао-Линь, прошла все четыре ступени и стала учеником мастера.
Один раз во время путешествия ей предложили 2 недели поработать поваром в небольшом мужском монастыре. Платой было отпущение грехов. Ради любопытства Мария согласилась. Монашеская жизнь показалась ей привлекательной.
Вернувшись домой, Мария начала читать православную литературу, ходить в церковь.
«Противоречия и недоумения по поводу христианства, которые у меня были вначале, рассеялись, как дым, от чтения святоотеческой литературы и от того, что я сама хотела поверить во все это. Я всегда была человеком довольно внушаемым, людям я предпочитала доверять, даже верить, не особо требуя доказательств. Святые отцы все как один говорят, что нужно просто «верить» и не подвергать сомнению ни один из догматов православной веры. Сомнение здесь считается грехом, а всякие там каверзные вопросы типа: «Неужели все неправославные попадут в ад? Да и большая часть нерадивых православных, судя по всему, тоже? И где же тут Любовь?» - скорее всего либо от невежества и греховности, либо происки сатаны. Весомый аргумент. Если ты чего-то не догоняешь или с чем-то не согласен - ты просто еще не поднялся на тот уровень, где ты сможешь это понять. Работай усерднее, молись, постись, исповедайся, проси у Бога разумения, и Он, конечно же, не оставит. Ни у кого нет вопросов, все верят и вполне довольны. На все, даже самые серьезные вопросы здесь можно найти простые ответы. Все очень просто и понятно: черное-белое, плохие-хорошие, рай-ад, свои-чужие, согрешение-покаяние. Мне особенно понравилось, что после смерти вроде как ничего не менялось: мы все, верующие во Христа и старающиеся жить по заповедям, после смерти в таких же, только более духовных, телах будем жить вечно вместе с Богом и друг с другом в любви и согласии в раю. Что может быть лучше?
Я поверила всем сердцем».
Поверив, Мария решила уйти в монастырь. Для этого нужно получить благословение какого-нибудь старца, т.е. православного монаха-священника, который осуществляет наставничество осуществляется над приходящими к старцу мирянами. И старец Наум из Лавры дал ей благословление поехать в монастырь в Новосибирской области. Как выяснилось, он сам был родом их тех мест и частенько посылал в тот монастырь будущих послушниц. Он поддерживал связь с этим монастырем и внушил монахиням, что через 2 года ожидается конец света.
Здесь надо сделать некоторые пояснения.
Монашеским постригом называется обет отречения от мира, при котором у человека постригаются символически волосы и дается новое имя в память святого, становящегося покровителем постригаемого. В некоторых монастырях существует до шести степеней подготовки к ангельскому образу:
1. Трудник / трудница - проживает и работает в монастыре, но ещё не выбрал монашеский путь.
2. Послушник / послушница - прошедший в монастыре послушания трудник, получивший благословение носить подрясник и скуфейку (для женщин апостольник). При этом у послушника остаётся мирское имя. Семинарист или приходской пономарь принимается в монастырь в чин послушника.
3. Рясофорный послушник / рясофорная послушница - послушник, которому благословлено носить некоторые иноческие одежды (например рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки).
4. Рясофорный или иноческий постриг (инок / инокиня) - символическое (как при крещении) пострижение волос и наречение нового имени в честь нового небесного покровителя, благословляется носить рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки.
5. Мантийный или монашеский постриг или малый ангельский образ или малая схима (монах / монахиня) - даются обеты послушания и отречения от мира, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и благословляются монашеские одежды: власяница, подрясник, тапочки, параманный крест, четки, пояс (иногда кожаный ремень), ряса, клобук, мантия, апостольник.
6. Схима или великая схима или великий ангельский образ (схимник, схимонах / схимница, схимонахиня) - даются повторно те же обеты, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и добавляются одежды: аналав и куколь вместо клобука.
Как видите, монашество предполагает своеобразную карьеру. Послушницей можно быть около 6-ти лет. Многие монахини остаются инокинями до самой смерти.
Только после монашеского пострига дают четыре монашеских (аскетических) обета:
1.Послушания (отказ от своей личной воли и послушание духовнику);
2. Безбрачия (или целомудрия);
3.Нестяжания (нищета, или отказа от владения личной собственностью);
4.Непрестанной молитвы
Предыдущие ступени - только подготовка к этому.
Монастырь Святого Архангела Михаила находился в маленькой деревне Шубино. О»н был совсем небольшой, здесь подвизалось около тридцати сестер, с неторопливым и по-пустынному простым укладом жизни. Сестры были заняты в основном на коровнике, птичнике, огороде, в храме и на кухне».
Сестры считали свою жизнь незавидной, т.к. не видели ничего интересного в той пустынной местности, где находилась их обитель. Единственное, что их утешало - это то, что скоро будет конец света, а они спасутся.
Оказалось, что в монастыре большая часть времени уходит на тяжелый физический труд, а для молитвы надо отрывать время от сна и небольших передышек в работе.
Мария научилась «читать и петь по церковно-славянски, печь хлеб и пирожки в настоящей русской печке, доить коров, стричь овец, варить сыр и сгущенку, бить масло в специально оборудованной для этого стиральной машинке, готовить трапезу на 40 человек, ездить верхом, водить «буханку» (монастырский уазик), штукатурить, красить, косить и много чего еще». Также она занималась с несколькими живущими при монастыре детьми: готовила их к ЕГЭ по английскому и биологии.
Все же оставалось намного времени, чтобы попить чаю, поговорить с другими сестрами; находила время и для молитв.
Через 2 года Марии разрешили уехать домой в связи с ухудшением ее здоровья. Там она съездила в Оптину Пустынь к отцу Афанасию, который благословил Марию стать послушницей в Свято-Никольском Черноостровском монастыре в Малоярославце Калужской области. О. Афанасий направлял женщин туда, так же как Старец Наум отправлял девушек в Новосибирск.
Свято-Никольском Черноостровском монастырь - большой и богатый. Он был основан по одной версии в 14, а по другой - в 16 веке. В монастыре 3 церкви, построенные в нынешнем виде в 19 веке.
В 1920-е годы в нём располагался педагогический техникум, а в здании собора - музей. После 1950 года здания бывшего монастыря были превращены в квартиры.
В 1991 году здания Николаевского Черноостровского монастыря передали Калужской епархии.
В 2005 году, Черноостровский монастырь проводит реставрацию перекрытий и внутренний отделки Никольского храма.
В 2006 году реставрируют (воссоздают) колокольню (архитекторы Андрей Анисимов и Владимир Шарапов).
В 2007 году устанавливают Белокаменный резной иконостас (архитектор Андрей Анисимов и Ольга Ермакова, художник Александр Брусов).
В 2009 году реставрируют главные ворота монастыря и устанавливают белокаменную водосвятную часовенку.
В настоящее время при монастыре открыт детский приют 'Отрада' в котором воспитываются девочки из неблагополучных семей и дети монастырских сестер.
В 1993 г. монастырь был переведен в статус женского. Настоятельницей назначена игумения Николая (Ильина), прибывшая в монастырь вместе с одной лишь послушницей в октябре 1992 г.
Ильина имеет 2 высших образования, была замужем, есть взрослый сын. В начале 90-х годов она решила уйти в монастырь. Какое-то время жила в одном монастыре, но не ужилась с сестрами. Тогда она пошла в поварихи в мужскую обитель, которая образовалась в полуразрушенных зданиях Николаевского Черноостровского монастыря. Но там она решила основать свою обитель. Епархия пошла ей навстречу: мужчин разместили по другим монастырям, а этот отдали ей. Николая нашла послушниц, нашла спонсоров, которые помогли отреставрировать монастырь. Кроме монастыря, ей подчиняются несколько скитов.
То есть, Николая - женщина редких организаторских талантов. Монастырь является образцово-показательным, туда регулярно приезжают первые лица государства, иностранные гости.
Сама Николая тоже не меньше 8-ми раз в год ездит в другие страны, большей частью - в Грецию. Ее идеалом является афонское монашество. В поездках она черпает новое, которое внедряет у себя в монастыре.
Большая часть "Исповедь бывшей послушницы" посвящена именно матери Николаи и тем порядкам, что она завела в подведомственных ей обителях.
Вместе с тем, из книги можно узнать и что-то из жизни в монастыре.
Не знала, что некоторым монахиням даются мужские имена: существуют инокини Михаилы, Сергеи и др. - придумают же!
Оказывается, главное для будущей монахини (и монаха) - это не размышления о боге и молитвы. Главное - это безусловное и полное подчинение наставнице/наставнику. На всякое действие необходимо просить благословение. При этом есть некоторый выбор: одни наставники оставляют хоть какую-то свободу, у других надо просить благословение даже на поход в туалет.
У матери Николаи был еще интересный обычай: все должны были сообщать ей свои помыслы в письменном виде. Писать можно было о чем угодно: о своих мыслях, о поступках, о других сестрах. Николая читала эти записки, а потом обсуждала на общих собраниях то, что считала важным.
На молитвы и на размышления о Боге времени у послушниц мало - они постоянно заняты тяжелой работой. Возможность проводить время в уединении - это для более высоких ступеней монашества, а сначала нужно научиться подчинению, смирению и хорошенько поработать на благо монастыря.
Вся жизнь строго регламентирована. Вот как, например, происходит прием пищи: «По звонку колокольчика начинали есть. Сначала суп. Супницу надо было передавать в четкой последовательности от старших к младшим. Если не хочешь суп - сиди и жди следующего звонка. По второму звонку разрешалось накладывать второе и салат. После третьего звонка - чай, варенье, фрукты (если есть). Четвертый звонок - окончание трапезы. Положить себе можно не более четвертой части от второго блюда, салата или супа. Брать можно только 1 раз, не подкладывать, даже если еда остается. Взять можно 2 куска белого хлеба и 2 черного, не больше. Делиться едой ни с кем нельзя, с собой уносить нельзя, не доедать то, что положил себе в тарелку тоже нельзя. Насчет варенья ничего не сказала, и никто точно не знал, в уставе не оговаривалось, сколько раз его можно положить. Это зависело от сестер «четверки», в которую попадешь».
«Распорядок дня в монастыре был такой: В 5 утра - подъем, в 5.30 уже нужно было быть в храме на полунощнице. Потом служили утреню по полному чину со всеми полагающимися канонами, на которых почти все спали, кроме чтецов. Далее - Литургия и трапеза, как правило с занятиями. Сразу после трапезы все спешили к стенду, на котором благочинная вывешивала списки с послушаниями. Сестры переодевались в рабочую одежду (на это отводилось 15 минут) и шли на то послушание, которое им благословили. Монахини и инокини работали до часу дня, потом исполняли в кельях свое молитвенное правило, а послушницы, которым не полагалось правила, должны были работать до трех, когда начинался отдых. После часового отдыха - вторая трапеза с 16.00 до 16.20, общее чтение помяника прямо в трапезной, и снова послушания до вечернего чая - в 21.30. Ночью часто назначали на чтение псалтири, но подъем в таком случае был в 8.00. Это летний распорядок дня в монастыре, зимой устав был другой. Если подъем был в 7 утра (такое бывало по праздникам), отдыха и дневного правила не было, работали целый день, и это было гораздо тяжелее (я так и не поняла, причем тут праздник). Причащались сестры в воскресенье, и перед причастием следовало прочитать правило с тремя канонами. На это для послушниц не выделялось времени, сил молиться факультативно ночью уже не было никаких, а прочитать правило нужно было обязательно, иначе за это предстоял ответ на Страшном Суде. Отказаться от причастия тоже было нельзя, если Матушка так благословила».
За время пребывания в монастыре Мария мыла посуду на кухне, доила коров и убирала навоз, ухаживала за больными монахинями, учила детей биологии. Один раз ее послали в Иерусалим помогать в православном женском монастыре. Там ей удалось посетить несколько святынь.
В монастыре случались постоянные авралы по случаю праздников и приезда высоких гостей. К этим дням нужно было все убрать, поставить столы с белыми скатертями, все украсить цветами и бантами и пр. Это была дополнительная нагрузка к обычным послушаниям. Сестры так уставали, что на следующий день разрешалось спать до 7 утра!
Постоянный недосып, скудная еда, тяжелая работа очень утомляли. Но хуже всего была психологическая атмосфера.
Сестрам не разрешалось говорить друг с другом, любые хорошие отношения друг с другом вызвали подозрения в лесбийской любви. Зато поощрялись доносы и наушничество. В своих «помыслах» сестры большей частью писали доносы друг на друга.
И все это разбиралось на ежедневных занятиях. Там практиковалось следующее: одну из монахинь или послушниц выставляли на всеобщее обсуждение, и все рассказывали, какая она плохая. Матушка отдельно могла кричать на нее на протяжении получаса. Потом ей назначалось наказание: например, провинившуюся отправляли в скит, запрещали какое-то время причащаться.
И на этом месте могла оказаться любая. Неважно было, что сделал человек - важно было кого-то куда-то переместить, а также показать, что неприкасаемых нет.
Это тоже сходится с монашеской практикой: монах должен всегда считать себя виновным перед наставником, и всегда смиренно принимать наказание.
Кроме того, Николая проводила над подчиненными постоянные эксперименты: вводила посты по субботам, дополнительные занятия.
Одним из видов наказания являлось «раздевание». Это означало, что у сестры отбирали черную одежду, а давали цветную. Почему-то это считается ужасным позором.
Одежда являлась дополнительным способом унизить сестер и послушниц: те, кто впал в немилость, получали старую одежду не по размеру, и это их очень угнетало. Они стеснялись войти в храм. Также возмущение вызвало то, что как-то после поездки по греческим монастырям Николая запретила послушницам носить платок (через несколько месяцев, правда, вернула).
Мария довольно часто пишет о том, что ей дали старую, уродливую одежду.
Одним из мотивов ее пребывание в монастыре была надежда на постриг, и она мечтала, о том, какую красивую одежду получит.
Мария осуждает Николаю за создание фактически культа личности.
«ни один церковный праздник в Никольском монастыре, даже визит архиерея, не мог сравниться по пышности с «матушкиными» праздниками. Их у нее было много: день рождения, три дня ангела в году, дни святителя Николая тоже считались «матушкиными», плюс к этому разные ее памятные даты: постриг, посвящение ее в сан игумении и т.д. Каждое возвращение Матушки из заграницы тоже служило поводом для торжества. Часто дни особо почитаемых в России святых даже не упоминались, но ни один «матушкин» праздник не мог обойтись без обильной трапезы и концерта. На этих по истине царских торжествах сестрам часто вручались какие-нибудь символические подарки «от Матушки» - иконки, святыньки, открыточки, шоколадки.
К этому юбилею готовились особо. Столы в гостевой трапезной ломились от дорогой посуды, изысканных угощений и напитков. На каждую четверку гостей был целиком запечен фаршированный осетр. Всю трапезную заполнили гости и спонсоры монастыря. Почти все сестры были заняты обслуживанием гостей в белых передничках с большими пышными бантами на спине. Матушка вообще любила, чтобы везде были банты, чем больше, тем лучше, по ее мнению, это было очень изысканно. Честно говоря, странно и нелепо смотрелись монахини в клобуках и рясах с белыми бантами на спине, но о вкусах не спорят.
После трапезы был как обычно концерт и театральная постановка детей приюта. Гости были в восторге. Сестры тоже были довольны: после многих дней и ночей изнурительной подготовки к празднику, они тоже получили возможность попробовать осетров и всего того, что осталось после гостей».
Николая заявляла о себе, как о старице, с чем Мария не могла согласиться. Все в монастыре должны были любить только мать Николаю - никакие другие привязанности не допускались. Процветала лесть. Сестры постоянно говорили о своей глубокой любви к матери.
Отношение сестер друг к другу зависело от отношения Николаи к каждой из них: если она кого-то сегодня похвалила, то все улыбались этой сестре, если же поругала, то наоборот.
Плохо было то, что Николая не отличалась постоянством, и нельзя было знать, кто будет плох, а кто хорош, как и нельзя было прогнозировать, чем можно заслужить хорошее отношение.
Думаю, описание обычаев, устроенных Николаей в монастыре, не удивит тех, кто когда-нибудь работал под руководством женщины-начальника.
Мария постоянно жаловалась отцу Афанасию на Николаю и атмосферу в монастыре, но тот все время отвечал, что нужно терпеть, что это - испытание, а такая атмосфера в любом женском монастыре.
Порядки в монастыре были чересчур строгие: там жили по афонскому уставу. Выдержать его было тяжело. Правда, Марию об этом предупреждали, и она согласилась пойти именно в этот монастырь, потому что хотела подвига.
Плохо было то, что и дети в приюте жили почти по монастырскому уставу. Они ходили строем, в наказание клали по 500 земных поклонов, у них не было ни минуты свободного времени.
Мария задается вопросом, как можно разрешать отдавать детей в такие приюты. Сироты там не входят в базу на усыновление, и их не усыновляют. Кроме того, там много детей, чьи матери решили стать монахинями. Они сами живут в монастыре и ждут, когда детям исполнится 18 лет - тогда их могут постричь. Этих женщин называют «мамами», и именно они делают всю черную работу. Самая тяжелая жизнь у них, а не у послушниц. Мамам постоянно напоминают, что монастырь тратит деньги на их детей, их наказывают за проступки детей. Но все же им положен, кажется, час в день, который они могут провести вместе с детьми.
Подросшие девочки из приюта часто становятся монахинями, так как их к этому усиленно склоняют, и другой жизни они не видели.
Питание монахинь было плохое. Они ели только то, что жертвовали, а жертвовали часто просроченные продукты. Тем не менее, это было счастье, если вдруг какой-то магазин жертвовал коробку просроченного йогурта.
А то молоко, что получали в монастыре, шло на изготовление сыров, которые Николая дарила гостям.
Сама Николая питалась отдельно. Под предлогом болезни ей разрешалось есть осетров и пр. Особенно Марию злило, что поедая осетра под каким-то редкостным розовым соусом (у нее был отличный повар), Николая со слезами говорила, что очень жалеет, что из-за болезни не может есть кашу с сухарями, как другие сестры.
Ну, в общем, наверное, понятно. После нескольких неприятных историй, Мария ушла из этого монастыря. Тот же отец Афанасий присмотрел ей другую, небольшую, обитель, но и там ничего хорошего не было: тяжелая работа, скудное питание плюс склоки руководства. Мария, тем не менее, была готова там жить, но до этой обители добралась Николая - обитель вошла в число подведомственных ей заведений. Тогда Мария оттуда ушла в мир и теперь опять занимается фотографией.
Все же Мария довольно долго жила в монастырях: наверное, лет 7. Почему она так держалась за этот образ жизни? В понимании верующих нарушить благословение означает обречь себя чуть ли не на ад. Ведь и Николая никого силой у себя не держала, но самым страшным было то, что тебя выгонят вон навсегда.
Очевидно, что Мария ожидала от монастырской жизни чего-то другого. Наверное, она хотела, чтобы работа так не изматывала, чтобы продукты не были просроченными, чтобы одежда не была поношенной, чтобы сестры дружили между собой, чтобы оставалось время для размышлений, чтения, богословских разговоров.
Почему ничего этого нет в монастыре? Складывается впечатление, что отношения в монастыре должны носить только вертикальный характер: наставник - ученик, а горизонтальные связи отсекаются. Становится также невозможным подумать о своей жизни, что-то осмыслить. Возможно, для этого и нужна такая изматывающая работа, не оставляющая время ни для чего, кроме короткого сна.
Почему так? Так легче управлять людьми, безусловно. Предположим, что жизнь в монастыре устроена так, как нам бы хотелось. Но тогда люди перестанут беспрекословно подчиняться начальству, начнут опровергать устав и скоро вместо монастырской общины образуется что-то другое. Причем, чтобы люди не разбежались, там тоже придется внедрить культ вождя.
Наверное, люди просто не приспособлены для жизни в однополом замкнутом коллективе, и чтобы ее сохранить, нужны репрессивные меры. Людям проще жить в семье или уж одним.
Но, видимо, есть устоявшееся представление, что оказаться в раю можно только претерпев особые лишения. Ведь помимо всего прочего, им внушают, что можно достичь идеала, спастись, что они - особенные, что все пропадут, а они останутся. Поэтому люди и терпят. Потом, им жалко все бросить, обесценив свои многолетние усилия.
Мария не выдержала, и многие бы не выдержали, ну, а те, кто это выдерживают - бог им судья.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)
Прочла повесть Марии Кикоть "Исповедь бывшей послушницы".
Очень любопытное чтение. На самом деле - это что-то вроде исповеди: все описанные события происходили в действительности, и даже имена не изменены.
Мария Кикоть жила в Москве с матерью, отцом и сестрой. Она окончила медицинский университет (видимо, имени Пирогова), но врачом не работала.
Мария занималась фотографией.
Вот здесь можно найти ее снимки.
http://www.mariakikot.com/blog
https://vk.com/vidnoe_mariakikot
https://mywed.ru/ru/photographer/kikot/
Что-то такого типа
У нее была своя студия на Пятницкой улице. Сейчас тоже есть своя студия, но, вроде бы, уже не там, хотя я точно не знаю.
Мария много путешествовала, по-видимому, в материальном плане у нее тоже все было хорошо. Замужем она не была, но с мужчинами встречалась.
Казалось бы, живи - не хочу, но Марии чего-то не хватало. Ей казалось, что существует особая духовная жизнь, в которой ее ждет много прекрасных открытий. Она несколько раз ездила в Индию, интересовалась буддизмом. Занималась Цигун у китайского мастера около трех лет, ездила в Шао-Линь, прошла все четыре ступени и стала учеником мастера.
Один раз во время путешествия ей предложили 2 недели поработать поваром в небольшом мужском монастыре. Платой было отпущение грехов. Ради любопытства Мария согласилась. Монашеская жизнь показалась ей привлекательной.
Вернувшись домой, Мария начала читать православную литературу, ходить в церковь.
«Противоречия и недоумения по поводу христианства, которые у меня были вначале, рассеялись, как дым, от чтения святоотеческой литературы и от того, что я сама хотела поверить во все это. Я всегда была человеком довольно внушаемым, людям я предпочитала доверять, даже верить, не особо требуя доказательств. Святые отцы все как один говорят, что нужно просто «верить» и не подвергать сомнению ни один из догматов православной веры. Сомнение здесь считается грехом, а всякие там каверзные вопросы типа: «Неужели все неправославные попадут в ад? Да и большая часть нерадивых православных, судя по всему, тоже? И где же тут Любовь?» - скорее всего либо от невежества и греховности, либо происки сатаны. Весомый аргумент. Если ты чего-то не догоняешь или с чем-то не согласен - ты просто еще не поднялся на тот уровень, где ты сможешь это понять. Работай усерднее, молись, постись, исповедайся, проси у Бога разумения, и Он, конечно же, не оставит. Ни у кого нет вопросов, все верят и вполне довольны. На все, даже самые серьезные вопросы здесь можно найти простые ответы. Все очень просто и понятно: черное-белое, плохие-хорошие, рай-ад, свои-чужие, согрешение-покаяние. Мне особенно понравилось, что после смерти вроде как ничего не менялось: мы все, верующие во Христа и старающиеся жить по заповедям, после смерти в таких же, только более духовных, телах будем жить вечно вместе с Богом и друг с другом в любви и согласии в раю. Что может быть лучше?
Я поверила всем сердцем».
Поверив, Мария решила уйти в монастырь. Для этого нужно получить благословение какого-нибудь старца, т.е. православного монаха-священника, который осуществляет наставничество осуществляется над приходящими к старцу мирянами. И старец Наум из Лавры дал ей благословление поехать в монастырь в Новосибирской области. Как выяснилось, он сам был родом их тех мест и частенько посылал в тот монастырь будущих послушниц. Он поддерживал связь с этим монастырем и внушил монахиням, что через 2 года ожидается конец света.
Здесь надо сделать некоторые пояснения.
Монашеским постригом называется обет отречения от мира, при котором у человека постригаются символически волосы и дается новое имя в память святого, становящегося покровителем постригаемого. В некоторых монастырях существует до шести степеней подготовки к ангельскому образу:
1. Трудник / трудница - проживает и работает в монастыре, но ещё не выбрал монашеский путь.
2. Послушник / послушница - прошедший в монастыре послушания трудник, получивший благословение носить подрясник и скуфейку (для женщин апостольник). При этом у послушника остаётся мирское имя. Семинарист или приходской пономарь принимается в монастырь в чин послушника.
3. Рясофорный послушник / рясофорная послушница - послушник, которому благословлено носить некоторые иноческие одежды (например рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки).
4. Рясофорный или иноческий постриг (инок / инокиня) - символическое (как при крещении) пострижение волос и наречение нового имени в честь нового небесного покровителя, благословляется носить рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки.
5. Мантийный или монашеский постриг или малый ангельский образ или малая схима (монах / монахиня) - даются обеты послушания и отречения от мира, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и благословляются монашеские одежды: власяница, подрясник, тапочки, параманный крест, четки, пояс (иногда кожаный ремень), ряса, клобук, мантия, апостольник.
6. Схима или великая схима или великий ангельский образ (схимник, схимонах / схимница, схимонахиня) - даются повторно те же обеты, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и добавляются одежды: аналав и куколь вместо клобука.
Как видите, монашество предполагает своеобразную карьеру. Послушницей можно быть около 6-ти лет. Многие монахини остаются инокинями до самой смерти.
Только после монашеского пострига дают четыре монашеских (аскетических) обета:
1.Послушания (отказ от своей личной воли и послушание духовнику);
2. Безбрачия (или целомудрия);
3.Нестяжания (нищета, или отказа от владения личной собственностью);
4.Непрестанной молитвы
Предыдущие ступени - только подготовка к этому.
Монастырь Святого Архангела Михаила находился в маленькой деревне Шубино. О»н был совсем небольшой, здесь подвизалось около тридцати сестер, с неторопливым и по-пустынному простым укладом жизни. Сестры были заняты в основном на коровнике, птичнике, огороде, в храме и на кухне».
Сестры считали свою жизнь незавидной, т.к. не видели ничего интересного в той пустынной местности, где находилась их обитель. Единственное, что их утешало - это то, что скоро будет конец света, а они спасутся.
Оказалось, что в монастыре большая часть времени уходит на тяжелый физический труд, а для молитвы надо отрывать время от сна и небольших передышек в работе.
Мария научилась «читать и петь по церковно-славянски, печь хлеб и пирожки в настоящей русской печке, доить коров, стричь овец, варить сыр и сгущенку, бить масло в специально оборудованной для этого стиральной машинке, готовить трапезу на 40 человек, ездить верхом, водить «буханку» (монастырский уазик), штукатурить, красить, косить и много чего еще». Также она занималась с несколькими живущими при монастыре детьми: готовила их к ЕГЭ по английскому и биологии.
Все же оставалось намного времени, чтобы попить чаю, поговорить с другими сестрами; находила время и для молитв.
Через 2 года Марии разрешили уехать домой в связи с ухудшением ее здоровья. Там она съездила в Оптину Пустынь к отцу Афанасию, который благословил Марию стать послушницей в Свято-Никольском Черноостровском монастыре в Малоярославце Калужской области. О. Афанасий направлял женщин туда, так же как Старец Наум отправлял девушек в Новосибирск.
Свято-Никольском Черноостровском монастырь - большой и богатый. Он был основан по одной версии в 14, а по другой - в 16 веке. В монастыре 3 церкви, построенные в нынешнем виде в 19 веке.
В 1920-е годы в нём располагался педагогический техникум, а в здании собора - музей. После 1950 года здания бывшего монастыря были превращены в квартиры.
В 1991 году здания Николаевского Черноостровского монастыря передали Калужской епархии.
В 2005 году, Черноостровский монастырь проводит реставрацию перекрытий и внутренний отделки Никольского храма.
В 2006 году реставрируют (воссоздают) колокольню (архитекторы Андрей Анисимов и Владимир Шарапов).
В 2007 году устанавливают Белокаменный резной иконостас (архитектор Андрей Анисимов и Ольга Ермакова, художник Александр Брусов).
В 2009 году реставрируют главные ворота монастыря и устанавливают белокаменную водосвятную часовенку.
В настоящее время при монастыре открыт детский приют 'Отрада' в котором воспитываются девочки из неблагополучных семей и дети монастырских сестер.
В 1993 г. монастырь был переведен в статус женского. Настоятельницей назначена игумения Николая (Ильина), прибывшая в монастырь вместе с одной лишь послушницей в октябре 1992 г.
Ильина имеет 2 высших образования, была замужем, есть взрослый сын. В начале 90-х годов она решила уйти в монастырь. Какое-то время жила в одном монастыре, но не ужилась с сестрами. Тогда она пошла в поварихи в мужскую обитель, которая образовалась в полуразрушенных зданиях Николаевского Черноостровского монастыря. Но там она решила основать свою обитель. Епархия пошла ей навстречу: мужчин разместили по другим монастырям, а этот отдали ей. Николая нашла послушниц, нашла спонсоров, которые помогли отреставрировать монастырь. Кроме монастыря, ей подчиняются несколько скитов.
То есть, Николая - женщина редких организаторских талантов. Монастырь является образцово-показательным, туда регулярно приезжают первые лица государства, иностранные гости.
Сама Николая тоже не меньше 8-ми раз в год ездит в другие страны, большей частью - в Грецию. Ее идеалом является афонское монашество. В поездках она черпает новое, которое внедряет у себя в монастыре.
Большая часть "Исповедь бывшей послушницы" посвящена именно матери Николаи и тем порядкам, что она завела в подведомственных ей обителях.
Вместе с тем, из книги можно узнать и что-то из жизни в монастыре.
Не знала, что некоторым монахиням даются мужские имена: существуют инокини Михаилы, Сергеи и др. - придумают же!
Оказывается, главное для будущей монахини (и монаха) - это не размышления о боге и молитвы. Главное - это безусловное и полное подчинение наставнице/наставнику. На всякое действие необходимо просить благословение. При этом есть некоторый выбор: одни наставники оставляют хоть какую-то свободу, у других надо просить благословение даже на поход в туалет.
У матери Николаи был еще интересный обычай: все должны были сообщать ей свои помыслы в письменном виде. Писать можно было о чем угодно: о своих мыслях, о поступках, о других сестрах. Николая читала эти записки, а потом обсуждала на общих собраниях то, что считала важным.
На молитвы и на размышления о Боге времени у послушниц мало - они постоянно заняты тяжелой работой. Возможность проводить время в уединении - это для более высоких ступеней монашества, а сначала нужно научиться подчинению, смирению и хорошенько поработать на благо монастыря.
Вся жизнь строго регламентирована. Вот как, например, происходит прием пищи: «По звонку колокольчика начинали есть. Сначала суп. Супницу надо было передавать в четкой последовательности от старших к младшим. Если не хочешь суп - сиди и жди следующего звонка. По второму звонку разрешалось накладывать второе и салат. После третьего звонка - чай, варенье, фрукты (если есть). Четвертый звонок - окончание трапезы. Положить себе можно не более четвертой части от второго блюда, салата или супа. Брать можно только 1 раз, не подкладывать, даже если еда остается. Взять можно 2 куска белого хлеба и 2 черного, не больше. Делиться едой ни с кем нельзя, с собой уносить нельзя, не доедать то, что положил себе в тарелку тоже нельзя. Насчет варенья ничего не сказала, и никто точно не знал, в уставе не оговаривалось, сколько раз его можно положить. Это зависело от сестер «четверки», в которую попадешь».
«Распорядок дня в монастыре был такой: В 5 утра - подъем, в 5.30 уже нужно было быть в храме на полунощнице. Потом служили утреню по полному чину со всеми полагающимися канонами, на которых почти все спали, кроме чтецов. Далее - Литургия и трапеза, как правило с занятиями. Сразу после трапезы все спешили к стенду, на котором благочинная вывешивала списки с послушаниями. Сестры переодевались в рабочую одежду (на это отводилось 15 минут) и шли на то послушание, которое им благословили. Монахини и инокини работали до часу дня, потом исполняли в кельях свое молитвенное правило, а послушницы, которым не полагалось правила, должны были работать до трех, когда начинался отдых. После часового отдыха - вторая трапеза с 16.00 до 16.20, общее чтение помяника прямо в трапезной, и снова послушания до вечернего чая - в 21.30. Ночью часто назначали на чтение псалтири, но подъем в таком случае был в 8.00. Это летний распорядок дня в монастыре, зимой устав был другой. Если подъем был в 7 утра (такое бывало по праздникам), отдыха и дневного правила не было, работали целый день, и это было гораздо тяжелее (я так и не поняла, причем тут праздник). Причащались сестры в воскресенье, и перед причастием следовало прочитать правило с тремя канонами. На это для послушниц не выделялось времени, сил молиться факультативно ночью уже не было никаких, а прочитать правило нужно было обязательно, иначе за это предстоял ответ на Страшном Суде. Отказаться от причастия тоже было нельзя, если Матушка так благословила».
За время пребывания в монастыре Мария мыла посуду на кухне, доила коров и убирала навоз, ухаживала за больными монахинями, учила детей биологии. Один раз ее послали в Иерусалим помогать в православном женском монастыре. Там ей удалось посетить несколько святынь.
В монастыре случались постоянные авралы по случаю праздников и приезда высоких гостей. К этим дням нужно было все убрать, поставить столы с белыми скатертями, все украсить цветами и бантами и пр. Это была дополнительная нагрузка к обычным послушаниям. Сестры так уставали, что на следующий день разрешалось спать до 7 утра!
Постоянный недосып, скудная еда, тяжелая работа очень утомляли. Но хуже всего была психологическая атмосфера.
Сестрам не разрешалось говорить друг с другом, любые хорошие отношения друг с другом вызвали подозрения в лесбийской любви. Зато поощрялись доносы и наушничество. В своих «помыслах» сестры большей частью писали доносы друг на друга.
И все это разбиралось на ежедневных занятиях. Там практиковалось следующее: одну из монахинь или послушниц выставляли на всеобщее обсуждение, и все рассказывали, какая она плохая. Матушка отдельно могла кричать на нее на протяжении получаса. Потом ей назначалось наказание: например, провинившуюся отправляли в скит, запрещали какое-то время причащаться.
И на этом месте могла оказаться любая. Неважно было, что сделал человек - важно было кого-то куда-то переместить, а также показать, что неприкасаемых нет.
Это тоже сходится с монашеской практикой: монах должен всегда считать себя виновным перед наставником, и всегда смиренно принимать наказание.
Кроме того, Николая проводила над подчиненными постоянные эксперименты: вводила посты по субботам, дополнительные занятия.
Одним из видов наказания являлось «раздевание». Это означало, что у сестры отбирали черную одежду, а давали цветную. Почему-то это считается ужасным позором.
Одежда являлась дополнительным способом унизить сестер и послушниц: те, кто впал в немилость, получали старую одежду не по размеру, и это их очень угнетало. Они стеснялись войти в храм. Также возмущение вызвало то, что как-то после поездки по греческим монастырям Николая запретила послушницам носить платок (через несколько месяцев, правда, вернула).
Мария довольно часто пишет о том, что ей дали старую, уродливую одежду.
Одним из мотивов ее пребывание в монастыре была надежда на постриг, и она мечтала, о том, какую красивую одежду получит.
Мария осуждает Николаю за создание фактически культа личности.
«ни один церковный праздник в Никольском монастыре, даже визит архиерея, не мог сравниться по пышности с «матушкиными» праздниками. Их у нее было много: день рождения, три дня ангела в году, дни святителя Николая тоже считались «матушкиными», плюс к этому разные ее памятные даты: постриг, посвящение ее в сан игумении и т.д. Каждое возвращение Матушки из заграницы тоже служило поводом для торжества. Часто дни особо почитаемых в России святых даже не упоминались, но ни один «матушкин» праздник не мог обойтись без обильной трапезы и концерта. На этих по истине царских торжествах сестрам часто вручались какие-нибудь символические подарки «от Матушки» - иконки, святыньки, открыточки, шоколадки.
К этому юбилею готовились особо. Столы в гостевой трапезной ломились от дорогой посуды, изысканных угощений и напитков. На каждую четверку гостей был целиком запечен фаршированный осетр. Всю трапезную заполнили гости и спонсоры монастыря. Почти все сестры были заняты обслуживанием гостей в белых передничках с большими пышными бантами на спине. Матушка вообще любила, чтобы везде были банты, чем больше, тем лучше, по ее мнению, это было очень изысканно. Честно говоря, странно и нелепо смотрелись монахини в клобуках и рясах с белыми бантами на спине, но о вкусах не спорят.
После трапезы был как обычно концерт и театральная постановка детей приюта. Гости были в восторге. Сестры тоже были довольны: после многих дней и ночей изнурительной подготовки к празднику, они тоже получили возможность попробовать осетров и всего того, что осталось после гостей».
Николая заявляла о себе, как о старице, с чем Мария не могла согласиться. Все в монастыре должны были любить только мать Николаю - никакие другие привязанности не допускались. Процветала лесть. Сестры постоянно говорили о своей глубокой любви к матери.
Отношение сестер друг к другу зависело от отношения Николаи к каждой из них: если она кого-то сегодня похвалила, то все улыбались этой сестре, если же поругала, то наоборот.
Плохо было то, что Николая не отличалась постоянством, и нельзя было знать, кто будет плох, а кто хорош, как и нельзя было прогнозировать, чем можно заслужить хорошее отношение.
Думаю, описание обычаев, устроенных Николаей в монастыре, не удивит тех, кто когда-нибудь работал под руководством женщины-начальника.
Мария постоянно жаловалась отцу Афанасию на Николаю и атмосферу в монастыре, но тот все время отвечал, что нужно терпеть, что это - испытание, а такая атмосфера в любом женском монастыре.
Порядки в монастыре были чересчур строгие: там жили по афонскому уставу. Выдержать его было тяжело. Правда, Марию об этом предупреждали, и она согласилась пойти именно в этот монастырь, потому что хотела подвига.
Плохо было то, что и дети в приюте жили почти по монастырскому уставу. Они ходили строем, в наказание клали по 500 земных поклонов, у них не было ни минуты свободного времени.
Мария задается вопросом, как можно разрешать отдавать детей в такие приюты. Сироты там не входят в базу на усыновление, и их не усыновляют. Кроме того, там много детей, чьи матери решили стать монахинями. Они сами живут в монастыре и ждут, когда детям исполнится 18 лет - тогда их могут постричь. Этих женщин называют «мамами», и именно они делают всю черную работу. Самая тяжелая жизнь у них, а не у послушниц. Мамам постоянно напоминают, что монастырь тратит деньги на их детей, их наказывают за проступки детей. Но все же им положен, кажется, час в день, который они могут провести вместе с детьми.
Подросшие девочки из приюта часто становятся монахинями, так как их к этому усиленно склоняют, и другой жизни они не видели.
Питание монахинь было плохое. Они ели только то, что жертвовали, а жертвовали часто просроченные продукты. Тем не менее, это было счастье, если вдруг какой-то магазин жертвовал коробку просроченного йогурта.
А то молоко, что получали в монастыре, шло на изготовление сыров, которые Николая дарила гостям.
Сама Николая питалась отдельно. Под предлогом болезни ей разрешалось есть осетров и пр. Особенно Марию злило, что поедая осетра под каким-то редкостным розовым соусом (у нее был отличный повар), Николая со слезами говорила, что очень жалеет, что из-за болезни не может есть кашу с сухарями, как другие сестры.
Ну, в общем, наверное, понятно. После нескольких неприятных историй, Мария ушла из этого монастыря. Тот же отец Афанасий присмотрел ей другую, небольшую, обитель, но и там ничего хорошего не было: тяжелая работа, скудное питание плюс склоки руководства. Мария, тем не менее, была готова там жить, но до этой обители добралась Николая - обитель вошла в число подведомственных ей заведений. Тогда Мария оттуда ушла в мир и теперь опять занимается фотографией.
Все же Мария довольно долго жила в монастырях: наверное, лет 7. Почему она так держалась за этот образ жизни? В понимании верующих нарушить благословение означает обречь себя чуть ли не на ад. Ведь и Николая никого силой у себя не держала, но самым страшным было то, что тебя выгонят вон навсегда.
Очевидно, что Мария ожидала от монастырской жизни чего-то другого. Наверное, она хотела, чтобы работа так не изматывала, чтобы продукты не были просроченными, чтобы одежда не была поношенной, чтобы сестры дружили между собой, чтобы оставалось время для размышлений, чтения, богословских разговоров.
Почему ничего этого нет в монастыре? Складывается впечатление, что отношения в монастыре должны носить только вертикальный характер: наставник - ученик, а горизонтальные связи отсекаются. Становится также невозможным подумать о своей жизни, что-то осмыслить. Возможно, для этого и нужна такая изматывающая работа, не оставляющая время ни для чего, кроме короткого сна.
Почему так? Так легче управлять людьми, безусловно. Предположим, что жизнь в монастыре устроена так, как нам бы хотелось. Но тогда люди перестанут беспрекословно подчиняться начальству, начнут опровергать устав и скоро вместо монастырской общины образуется что-то другое. Причем, чтобы люди не разбежались, там тоже придется внедрить культ вождя.
Наверное, люди просто не приспособлены для жизни в однополом замкнутом коллективе, и чтобы ее сохранить, нужны репрессивные меры. Людям проще жить в семье или уж одним.
Но, видимо, есть устоявшееся представление, что оказаться в раю можно только претерпев особые лишения. Ведь помимо всего прочего, им внушают, что можно достичь идеала, спастись, что они - особенные, что все пропадут, а они останутся. Поэтому люди и терпят. Потом, им жалко все бросить, обесценив свои многолетние усилия.
Мария не выдержала, и многие бы не выдержали, ну, а те, кто это выдерживают - бог им судья.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)