Мария Кикоть: "Исповедь бывшей послушницы"
Прочла повесть Марии Кикоть "Исповедь бывшей послушницы".
Очень любопытное чтение. На самом деле - это что-то вроде исповеди: все описанные события происходили в действительности, и даже имена не изменены.
Мария Кикоть жила в Москве с матерью, отцом и сестрой. Она окончила медицинский университет (видимо, имени Пирогова), но врачом не работала.
Мария занималась фотографией.
Вот здесь можно найти ее снимки.
http://www.mariakikot.com/blog
https://vk.com/vidnoe_mariakikot
https://mywed.ru/ru/photographer/kikot/
Что-то такого типа
У нее была своя студия на Пятницкой улице. Сейчас тоже есть своя студия, но, вроде бы, уже не там, хотя я точно не знаю.
Мария много путешествовала, по-видимому, в материальном плане у нее тоже все было хорошо. Замужем она не была, но с мужчинами встречалась.
Вроде бы, живи - не хочу, но Марии чего-то не хватало. Ей казалось, что существует особая духовная жизнь, в которой ее ждет много прекрасных открытий. Она несколько раз ездила в Индию, интересовалась буддизмом. Занималась Цигун у китайского мастера около трех лет, ездила в Шао-Линь, прошла все четыре ступени и стала учеником мастера.
Один раз во время путешествия ей предложили 2 недели поработать поваром в небольшом мужском монастыре. Платой было отпущение грехов. Ради любопытства Мария согласилась. Монашеская жизнь, наблюдаемая со стороны, показалась ей привлекательной.
Вернувшись домой, Мария начала читать православную литературу, ходить в церковь.
«Противоречия и недоумения по поводу христианства, которые у меня были вначале, рассеялись, как дым, от чтения святоотеческой литературы и от того, что я сама хотела поверить во все это. Я всегда была человеком довольно внушаемым, людям я предпочитала доверять, даже верить, не особо требуя доказательств. Святые отцы все как один говорят, что нужно просто «верить» и не подвергать сомнению ни один из догматов православной веры. Сомнение здесь считается грехом, а всякие там каверзные вопросы типа: «Неужели все неправославные попадут в ад? Да и большая часть нерадивых православных, судя по всему, тоже? И где же тут Любовь?» - скорее всего либо от невежества и греховности, либо происки сатаны. Весомый аргумент. Если ты чего-то не догоняешь или с чем-то не согласен - ты просто еще не поднялся на тот уровень, где ты сможешь это понять. Работай усерднее, молись, постись, исповедайся, проси у Бога разумения, и Он, конечно же, не оставит. Ни у кого нет вопросов, все верят и вполне довольны. На все, даже самые серьезные вопросы здесь можно найти простые ответы. Все очень просто и понятно: черное-белое, плохие-хорошие, рай-ад, свои-чужие, согрешение-покаяние. Мне особенно понравилось, что после смерти вроде как ничего не менялось: мы все, верующие во Христа и старающиеся жить по заповедям, после смерти в таких же, только более духовных, телах будем жить вечно вместе с Богом и друг с другом в любви и согласии в раю. Что может быть лучше?
Я поверила всем сердцем».
Поверив, Мария решила уйти в монастырь. Для этого нужно получить благословение какого-нибудь старца, т.е. православного монаха-священника, который осуществляет наставничество осуществляется над приходящими к старцу мирянами. И старец Наум из Лавры дал ей благословление поехать в монастырь в Новосибирской области. Как выяснилось, он сам был родом их тех мест и частенько посылал в тот монастырь будущих послушниц. Он поддерживал связь с этим монастырем и внушил монахиням, что через 2 года ожидается конец света.
Здесь надо сделать некоторые пояснения.
Монашеским постригом называется обет отречения от мира, при котором у человека постригаются символически волосы и дается новое имя в память святого, становящегося покровителем постригаемого. В некоторых монастырях существует до шести степеней подготовки к ангельскому образу:
1. Трудник / трудница - проживает и работает в монастыре, но ещё не выбрал монашеский путь.
2. Послушник / послушница - прошедший в монастыре послушания трудник, получивший благословение носить подрясник и скуфейку (для женщин апостольник). При этом у послушника остаётся мирское имя. Семинарист или приходской пономарь принимается в монастырь в чин послушника.
3. Рясофорный послушник / рясофорная послушница - послушник, которому благословлено носить некоторые иноческие одежды (например рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки).
4. Рясофорный или иноческий постриг (инок / инокиня) - символическое (как при крещении) пострижение волос и наречение нового имени в честь нового небесного покровителя, благословляется носить рясу, камилавку (иногда клобук) и чётки.
5. Мантийный или монашеский постриг или малый ангельский образ или малая схима (монах / монахиня) - даются обеты послушания и отречения от мира, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и благословляются монашеские одежды: власяница, подрясник, тапочки, параманный крест, четки, пояс (иногда кожаный ремень), ряса, клобук, мантия, апостольник.
6. Схима или великая схима или великий ангельский образ (схимник, схимонах / схимница, схимонахиня) - даются повторно те же обеты, постригаются символически волосы, изменяется имя небесного покровителя и добавляются одежды: аналав и куколь вместо клобука.
Как видите, монашество предполагает своеобразную карьеру. Послушницей можно быть около 6-ти лет. Многие монахини остаются инокинями до самой смерти.
Только после монашеского пострига дают четыре монашеских (аскетических) обета:
1.Послушания (отказ от своей личной воли и послушание духовнику);
2. Безбрачия (или целомудрия);
3.Нестяжания (нищета, или отказа от владения личной собственностью);
4.Непрестанной молитвы
Предыдущие ступени - только подготовка к этому.
Монастырь Святого Архангела Михаила находился в маленькой деревне Шубино. "Он был совсем небольшой, здесь подвизалось около тридцати сестер, с неторопливым и по-пустынному простым укладом жизни. Сестры были заняты в основном на коровнике, птичнике, огороде, в храме и на кухне».
Сестры считали свою жизнь незавидной, т.к. не видели ничего интересного в той пустынной местности, где находилась их обитель. Единственное, что их утешало - это то, что скоро будет конец света, а они спасутся.
Оказалось, что в монастыре большая часть времени уходит на тяжелый физический труд, а для молитвы надо отрывать время от сна и небольших передышек в работе.
Мария научилась «читать и петь по церковно-славянски, печь хлеб и пирожки в настоящей русской печке, доить коров, стричь овец, варить сыр и сгущенку, бить масло в специально оборудованной для этого стиральной машинке, готовить трапезу на 40 человек, ездить верхом, водить «буханку» (монастырский уазик), штукатурить, красить, косить и много чего еще». Также она занималась с несколькими живущими при монастыре детьми: готовила их к ЕГЭ по английскому и биологии.
Все же оставалось намного времени, чтобы попить чаю, поговорить с другими сестрами; находила время и для молитв.
Через 2 года Марии разрешили уехать домой в связи с ухудшением ее здоровья. Там она съездила в Оптину Пустынь к отцу Афанасию, который благословил Марию стать послушницей в Свято-Никольском Черноостровском монастыре в Малоярославце Калужской области. О. Афанасий направлял женщин туда, так же как Старец Наум отправлял девушек в Новосибирск.
Свято-Никольском Черноостровском монастырь - большой и богатый. Он был основан по одной версии в 14, а по другой - в 16 веке. В монастыре 3 церкви, построенные в нынешнем виде в 19 веке.
В 1920-е годы в нём располагался педагогический техникум, а в здании собора - музей. После 1950 года здания бывшего монастыря были превращены в квартиры.
В 1991 году здания Николаевского Черноостровского монастыря передали Калужской епархии.
С 2005-го по 2009-й год Черноостровский монастырь проводит реставрацию перекрытий и внутренний отделки Никольского храма,колокольни пр.
В настоящее время при монастыре открыт детский приют 'Отрада' в котором воспитываются девочки из неблагополучных семей и дети монастырских сестер.
Еще в 1993 г. монастырь был переведен в статус женского. Настоятельницей назначена игумения Николая (Ильина), прибывшая в монастырь вместе с одной лишь послушницей в октябре 1992 г.
Ильина имеет 2 высших образования, была замужем, есть взрослый сын. В начале 90-х годов она решила уйти в монастырь. Какое-то время жила в одном монастыре, но не ужилась с сестрами. Тогда она пошла в поварихи в мужскую обитель, которая образовалась в полуразрушенных зданиях Николаевского Черноостровского монастыря. Но там она решила основать свою обитель. Епархия пошла ей навстречу: мужчин разместили по другим монастырям, а этот отдали ей. Николая нашла послушниц, нашла спонсоров, которые помогли отреставрировать монастырь. Кроме монастыря, ей подчиняются несколько скитов.
То есть, Николая - женщина редких организаторских талантов. Монастырь является образцово-показательным, туда регулярно приезжают первые лица государства, иностранные гости.
Сама Николая тоже не меньше 8-ми раз в год ездит в другие страны, большей частью - в Грецию. Ее идеалом является афонское монашество. В поездках она черпает новое, которое внедряет у себя в монастыре.
Большая часть "Исповедь бывшей послушницы" посвящена именно матери Николае и тем порядкам, что она завела в подведомственных ей обителях.
Вместе с тем, из книги можно узнать и что-то из жизни в монастыре.
Не знала, что некоторым монахиням даются мужские имена: существуют инокини Михаилы, Сергеи и др. - придумают же!
Оказывается, главное для будущей монахини (и монаха) - это не размышления о боге и молитвы. Главное - это безусловное и полное подчинение наставнице/наставнику. На всякое действие необходимо просить благословение. При этом есть некоторый выбор: одни наставники оставляют хоть какую-то свободу, у других надо просить благословение даже на поход в туалет.
У матери Николаи был еще интересный обычай: все должны были сообщать ей свои помыслы в письменном виде. Писать можно было о чем угодно: о своих мыслях, о поступках, о других сестрах. Николая читала эти записки, а потом обсуждала на общих собраниях то, что считала важным.
На молитвы и на размышления о Боге времени у послушниц мало - они постоянно заняты тяжелой работой. Возможность проводить время в уединении - это для более высоких ступеней монашества, а сначала нужно научиться подчинению, смирению и хорошенько поработать на благо монастыря.
Вся жизнь строго регламентирована. Вот как, например, происходит прием пищи: «По звонку колокольчика начинали есть. Сначала суп. Супницу надо было передавать в четкой последовательности от старших к младшим. Если не хочешь суп - сиди и жди следующего звонка. По второму звонку разрешалось накладывать второе и салат. После третьего звонка - чай, варенье, фрукты (если есть). Четвертый звонок - окончание трапезы. Положить себе можно не более четвертой части от второго блюда, салата или супа. Брать можно только 1 раз, не подкладывать, даже если еда остается. Взять можно 2 куска белого хлеба и 2 черного, не больше. Делиться едой ни с кем нельзя, с собой уносить нельзя, не доедать то, что положил себе в тарелку тоже нельзя. Насчет варенья ничего не сказала, и никто точно не знал, в уставе не оговаривалось, сколько раз его можно положить. Это зависело от сестер «четверки», в которую попадешь».
«Распорядок дня в монастыре был такой: В 5 утра - подъем, в 5.30 уже нужно было быть в храме на полунощнице. Потом служили утреню по полному чину со всеми полагающимися канонами, на которых почти все спали, кроме чтецов. Далее - Литургия и трапеза, как правило с занятиями. Сразу после трапезы все спешили к стенду, на котором благочинная вывешивала списки с послушаниями. Сестры переодевались в рабочую одежду (на это отводилось 15 минут) и шли на то послушание, которое им благословили. Монахини и инокини работали до часу дня, потом исполняли в кельях свое молитвенное правило, а послушницы, которым не полагалось правила, должны были работать до трех, когда начинался отдых. После часового отдыха - вторая трапеза с 16.00 до 16.20, общее чтение помяника прямо в трапезной, и снова послушания до вечернего чая - в 21.30. Ночью часто назначали на чтение псалтири, но подъем в таком случае был в 8.00. Это летний распорядок дня в монастыре, зимой устав был другой. Если подъем был в 7 утра (такое бывало по праздникам), отдыха и дневного правила не было, работали целый день, и это было гораздо тяжелее (я так и не поняла, причем тут праздник). Причащались сестры в воскресенье, и перед причастием следовало прочитать правило с тремя канонами. На это для послушниц не выделялось времени, сил молиться факультативно ночью уже не было никаких, а прочитать правило нужно было обязательно, иначе за это предстоял ответ на Страшном Суде. Отказаться от причастия тоже было нельзя, если Матушка так благословила».
За время пребывания в монастыре Мария мыла посуду на кухне, доила коров и убирала навоз, ухаживала за больными монахинями, учила детей биологии. Один раз ее послали в Иерусалим помогать в православном женском монастыре. Там ей удалось посетить несколько святынь.
В монастыре случались постоянные авралы по случаю праздников и приезда высоких гостей. К этим дням нужно было все убрать, поставить столы с белыми скатертями, все украсить цветами и бантами и пр. Это была дополнительная нагрузка к обычным послушаниям. Сестры так уставали, что на следующий день разрешалось спать до 7 утра!
Постоянный недосып, скудная еда, тяжелая работа очень утомляли. Но хуже всего была психологическая атмосфера.
Сестрам не разрешалось говорить друг с другом, любые хорошие отношения друг с другом вызвали подозрения в лесбийской любви. Зато поощрялись доносы и наушничество. В своих «помыслах» сестры большей частью писали доносы друг на друга.
И все это разбиралось на ежедневных занятиях. Там практиковалось следующее: одну из монахинь или послушниц выставляли на всеобщее обсуждение, и все рассказывали, какая она плохая. Матушка отдельно могла кричать на нее на протяжении получаса. Потом ей назначалось наказание: например, провинившуюся отправляли в скит, запрещали какое-то время причащаться.
И на этом месте могла оказаться любая. Неважно было, что сделал человек - важно было кого-то куда-то переместить, а также показать, что неприкасаемых нет.
Это тоже сходится с монашеской практикой: монах должен всегда считать себя виновным перед наставником, и всегда смиренно принимать наказание.
Кроме того, Николая проводила над подчиненными постоянные эксперименты: вводила посты по субботам, дополнительные занятия.
Одним из видов наказания являлось «раздевание». Это означало, что у сестры отбирали черную одежду, а давали цветную. Почему-то это считается ужасным позором.
Одежда являлась дополнительным способом унизить сестер и послушниц: те, кто впал в немилость, получали старую одежду не по размеру, и это их очень угнетало. Они стеснялись войти в храм. Также возмущение вызвало то, что как-то после поездки по греческим монастырям Николая запретила послушницам носить платок (через несколько месяцев, правда, вернула).
Мария довольно часто пишет о том, что ей дали старую, уродливую одежду.
Одним из мотивов ее пребывание в монастыре была надежда на постриг, и она мечтала, о том, какую красивую одежду получит.
Мария осуждает Николаю за создание фактически культа личности.
«ни один церковный праздник в Никольском монастыре, даже визит архиерея, не мог сравниться по пышности с «матушкиными» праздниками. Их у нее было много: день рождения, три дня ангела в году, дни святителя Николая тоже считались «матушкиными», плюс к этому разные ее памятные даты: постриг, посвящение ее в сан игумении и т.д. Каждое возвращение Матушки из заграницы тоже служило поводом для торжества. Часто дни особо почитаемых в России святых даже не упоминались, но ни один «матушкин» праздник не мог обойтись без обильной трапезы и концерта. На этих по истине царских торжествах сестрам часто вручались какие-нибудь символические подарки «от Матушки» - иконки, святыньки, открыточки, шоколадки.
К этому юбилею готовились особо. Столы в гостевой трапезной ломились от дорогой посуды, изысканных угощений и напитков. На каждую четверку гостей был целиком запечен фаршированный осетр. Всю трапезную заполнили гости и спонсоры монастыря. Почти все сестры были заняты обслуживанием гостей в белых передничках с большими пышными бантами на спине. Матушка вообще любила, чтобы везде были банты, чем больше, тем лучше, по ее мнению, это было очень изысканно. Честно говоря, странно и нелепо смотрелись монахини в клобуках и рясах с белыми бантами на спине, но о вкусах не спорят.
После трапезы был как обычно концерт и театральная постановка детей приюта. Гости были в восторге. Сестры тоже были довольны: после многих дней и ночей изнурительной подготовки к празднику, они тоже получили возможность попробовать осетров и всего того, что осталось после гостей».
Николая заявляла о себе, как о старице, с чем Мария не могла согласиться, т.к. фактически Николая не проходила ступени монашества, а почти сразу стала настоятельницей.
Все в монастыре должны были любить только мать Николаю - никакие другие привязанности не допускались. Процветала лесть. Сестры постоянно говорили о своей глубокой любви к матери.
Отношение сестер друг к другу зависело от отношения Николаи к каждой из них: если она кого-то сегодня похвалила, то все улыбались этой сестре, если же поругала, то наоборот.
Плохо было то, что Николая не отличалась постоянством, и нельзя было знать, кто будет плох, а кто хорош, как и нельзя было прогнозировать, чем можно заслужить хорошее отношение.
Думаю, описание обычаев, устроенных Николаей в монастыре, не удивит тех, кто когда-нибудь работал под руководством женщины-начальника.
Мария постоянно жаловалась отцу Афанасию на Николаю и атмосферу в монастыре, но тот все время отвечал, что нужно терпеть, что это - испытание, а такая атмосфера в любом женском монастыре.
Порядки в монастыре были чересчур строгие: там жили по афонскому уставу. Выдержать его было тяжело. Правда, Марию об этом предупреждали, и она согласилась пойти именно в этот монастырь, потому что хотела подвига.
Плохо было то, что и дети в приюте жили почти по монастырскому уставу. Они ходили строем, в наказание клали по 500 земных поклонов, у них не было ни минуты свободного времени.
Мария задается вопросом, как можно разрешать отдавать детей в такие приюты. Сироты там не входят в базу на усыновление, и их не усыновляют. Кроме того, там много детей, чьи матери решили стать монахинями. Они сами живут в монастыре и ждут, когда детям исполнится 18 лет - тогда их могут постричь. Этих женщин называют «мамами», и именно они делают всю черную работу. Самая тяжелая жизнь у них, а не у послушниц. Мамам постоянно напоминают, что монастырь тратит деньги на их детей, их наказывают за проступки детей. Но все же им положен, кажется, час в день, который они могут провести вместе с детьми.
Подросшие девочки из приюта часто становятся монахинями, так как их к этому усиленно склоняют, и другой жизни они не видели.
Питание монахинь было плохое. Они ели только то, что жертвовали, а жертвовали часто просроченные продукты. Тем не менее, это было счастье, если вдруг какой-то магазин жертвовал коробку просроченного йогурта.
А то молоко, что получали в монастыре, шло на изготовление сыров, которые Николая дарила гостям.
Сама Николая питалась отдельно. Под предлогом болезни ей разрешалось есть осетров и пр. Особенно Марию злило, что поедая осетра под каким-то редкостным розовым соусом (у нее был отличный повар), Николая со слезами говорила, что очень жалеет, что из-за болезни не может есть кашу с сухарями, как другие сестры.
Ну, в общем, наверное, понятно.
После нескольких неприятных историй, Мария ушла из этого монастыря. Тот же отец Афанасий присмотрел ей другую, небольшую, обитель, но и там ничего хорошего не было: тяжелая работа, скудное питание плюс склоки руководства. Мария, тем не менее, была готова там жить, но до этой обители добралась Николая - обитель вошла в число подведомственных ей заведений. Тогда Мария оттуда ушла в мир и теперь опять занимается фотографией.
Все же Мария довольно долго жила в монастырях: наверное, лет 7. Почему она так держалась за этот образ жизни? В понимании верующих нарушить благословение означает обречь себя чуть ли не на ад. Ведь и Николая никого силой у себя не держала, но самым страшным было то, что тебя выгонят вон навсегда.
Очевидно, что Мария ожидала от монастырской жизни чего-то другого. Наверное, она хотела, чтобы работа так не изматывала, чтобы продукты не были просроченными, чтобы одежда не была поношенной, чтобы сестры дружили между собой, чтобы наставница была доброй и мудрой, чтобы оставалось время для размышлений, чтения, богословских разговоров.
Почему ничего этого нет в монастыре? Складывается впечатление, что отношения в монастыре должны носить только вертикальный характер: наставник - ученик, а горизонтальные связи отсекаются. Становится также невозможным подумать о своей жизни, что-то осмыслить. Возможно, для этого и нужна такая изматывающая работа, не оставляющая время ни для чего, кроме короткого сна.
Почему так? Так легче управлять людьми, безусловно. Предположим, что жизнь в монастыре устроена так, как нам бы хотелось. Но тогда люди перестанут беспрекословно подчиняться начальству, начнут опровергать устав и скоро вместо монастырской общины образуется что-то другое. Причем, чтобы люди не разбежались, там тоже придется внедрить культ вождя.
Наверное, люди просто не приспособлены для жизни в однополом замкнутом коллективе, и чтобы ее сохранить, нужны репрессивные меры. Людям проще жить в семье или уж одним.
Но, видимо, есть устоявшееся представление, что оказаться в раю можно только претерпев особые лишения. Ведь помимо всего прочего, им внушают, что можно достичь идеала, спастись, что они - особенные, что все пропадут, а они останутся. Поэтому люди и терпят. Потом, им жалко все бросить, обесценив свои многолетние усилия.
Мария не выдержала, и многие бы не выдержали, ну, а те, кто это выдерживают - бог им судья.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)