И снова дневник. 1983 год. Глава 7. Поэма о советской прозе
Шестая глава
Валентин Распутин. Последний из великих писателей Земли русской. Светлая память
Продолжим. Снова речь пойдет о литературе, причем о советской литературе, хотя начинается с Тургенева.
Должен сказать, что всю свою сознательную жизнь я читал и продолжаю читать книги. Полезное и хорошее это дело.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
21 марта 1983 года
Готический Тургенев
Читал поздние повести Тургенева - "Сон", "Клара Милич". Судя по всему, он к старости малость "гигнулся", фантазии насчет общения душ. И хотя вызывание духов умерших на Землю - научный факт (так я тогда думал, уж извините) и не подлежит обсуждению, Тургенев писал об этом не потому.
Становился сентиментален, что-то романтическое появилось, даже готическое, эдгарповское. Мне не понравилось. Зато "Степной король Лир" - превосходнейшее произведение с неординарным (у, гнусное слово!) характером Харлова.
25 марта
Мистический Распутин
4 новых рассказа Распутина в "Нашем современнике" №7, 1982 год - гениально.
Мистические озарения на грани потустороннего, мысли о смысле жизни на каком-то фантастическом невероятном уровне. Кульминации - просветления оглушающие, ослепляющие, иррациональные, самое удивительное, что писатель сумел описать их, выразить в словах, зыбко, сомневаясь, неуверенно, но он сохранил таинственный вкус нерядового события и смог передать непередаваемое, настолько, насколько это вообще возможно.
В двух лучших рассказах "Век живи - век люби", "Что передать вороне" сюжета прямого нет, хотя вроде бы есть, но в какой-то момент он отступает и на читателя обрушивается некий хаос слов, звуков, описаний, из которых выстраивается упорядоченное повествование о контакте человеческой души с вечным надмирным, о просветлении духа, которое переживал сам автор, иначе он не мог бы ни слова написать.
А далее вновь возвращается обыденное, но оно уже пропущено сквозь сито исключительного, высшего, и оттого обретает высокий и законченный смысл. Если просто читать по поверхности, то видишь простые, хотя искусные описания таежной байкальской природы, но на втором плане чувствуется присутствие Бога, выраженное сквозь чистую, еще не загаженную людьми природу.
В концепции природы Распутин не оригинален, здесь он в ряду Астафьева, Солоухина (?) и пр.
Но те необычные озарения, посещающие героев последних рассказов Распутина, не имеют параллелей в советской литературе. Это нечто неординарное, имеющее не литературные, а скорее всего жизненные истоки.
"Не могу" - бытовая зарисовка об алкаше, сильно, но не то... "Наташа" - фантастически-загадочная миниатюра о полетах, есть связь с "Барьером" Вежинова. Всё под оболочкой тайны, которую автор принципиально не хочет раскрывать и разгадывать.
Живет литература!
"Советская" современная проза (русская или российская скорее) - очень могучая вещь. Масса талантливых, крупных, даже огромной величины авторов. Называю тех, кого читал - В. Распутин (знаю мало, надо лучше), Ф. Абрамов (отличный писатель), В. Астафьев (его знаю даже больше остальных), Ч. Айтматов (мирового масштаба), Ю. Трифонов (помельче, но неплохой), В. Шукшин (не постиг еще, правда), В. Крупин (молодой и очень незаурядный, со своим совершенно лицом), В. Быков (хотя он и сконцентрировался на военной тематике), Б. Васильев (один страшный и правдивый рассказ "Вы чье старичье" стоит весьма многого), В. Кондратьев (умудрился сказать еще и свое новое слово о войне), Б. Можаев (кажется более простым, но не меньше и не проще многих выше перечисленных), С. Залыгин (поскучнее, но порядочный и тоже заслуживает внимания), В. Аксенов и А. Кузнецов (хоть они за границей, но они выдающиеся русские писатели).
Ну, конечно, А. Солженицын, тоже в будущем будет неотделим от выше названных, В. Белов (хотя и его я мало знаю), и это те, кто довольно крупные, а помельче, но не бездарных, тоже немало. Живет литература!
Дюжинность и избранность Астафьева
У Астафьева тоже обычный мотив: встреча человека с первозданной природой, но он как-то по джеклондоновски решает эту тему + удивительно живое описание животного, растительного мира, удивительно одушевленные портреты явлений природы, туч, облаков и пр.
Некий славянофильствующий осадок руссоизма. Хотя Астафьев больше пишет не о "славянской душе", а о природе и ее моральных свойствах, как проверке человеческой нравственности, но Распутин в этом вопросе посложнее, необычнее, а Астафьев - при всем таланте - дюжинный писатель, каких десятки (не сотни, так что есть определенная избранность).
Определенная доля удовольствия
Последние балеты Хренникова - вымученные, растянутые, утомительные музыкально. Но "Гусарская баллада", которую наконец пришлось посмотреть, поставлена изобретательно, порой до неприличия, но в остром угловатом стиле современного балета, конечно, вторично-третичного порядка.
М. Сидорова - Шура - прелесть, головокружительные трюки и большое обаяние, задор, юмор, тонкое чувство пластики. Актриса! Н. Дорохов - Ржевский - лихой гусар, симпатичное лицо, неплохо.
Определенная доля удовольствия получена, и то хорошо.
Сцена из балета "Гусарская баллада", но не Большого театра. Фотографий того представления найти не удалось, а вместо Майи Сидоровой тупые поисковики мне все время подсовывают Майю Плисецкую!
26 марта
Два мира - два рассказа
Могу добавить еще одного хорошего советского писателя - Е. Носов, тоже с крестьянским уклоном, деревенщик. Что ни говори, а иногда по одному рассказу можно понять, стоит писатель чего-то или дешевка, поддельный. Так и сейчас.
Один небольшой рассказик Носова "Варька" - чудный мир, описания, не банальные, не списанные, замирающей и пробуждающейся природы, тонкий "анализ", хотя слово не подходит к естественности этого письма, ну да как ни назови, тонкий рассказ, зарисовка пробуждающейся души девочки-подростка, все просто, в меру, красиво и точно.
И такой же небольшой рассказик Ю. Бондарева (а его сейчас ставят в один ряд с крупными советскими писателями) "Простите нас!"
Все, кажется, нормально, но всё - неправда, не жизнь, перехлест, кричащая сентиментальность, и неинтересно. И Бондарев, что о нем ни пиши и ни говори, мне до конца ясен. Это малость категорично, но боюсь, что правильно.
Мои дневники
И снова дневник. 1983 год
Валентин Распутин. Последний из великих писателей Земли русской. Светлая память
Продолжим. Снова речь пойдет о литературе, причем о советской литературе, хотя начинается с Тургенева.
Должен сказать, что всю свою сознательную жизнь я читал и продолжаю читать книги. Полезное и хорошее это дело.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
21 марта 1983 года
Готический Тургенев
Читал поздние повести Тургенева - "Сон", "Клара Милич". Судя по всему, он к старости малость "гигнулся", фантазии насчет общения душ. И хотя вызывание духов умерших на Землю - научный факт (так я тогда думал, уж извините) и не подлежит обсуждению, Тургенев писал об этом не потому.
Становился сентиментален, что-то романтическое появилось, даже готическое, эдгарповское. Мне не понравилось. Зато "Степной король Лир" - превосходнейшее произведение с неординарным (у, гнусное слово!) характером Харлова.
25 марта
Мистический Распутин
4 новых рассказа Распутина в "Нашем современнике" №7, 1982 год - гениально.
Мистические озарения на грани потустороннего, мысли о смысле жизни на каком-то фантастическом невероятном уровне. Кульминации - просветления оглушающие, ослепляющие, иррациональные, самое удивительное, что писатель сумел описать их, выразить в словах, зыбко, сомневаясь, неуверенно, но он сохранил таинственный вкус нерядового события и смог передать непередаваемое, настолько, насколько это вообще возможно.
В двух лучших рассказах "Век живи - век люби", "Что передать вороне" сюжета прямого нет, хотя вроде бы есть, но в какой-то момент он отступает и на читателя обрушивается некий хаос слов, звуков, описаний, из которых выстраивается упорядоченное повествование о контакте человеческой души с вечным надмирным, о просветлении духа, которое переживал сам автор, иначе он не мог бы ни слова написать.
А далее вновь возвращается обыденное, но оно уже пропущено сквозь сито исключительного, высшего, и оттого обретает высокий и законченный смысл. Если просто читать по поверхности, то видишь простые, хотя искусные описания таежной байкальской природы, но на втором плане чувствуется присутствие Бога, выраженное сквозь чистую, еще не загаженную людьми природу.
В концепции природы Распутин не оригинален, здесь он в ряду Астафьева, Солоухина (?) и пр.
Но те необычные озарения, посещающие героев последних рассказов Распутина, не имеют параллелей в советской литературе. Это нечто неординарное, имеющее не литературные, а скорее всего жизненные истоки.
"Не могу" - бытовая зарисовка об алкаше, сильно, но не то... "Наташа" - фантастически-загадочная миниатюра о полетах, есть связь с "Барьером" Вежинова. Всё под оболочкой тайны, которую автор принципиально не хочет раскрывать и разгадывать.
Живет литература!
"Советская" современная проза (русская или российская скорее) - очень могучая вещь. Масса талантливых, крупных, даже огромной величины авторов. Называю тех, кого читал - В. Распутин (знаю мало, надо лучше), Ф. Абрамов (отличный писатель), В. Астафьев (его знаю даже больше остальных), Ч. Айтматов (мирового масштаба), Ю. Трифонов (помельче, но неплохой), В. Шукшин (не постиг еще, правда), В. Крупин (молодой и очень незаурядный, со своим совершенно лицом), В. Быков (хотя он и сконцентрировался на военной тематике), Б. Васильев (один страшный и правдивый рассказ "Вы чье старичье" стоит весьма многого), В. Кондратьев (умудрился сказать еще и свое новое слово о войне), Б. Можаев (кажется более простым, но не меньше и не проще многих выше перечисленных), С. Залыгин (поскучнее, но порядочный и тоже заслуживает внимания), В. Аксенов и А. Кузнецов (хоть они за границей, но они выдающиеся русские писатели).
Ну, конечно, А. Солженицын, тоже в будущем будет неотделим от выше названных, В. Белов (хотя и его я мало знаю), и это те, кто довольно крупные, а помельче, но не бездарных, тоже немало. Живет литература!
Дюжинность и избранность Астафьева
У Астафьева тоже обычный мотив: встреча человека с первозданной природой, но он как-то по джеклондоновски решает эту тему + удивительно живое описание животного, растительного мира, удивительно одушевленные портреты явлений природы, туч, облаков и пр.
Некий славянофильствующий осадок руссоизма. Хотя Астафьев больше пишет не о "славянской душе", а о природе и ее моральных свойствах, как проверке человеческой нравственности, но Распутин в этом вопросе посложнее, необычнее, а Астафьев - при всем таланте - дюжинный писатель, каких десятки (не сотни, так что есть определенная избранность).
Определенная доля удовольствия
Последние балеты Хренникова - вымученные, растянутые, утомительные музыкально. Но "Гусарская баллада", которую наконец пришлось посмотреть, поставлена изобретательно, порой до неприличия, но в остром угловатом стиле современного балета, конечно, вторично-третичного порядка.
М. Сидорова - Шура - прелесть, головокружительные трюки и большое обаяние, задор, юмор, тонкое чувство пластики. Актриса! Н. Дорохов - Ржевский - лихой гусар, симпатичное лицо, неплохо.
Определенная доля удовольствия получена, и то хорошо.
Сцена из балета "Гусарская баллада", но не Большого театра. Фотографий того представления найти не удалось, а вместо Майи Сидоровой тупые поисковики мне все время подсовывают Майю Плисецкую!
26 марта
Два мира - два рассказа
Могу добавить еще одного хорошего советского писателя - Е. Носов, тоже с крестьянским уклоном, деревенщик. Что ни говори, а иногда по одному рассказу можно понять, стоит писатель чего-то или дешевка, поддельный. Так и сейчас.
Один небольшой рассказик Носова "Варька" - чудный мир, описания, не банальные, не списанные, замирающей и пробуждающейся природы, тонкий "анализ", хотя слово не подходит к естественности этого письма, ну да как ни назови, тонкий рассказ, зарисовка пробуждающейся души девочки-подростка, все просто, в меру, красиво и точно.
И такой же небольшой рассказик Ю. Бондарева (а его сейчас ставят в один ряд с крупными советскими писателями) "Простите нас!"
Все, кажется, нормально, но всё - неправда, не жизнь, перехлест, кричащая сентиментальность, и неинтересно. И Бондарев, что о нем ни пиши и ни говори, мне до конца ясен. Это малость категорично, но боюсь, что правильно.
Мои дневники
И снова дневник. 1983 год